т. Жаль, что ховер не заправишь бензином...
     Он осторожно свел машину вниз по склону из гравия.  Когда они подъехали
ближе, Тернер увидел, что желтый свет льется из двух прямоугольных окон. Ему
даже показалось, что он увидел двигавшуюся в одном из них фигуру.
     - Здесь не город, - сказал он. - Эти ребята, возможно, будут не слишком
рады нас видеть.
     Запустив   руку   под   парку,   он   вытащил   из   нейлоновой  кобуры
"смит-и-вессон"  и  положил  его  между  ног на сиденье. Когда  до ржавеющих
бензонасосов оставалось около пяти метров, он посадил ховер в широкую лужу и
заглушил турбины.  | Дождь  все так же мочился  сдуваемыми ветром в  сторону
струйками желтой  воды, но  Тернер увидел,  как  из передней  двери  станции
выскользнула какая-то  фигура  в развевающемся  на ветру  пончо цвета  хаки.
Опустив  на  десять  сантиметров  стекло,  Тернер  повысил  голос,  стараясь
перекричать дождь:
     - Простите за  беспокойство.  Нам  пришлось  съехать  с  трассы. У  нас
дворники дрянь. Мы не знали, что здесь кто-то есть.
     В свете из окон  было видно,  что  мужчина прячет руки под  пластиковым
пончо, очевидно, что-то в них сжимая.
     -  Частное  владение, - сказал  мужчина.  По его  худому  лицу катились
струйки дождя.
     -  Не могли оставаться на дороге, - снова крикнул Тернер. - Простите за
беспокойство...
     Мужчина открыл было рот, начал  доставать что-то, что держал под пончо,
- и вдруг его голова взорвалась. Тернеру  показалось, что это случилось едва
ли  не раньше,  чем  из темноты  наискось вырвалась линия  красного  света и
коснулась затылка  человека. Лучик толщиной  в  грифель  карандаша  небрежно
скользнул по стене,  как будто кто-то играл с фонариком. Гроздь алых цветов,
прибиваемых к земле дождем,  -  это  фигура  рухнула на колени и упала лицом
вниз. Из-под пончо выкатился "Сэвидж 410" с рукоятью, оплетенной проволокой.
     Тернер  даже  не  осознал,  что  двигается,  но  обнаружил,  что  успел
запустить турбины, перебросить пульт  управления Энджи и теперь выпутывается
из ремней безопасности.
     -  По моей команде  протаранишь  заправку. Он  вскочил  на ноги, дернул
рычаг, открывающий  люк на  крыше,  тяжелый револьвер уже  зажат в руке. Рев
черной "хонды" накрыл его, едва только откинулась крышка люка -  над головой
мелькнула какая-то снижающаяся тень, едва видимая за пеленой дождя.
     - Давай!
     Он нажал на курок еще до того, как Энджи успела  бросить ховер вперед -
на  стену  старой заправочной станции.  Отдача с силой вдавила его  локоть в
крышу броневика.  Где-то над головой  с удовлетворенным  хлопком разорвалась
пуля. Энджи поддала газу, и они врезались в деревянную постройку так быстро,
что у Тернера едва хватило времени убрать голову и плечи назад в люк. Что-то
в доме взорвалось, вероятно, канистра с газом, ховер занесло влево.
     Когда они прошили вторую стену, Энджи снова развернула ховер.
     - Куда? - крикнула она, перекрывая вой турбины.
     Как  будто  в ответ, взметнув  серебряную  простынь  дождя,  в двадцати
метрах перед ними штопором упал черный вертолет "хонда".  Тернер выхватил  у
девочки   пульт,  и  машина  скользнула  вперед.   Из-под   ховера  полетели
десятиметровые фонтаны  воды. Они ударили  маленький боевой вертолет прямо в
лоб полиуглеродной  кабины. Легированный  фюзеляж от столкновения смялся как
бумага. Тернер подал назад и ударил снова, на этот раз  на большей скорости.
Сломанный вертолет вдавился в стволы двух мокрых серых елей и остался лежать
там, как какая-нибудь длиннокрылая муха.
     - Что случилось? - Энджи уткнула лицо в колени. - Что случилось?
     Выкинув  из  бардачка  в  двери  регистрационные  документы  и  пыльные
солнечные очки, Тернер нашел фонарь, проверил батареи.
     - Что случилось? - механически  повторяла Энджи, будто заело пластинку.
- Что случилось?
     С пистолетом  в одной руке и фонариком  в другой  Тернер снова выбрался
через люк. Дождь моросил.  Тернер  спрыгнул на юбку ховера, перескочил через
бампер вниз, где оказался  по колено  в  воде,  и  похлюпал в сторону смятых
черных винтов "хонды".
     Резкая  вонь вытекающего  реактивного  топлива.  Полиуглеродная  кабина
раскололась  как  яичная скорлупа.  Он навел "смит-и-вессон" и  дважды нажал
большим   пальцем   клавишу   ксенон-проектора.   Две   беззвучные   вспышки
безжалостного  света  выхватили потрескавшийся пластик,  за  ним  - кровь  и
покореженные тела.  Тернер переждал  минуту, потом  зажег  фонарь.  Двое. Он
подошел  ближе,  держа фонарь как  можно дальше  от тела -  старая привычка.
Никакого движения. Запах вытекающего горючего становился все сильнее. Тернер
потянул на себя крышку  люка.  Она  открылась. На обоих - очки  с  выпуклыми
линзами оптического устройства. Круглый пустой глаз  лазера смотрел  прямо в
ночь. Тернер потянулся, чтобы коснуться потертой цигейки на воротнике летной
куртки  трупа.  В белом луче фонаря кровь, покрывавшая его  бороду, казалась
очень темной, почти черной. Это был Оукей. Тернер перевел луч влево и увидел
второго. Пилот  оказался японцем. Тернер качнул фонарь назад и возле ботинка
Оукея нашел черную плоскую фляжку. Поднял е!
     е, засунул  в  один  из  карманов  парки  и побежал  обратно  к ховеру.
Несмотря на  дождь, по обломкам бензозаправки уже побежали язычки оранжевого
пламени. Он взобрался на бампер ховера, в два шага одолел капот, потом снова
вверх, и наконец через люк - в кабину.
     - Что случилось? - сказала Энджи, будто он не уходил. - Что случилось?
     Он упал на сиденье и, не тратя времени на ремни, запустил турбины.
     - Это был вертолет "Хосаки", - сказал он, разворачивая  машину.  - Они,
должно быть,  следовали  за нами.  У них был лазер. Они дожидались, когда мы
свернем с трассы.  Не  хотели оставлять  для копов  трупы. Когда мы  заехали
сюда, они уже приготовились  напасть, но,  судя  по всему, решили, что  этот
несчастный придурок на нашей стороне. А может, просто убирали свидетеля...
     - Его голова, - голос у нее дрожал, - его голова...
     -  Это  - лазер, - ответил  Тернер, выезжая задом  на служебную дорогу.
Дождь почти перестал. - Пар. Мозг испаряется и взрывает череп...
     Энджи перегнулась пополам, ее вырвало. Тернер вел машину одной рукой, в
другой держал фляжку Оукея. Оторвав зубами притертую пробку, хлебнул виски.
     Когда  они достигли  обочины  трассы, горючее "хонды" наконец  отыскало
дорожку к костру на месте  разрушенной бензоколонки, и неровный огненный шар
вновь  напомнил Тернеру  городок  в  пустыне,  вспышки  осветительных ракет,
побелевшее небо и реактивник, уходящий к границе Соноры.
     Энджи  выпрямилась,  вытерла  рот  тыльной  стороной ладони. Ее  начало
трясти.
     - Надо убираться отсюда, - сказал Тернер, снова поворачивая на восток.
     Девочка ничего не  ответила, и он скосил глаза, чтобы увидеть, что  она
опять застыла, выпрямившись  на  сиденье, глаза  в  слабом свете  приборов -
совершенно белые, лицо пусто. Он видел  ее  такой  в спальне  у Руди,  когда
Салли позвала их взглянуть  на то,  что там  происходит. И вот теперь тот же
наплыв невесть  какого языка, мягкое бормотание  выплевываемых фраз, которые
по  звучанию вполне  могли  бы  сойти  за  французский  патуа.  У  него  нет
магнитофона, нет времени, ему нужно вести машину...
     - Держись, - сказал  он,  прибавляя  скорость,  -  с тобой будет все  в
порядке...
     Конечно же, она его вообще не  слышит. Зубы у нее стучат, мелкая  дробь
слышна  даже  за   завыванием  турбины.  Нужно  остановиться,   подумал  он,
остановиться ровно  настолько,  чтобы  успеть засунуть  ей  что-нибудь между
зубов  - бумажник  или свернутую тряпку. Руки  девочки конвульсивно  дергали
ремни.
     - Больное дитя в доме моем.
     Ховер  едва  не съехал  с  трассы, когда Тернер внезапно  услышал  этот
голос, исходивший из гортани девочки - глубокий, низкий, странно тягучий.
     - Я слышу, как выбрасывают  кости, разыгрывая ее кровавое платье. Много
есть рук, что  копают  ей могилу сегодня, и твои среди них. Враги молятся  о
твоей  смерти, наемный человек. Они молятся до седьмого пота.  Их  молитвы -
река лихорадки. - И потом какой-то скрип, который мог бы быть смехом.
     Тернер рискнул  скосить  глаза  вправо и  увидел, как с  застывших  губ
девочки сочится серебряная нить. Мускулы ее лица исказила странная неведомая
маска.
     - Кто ты?
     - Я - Владыка Дорог.
     - Чего ты хочешь?
     - Это дитя. Пусть она станет мне лошадью и  как человек  сможет жить  в
городах людей. Это хорошо, что ты едешь на восток. Отвези ее в свой город. Я
снова оседлаю ее.  А  с  тобой поедет  Самеди,  стрелок. Он - ветер,  что ты
держишь в  своих руках, но он переменчив, этот Лорд Кладбищ,  неважно, сколь
верно ты служил ему...
     Тернер повернулся  как  раз  вовремя, чтобы  увидеть,  как тело девочки
безвольно повалилось набок, голова запрокинулась, челюсть отвисла.
        25.КАЗУАРЫ И ГОТИКИ
     С вами говорит  автоответчик Финна, -  сказал динамик под экраном, -  а
самого  Финна  здесь  нет. Хотите  что-то  сбросить -  код  доступа  вам уже
известен. Хотите оставить сообщение - валяйте.
     Поглядев с полминуты на  изображение на экране, Бобби медленно  покачал
головой.  Большинство   автоответчиков  для   видеотелефонов  обычно  бывают
снабжены косметическими субпрограммами, написанными для того, чтобы привести
видеопортрет  владельца  в  большее  соответствие  с  общепринятым   каноном
красоты: стирают родимые пятна  и неуловимо меняют очертания лица,  подгоняя
их под идеализированную статистическую норму. Эффект косметической программы
на  гротескных  чертах Финна  был определенно самой  странной штукой,  какую
Бобби  когда-либо видел, - как будто кто-то прошелся  по физиономии  дохлого
суслика  целым  набором  цветных  карандашей,  да  еще вкатил  пару инъекций
парафина, как это обычно делают в похоронной конторе.
     - Это неестественно, - сказал Джаммер, прихлебывая "скотч".
     Бобби кивнул.
     - У Финна, - продолжал Джаммер, - боязнь пространства, агорафобия. Весь
покрывается сыпью, стоит ему выйти из этой его чертовой крепости, которую он
выдает за магазин. К тому же он - телефонный маньяк: не может не ответить на
звонок, если он дома. Я начинаю думать, что эта сучка права. Лукас  мертв, и
на подходе какие-то серьезные дела...
     - Сучка, - сказала из-за бара Джекки, - уже знает.
     -  Она знает, -  повторил  Джаммер, ставя пластиковый стакан  и  теребя
галстук-бабочку, - она знает. Разговаривала с  чертом в матрице, так что она
знает...
     - Ну, Лукас не  отвечает, и Бовуа  не отвечает, так что, возможно,  она
права.  -  Бобби потянулся  и отключил  телефон, когда сигнал записи изменил
тон.
     Джаммер  облачился  в плиссированную рубашку, белый  смокинг  и  черные
брюки с атласным рантом по штанине - Бобби решил, что это его рабочая одежда
для клуба.
     -  Никого, - сказал он вдруг, переводя  взгляд с Бобби на Джекки. - Где
Богус и Шарки? Где официантки?
     - Кто такие Богус и Шарки? - спросил Бобби.
     - Бармены. Мне  это не нравится. - Встав со стула, он подошел к двери и
осторожно  отодвинул  краешек шторы.  - Что, черт  побери,  тут  делают  эти
недоноски? Эй, Счет, это, пожалуй, по твоей части! Подойди сюда...
     Бобби  встал, исполненный  самых  дурных  предчувствий -  ему вовсе  не
хотелось рассказывать Джекки и Джаммеру,  как  он  дал увидеть  себя  Леону,
поскольку не хотел выглядеть вильсоном, - и подошел к владельцу клуба.
     - Давай. Глянь-ка. Только так, чтобы тебя  не увидели. Они так усиленно
делают вид, что не наблюдают за нами, аж запах чувствуется.
     Бобби подвинул  штору, стараясь  не  раздвигать  щелку  больше,  чем на
сантиметр,  и выглянул  наружу. Пеструю  толпу  покупателей,  похоже,  почти
полностью сменили черные  гребни готиков в коже и шипах и  -  это его просто
ошеломило  - в равной пропорции со  золотоволосыми казуарами.  Казуары  были
облачены в хлопковые  одежды  модного на этой неделе  в Синдзюку  оттенка  и
белые мокасины с золотыми пряжками.
     - Не знаю, - Бобби ошеломленно поглядел на Джаммера, - но они не должны
быть вместе, казуары и готики, понимаешь? Они естественные враги,  это у них
вроде как  в генах... - Он  выглянул  еще  раз. - Черт побери, да их тут под
сотню.
     Джаммер глубоко засунул руки в карманы черных брюк.
     - Ты знаешь кого-нибудь из этих парней?
     - Готиков,  болтаю с  ними иногда. Правда, их трудно отличить одного от
другого. Что до казуаров, то  эти  просто  давят все вокруг, что не они. Вот
этим они в основном и занимаются. Хотя... меня только что порезали долики, а
предполагается, что у доликов с готиками перемирие, так что кто знает?
     Джаммер вздохнул.
     - Ясно. Думаю, тебе не хочется  выйти туда, чтобы спросить кого-нибудь,
что они тут, по их мнению, затевают?
     - Нет, - серьезно ответил Бобби. - Не хочется.
     - Гм, - Джаммер поглядел на Бобби, явно что-то просчитывая. И это Бобби
определенно не понравилось.
     С  высокого  черного  потолка упал какой-то  маленький  предмет, громко
звякнув об один из  круглых  столов. Предмет подпрыгнул, ударился о ковер и,
прокатившись  с   метр,   остановился  между  новых   ботинок  Бобби.  Бобби
автоматически за  ним нагнулся, поднял.  Это  оказался  старомодный  болт  с
крестообразной  прорезью  на шляпке. Резьба  проржавела, на шляпке - сгусток
тускло-черной масляной краски.  Он поднял глаза, когда второй  такой же болт
ударился о стол, а  потом краем глаза уловил  пугающе стремительное движение
Джаммера,  метнувшегося через стойку  бара возле  универсального  кредитного
модуля.  Джаммер  исчез,  вслед  за  этим  послышался  слабый  звук  чего-то
рвущегося  - липучка,  -  и Бобби понял,  что  Джаммер  уже  сжимает в  руке
массивный  пистолет,  который  он  видел  там  несколько  часов назад. Бобби
огляделся по сторонам, но Джекки нигде не было видно.
     На огнеупорную пластмассу стола хлопнулся третий болт.
     Бобби  в растерянности помедлил, но потом  последовал примеру Джекки и,
двигаясь как можно тише, убрался из виду. Пригнувшись за одной из деревянных
ширм,  он смотрел, как  падает четвертый болт, за которым последовал изящный
каскад тонкой  черной пыли.  Раздался  скрежет, и  внезапно в потолке  исчез
стальной квадрат, вытянутый в какую-то трубу.  Бобби быстро глянул в сторону
бара, как  раз вовремя, чтобы  увидеть,  как  дернулся  толстый  компенсатор
отдачи на прикладе пушки Джаммера...
     Теперь  из отверстия свесилась пара худых коричневых ног,  а за ними  -
испачканный пылью подол серого балахона.
     - Стой, - крикнул Бобби. - Это Бовуа!
     - А то как же, он самый,  - отозвался голос  сверху,  густой  и гулкий,
усиленный эхом из трубы. - Уберите этот чертов стол у меня из-под ног.
     Бобби выбрался из-за ширмы и оттащил стол и стулья в сторону.
     - Лови.
     Спустив в отверстие туго набитый сверток в оливковой  драпировке, Бовуа
дал ему упасть. Увесистый сверток едва не свалил Бобби с ног.
     - А  теперь  уйди с  дороги... - Бовуа  перекинул  тело в  отверстие  в
перекрытии, повис на обеих руках, потом спрыгнул.
     - Что стряслось с "кричалкой" сигнализации, которую я  там поставил?  -
осведомился Джаммер, вставая из-за стойки, все еще с пистолетом в руках.
     -  Вот  она,  -  ответил  Бовуа,  кидая  на  ковер  тускло-серую плитку
феноловой  смолы, обмотанную тонкой  черной  проволокой. - Дело в том, что у
меня не было другого способа  пробраться сюда  так, чтобы  об  этом не знала
целая  армия засранцев.  Судя по всему, кто-то  снабдил их  чертежами  всего
здания, но эту трубу они пропустили.
     - Как ты забрался на крышу? - спросила, выходя из-за ширмы, Джекки.
     - А я и не забирался, - добродушно отозвался Бовуа, подталкивая длинным
пальцем   вверх  к  переносице  большую  пластмассовую  оправу.  -  Забросил
мономолекулярную  нить  со  склада  напротив,  потом  соскользнул   вниз  на
керамическом  карабине... -  В  коротких,  похожих  на  ворс  волосах  Бовуа
застряла  печная  пыль. Он мрачно поглядел на танцовщицу.  -  Уже  знаешь, -
сказал он.
     - Да.  Легба  и  Папа  Огу в матрице.  Я подключилась  с  Бобби  с деки
Джаммера...
     -  Ахмеда  взорвали  на  бесплатной  трассе  в   Джерси.  Похоже,   его
расстреляли  из той же установки, с помощью  которой  разделались с матушкой
Бобби.
     - Кто?
     - Еще не  уверен,  -  сказал  Бовуа,  присев  рядом  со свертком, чтобы
щелкнуть пластиковыми застежками, -  но начинает проясняться...  Пока  я  не
узнал,  что  Лукаса прикончили,  я  как раз  занимался  тем, что  гонялся за
доликами, которые забрали у Бобби его деку. Скорее всего, это было чистейшей
случайностью, обычный  мелкий бизнес, но сейчас где-то бродит пара доликов с
нашим ледорубом... Да, конечно, в этой мысли  был определенный смысл, потому
что среди доликов тоже есть хотдоггеры, и они иногда ведут по  мелочи дела с
Дважды-в-День. Так что мы с Дважды-в-День совершали обходы, пытались узнать,
что возможно. Как выяснилось, глухо. За исключением того, что пока мы сидели
у одного обдолбанного долика по имени Алике  - он второй зам  военачальника,
или  как там у них это называется, -  так вот, в этот момент ему  позвонили.
Звонил  его  антипод,  которого Дважды-в-День  приложил  как  барритаунского
готика. Зовут  Реймонд.  -  Не переставая говорить,  Бовуа распаковывал свой
мешок, выкладывая на стол оружи!
     е,  инструменты,  боеприпасы,  мотки  проводов. -  Реймонду надо  очень
срочно  поговорить,  но  Алике  слишком   крутой,  чтобы  говорить  в  нашем
присутствии.   "Извините,   джентльмены,   но   это   дело   строго    между
военачальниками", - говорит этот тупица. Так что, щелк, мы просим позволения
нашим  скромным  персонам  удалиться, расшаркиваемся, раскланиваемся, прочая
дребедень, и  смываемся за угол. Звоним  с мобильного телефона Дважды-в-День
нашим ковбоям в Муравейнике, чтобы натравить их на  номер Аликса, но быстро.
Эти ребята вошли в разговор Аликса с Реймондом как нож в масло. - Он вытащил
из мешка двенадцатизарядный обрез, едва длиннее его локтя, выбрал толстенный
барабанный магазин из  выставки, какую сам  же  устроил на ковре, и  щелчком
соединил обе части. - Видели когда-нибудь  такую хреновину? Южноафриканский,
довоенный... -  Что-то в  его голосе и  в  том,  как  сжались челюсти негра,
заставило  вдруг  Бобби  осознать, что  за  ярость он в себе  сдерживает.  -
Похоже, на Реймонда вышел какой-то мужик с большим!
     и деньгами, сказал, что  хочет нанять всех готиков на корню, всю свору,
мол, нужно поехать в Муравейник, устроить там настоящую массовку. Этот мужик
- настолько большая шишка, что он собирается нанять и казуаров тоже. Ну, тут
дерьмо ударило в  вентилятор, потому  что  Алике - он вроде как консерватор.
Хороший казуар - мертвый казуар, и то  только после энного числа пыток и так
далее.  "По  хую, - говорит истинный дипломат  Реймонд, - мы здесь говорим о
больших  деньгах,  это  корпорация.  -  Бовуа  открыл  коробку  с   толстыми
разрывными  патронами из красного пластика и начал  заряжать обрез,  щелчком
загоняя  патроны в магазин. - Так вот, это, конечно, может быть, и притянуто
за  уши,  но у  меня не  выходят из  головы пресс-релизы  "Маас  Биолабс"  в
видеоновостях. Что-то совсем странное стряслось на какой-то из их территорий
в Аризоне. Одни говорят,  ядерный взрыв, другие  - мол, что-то еще. А теперь
объявили,  что  глава их базового проекта  погиб  в результате, как  они это
назвали, несчастного случая, не !
     связанного  с  данными  событиями.  Погиб  Митчелл,  парень, который, в
общем-то, и  изобрел биософты. До сих пор  никто даже не пытался делать вид,
что может собрать биочип, поэтому мы с Лукасом с самого начала предположили,
что наш ледоруб - изделие  "Мааса".  Если, конечно,  это  был  ледоруб... Мы
понятия не имели, у кого Финн его купил или где  его взяли те