листов  пожелтевшей
бумаги, зажатых между матерчатыми или кожаными переплетами;  из  полок
через определенные интервалы торчали закладки  с  кодовыми  буквами  и
цифрами; затем через тускло освещенную галерею, в которой Кейс,  через
посредство равнодушных глаз Молли, приметил пыльные  осколки  разбитой
стеклянной двери - медная табличка над  дверью  гласила:  "_La  mariee
mise a nu  par  ses  celibataires,  meme_".  Молли  протянула  руку  и
прикоснулась к первому слою  сэндвича  -  пуленепробиваемому  покрытию
"лексан", защищающему теперь разбитое стекло. Ее  искусственные  ногти
сухо стукнули о гладкую поверхность. Без  всякого  сомнения,  это  был
вход в криогенные покои Ашпула - чуть дальше, за  лексаном,  виднелись
помпезные двери из темного полупрозрачного хромированного материала.
    После двух африканцев в автотележке Молли не встретилось ни  одной
живой души. Для Кейса эти негры  стали  теперь  символом  воображаемых
обитателей виллы; ему виделись чернокожие фигуры в ярких комбинезонах,
тихо скользящие  по  комнатам  "Блуждающих  огней"  -  гладкие  черепа
блестят и кивают в такт воинственному песнопению на неизвестном языке.
Ничего из ожидаемого ранее,  ничего  из  сказочного  рассказа  Кэти  и
полузабытых детских фантазий о приключениях в катакомбах  якудза  Кейс
так и не увидел.
    19:02:18.
    Осталось полтора часа.
    - Кейс, - сказала Молли, - хочу попросить тебя об одной услуге.
    Она осторожно опустилась на кипу  полированных  стальных  пластин,
край каждой пластины  был  окаймлен  шершавым  покрытием  из  светлого
пластика. Выпустив из-под ногтя  указательного  пальца  бритву,  Молли
срезала часть пластиковой каймы с верхней пластины  и  начала  вертеть
мягкий кусок в руках.
    - Моя нога ни к черту, ты  это  знаешь?  Я  не  рассчитывала,  что
придется совершать такой долгий  подъем,  и  теперь  эндорфин  уже  не
спасает. Поэтому возможно - только возможно, понимаешь - у меня  здесь
будут проблемы. Если случится так, если дела пойдут совсем  плохо,  то
прежде чем Ривейра... - Молли стала массировать ногу,  растирая  бедро
под кожей джинсов и  тонким  полиуглеродом  костюма  "Новых",  -  ...в
общем, я хочу, чтобы ты сказал ему. Сказал ему,  что  это  сделала  я.
Понял? Просто скажи, что это сделала Молли. Он поймет. Хорошо?
    Молли оглянулась и посмотрела  вдоль  пустого  коридора  с  голыми
стенами. Пол на этом участке был  голый,  бетонный,  в  воздухе  витал
запах смолы.
    - Черт возьми, дружище! Ведь я даже не знаю слышишь  ты  меня  или
нет!

             :::::::КЕЙС::::::

    Молли вздохнула, поднялась на ноги и кивнула.
    - Что он там  наболтал  тебе,  приятель?  Этот  Зимнее  Безмолвие?
Рассказал он тебе о Мари-Франс? Она  была  второй  половиной  "Тиссье-
Ашпул", генетической матерью Три-Джейн. И,  насколько  я  поняла,  той
марионетки Ашпула, которая сейчас мертва. Я многого не поняла  там,  в
кабинке,  из  того,  что  он  мне  рассказывал...  долгая   история...
Например, почему он появляется в образе Финна или других.  Он  пытался
мне это объяснить. Это не просто маска, он  использует  математические
модели реальных людей как туннели общения, метод  соприкосновения  для
общения с нами. Он называл это шаблоном. Моделированием личности.
    Молли вытащила из кобуры  под  мышкой  иглострел  и  захромала  по
коридору дальше.
    Голая сталь и струпья  эпоксидки  на  стенах  внезапно  кончились,
сменившись чем-то, что Кейс поначалу принял за поверхность пробитого в
сплошной скале туннеля. Молли исследовала стену,  и  Кейс  понял,  что
сталь исчезла под покрытием, на  вид  и  на  ощупь  точно  имитирующим
холодный камень. Молли опустилась на одно  колено  и  потрогала  рукой
песок на полу искусственного тоннеля. На ощупь  это  был  обыкновенный
песок, сухой и прохладный, но после того, как  она  провела  по  песку
пальцами, он сомкнулся  за  ними,  подобно  жидкости,  не  оставив  на
поверхности  никаких  следов.  Впереди,  метрах  в   десяти,   туннель
поворачивал. Из-за поворота бил яркий желтый  свет.  С  самого  начала
подключения Кейс  чувствовал,  что  сила  тяжести  здесь  почти  равна
земной, из чего можно было заключить, что, миновав подъем, Молли снова
начала спускаться. Кейс был в абсолютной растерянности;  ориентация  в
пространстве была слабым местом всех ковбоев.
    Но Молли знает, куда идти, сказал он себе.
    Что-то мелькнуло возле ее ноги и, монотонно тикая, устремилось  по
псевдопеску вперед. Замигала красная полоса. Браун.
    Первая из голограмм, нечто вроде триптиха, поджидала ее  сразу  за
поворотом. Прежде чем Кейс сумел разобраться в том, что опасности  нет
и что это всего лишь изображение, Молли уже  расслабилась  и  опустила
иглострел.  Фигуры  в  полный  человеческий  рост   были   словно   из
мультфильма, карикатурными фантомами: Молли, Армитаж и Кейс.  У  Молли
огромные груди, ложбинка между  которыми  видна  благодаря  тому,  что
молния тяжелой  кожаной  куртки  до  половины  расстегнута.  Талия  до
невозможности узкая. Серебряные линзы скрывают половину лица.  В  руке
Молли держит нелепое,  вычурное  оружие  непонятного  типа,  очертания
пистолета почти полностью скрыты  приспособлениями  обтекаемой  формы,
чем-то вроде оптического прицела, глушителя, пламегасителя. Ноги Молли
расставлены, таз подан вперед,  рот  искривлен  в  идиотской  жестокой
гримасе.
    Позади  нее  в  напряженной  позе  застыл  Армитаж,  облаченный  в
заношенную форму цвета хаки.  Глаза  Армитажа  -  Кейс  разглядел  это
только после того, как Молли осторожно приблизилась к проекции -  были
маленькими  телеэкранами,   с   серо-голубым   снежным   простором   и
клонящимися   под   порывами   бесшумного   ветра   темными   стволами
вечнозеленых сосен.
    Молли пронзила рожками из пальцев телевизионные глаза  Армитажа  и
повернулась к третьей фигуре  -  Кейсу.  В  ней  Ривейра  -  Кейс  был
совершенно уверен в том, что это дело рук, а точнее, головы Ривейры  -
не смог найти ни одной отправной точки для пародии. Неуклюжий  мужчина
был приблизительной аппроксимацией того, что Кейс ежеутренне  видел  в
зеркале. Худой человек с резко очерченными плечами и  непримечательным
лицом под короткими темными волосами. Подбородок  фантома  был  покрыт
щетиной, как у Кейса и было заведено.
    Молли отступила на шаг. Замерла, переводя взгляд с одной фигуры на
другую. Картина была  статичной,  колебались  только  стволы  сосен  в
сибирской стуже глаз Армитажа.
    - Хочешь мне что-то доказать,  Питер?  -  почти  спокойно  сказала
Молли. Сделала шаг вперед и пнула носком ноги нечто, лежащее  у  голо-
Молли около ботинка. Металл звякнул о  стену,  фигуры  исчезли.  Молли
нагнулась и подняла с пола маленький проектор.
    - Похоже, он умудряется как-то напрямую программировать эти штуки,
- сказала она, после чего размахнулась и швырнула приборчик в  сторону
поворота коридора.
    Молли прошла  мимо  источника  желтого  света  -  архаичной  лампы
накаливания в углублении  в  стене,  забранном  ржавой  полусферой  из
металлической сетки. Стиль, в котором был  выполнен  импровизированный
светильник, воскресил в Кейсе  память  о  детстве.  Он  вспомнил,  как
вместе с другими ребятами строил  крепости  и  форты  на  крышах  и  в
затопленных  полуподвалах.  Здесь  слишком  дорогое  место  для  таких
детских игр, подумал Кейс. Такая намеренная простота обстановки стоила
очень дорого. Это было то, что называется "атмосфера".
    Прежде чем Молли добралась до входа в  апартаменты  Три-Джейн,  ей
пришлось миновать  еще  примерно  с  дюжину  голограмм.  Одна  из  них
изображала  безглазое  чудовище  из  переулка  за  Базаром  пряностей,
освобождающееся  от  разорванных  в  клочья  останков  тела   Ривейры.
Несколько других голограмм являли сцены пыток, причем инквизитор,  как
правило, был офицером в военной форме, а жертвой  -  молодая  женщина.
Была здесь также зарисовка на тему шоу Ривейры в "_Vingtieme  Siecle_"
- наиболее острый момент представления, жуткая сцена, как бы застывшая
в  голубой  вспышке  оргазма.  Проходя  мимо  этих  голограмм,   Молли
старательно избегала рассматривать их.
    Последняя  голо  была  невысокой  и  слегка  туманной,  как  будто
положенный в ее основу образ был добыт Ривейрой из  самых  что  ни  на
есть глубинных уголков памяти и времени. Чтобы  рассмотреть  картинку,
Молли пришлось опуститься на колени - изображение  было  расчитано  на
просмотр с уровня поля зрения ребенка. Эта голограмма, единственная из
всех, имела задний план. До этого фигуры, мундиры, орудия  пыток  были
деталями лишь переднего плана. Это же изображение имело перспективу.
    Под серо-голубыми небесами песчаными волнами высились кучи  щебня,
над которыми  выступали  блеклые,  полуоплавленные  скелеты  городских
зданий. Над щебнем,  подобно  обрывкам  гигантских  сетей,  изгибались
перепутанные  сегменты  стальных  решеток,  на  которых  висели  куски
бетонных плит. Основной частью картины была городская площадь; посреди
нее располагалось похожее на  пень  оплывшее  возвышение,  в  прошлом,
очевидно, фонтан. У основания фонтана застыли фигурки детей и солдата.
Зрелище, по замыслу, должно было шокировать.  Молли  успела  тщательно
рассмотреть его прежде, чем Кейс осознал его смысл.  Он  почувствовал,
что Молли завелась. Она поднялась на ноги и сплюнула.
    Дети.  Истощенные,  одетые  в  тряпье.  Зубы  блестят,  как  ножи.
Искаженные лица покрыты язвами. Солдат лежит на спине, его рот открыт,
разорванное горло и грудь зияют под мрачным небом. Дети едят его мясо.
    - Бонн, - сказала Молли тихим, почти  нежным  голосом.  -  То  еще
произведение искусства, а, Питер? Твоя родина? Так оно  и  есть.  Наша
Три-Джейн, она слишком устала для того, чтобы  самой  открыть  бедному
вору дверь. Поэтому Зимнее Безмолвие  заслал  вперед  тебя.  Последняя
попытка,  конечно,  если  ты  занимаешься  именно  тем,  за  чем  тебя
посылали. Питер - демонический любовник.
    Молли передернуло.
    - Но ты сумел уговорить ее впустить меня. Благодарю. Сегодня у нас
будет чудная вечеринка.
    Молли пошла дальше - пошла быстро, несмотря на  боль  -  прочь  от
детства Ривейры. На ходу она вытащила из нейлоновой кобуры  иглострел,
выщелкнула из рукоятки пластиковый магазин и  убрала  этот  магазин  в
карман, вставив вместо него другой. Она  просунула  большой  палец  за
отворот своего костюма "Новых" и единым махом, выпустив из- под  ногтя
бритву, располосовала крепкую ткань трико от горловины  до  паха  так,
будто это был тонкий шелк. Освободив руки  и  ноги,  Молли  отшвырнула
остатки костюма к стене, где они, упав, тут же принялись маскироваться
под цвет темного лже-песка.
    Кейс уловил музыку. Совершенно незнакомую ему  музыку  -  какой-то
духовой инструмент и рояль.
    Вход в мир Три-Джейн не имел  двери.  Входом  служил  пятиметровый
пролом в стене коридора, от которого вниз вели неровные,  изгибающиеся
широкой,  плавной  дугой  ступеньки.  Мягкий  голубой  свет,   музыка,
движение теней.
    - Кейс, - сказала Молли и остановилась, крепко сжимая иглострел  в
полусогнутой  правой  руке.  Она  подняла  левую  руку,  улыбнулась  и
прикоснулась  к  ладони  влажным  кончиком  языка,  поцеловала   Кейса
посредством симстим-связи. - Сейчас мне придется поработать.
    Что-то маленькое и тяжелое появилось  в  ее  левой  руке,  большой
палец удобно лег на крохотную кнопку. Молли начала спускаться.

     18

    Она была, можно сказать, на волосок от успеха. Она почти  достигла
своей цели - но только почти.  Она  вошла  правильно.  Так  показалось
Кейсу. Абсолютно верное поведение; он чувствовал это так же,  как  мог
оценить другого ковбоя по одной лишь позе, по тому, как  он  сидит  за
декой, по тому, как прикасается к клавишам. Все  это  в  ней  было:  и
мгновенность реакции, и отточенность движений. В момент вторжения  она
сумела собрать все свои чувства воедино. Закрыв всем этим боль в ноге,
Молли сбежала по ступенькам покоев Три-Джейн  так,  будто  была  здесь
хозяйкой -  рука  с  оружием  на  уровне  бедра,  локоть  другой  руки
выставлен вперед, кисть расслаблена, дуло иглострела ходит из  стороны
в сторону с небрежным изяществом шпаги дуэлянта времен Регентства.
    Все остальное было спектаклем. Подобием компиляции кульминаций  из
накопленных за века кинолент о  человекоубийстве,  вроде  тех,  какими
Кейс упивался в детстве. На несколько секунд,  так  Кейсу  показалось,
Молли превратилась в смесь всевозможных положительных героев - в  Сони
Мао из старых видео Шао, Мики Тиба и всю когорту остальных, вплоть  до
Ли и Иствуда. Молли вела себя именно так, как и следовало себя вести.
    Леди Три-Джейн Мари-Франс Тиссье-Ашпул устроила свой мирок в самой
дали  от  оси,  непосредственно  на  внутренней  поверхности   корпуса
"Блуждающих огней", вырезав и выбросив вон часть лабиринта стен,  что,
конечно, было ее правом. Она обитала в комнате столь  просторной,  что
ее дальний конец терялся за горизонтом, а пол видимо изгибался, следую
кривизне Веретена. Потолок, сделанный из той же  имитации  камня,  что
покрывала стены коридора, был низким и неодинаковым по высоте.  Тут  и
там виднелись зубчатые останки  стен  лабиринта,  местами  высотой  по
пояс. Прямо против  входа  в  покои,  метрах  в  десяти  от  окончания
ступеней, находился прямоугольный бассейн с  бирюзовой  водой,  и  его
подводное освещение, как показалось в  первый  момент  Кейсу,  служило
здесь единственным источником света. Путешествие Молли подошло к концу
- она ступила на лестницу. Лучи света,  пронизывающие  воду  бассейна,
отбрасывали на потолок безостановочно колеблющиеся округлые тени.
    Они ждали ее около бассейна.
    Кейс знал, что рефлексы Молли специально улучшены,  убыстрены  при
помощи нейрохирургии для действий в боевой обстановке,  но  пока  еще,
тем  более  при  передаче  и  контакте  через  симстим,  он  не   имел
возможности оценить их в деле.  Происходившее  далее  было  похоже  на
просмотр пленки с половинной скоростью исходной записи, на  медленный,
продуманный  танец  инстинктов  прирожденного  убийцы,  проведшего  за
тренировками многие годы. Впечатление было таким, будто Молли  уловила
черты трех фигур  перед  ней  одним-единственным,  коротким  взглядом:
молодой человек, изготовившийся к прыжку с  подкидной  доски  на  краю
бассейна, девушка, улыбающаяся ему  поверх  бокала  с  вином,  и  труп
Ашпула с зияющей, черной, изъеденной  левой  глазницей  и  добродушной
приветливой улыбкой. Он по-прежнему был облачен в темно-красный халат.
Его зубы были очень белыми и блестящими.
    Молодой  человек  нырнул.  Стройный,  загорелый,  с   совершенными
формами. Граната  покинула  руку  Молли  прежде,  чем  вытянутые  руки
ныряльщика коснулись  водной  глади  внизу.  Кейс  рассмотрел  летящий
предмет  и  понял,  что  это  такое,  только  когда  граната  достигла
поверхности  бассейна:  мощный  взрывной  заряд,  обернутый  десятками
метров тонкой, хрупкой стальной проволоки.
    Иглострел Молли издал глубокий гудящий звук -  она  послала  вихрь
разрывных стрелок в грудь  и  лицо  Ашпула,  и  тот  мгновенно  исчез,
оставив после себя кольца дыма, парящего над щепками спинки  удобного,
выкрашенного белой блестящей краской пляжного кресла.
    Дуло иглострела переметнулось к Три-Джейн -  граната  разорвалась,
над бассейном поднялся симметричный, похожий на свадебный пирог, столб
воды,  который  тут  же  опал,  но  ошибка,  ошибка  Молли,  уже  была
совершена.
    Хидео едва прикоснулся к ней. Колени Молли подогнулись.
    Кейс на "Гарвее" пронзительно закричал.

    - Ты заставила себя ждать, -  сказал  Ривейра,  обшаривая  карманы
Молли.
    Кисти ее рук были спрятаны в черной непроницаемой сфере размером с
шар для боулинга.
    - Я был очевидцем массового убийства в Анкаре, - продолжил  Питер,
выуживая из карманов куртки Молли содержимое. - Видел, что бывает  при
взрыве гранаты в бассейне. Сам взрыв выглядел  очень  слабым,  но  все
купающиеся моментально умерли от гидростатического удара.
    Кейс почувствовал, как Молли на пробу шевелит пальцами. Ткань шара
по ощущению была не жестче, чем пластик спального мата.  Боль  в  ноге
была мучительной,  невозможной.  Красная  муаровая  завеса  колебалась
перед глазами девушки.
    - На твоем месте я бы не пытался двигать руками.
    Внутренность шара, сковывающего руки Молли, немного напряглась.
    - Эту  игрушку,  Молли,  Три-Джейн  купила  в  одном  секс-шопе  в
Берлине. Только попробуй начать сучить ручонками - и  шар  сделает  из
них фарш. Основа - примерно та  же,  что  у  здешнего  покрытия  пола,
отличается только расположением молекул или чего-то в этом  роде,  так
мне кажется. Что, больно?
    Молли застонала.
    - Похоже, у тебя сломана нога.
    Пальцы Ривейры наконец отыскали пакетик  с  наркотиками  в  заднем
кармане джинсов Молли.
    - Отлично. Последний привет мне от Али, и как раз вовремя.
    Колеблющаяся кровяная завеса перед глазами Молли начала вращаться.
    - Хидео, - другой голос, женский, - она теряет  сознание.  Дай  ей
что-нибудь. Ей досталось слишком сильно, тебе не кажется,  Питер?  Эти
очки, они что, в моде в тех местах, откуда она родом?
    Прикосновение прохладных рук, спокойных, уверенных, как у хирурга.
Укол иглы.
    - Никогда не интересовался, - сказал Ривейра. - И на ее  родине  я
никогда не был. Они пришли и забрали меня прямо из Стамбула.
    - Да, Мурашовник.  Конечно.  У  нас  там  есть  кое-какие  деловые
интересы. И однажды мы посылали  туда  Хидео.  По  моей  вине,  должна
признаться. Я впустила на виллу кое-кого. Вора. Он украл наш фамильный
терминал.
    Джейн рассмеялась.
    - Да я, в общем-то, по сути даже  подыграла  ему.  Чтобы  досадить
остальным. Он был очень симпатичным пареньком, мой вор. Она  пришла  в
себя, Хидео? Может, сделать ей еще одну инъекцию?
    - Еще одну нельзя - умрет, - произнес третий голос.
    Сетка из кровяных жилок растворилась, расползлась в темноте.
    Вновь зазвучала музыка. Труба и рояль. Танцевальная музыка.

             КЕЙС:::::::::::
             :::::ВЫКЛЮЧАЙСЯ

    Огненные силуэты пылающих на индикаторе слов все еще  мерцали,  но
теперь уже на фоне глаз и наморщенного лба Малькольма. Кейс  стащил  с
головы троды.
    - Ты кричал, друга, недавно.
    - Молли, - прохрипел Кейс - в горле у него пересохло.
    Он нашарил и достал из кармана своего  кресла  мягкую  пластиковую
бутылку и отсосал из нее полный рот тепловатой безвкусной воды.
    - Мне совсем не нравится, как закрутилось это дерьмо, мать их.
    Экран  маленького  монитора  "Крей"  осветился.  Финн,   на   фоне
наваленного как попало барахла.
    - Мне тоже. У нас неприятности.
    Малькольм оттолкнулся от пола, перевернулся в воздухе вверх ногами
и уставился в экран, вцепившись руками в спинку кресла Кейса.
    - Это еще что такое, Кейс, друга?
    - Это всего лишь картинка,  Малькольм,  -  обессилено  пробормотал
Кейс. - Парень из Мурашовника, которого  я  знал.  А  говорит  с  нами
Зимнее Безмолвие. Этой картинкой он просто создает  для  нас  ощущение
реальности разговора.
    - Чушь собачья, - сказал Финн. - Я уже объяснял Молли, что это  не
для антуража. Мне это необходимо, чтобы общаться с вами. Потому что  у
меня нет даже аналога того, что вы называете личностью. Ладно, это все
равно что ссать против ветра, потому что, как  я  уже  сказал,  у  нас
проблемы.
    - Тогда объяснись, Безмолвие, - сказал Малькольм.
    - Для начала, у Молли опять сломана нога. Она не может ходить.  Мы
рассчитывали, что она опустится вниз, войдет в покои, уберет с  дороги
Питера, узнает у Три-Джейн магическое слово,  поднимется  к  голове  и
скажет ей это слово. Сейчас она вышла из игры. Поэтому я  хочу,  чтобы
вы отправились туда за ней.
    Кейс уставился на лицо на экране.
    - Мы?
    - А кто же еще?
    - Аэрол, - предложил Кейс, - пилот с "Вави