"Енишехир  палас  отеле",  в  модном
местечке в стиле _"для туристов"_.  Он  большой  оригинал,  и  полиция
начала проявлять определенный интерес к его шоу.  Дирекция  "Енишехир"
все больше и большее беспокоится по этому поводу.
    Терзибашьян улыбнулся. Пахло  от  него  лосьоном  после  бритья  с
каким-то металлическим душком.
    - Я хочу знать все о его имплантатах, -  сказала  Молли,  растирая
больную ногу. - Я хочу знать точно, на что он способен.
    Терзибашьян кивнул.
    - Самое сильное и самое неприятное для нас спрятано у него на, как
это говорят у вас, под-соз-на-тель-ном уровне.
    Армянин разделил слово на пять аккуратных слогов.

    - Слева вы можете видеть,  -  проворковал  "Мерседес",  петляя  по
лабиринту мокрых от беспрестанного дождя улиц, - Кепали Карси, Большой
базар.
    Финн рядом с Кейсом издал одобрительный возглас, но смотрел он при
этом совсем  в  другую  сторону.  Правая  сторона  улицы  была  занята
миниатюрными  свалками   и   лавочками   старьевщиков.   Кейс   увидел
полуразобранный локомотив, установленный на  потрескавшихся  мраморных
колоннах в потеках ржавчины. Безголовые мраморные  статуи  возвышались
подобно горелому лесу.
    - Скучаешь по дому? - спросил Финна Кейс.
    - Дерьмовое местечко, - ответил Финн. Его черный шелковый  галстук
уже начинал напоминать  ленту  для  пишущей  машинки.  Лацканы  нового
костюма украсились медальонами из соуса к кебабу и яичницы.
    - Эй, Терзи, - обратился Кейс к армянину, сидящему  впереди,  -  а
где этот парень отхватил себе такие встроенные устройства?
    - В Тиба-сити. У него не было левого легкого. Другое  легкое  было
расширено и усилено, кажется, так  говорится  по-вашему?  Любой  может
приобрести такие имплантаты, но у него есть талант использовать их...
    "Мерседес"   вильнул,   избегая   столкновения   с   повозкой   на
автомобильных колесах, заваленной кипами шкур.
    - Я следил за ним и своими глазами видел, как в течение одного дня
дюжина мотоциклистов просто падали  на  землю  невдалеке  от  него.  Я
послал отыскать этих мотоциклистов в больницах и  дома  и  расспросить
их. История всегда была одной и той же.  На  руле  мотоцикла  рядом  с
ручкой тормоза внезапно появлялся скорпион...
    - Люди же доверяют тому, что они видят, так? - сказал  Финн.  -  Я
изучал схему полупроводников этого парня. Высший  класс.  То,  что  он
себе представляет, можно увидеть воочию. Я так  понимаю,  он  способен
генерировать свои мысли в виде чего-то, что может излучать людям прямо
в мозг.
    - Надеюсь, вы предупредили вашу подругу? - Терзибашьян  перегнулся
через велюровую спинки. - В Турции женщины - все еще женщины. А она...
    Финн фыркнул.
    -  Она  может  запросто  надеть  тебе  на  шею  твои  яйца  вместо
галстука-бабочки, если ты на нее косо посмотришь.
    - Боюсь, я не совсем понимаю ваши идиомы.
    - Ничего особенного, - сказал Кейс, - это значит:  нечего  трепать
языком.
    Армянин  отвернулся,  оставив  после  себя   металлический   запах
лосьона, достал из внутреннего  кармана  передатчик  "Санио"  и  начал
что-то нашептывать в него на странной смеси греческого, французского и
турецкого, иногда вставляя короткие фразы  на  английском.  Передатчик
ответил на французском. "Мерседес" плавно повернул за угол.
    - Базар пряностей. Иногда это место называют Египетским базаром, -
сказал автомобиль. - Устроен на том же месте, где некогда был  древний
базар,  основанный  султаном  Хафизом  в  1660.  Здесь  же   находится
центральный городской рынок, на котором вы можете приобрести пряности,
софт-продукты, парфюмерию, лекарственные препараты...
    - Лекарственные препараты, - повторил Кейс, наблюдая за  тем,  как
дворники елозят по пуленепробиваемому ветровому стеклу "Мерседеса".  -
Так что ты там говорил, Терзи, о том, на чем Ривейра сидит?
    - Смесь кокаина и мепиридина.
    Армянин вернулся к беседе со своим передатчиком.
    - Демерол, вот как это обычно называется, - сказал Финн. -  Ловкий
он сучонок, этот артист. С интересными людьми ты работаешь, Кейс.
    - Ладно, ерунда,  -  сказал  Кейс,  поднимая  воротник  куртки.  -
Вставим этому гаду новую железу или что-нибудь вроде того,  и  дело  с
концом.

    Стоило им оказаться на базаре, как  Финн  заметно  повеселел,  как
будто нашел в толчее и скученности этого места  определенный  комфорт.
Они  прошли  следом  за  армянином  вдоль  широких   прилавков,   мимо
заляпанных сажей листов пластика и выкрашенных зеленой краской изделий
из металла времен паровых двигателей. Вокруг них  мигали  и  вращались
тысячи разнообразных вывесок.
    - О Бог ты мой!  -  воскликнул  Финн,  хватая  Кейса  за  руку.  -
Посмотри-ка на это. - Финн ткнул в  сторону  пальцем.  -  Это  лошадь,
приятель. Ты когда-нибудь видел лошадь?
    Кейс взглянул на чучело животного  и  покачал  головой.  Оно  было
выставлено на помосте у входа в  ту  часть  рынка,  где  шла  торговля
птицами  и  обезьянами.  Ноги  чучела   были   безволосыми,   черными,
отполированными мириадами прикосновений рук прохожих.
    - Один раз видел такую в Мэриленде, - сказал Финн. - Это было года
через три после заварушки, которую затеяли военные. Арабы все  еще  не
теряют надежды вывести их из сохранившихся  ДНК,  но  их  лошадки  все
время дохнут.
    Впечатление было такое, будто глаза лошади следили за ними.
    Терзибашьян привел их к кафе в центре рынка,  заведение  с  низким
потолком, построенное, казалось, несколько веков назад. Стройные юноши
в засаленных белых фартуках лавировали в переполненном зальчике  между
столиками,  балансируя  стальными  подносами  с  бутылками   турецкого
"Туборга" и маленькими чашечками чая.
    При входе в кафе Кейс купил пачку "Ехэюань".  Армянин  пробормотал
что-то в свой "Санио".
    - Пошли, - сказал он,  -  Ривейра  вышел.  Каждый  вечер  он  едет
_туннелем_ на базар и покупает у Али  свою  смесь.  Ваша  женщина  его
сопровождает. Пошли.

    Улочка была старой, даже очень, и  стены  здесь  были  сложены  из
блоков темного камня. Тротуар был неровным, и от него пахло  бензином,
пропитавшим древний известняк за минувшие века.
    - Не видно ни зги, - шепнул Кейс Финну.
    - Но для нашей киски это то, что надо, - прошептал в ответ Финн.
    - Тихо, - сказал Терзибашьян, чересчур громко.
    Скрип дерева по камню или бетону. В десяти метрах вниз  по  улочке
на мокрый булыжник упал и расширился клин желтого света. Из  помещения
выскользнула какая-то фигура, и дверь начала со  скрипом  закрываться,
снова погружая узкий проход между домами во мрак. Кейс вздрогнул.
    -  Давай,  -  скомандовал  Терзибашьян,  и   с   крыши   дома   на
противоположной от рынка стороне улицы  упал  ярчайший  луч  белейшего
света, заключив стройную фигуру  перед  древней  деревянной  дверью  в
идеальный круг. Блестящие  глаза  метнулись  влево,  потом  вправо,  и
человек осел на мостовую.  Кейс  решил,  что  кто-то  подстрелил  его;
мужчина лежал лицом вниз, его белые волосы четко  выделялись  на  фоне
темного камня, слабые руки были жалобно раскинуты в стороны.
    Столб света был недвижим.
    Внезапно пиджак  на  спине  мужчины  вздулся,  разорвался,  оттуда
ударил вверх поток крови, окативший стену дома  и  мостовую.  В  свете
прожектора влажно и глянцевито блеснула пара  неправдоподобно  длинных
конечностей с толстыми как канаты сухожилиями,  возможно,  рук.  Нечто
начало  выбираться  из  человеческого  тела,  поднимаясь  с  мостовой,
раздирая неподвижные останки того, что  минуту  назад  было  Ривейрой.
Существо двухметрового роста, о двух ногах и,  казалось,  без  головы.
Оно медленно повернулось в их сторону, и Кейс  увидел,  что  голова  у
чудовища есть, но нет шеи. Кроме того, у страшилища не  было  глаз,  а
кожа переливалась всеми оттенками интенсивно-розового. Рот,  если  это
был рот, был круглым, небольшим, конусообразно выступающим  вперед,  с
отливающей густой чернотой шевелящейся порослью волос или щупальцев по
краям. Чудовище пнуло кучу тряпок и плоти у своих ног  и  сделало  шаг
вперед, поводя ртом, будто бы выискивая врагов.
    Терзибашьян выкрикнул что-то по-гречески или по-турецки и,  сложив
руки, как человек, ныряющий в воду,  бросился  наперерез  твари.  И  с
разбегу промчался прямо сквозь нее. Навстречу короткому язычку пламени
из пистолетного дула в темноте за  границей  светового  луча.  Осколки
камня провизжали у Кейса над головой; Финн дернул его вниз, и он  упал
на колени.
    Свет с крыши исчез, оставив  перед  глазами  Кейса  гаснущий  след
вспышки выстрела, монстра и белого прожекторного луча. В ушах  у  него
звенело.
    Прожектор снова включился и начал рыскать и судорожно метаться  по
улице. Терзибашьян стоял, прислонившись спиной к  двери,  его  лицо  в
ярком свете казалось белым, как мел. Он сжимал рукой левое запястье  и
смотрел, как с его ладони стекает и капает на мостовую кровь. Блондин,
снова совершенно целый, без следов крови, лежал у его ног.
    Из тени вышла Молли, вся в черном, с иглострелом в руке.
    - Возьми мое радио, - выговорил сквозь стиснутые зубы  армянин.  -
Вызови Махмута. Нам нужно убираться отсюда. Это плохое место.
    - Этот сучонок чуть  не  поимел  нас,  -  сказал  Финн,  поднялся,
хрустнув коленными чашечками и безуспешно пытаясь отряхнуть  брюки.  -
Мы видели отрывок из шоу ужасов, верно? А не  этого  субчика,  который
пытался дать деру. Очень умно. Ну что же,  поможем  им  перенести  его
отсюда. Мне нужно просканировать весь его инструментарий  прежде,  чем
он очухается. Армитаж хочет знать, стоил ли этот красавчик затраченных
на его поимку денег.
    Молли нагнулась и подняла что-то с мостовой. Пистолет.
    - "Намбу", - сказала она. - Неплохая пушка.
    Терзибашьян издал хнычущий  звук.  Кейс  увидел,  что  у  армянина
недостает большей части среднего пальца.

    Когда  над  городом  затеплился  серый  рассвет,  Молли  приказала
"Мерседесу" отвезти ее и Кейса в Топкапай. Сразу после успешной поимки
Финн и огромный турок по имени Махмуд подобрали  с  мостовой  Ривейру,
который все еще был без сознания, и погрузили в машину.  Через  минуту
прибыл "Ситроен" за Терзибашьяном, который тоже уже готов был упасть в
обморок.
    - Ты, придурок, - сказала Молли на прощание армянину, открывая для
него дверцу машины. - Тебе нужно было тихо сидеть в стороне. Я держала
его на мушке с того момента, как он вышел из двери.
    Терзибашьян злобно посмотрел на нее.
    - Так или иначе, наши с тобой общие дела закончились.
    Молли толкнула его внутрь машины и захлопнула дверцу.
    - Не попадайся мне снова, убью, - сказала она на  прощание  белому
лицу за тонированным стеклом.
    "Ситроен" покатил по улочке и, неуклюже свернув за угол, скрылся.
    Стамбул просыпался. "Мерседес"  тихо  шелестел  шинами  по  улицам
города. Кейс и Молли проехали мимо выхода _туннеля_ со стороны  Бееглу
и углубились в лабиринт окраинных улочек  с  многоквартирными  домами,
чем-то напоминавших Кейсу Париж.
    - И куда мы приехали? - спросил он  Молли,  когда  "Мерседес"  сам
припарковался на асфальтовой опушке огромного сада около  сераля.  Ему
уже  надоело  созерцать  причудливый   конгломерат   стилей,   который
представлял из себя Топкапай.
    - Когда-то это место было чем-то вроде личного дома терпимости для
султана, - сказала Молли, вылезая наружу и  потягиваясь.  -  Здесь  он
держал всю ораву своих баб.  Теперь  здесь  музей.  Вроде  магазинчика
Финна. Все барахло расставлено в залах без какой-то системы:  огромные
бриллианты, мечи, левая рука Иоанна Крестителя...
    - В камере с устройствами жизнеобеспечения?
    - Не-а. Мертвая. Ее заделали в бронзовую оправу с маленьким лючком
на боку, чтобы христиане могли целовать ее на счастье.  Турки  утащили
ее у христиан миллион лет назад, но не стали  уничтожать,  потому  что
это реликвия неверных.
    Они прошли по длинной дорожке, вымощенной прямоугольными каменными
плитами. Посреди сада одиноко  ржавела  металлическая  лань.  Сойдя  с
дорожки и подходя к  скульптуре,  Кейс  смотрел  на  нее  с  жалостью.
Каблуки ботинок Молли с хрустом приминали  жухлую,  тронутую  утренним
морозцем траву. Где-то на Балканах уже собиралась с силами зима.
    - Этот Терзи - редкостный  подонок,  -  сказала  Молли.  -  Тайная
полиция. Мастер по пыткам. Без труда перекупается, особенно  за  такие
деньги, которые выделил для этого Армитаж.
    Вокруг них, в мокрых от дождя деревьях, запели птицы.
    - Я сделал то, о чем ты меня просила,  -  сказал  Кейс.  -  Насчет
Лондона. Разузнал кое-что, только пока не знаю, как это понимать.
    Он рассказал Молли историю Корто.
    - Ну, в общем-то, мне  уже  было  известно,  что  среди  тех,  кто
принимал участие в операции "Броневой кулак", не было никого по  имени
Армитаж. - Молли пощелкала по ржавому боку лани. -  Ты  считаешь,  что
именно тот маленький компьютер вылечил его от шизы? В том  французском
госпитале?
    - Я думаю, это сделал Зимнее Безмолвие, - сказал Кейс.
    Молли кивнула.
    - Однако я не могу с уверенностью утверждать, - сказал Кейс, - что
Армитаж знает, что раньше он был Корто. Я имею в виду, что  когда  его
доставили в клинику, он был вообще никем, поэтому, может быть,  Зимнее
Безмолвие просто...
    - Да. Просто заново создал его. Да.
    Молли повернулась, и они пошли дальше.
    - Похоже, именно так и есть. Знаешь, у Армитажа нет никакой личной
жизни. Совсем никакой. Я никогда за ним  ничего  такого  не  замечала.
Глядя на любого человека, можно представить себе, что он делает, когда
остается один. Но только не Армитаж. Наверное, просто сидит и  смотрит
в стену, понимаешь? Потом словно срабатывает какой- то  переключатель,
и  он  начинает  бегать  и  суетиться,  выполняя   поручения   Зимнего
Безмолвия.
    - Тогда зачем ему этот архив в Лондоне? Ностальгия?
    - Возможно, он даже не знает о его существовании, - сказала Молли.
- Может, он просто зарегистрирован на его имя.
    - Об этом я не подумал, - сказал Кейс.
    - Я просто рассуждаю вслух... Насколько умны эти ИР, Кейс?
    - Зависит от многого. Одни не умнее собаки. Или домашней кошки.  И
все равно стоят кучу денег. По-настоящему же умные,  умные  настолько,
что тьюринговая полиция вокруг них так и вьется, стоят  вообще  просто
безумных денег.
    - Послушай, ковбой, почему  же  так  вышло,  что  эти  ИР  еще  не
прикончили тебя, не приплюснули тебе мозги?
    - Ну, - начал Кейс, - для начала,  они  редки.  Большая  часть  их
принадлежит военным, самые способные тем более, и туда мы предпочитаем
не соваться. От них ведь сам айс и пошел, ты, наверно, знаешь об этом?
И потом, есть тьюринговая полиция, а с ней шутки плохи. - Кейс  искоса
глянул на Молли. - А вообще-то я просто никогда не совался  к  ним,  и
все.
    -  Вы,  жокеи,  все  одинаковы,  -  проворчала  Молли.  -  Никакой
фантазии.
    Они подошли к большому прямоугольному пруду с настолько прозрачной
водой, что было видно, как карпы тычутся носами в стебли белых водяных
цветов. Молли подобрала маленький голыш, бросила в воду  и  посмотрела
на концентрические круги, расходящиеся от места падения.
    - Этот Зимнее Безмолвие... - сказала она. -  Дело,  в  котором  мы
участвуем, это что-то  очень  серьезное,  по  крайней  мере,  мне  так
кажется. Сейчас мы находимся там,  где  волны  уже  слишком  низкие  и
широкие, и нам не виден камень, который упал в центр.  Мы  знаем,  что
что-то там происходит, но не знаем, зачем и почему. А  я  хочу  знать,
почему. Я хочу, чтобы ты связался с Зимним Безмолвием  и  поговорил  с
ним.
    - Я не рискну пройти и поблизости от него, не мечтай.
    - Постарайся.
    - Даже не надейся.
    - Попроси Котелка.
    - А чего нам, интересно, понадобилось от Ривейры? - спросил  Кейс,
чтобы сменить тему разговора.
    Молли сплюнула в пруд.
    - Да Бог его знает. Я бы его убила при первой же возможности.  Мне
довелось посмотреть его  досье.  Он  типа  воинствующего  Иуды.  Чтобы
получить удовлетворение в сексе, ему нужно быть уверенным, что  он  по
отношению  к  предмету  своей  страсти  совершает  предательство.  Так
говорится в досье. И она должна полюбить его первой. Возможно, что  он
при этом тоже ее любит. Терзи было легко организовать поимку Ривейры -
он уже три года  занимается  здесь  тем,  что  скупает  политиков  для
секретной полиции. Может даже статься, что Терзи сам предупредил  его,
и этот спектакль с монстром был заранее подстроен.  Ривейра  обработал
за три года восемнадцать женщин. Все -  между  двадцатью  и  двадцатью
пятью. Он для  Терзи  -  основной  поставщик  инакомыслящих.  -  Молли
засунула руки в карманы куртки.  -  Дело  в  том,  что  когда  Ривейра
находит ту, которой хочет обладать, первым делом ему нужно  убедиться,
что она изменила свои политические взгляды.  Он  способен  варьировать
свою личность с легкостью костюма "Новых". В его  досье  сказано,  что
это довольно редкий тип человека, таких примерно один на два миллиона.
Из чего можно заключить, что люди еще не погрязли в пороках.
    Взгляд ее был направлен на белые цветы и ленивых рыб,  и  ее  лицо
было угрюмо.
    - Думаю, мне следует сделать для  себя  специальную  страховку  от
Питера.
    Она подняла лицо, глянула на Кейса и холодно улыбнулась.
    - Что ты имеешь в виду?
    - Да так, ничего. Давай прокатимся обратно до Бееглу и постараемся
подыскать там себе завтрак. У меня сегодня снова деловая  ночь.  Нужно
будет  собрать  и  вывезти  барахло  из  квартиры  Ривейры  в  Фенере,
смотаться на базар и купить для него наркотики...
    -  Купить  для  него  наркотики?  Чем  же  он  заслужил   подобное
обхождение?
    Молли рассмеялась.
    - Он от своих доз вовсе не умирает,  как  когда-то  ты,  дорогуша.
Похоже, он без своего снадобья просто не способен работать. К тому же,
теперь, когда ты уже не такой тощий, как был, ты мне нравишься больше.
- Молли улыбнулась. - Мне предстоит поездка к его  поставщику  Али  за
товаром. А ты терпи дальше.

    Армитаж ждал Кейса в их с Молли номере в "Хилтоне".
    - Ну, пора паковать чемоданы, - сказал он, и Кейс попытался  найти
за водянистыми голубыми глазами и смуглой  маской  человека  по  имени
Корто.
    Он  вспомнил  Тибу  и  Вейджа.  Боссы  выше  определенного  уровня
начинают скрывать свою личную жизнь, Кейсу это  было  известно.  Но  у
Вейджа все же  были  друзья,  любовницы.  И  даже,  по  слухам,  дети.
Пустота, которую Кейс видел за Армитажем, была чем-то другим.
    - Куда теперь? - спросил Кейс. - В какой климат?
    - Климата там нет, только погода, - невозмутимо ответил Армитаж. -
Вот. Прочитай эти брошюры.
    Он бросил что-то на кофейный столик и встал.
    - Как там Ривейра, с ним все в порядке?  Его  уже  проверили?  Где
Финн?
    - С Ривейрой все хорошо. Финн уже летит домой.
    Армитаж  улыбнулся,  но  его  улыбка  означала  не   больше,   чем
подергивание  усика  какого-нибудь  насекомого.  Золотой  браслет   на
запястье Армитажа звякнул, когда он,  вытянув  руку  вперед,  легонько
толкнул Кейса в грудь.
    - Не пытайся казаться умником. Эти маленькие  капсулы  уже  начали
потихоньку растворяться, и тебе никогда  не  узнать,  сколько  у  тебя
осталось времени.
    Кейс сохранил спокойное выражение лица и заставил себя кивнуть.
    Когда Армитаж ушел,  Кейс  взял  одну  из  брошюр.  Все  они  были
красочно  отпечатаны  на  дорогой  бумаге   и   содержали   текст   на
французском, турецком и английском.

          ВОЛЬНАЯ СТОРОНА - ЗАЧЕМ ЖДАТЬ?

    Для  них  уже  было  заказано  четыре  билета  на  рейс   турецкой
авиакомпании из аэропорта Эсилкои. В Париже  предстояла  пересадка  на
челнок японской авиакомпании. Кейс  сидел  в  вестибюле  стамбульского
"Хилтона" и следил за тем, как Ривейра разглядывает поддельные обломки
византийских древностей на стеклянной витрине  магазинчика  сувениров.
Армитаж в наброшенном на плечи,  на  манер  плащ-палатки,  п