знать. Верит ли Сона настоящим  хранительницам
истины или новым хранительницам?
   Бывшая хранительница огня, ныне  вождь,  единственная,  кому  дозволялось
пользоваться некоторым комфортом, несмотря на постоянное наблюдение,  пожала
плечами:
   - Сона не знает. У  новых  хранительниц  истины  сильное  колдовство,  но
старый путь был путем чести.
   - А если Сона-племя оставит прежний путь? Если дать племенам свободу жить
как они хотят? Даже если новый путь будет очень опасен? Если можно победить,
но можно и все потерять - что тогда?
   - Соне не нравится жить  трудно,  если  можно  жить  легче,  -  осторожно
ответила она. - Но Соне не нравится, когда нет правил, нет настоящей веры. У
каждого вождя своя вера, свой правила. Мать-Земля распадется на части.
   Вполне разумное рассуждение для туземки, подумала Урубу. Сона  больше  не
верила прежней религии, увидев, как  хранительниц  истины  убивают,  а  гнев
богов не обрушивается на убийц. Она понимала, что большая  часть  авторитета
хранительниц  основана  на  снадобьях  и  обмане,  пусть  даже  обман   этот
производится с помощью волшебства. Но таков был ее мир и та  жизнь,  которую
она знала. Сона понимала эту жизнь и  свое  место  в  этом  мире  -  и  была
уверена, что если прежний порядок рухнет, то вместе с ним рухнет и все,  что
она знает. Останется только хаос, который во сто крат хуже,  чем  та  жизнь,
которую она ведет сейчас. Ненависть к несправедливому  порядку  и  угнетению
уравновешивалась страхом перед неизвестностью - по сути дела, страхом  перед
свободой. Религия была ей ненавистна - но ее нечем было заменить.
   Урубу вздохнула, задумавшись. Они хотят облегчить себе жизнь, хотят стать
свободнее, хотят делать хорошее оружие и иметь дом, где можно  почувствовать
себя в безопасности. Но цивилизация в общепринятом  смысле  этого  слова  на
Матрайхе была почти  невозможна.  Когда  они  построят  селения  и  займутся
земледелием, население станет возрастать по экспоненте, а ограничение -  сто
человек на одного вождя - сохранится. Может произойти взрыв насилия, и снова
начнутся бесконечные и беспощадные  убийства.  Может,  через  тысячелетия  и
установится какой-то разумный порядок, но не  менее  вероятно,  что  Матрайх
скатится к варварству и застрянет  на  этом  уровне.  Конечно,  существовала
возможность навязать порядок извне, с помощью  инопланетной  технологии,  но
масштабы такой задачи были просто устрашающими. Каким простым все  казалось,
когда они решили объединить всего четыре племени. Четыре сотни людей из двух
миллионов. Тогда они еще не могли понять всей сложности проблемы.
   Урубу оставалось только сменить предмет разговора.
   - Святая Мать до сих пор ищет Маку. Сона слышала? Та кивнула:
   - Мака  больше  не  вождь.  Маленькое  племя,  два  дня  пути  на  запад.
Соба-племя. Захватили давно. Разведчицы Соны видели, не разговаривали.  Было
слово от хранительницы. Одной из тех,  что  от  Святой  Матери.  Неизвестно,
которой.
   - Утратила честь?
   - Неизвестно. Так должно быть, но Мака странная. Как Святая Мать.
   - Не совсем так, как Святая Мать, но  Святая  Мать  понимает,  что  хочет
сказать Сона. Спасибо.
   Искать нужную хранительницу не было времени. Проще было найти племя Собы.
На это ушло три дня. В своем воображении Урубу рисовала мрачные картины,  но
дело обстояло гораздо лучше, чем ей представлялось.  Племя  было  небольшим,
человек двадцать  пять,  и  еще  девять  детей.  Соба  оказалась  маленькой,
необычно малорослой для матрайхианки, жилистой и худой. За спинами воинов ее
не было видно. Это означало, что она умна и опасна вдвойне, ведь ей пришлось
одолеть или перехитрить  более  рослых  соперниц.  Группа  Вурдаль  случайно
натолкнулась на это племя через трое  суток  после  побега.  Манка  к  этому
времени уже утратила мужские черты, а Молчаливая, хотя и медленно, стала  их
обретать. Она оказалась самой независимой и увереннее всех чувствовала  себя
в диких местах, но у нее не было  ни  малейшего  желания  быть  вождем.  Она
буквально вытолкала  их  к  племени  Собы  и  отказалась  от  соперничества.
Поскольку процесс начался непроизвольно и не завершился, а  Молчаливой  были
неведомы матрайхианские понятия об утрате чести, ее психика не пострадала.
   Вурдаль  сильно  изменилась.  Она  сделалась  спокойнее  и  похудела,  но
по-прежнему носила копье и пока что могла сражаться. Увидев Урубу, она  была
одновременно обрадована и раздосадована.
   - Мака сражается в двух битвах, - сказала она  оборотню.  -  Сражается  с
врагами Соба-племени. Сражается с Макой.
   Да, разумеется,  ей  приходилось  бороться  со  своим  телом,  со  своими
инстинктами. Она бежала и утратила честь, но ни за  что  не  хотела  с  этим
смириться. Более того, Вурдаль была ненормальной, помешанной на убийстве.
   - Мака думает медленно. Стареет. Ошибается.
   - Почему ты не убила ее и не бежала вместе с племенем?
   - Не  выходит.  Многие  люди  не  слушали  Маку.  Взбунтовались.  Думали,
хранительница от Святой Матери. Большая ошибка. Сделала колдовство, обратила
многих, а Мака не знала. Увидела поздно. Обманщица! - Она  зло  сплюнула.  -
Святая Мать говорила, не придут, но Святая Мать ошиблась. Теперь Мака больше
не вождь. Знает это. Не утратила честь. Маку предали. Теперь Мака  сражается
сама с собой. Тяжело.
   - Да, я знаю, что все провалила. Я не понимала,  что  здесь  творится  на
самом верху, и должна это  признать.  Но  скоро  мы  начнем  заново,  и  нам
потребуется помощь. - Она в немногих словах обрисовала положение дел. -  Как
ты думаешь, сможешь ты нам помочь?
   - Мака еще хороший воин. Не знает, как долго.
   Соба хороший вождь. Умная. Молодая. Много знает. Любит честь. Святая Мать
говорит с ней,  если  нужно  помощь  от  племени.  Соба  еще  слушает  Маку.
Спрашивает, советуется.
   - Тогда пойдем и поговорим с ней вместе. Вурдаль не ошиблась в Собе.  Она
оказалась сильной личностью и не питала излишнего  почтения  к  существующим
порядкам.  Когда-то,  еще  маленькой  девочкой,  Соба  случайно   подслушала
разговор  двух  хранительниц  истины.  Они  сравнивали  свои  наблюдения   и
обсуждали уловки, с помощью которых они обманывали  того  или  иного  вождя.
Разумеется, Соба никому ничего не рассказывала - да и кто бы ей  поверил?  -
но с тех пор сильно сомневалась в том, что существует единственный праведный
путь. Она твердо верила в волшебство, но вера ее в Великих Богов и в то, что
мир - это  Место  Испытаний,  была  невелика.  За  волшебством,  даже  самым
могущественным, всегда стояли люди, такие же, как она. В определенном смысле
Соба была законченным циником, живущем в  мире,  плохо  приспособленном  для
людей такого сорта. Даже увидев  движущееся  и  говорящее  изваяние  Великой
Богини, она не столько бы удивилась, сколько насторожилась бы  и  непременно
попробовала бы отыскать тех, кто заставляет статую двигаться. Она слышала  о
нововведениях в четырех соседних  племенах:  бола,  лук  и  стрелы,  способы
хранения пищи, а главное - единство. В жизнь после смерти она не  верила,  и
ей хотелось чего-то лучшего здесь, на Матрайхе, и не ей одной. Многие  вожди
в глубине души чувствовали то же самое. Но они не имели права встретиться  и
договориться о совместных  действиях;  волшебство  Храма  было  еще  слишком
велико.
   Они не пытались восстать, потому что не  верили  в  успех,  но  если  они
решат, что успех возможен...
   - Гром-племя не боги, а люди.  Думают,  делают  не  так,  как  здесь,  но
все-таки люди. Гром-племя владеет великим волшебством. Хочет положить  конец
Храму. Земель-Матерей много, но ими правят большие вожди Храма.
   Насчет перстня Соба поняла сразу.  Могущественный  повелитель,  владеющий
любым волшебством, но все-таки уязвимый.  Собрав  пять  волшебных  перстней,
можно его ниспровергнуть. Она может помочь - если у нее найдутся люди.
   Соба обдумывала сказанное, отчасти веря, отчасти сомневаясь.  Однако  она
выслушала   все   до   конца,   немного   поколебалась,   посоветовалась   с
хранительницей огня и другими, кому доверяла. Наконец она сказала:
   - Племена сражаются, умирают. За честь, за еду, за угодья. Никто не может
остановиться. Сражаются, едят, делают детей,  спят.  Снова  и  снова,  потом
умирают. Всегда остаются такими. Если племена должны сражаться, если воины и
вожди должны умирать, почему не сразиться и не умереть за то, чтобы  сделать
лучше? - Соба взглянула на своих воинов. - Соба-племя поможет.
   - Если Соба останется в живых, Соба будет величайшим из вождей  Матрайха,
- пообещала Манка Вурдаль.
   - Не заглядывай так далеко, - заметила Урубу. - Подождем лучше  вызова  с
"Грома".

11. ВОИНЫ БУРИ

   Надвигалась одна  из  тех  жестоких  бурь,  что  ломают  деревья,  словно
лучинки, и крушат скалы.  Манка  Вурдаль  увидела  впереди  людей,  медленно
бредущих  сквозь  туман  и  дождь,  и   жестом   подозвала   своих   воинов.
Предосторожности были не нужны. Ни у кого на  этой  планете  не  было  таких
тюков.   Снаряжение   тащили   на   себе   хранительницы   истины,   которых
перепрограммировала Урубу. Сама она тоже была с ними. Вурдаль  узнала  Марию
Сантьяго и Миди Энджи. Теперь они выглядели  намного  лучше.  Не  дожидаясь,
пока они родят, Хань с помощью Звездного Орла разработала химические добавки
настолько точно, что они не представляли  угрозы  для  будущих  детей.  Хотя
обеим женщинам еще трудно было установить связь между прежним и  новым  "я",
они держались гораздо увереннее и сами настояли на том, чтобы участвовать  в
экспедиции. А Урубу отчаянно нуждалась в людях. Вместо  копий  Мари  и  Миди
были вооружены длинноствольными лазерными ружьями повышенной мощности.
   Базовый  лагерь  разбили  в  хорошо  укрытой  расщелине  на  склоне  гор,
прикрывающих священный престол  с  тыла.  Поезда  подземки  оказались  очень
удобными для переброски людей и грузов в эту точку. Как ни велик был соблазн
заслать диверсантов в Храм поездом, Урубу не отважилась на такой риск. Таким
путем  можно  было  протащить  лишь  немногих,  а  станция  находилась   под
компьютерным наблюдением, и от прибывающих требовалось знание кодов доступа.
А целью всей операции было оставаться незамеченными как можно дольше и, если
повезет, выиграть таким образом всю игру.
   - Из-за температурной инверсии погода стала еще хуже, - досадовала Урубу.
- Нам предстоит нелегкое дело, но сомневаюсь, чтобы кому-то пришло в голову,
что мы полезем отсюда. Соба видела карты и схемы? Она поняла основную мысль?
   Восстановленная Вурдаль кивнула:
   - Я пойду с ней как матрайхианка. Мы придумали систему сигналов  и  много
тренировались с веревками и кошками. Не могу сказать, что они доверяют этому
снаряжению, но обращаться с ним научились все. Даже Молчаливая. Мне было  бы
спокойнее, если бы она осталась у Соны, вместе с детьми, но наша немая умеет
быть настойчивой и в конце концов имеет на это право.  По  крайней  мере  уж
она-то не выдаст нас случайным криком. Как дети, в порядке?
   Урубу кивнула, отметив про себя, что всего несколько месяцев назад  Манке
Вурдаль и в голову не пришло бы спросить об этом.
   - Сона не особенно уверена в успехе, но уговорить  ее  взять  детей  было
нетрудно. Если у нас все получится, они будут в безопасности, и мы перед ней
за это в долгу.  Если  же  нет,  племя  Соны  их  примет.  Когда  все  время
приходится прятаться, любая помощь неоценима,  что  бы  там  ни  думал  тот,
который нам помогает.  Сомневаюсь,  чтобы  ловушки  в  храме  были  чересчур
изощренными, но все-таки лучше в них не попадаться.
   - Люди племен уважают волшебство, так что на этот счет не беспокойся. Они
заучили  обычные  пароли,  но  матрайхианский  язык   настолько   далек   от
французского, что едва ли они сумеют  правильно  выговорить  то,  что  надо.
Впрочем, это самое крайнее средство. И то, если пароли еще не сменили.
   - Да как их можно сменить, когда две  трети  жриц  постоянно  шляются  по
планете? И прошу тебя - убивай только если нет другого выхода. Если мы хотим
хоть что-нибудь узнать, высшие должны остаться  в  живых.  Позже  мы  всегда
сможем поработать над жрицами Третьей ступени.
   - Да понимаю я, черт побери, - разочарованно пробурчала Вурдаль.
   - Я хотела дать тебе лазерный пистолет и пояс с патронташем, но  на  твой
живот он не налезет. Лучше возьми ружье.
   Вурдаль кивнула:
   - Кто бы мог подумать, что я стану  мамой?  Только  не  я,  уверяю  тебя.
Хорошо, что у меня будет ружье - я чувствую  себя  чертовски  неуклюжей.  Но
сказать правду, той части меня, которую я стараюсь не выпускать наружу,  эта
мысль вроде как нравится. Но обе части вздохнут  с  облегчением,  когда  моя
паршивка наконец появится на свет. За меня не беспокойся, у Собы есть голова
на плечах. В трудную минуту я ни за что не смогу ее ослушаться, Урубу, разве
что ради спасения ее жизни. Ни за что.
   - Понимаю. Миди идет с воинами племени. Мари я оставляю себе, но в случае
чего она тоже вступит в бой. Что за дурацкий мир! Они  беременны  от  других
вождей и поэтому до Собы им никакого дела. Я  хочу  посовещаться  со  всеми,
включая Собу и ее хранительницу огня. У  меня  такое  чувство,  что  хорошей
погоды можно ждать до бесконечности, а мы должны двигаться в путь.
   На Матрайхе восхождение по скользким скалам  -  привычное  дело,  но  эта
территория была им незнакома. Здесь не было ни  перевалов,  ни  протоптанных
тропинок, указывающих безопасный путь среди скал. Самый общий  геофизический
обзор, тайком проведенный "Молнией", - вот и  вся  информация,  которой  они
располагали.
   На второе утро  они  наконец  решились  выступить  в  поход.  Подъем  был
нелегким, кое-где приходилось забивать крючья и забрасывать на скалу  кошки.
В этих высоких, древних горах почти не было жизни, хотя  местность  идеально
подходила для лавовых змей и других, менее крупных тварей. Это  наводило  на
мысль, что горная стена вполне могла быть создана искусственно.
   Много раз они оскальзывались и падали. Вот теперь они  поняли,  для  чего
нужны эти неудобные веревки, пропущенные через карабины на поясах. В  полосе
облаков движение резко замедлялось. Они едва различали друг друга, и  каждый
шаг грозил оказаться последним. За облаками  возвышалась  отвесная  каменная
стена, и почти полдня  ушло  на  одно  только  планирование  восхождения.  С
помощью крючьев и кошек они все-таки сумели преодолеть  ее  и  добрались  до
относительно ровного места у самой кромки вечных снегов. Воздух между  двумя
слоями облаков был удивительно чист и прозрачен. Они ясно различали  впереди
горные вершины, хотя до них было еще несколько дней пути.
   Туземки до сих пор никогда не видели снега и испугались. Впрочем, его  не
видели даже  люди  с  "Грома",  но  ментопринтерные  программы  их  кое-чему
научили. Клейбен подсчитал, что тела матрайхианок могут  выдержать  жестокий
холод, до двадцати градусов ниже нуля,  в  течение  двух  дней.  Приходилось
двигаться  возможно  быстрее.  Поднявшись  выше  трех  тысяч   метров,   они
обнаружили,  что  любое  движение  дается  с  неимоверным  трудом,  а   силы
стремительно убывают. Таблетки, изготовленные специально для  этого  случая,
помогали, но не могли полностью компенсировать недостаток кислорода.
   Избегая, по возможности, снеговых полей и держась обнаженных скал, группа
шла не к  вершинам,  а  к  ближайшей  и  самой  низкой  седловине.  Насквозь
промороженные и вымотанные до предела, они достигли перевала и, несмотря  на
усталость, сразу же устремились вниз. По крайней мере здесь не было облаков,
и долина открылась перед ними как на ладони.
   - Хранительницы истины... - презрительно  протянула  Соба.  -  Разносчицы
вранья! Живут в безопасности. Ходят  путями,  запретными  для  племен.  Соба
хочет  вырвать  лживые   языки   всему   племени   хранительниц.   Заставить
хранительниц ИСТИНЫ жить, как живут племена!
   Подъем дался им недешево.  Четыре  туземки  погибли,  а  многие  получили
тяжелые увечья. И все же людей оставалось еще достаточно  -  теперь  главное
было незаметно спуститься в долину. Склон  становился  все  круче,  а  самая
длинная их веревка  достигала  всего  сорока  метров.  Спуск  с  двух  тысяч
восьмисот метров оказался очень долгим и очень опасным.
   - Козодой назвал этот план замечательно  безумным,  -  заметила  Мари,  с
содроганием оглядываясь вокруг. - Сорок женщин, из которых девять на сносях,
и только одна имеет хоть какой-то опыт горных восхождений.  Используя  самое
примитивное  снаряжение,  они  штурмуют  крутой  неизвестный   склон,   дабы
разрушить святилище. Никакой Главной Системе такое и в голову не  придет.  -
Она опять огляделась. - Если у нас что-то получится,  то  лишь  потому,  что
Главная  Система  слишком  хорошо  сделала  свое  дело.  Она  создала  расу,
способную  выжить  в  самых  ужасных  условиях,  а  потом  ей  помог  еще  и
естественный отбор. Не знаю, смогут  ли  эти  люди  когда-нибудь  достигнуть
уровня цивилизации в нашем понимании, но в них есть подлинное величие.
   Преодолеть спуск надо было как можно быстрее. К счастью, как раз наступил
рассвет. На всем пути им не встретилось ни одной площадки, где такая большая
группа могла бы сделать ночевку. Начав спускаться,  они  вынуждены  были  не
останавливаться до самой долины.
   На закате многие еще продолжали спускаться, вися на веревках, но Миди уже
ступила на  скальный  выступ,  под  которым  прятался  храм.  Вслед  за  ней
торопливо заскользили по веревкам остальные. В  неподвижном  воздухе  долины
они двигались легко и даже с улыбками.
   В конце концов все тридцать пять человек собрались на  утесе  примерно  в
полусотне метрах над храмовым комплексом. Вылазка была намечена на следующую
ночь,  а  до  тех  пор  они  должны  были  отдохнуть  и  сделать   кое-какие
приготовления.
   С приготовлениями Урубу провозилась весь день.  Возле  храма  можно  было
рискнуть и применить инструменты с силовым приводом и энергетическое оружие:
здесь, где все было нашпиговано  электронными  датчиками  и  линиями  связи,
никакой компьютер не смог бы засечь посторонний источник энергии.
   Урубу решила использовать  тот  самый  трюк,  который  уже  применяла  на
Джанипуре.  Единственная  несущая  частота  связи  компьютера  в  Центре  со
следящим спутником  на  орбите  была  установлена  очень  давно  и  порядком
зашумлена,  но,  если  точно  нацелить  антенну  приемопередатчика,  простой
тональный сигнал проходил.
   Поезда магнитной подземной дороги прибывали на станцию, расположенную под
храмом, каждый час и, постояв минуту, уносились дальше.  От  согласованности
действий Зависело очень много, поэтому  Урубу  и  рискнула  применить  некое
подобие связи. Тональный  сигнал  уходил  на  орбиту,  а  другой  сигнал,  с
истребителя, возвращался на планету, но уже не к  Урубу.  Он  предназначался
для перепрограммированной хранительницы  истины,  которая  ждала  далеко  от
долины. Ей Урубу ввела специальную программу, разработанную Звездным Орлом.
   Около полуночи они проснулись, отдохнувшие и готовые  действовать.  Урубу
навела антенну на вершину острого пика, где располагался главный  передатчик
Центра, нажала кнопку и удерживала ее в течение тридцати  тревожных  секунд.
Потом она отпустила кнопку и перекинула тумблер. Ответный сигнал означал бы,
что им придется подождать, но минуты шли, а динамик молчал. Если все идет по
плану, то перепрограммированная жрица уже ждет в вагоне подземки.
   Затем четверо с "Грома" достали лазерные резаки и на глазах у  изумленных
воинов принялись бурить  камень  лучами  тусклого  волшебного  света.  Скала
оказалась толще, чем предполагалось. Они углубились на  целый  метр,  прежде
чем луч первого резака, пройдя насквозь, автоматически отключился. В  других
местах пришлось бурить еще больше.
   Теперь настал черед тюков  со  снаряжением,  которые  они  с  величайшими
трудностями пронесли через горы. Урубу и ее хранительницы раскатали ш