оим спутникам.
   Внезапно из-за решетки дохнуло холодом, и Лайам вздрогнул. Но госпожа
Присциан не обратила никакого внимания на сквозняк. Она деловито отперла
замок, вмонтированный в решетку, и, повернувшись к мужчинам, сказала:
   - Вряд ли мне стоит напоминать, господа, что мы  вступаем  туда,  где
лежат мои предки.
   - Да, конечно, - сказал  эдил  и  склонил  голову.  Лайам  последовал
примеру приятеля.
   Сочтя поведение спутников  достаточно  уважительным,  вдова  толкнула
решетку и жестом пригласила их следовать  за  собой.  Склеп  представлял
собой искусственную пещеру, вырубленную в толще скалы. В центральной  ее
части стояли пять больших саркофагов. Но внимание  Лайама  прежде  всего
привлек свет,  проникавший  в  помещение  откуда-то  слева.  Почтительно
сцепив руки за спиной, он обошел саркофаги и замер, увидев море.
   Стена, на которую он смотрел, имела пять углублений. В четырех из них
располагались  саркофаги  поменьше,   чем-то   напоминавшие   матросские
рундуки, а пятое - срединное - было сквозным  и  выводило  к  небольшому
балкону. Лайам прошел на балкон и встал, опершись  о  перила  руками.  В
лицо ему ударил холодный морской ветер.
   Сверху над ним  нависал  сильно  выдающийся  вперед  скальный  уступ,
далеко внизу бушевали волны. Перегнувшись через  перила,  Лайам  увидел,
что скала отвесно обрывается в воду. "Отсюда в склеп не  пробраться",  -
решил он.
   - Таково было желание нашего пращура, - сказала негромко вдова. -  Он
хотел ощущать близость  моря  и  после  смерти.  Мой  отец  также  часто
приходил сюда  любоваться  на  корабли,  хотя,  конечно,  с  востока  их
прибывало не так уж много.
   Лайам кивнул и вернулся в пещеру.
   Госпожа Присциан дотронулась до  саркофага,  установленного  напротив
выхода к морю, и прошептала:
   - Первый из Присцианов...
   Она провела пальцем по каменной руке изваяния, выступавшего из плиты,
покрывающей саркофаг, и изображавшего лежащего на спине человека,  потом
положила ладонь на каменную грудь  своего  предка.  Там  темнело  что-то
вроде обломанной булавы, какой-то шипастый шар, насаженный  на  короткую
рукоять.
   - Это оружие, с которым он вернулся с войны, - пояснила вдова. -  Оно
всегда здесь лежало, сколько я себя помню.
   Барельеф был сработан весьма искусно, хотя и  пострадал  от  морского
воздуха, веками его овевавшего. Лайам едва удержался от желания поднести
фонарь к лицу статуи - он догадывался,  что  госпожа  Присциан  вряд  ли
отнесется к этой вольности с пониманием.
   Помолчав какое-то время, вдова сказала:
   - А это - Эйрин, - она повела фонарем в сторону  саркофага,  стоящего
рядом. Тот уже ни в какой  мере  не  походил  на  матросский  рундук,  и
барельеф на его крышке был гораздо крупнее - никак не менее восьми футов
в длину. Человек, высеченный из камня, обладал массивным  телосложением,
широкой грудью, а кисти рук его казались просто огромными.
   - Камень лежал здесь, - сказала госпожа Присциан, и на этот раз Лайам
все-таки поднял фонарь и придвинулся к саркофагу, чтобы все как  следует
рассмотреть. Грудь изваяния крест-накрест пересекали неглубокие  желобки
- примерно в дюйм шириной. Там, где они сходились, имелось  внушительное
углубление - дюйма в три в поперечнике, и Лайам едва удержался, чтоб  не
присвистнуть.
   "Если эта выемка отвечает размерам камня, то он и вправду огромен".
   Передвинув фонарь, Лайам вгляделся в  лицо  статуи.  Если  оно  имело
какое-то сходство с обликом настоящего Эйрина, то тот при жизни выглядел
довольно свирепо. Тонкие губы плотно сжаты, нос  явно  сломан.  Открытые
глаза не казались слепыми, как у большинства изваяний подобного  рода  -
нет, каменный Эйрин словно сверлил яростным взглядом  свод  усыпальницы.
Лайам не стал заглядывать в каменные зрачки.
   - Вчера вечером я сама вернула камень на  место,  -  сказала  госпожа
Присциан.
   Лайам вложил в углубление руку. Пальцы мгновенно сделались  влажными.
Он быстро отдернул руку и вытер их о штаны. Его не удивило, что  в  ямке
скопилась влага. Странным было другое - все остальное в пещере выглядело
на удивление сухим. Лайам ожидал найти воздух склепа затхлым, тяжелым, с
примесью запаха разложившейся плоти. Но  здесь  лишь  слегка  попахивало
плесенью и морской солью - больше ничем.
   - А потом вы заперли усыпальницу?
   - Да, - тон госпожи Присциан не оставлял никаких сомнений в том,  что
она действительно это сделала.
   - И передали ключи Геллусу?
   - Нет, - так же твердо сказала вдова.  -  Геллус  покинул  дом  вчера
вечером, после того как накрыл стол к ужину. Он ушел к своему брату - на
предпраздничную пирушку. Я запирала замки своими ключами - они всю  ночь
пролежали в моей спальне, и сейчас там лежат.
   - А что с  дверьми,  ведущими  в  дом  вашей  племянницы?  -  спросил
Кессиас, указав на  дальний  конец  усыпальницы,  где  виднелась  вторая
железная решетка - точно такая же, как та, через какую они вошли.
   - Там тоже закрыто. Ключи от того входа есть только  у  Геллуса  и  у
меня, - сказала вдова, встряхнув для наглядности связку.
   Лайам вопросительно  взглянул  на  Кессиаса,  тот  пожал  плечами,  и
мужчины двинулись в глубь пещеры. Решетка распахнулась, как только Лайам
потянул ее на себя.
   Глаза госпожи Присциан округлились, а губы сжались  в  тонкую  линию,
придав ей сходство с надгробным изваянием Эйрина.
   - Я не отпирала ее много лет! - прошептало она. - Я в этом совершенно
уверена.
   Лайам опять посмотрел на Кессиаса, и тот снова пожал плечами.
   - Мы не осматривали  этот  проход.  Поскольку  внешние  запоры  обоих
зданий в порядке, это не представлялось необходимым.
   Госпожа Присциан сочла нужным добавить:
   - Здесь никто никогда не ходил!
   Лайам нахмурился.
   - Госпожа Присциан, злоумышленник все-таки проник  в  усыпальницу.  А
коль скоро мы полагаем, что он - гость вашей племянницы, - то у него был
лишь  один  путь  -  этот.  Если,  конечно,  дома  не  сообщаются  через
какие-нибудь ходы в наземной своей части.
   Впервые Лайам увидел почтенную даму в такой  растерянности  -  и  ему
стало неловко. Словно он заглянул туда, куда  не  дозволено  заглядывать
никому. Было во всем этом что-то нечестное, ибо на  проявление  слабости
столь твердую характером женщину могло подвигнуть лишь свалившееся ей на
голову  несчастье.  Если  бы  не  дерзкое  воровство,  вряд  ли  у  него
когда-нибудь появился повод усомниться в стойкости духа судовладелицы. И
уж конечно, прошло бы немало лет, прежде чем его  допустили  в  семейный
склеп Присцианов.
   Кроме того, Лайаму не хотелось указывать вдове Присциан на просчеты в
ее рассуждениях. То, что сама она всегда ходила  в  склеп  только  одной
дорогой, вовсе не означало,  что  вор  не  мог  воспользоваться  другой.
Лайама несколько обеспокоило и то, что Кессиас также словно утратил свое
обычное  здравомыслие  и  даже  не  удосужился  проверить  второй   ход.
"Пожалуй, ему стоило похмелиться, - подумал Лайам. - Хотя бы  для  того,
чтобы развеять туман в мозгах".
   После некоторого раздумья дама произнесла:
   - Нет, дома нигде больше не сообщаются. Но ведь замок был закрыт!
   Лайам присел на одно колено  возле  решетки  и,  попросив  эдила  ему
посветить, внимательно изучил замок.  На  вороненой  пластине  виднелись
царапины и на ребре скважины тоже.
   - Могу я взглянуть на ключ?
   Вдова неохотно вручила ему тяжелую связку ключей и показала нужный  -
сложной конфигурации, с множеством причудливых зубчиков.
   Лайам поднялся и вернул связку хозяйке.
   - Похоже, тут орудовали отмычкой, - сказал он эдилу и прошел  дальше.
Обе двери - и ведущая к точно такой же, как  в  доме  госпожи  Присциан,
кладовой, и та,  к  которой  поднималась  узкая  и  крутая  лестница,  -
оказались открытыми.
   - Та же работа, - сообщил, поочередно осмотрев их замки, Лайам.
   Эдил пренебрежительно фыркнул:
   - И что это нам дает, Ренфорд? Да ничего. То, что камень украл кто-то
из вчерашних гостей, мы знаем и так.
   - Главное - изобличить прохвоста, а не выяснять,  откуда  он  шел,  -
заявила вдова, обретая твердость и явно  становясь  на  сторону  бравого
стража порядка.
   Лайам внимательно посмотрел на нее и мягко сказал:
   - Сударыня, в  гостях  у  вашей  племянницы  были  люди  влиятельные,
зажиточные и владетельные. Неужто вы думаете, что кто-то  из  них  умеет
обращаться с отмычкой? Вот вы, например, смогли  бы  вскрыть  замок  без
ключа?
   - Я? Ну конечно же нет!
   Лайам перевел взгляд на эдила.
   - Нет, - чуть помешкав, ответил тот. - Вы глубоко  копаете,  Ренфорд!
Если не ошибаюсь, вы уже полагаете,  что  преступление  совершил  кто-то
другой...
   - Это вполне возможно, - Лайам почти не сомневался, что  его  догадка
верна. Даже если допустить, что кто-то из приятелей гостеприимной Дуэссы
обзавелся отмычкой, ему ни за что не удалось бы вскрыть оба замка.  Один
- куда ни шло, могло повезти. Но дважды  повезти  никак  не  могло,  тут
требовались сноровка и опыт. - Да, преступление замыслил  кто-нибудь  из
гостей. Но почему не предположить, что у него был сообщник?
   - А ведь и верно! - заволновался  эдил,  сообразив  наконец,  к  чему
клонит Лайам. - Наверняка так все и было.
   Госпожа Присциан посмотрела на мужчин с некоторым сомнением.
   - Вы хотите сказать, что  кто-то  впустил  в  дом  Дуэссы  настоящего
вора?
   Эдил важно кивнул. Он уже успел настолько увлечься  догадкой  Лайама,
что стал  считать  ее  в  некотором  роде  своей.  Его  способность  все
схватывать на лету наконец начинала работать.
   - Мы не можем знать этого  наверняка,  мадам,  -  заявил  он,  воздев
толстый палец к своду пещеры,  -  однако  подобная  версия  кажется  нам
весьма  вероятной.  Учитывая,   что   высокопоставленным   лицам   негде
приобрести навыки определенного плана...
   - Тоже мне, высокопоставленные лица! - фыркнула вдова. - Прохвост  на
прохвосте! Все как один шельмецы! Я  не  могу  понять,  как  девочке  не
наскучит общение с ними...
   - Кстати, раз уж речь зашла о вашей племяннице, -  вмешался  Лайам  в
назревающую дискуссию, - нам не мешало бы с ней повидаться.
   Госпожа Присциан посмотрела на него так, словно он сморозил  какую-то
глупость, но через мгновение ее лицо прояснилось.
   - Конечно, почему бы и нет? Мы можем подняться к  ней  прямо  отсюда.
Двери открыты, и нам вовсе незачем ехать в Дипенмур через Торквей!
 
*** 
 
   Особняк, в котором проживала  молодая  чета  Окхэмов,  по  внутренней
планировке являл собой зеркальную копию особняка  госпожи  Присциан,  но
различия между домами все  же  имелись.  Это  Лайам  понял,  как  только
вступил в кухню, очень похожую на ту, где возился  с  углем  Геллус,  но
все-таки совсем не такую. Геллус  содержал  вверенное  ему  хозяйство  в
образцовом порядке,  здесь  же  царил  кавардак.  Гора  немытых  тарелок
загромождала разделочный стол, на полу валялись пустые бутылки,  в  углу
пара охотничьих собак рьяно  трудилась  над  грудой  каких-то  объедков.
Госпожа Присциан с отвращением  огляделась  и  быстрым  шагом  пересекла
помещение.
   Коридоры первого этажа, обшитые светлым деревом, смотрелись  нарядно,
но беспорядок царил и здесь. Вдова  повела  своих  спутников  к  дальней
двери. Обивка  ее  была  залита  вином,  под  ногами  хрустели  какие-то
черепки.
   За дверью обнаружилась комната, подобная  солярию  госпожи  Присциан,
только застекленная стена ее выходила не в сад,  а  на  террасу,  и  вся
меблировка состояла из располагавшихся полукругом кушеток. На  одной  из
них и возлежала  (а  точнее  -  валялась)  опухшая  от  рыданий  Дуэсса,
прикрывая руками лицо. Она то  стонала,  то  всхлипывала,  уклоняясь  от
попыток служанки пристроить ей на лоб мокрое полотенце.
   - Бекула! - Госпожа Присциан, сжав кулачки, шагнула вперед. - В  доме
- грязь, на кухне - свинарник! Почему ты не занимаешься тем, чем должна?
   Служанка обернулась и с глумливой усмешкой сказала:
   - Мне некогда! Моя госпожа нездорова, мадам!
   Словно  подтверждая  ее  слова,   Дуэсса   застонала   еще   пуще   и
перевернулась на другой бок, пряча лицо в подушки.
   - Чушь! Она просто перепила  на  вчерашней  пирушке.  Иди  и  вычисти
кухню!
   - Моя леди больна, - упрямо повторила служанка и повернулась к  мадам
спиной. Лайам и Кессиас обменялись взглядами. Они оба  чувствовали  себя
весьма неуютно.
   - Бекула! - прикрикнула, вконец рассердившись, вдова.
   Зареванная леди Окхэм вновь застонала.
   - О-о... Сделай, что она говорит, Бекка, прошу тебя...  Я  не  вынесу
этого крика!
   Бекула резко выпрямилась, отшвырнув полотенце.
   - Как прикажете, леди.
   И она с наглой ухмылочкой двинулась к  выходу,  чуть  было  не  задев
бедром госпожу Присциан. Лайам и Кессиас едва успели посторониться.
   Когда рассерженная  служанка  ушла,  госпожа  Присциан  подступила  к
племяннице и увещевающим тоном сказала:
   - Дуэсса! Здесь господин Ренфорд и мастер  эдил.  Ты  должна  с  ними
поговорить.
   - О-о, тетушка Трэзи, пожалуйста, пусть они придут позже! - захныкала
та, не поднимая лица от подушек. - Я не могу принять их сейчас!
   Дуэсса пошевелилась, и ее и без того короткое  платьице  задралось  -
причем куда выше, чем допускали приличия, если,  конечно,  о  них  можно
было сейчас говорить. Лайам покраснел и повернулся к эдилу.
   - Может быть, нам действительно прийти в  другой  раз?  -  шепнул  он
приятелю.
   - Пожалуй, - пробормотал эдил растерянным тоном.
   - Ну же, Дуэсса, перестань! Ты ведешь себя, как ребенок, -  упрекнула
племянницу тетушка. - Им надо с  тобой  переговорить,  они  ведь  заняты
поиском пропавшего камня!
   - К черту камень! - простонала Дуэсса. - Меня сейчас вытошнит!
   - Господа! - испуганно воскликнула вдова, поворачиваясь, но в комнате
уже никого не было. Лайам и Кессиас рука об руку шагали по коридору.
   - Мы навестим вас позже, - крикнул Лайам, обернувшись через плечо.
   Ответом ему были характерные звуки. Леди  Окхэм,  похоже,  и  вправду
стошнило.
 
4 
 
   - Девчонка  здорово  вчера  набралась,  -  снисходительно  ухмыляясь,
сказал эдил, когда они покинули дом.
   - Судя по всему, да, - буркнул Лайам. Его больше  волновало  неловкое
положение, в которое ставила госпожу Присциан, нет, даже не  взбалмошная
Дуэсса, а вся ситуация в целом. Да, собственно говоря, не только госпожу
Присциан, но  и  самого  Лайама.  Что-то  уж  очень  быстро  он  начинал
впутываться в личные дела своей будущей компаньонки.
   Погода радовала. Солнце поднялось высоко и ярко светило. Ночной  снег
с мостовой уже успели  убрать  и  сгрести  в  большие  аккуратные  кучи.
Приятели  остановились  возле  крыльца  дома,  из  которого  они  вышли,
невольно  любуясь  ухоженными  и  хорошо  отделанными  фасадами  зданий,
обступавших   Крайнюю   улицу.   Возле   самого    большого    строения,
расположенного поодаль от них, стоял черный экипаж с  золоченой  резьбой
на дверцах, запряженный парой вороных, лоснящихся на солнце коней.  Мимо
него как раз проходили двое богато одетых мужчин.
   - Это дом Годдардов, - сказал Кессиас с оттенком гордости в голосе. -
Знаете, у них есть свой театр. Настоящий театр, хотя и небольшой - прямо
в покоях! Зачем, спрашивается, людям иметь свой театр?
   - Здесь живут Антеурии, а здесь - Кессильваны, продолжал пояснять он,
тыкая для наглядности в здания пальцем. - Это дом старого пня Рошария, -
Кессиас поворотился в другую сторону,  -  а  там  -  дом  Клунбрассилов.
Дальше построился Апельдорн. У него патент на торговлю во всех свободных
портах, и он любит сорить деньгами.
   - Где-то тут живет и Фрейхетт Неквер, - сказал Лайам, чтобы внести  в
разговор свою лепту. Он часто бывал в доме  названного  торговца,  когда
занимался расследованием убийства мастера Танаквиля.
   - Да, верно. На улице Герцогов, за углом. В последнее время он что-то
мало показывается на людях, - Кессиас прокашлялся. -  В  двух  домах  от
него обитает Рейф Кэвуд. Правда, отсюда не видно, -  добавил  он,  когда
Лайам повернулся, чтобы взглянуть. - Граф Ульдерик также живет за углом,
но чуть ниже, рядом с заведением Герионы...
   Гериона содержала публичный дом, куда  эдил  однажды  привел  Лайама,
надеясь добыть там кое-какие сведения.
   - Надо же! Такое соседство...
   - Н-да, соседство... хотя ничего общего с борделями Муравейника,  раз
уж у нас с вами пошел такой разговор.
   - А где проживают Фурзеусы?
   Кессиас поразмыслил немного, потом сказал:
   - По-моему, ближе к площади. По соседству с  "Белой  лозой".  Они  не
столь состоятельны и родовиты, как пытаются изобразить из себя.
   - А последний подозреваемый? Как его там? Квэтвел?
   - Этот барон владеет поместьями к северу от Саузварка и здесь  бывает
наездами. Наверное, Окхэмы его приютили, поскольку своего дома в  городе
у него нет.
   - Что ж, он единственный, чей ночлег в чужом доме оправдан...
   Кессиас внимательно посмотрел на приятеля.
   - Что вы имеете в виду?
   Лайам кивнул в сторону богатых особняков.
   - Разве вам не кажется странным, что гости заночевали у Окхэмов, хотя
почти все они живут совсем рядом?
   Эдил в задумчивости потеребил бороду и признался:
   - Да, теперь, после ваших слов, это действительно кажется странным...
Хотя, говоря по правде, тут ничего странного нет.  Прошлой  ночью  мело,
компания подгуляла, да и зачем куда-то тащиться?  В  конце  концов,  они
могли просто уснуть,  где  сидели.  Особенно  если  выпили  столько  же,
сколько хозяюшка, - он поднес два  пальца  ко  рту,  надул  щеки,  потом
рассмеялся.
   Лайам придержал его за руку.
   - Тише!
   - Что? - удивился эдил и тут же умолк.  Двое  богато  одетых  мужчин,
которых Лайам и Кессиас заметили раньше, приблизились  к  ним  вплотную.
Тот, что был повыше другого, приветливо улыбнулся.
   - Господин эдил! Вы уже изловили мошенника?
   - Нет, лорд Окхэм, - поклонившись, ответил эдил. - Хотя  мы  надеемся
вскорости это сделать.
   Лорд Окхэм - довольно красивый мужчина лет тридцати пяти,  высокий  и
стройный, с прямыми черными волосами до плеч и лихо подкрученными  усами
- был одет в помятый, но дорогой и элегантный костюм для верховой  езды.
В глазах его блеснули искорки озорства, когда он ответил изящным  кивком
на поклон эдила.
   - Милорд, позвольте  представить  вам  квестора  Ренфорда,  он  ведет
следствие по делу о краже.
   Лайам поклонился. Лорд Окхэм дружелюбно улыбнулся ему.
   - Ба! Да неужто это тот самый господин Ренфорд, о котором так  хорошо
отзывается тетушка Трэзи?
   - Тот самый, милорд, - подтвердил эдил и поклонился еще раз.
   Лорд Окхэм  повернулся  к  своему  спутнику  -  совсем  молодому  еще
человеку (едва ли старше двадцати лет) с длинными  белокурыми  волосами,
заплетенными сзади в косичку. Тот был невысок, но весьма худощав и  одет
довольно крикливо.
   - Квэтвел, вот человек, с которым  моя  тетушка  собирается  вести  в
дальнейшем дела. Мне кажется, он вполне достоин ее  доверия,  -  добавил
лорд, вновь поворачиваясь к Лайаму. Высокородный красавец держался очень
доброжелательно, но Лайам чувствовал, что его внимательно изучают.
   - Час не такой уж ранний, - заметил Квэтвел, никак не отреагировав на
слова своего товарища. - В тех  местах,  откуда  я  родом,  негодяя  уже
давным-давно бы нашли и повесили. Почему  так  медлительна  саузваркская
стража?
   - Ну-ну, Квэтвел! - сказал лорд Окхэм примирительным тоном. - Поймать
злодея не так-то легко.
   - Глупости! Эдил, который торчит тут и ловит ворон,  наверняка  знает
наперечет всех местных ворюг.
   Лайам насторожился,  заметив,  что  Кессиас  начинает  злиться.  Эдил
набычился, сжал кулаки и пробормотал сквозь зубы:
   - Если бы я их знал, они бы сидели в тюрьме, а не докучали  почтенным
во всех отношениях людям. Впрочем, у нас уже есть на примете кое-кто, по
кому давно плачет решетка.
   - Ну не наглость ли, Этий?! - воскликнул барон. -  Мне  кажется,  тут
намекают, что камень украл кто-то из на