по камню. За сундуком
обнаружилась вмурованная в стену скоба. К ней была прикована цепь,  уходящая
к куполу. Лайам провел  пальцем  по  краю  скобы;  известковый  раствор  был
положен давно и глубоко въелся в железо. Нет, снять отсюда сундук в одиночку
было практически невозможно.
   - Как вы кормите грифона?
   - Мы его не кормим, - раздраженно отозвался Клотен.  Похоже,  вопрос  ему
показался дурацким. - Мы собираемся принести  его  в  жертву  богине.  -  Он
многозначительно взглянул на Эластра и повторил с нажимом:
   - Мы собираемся принести его в жертву.
   - Но как же вы собираетесь спустить его вниз?
   - На веревках, - коротко пояснил жрец, на глазах теряя терпение. -  Ну  а
теперь, если это все...
   - Еще один вопрос, - перебил его Лайам, - последний. Видели  ли  вы  того
человека, который сбил вас с ног?
   - Нет. Этот трус напал на меня сзади.
   - И ударил вас по голове - верно?
   - Нет, - ответил Клотен, внезапно напрягшись. - Он ударил меня по спине.
   - Но при этом вы потеряли сознание?
   - Должно быть, я ударился головой при падении.
   - И наверное, набили изрядную шишку?
   - Я не помню, - сказал, поджимая губы, Клотен, и Лайам почувствовал,  что
терпение иерарха окончательно истощилось.  -  Возможно,  я  был  всего  лишь
оглушен. Я не вижу, сэр, в чем смысл этих  вопросов.  Все  равно  эти  трусы
будут завтра посрамлены. Счастливо оставаться.
   Иерарх стремительно  развернулся  -  полы  пурпурного  одеяния  живописно
взметнулись - и зашагал к еле приметной двери, расположенной за алтарем.
   - Не выйдет по-вашему!  -  выкрикнул  вдруг  эдил.  На  протяжении  всего
разговора он угрюмо помалкивал, за что Лайам чрезвычайно был ему благодарен.
Но верховный жрец пропустил этот возглас мимо ушей и вышел,  громко  хлопнув
дверью. Эдил в гневе скрипнул зубами, затем повернулся к Лайаму:
   - Вы видели? Нет, вы это видели? Ну что он за идиот!
   Эластр, обеспокоенно  наблюдавший  за  уходом  своего  иерарха,  негромко
кашлянул, и Лайам поспешно взял Кессиаса за локоть. - Мы успеем все обсудить
в другом месте, - сказал он. - Мне нужно вам кое-что рассказать.
   Кессиас шумно вздохнул и понизил голос:
   - По правде говоря, Ренфорд, я и без того сегодня слишком многое  слышал,
но уж вас-то я выслушаю, и с большим удовольствием, чем других.
   Он хмуро поклонился Эластру:
   - Прошу прощения, что сорвался на крик.  Но  все  же  хоть  вы-то  должны
понять, что этот поединок - несусветная глупость.
   Эластр покачал головой.
   - Такова ее воля, - сказал он. На этот раз его голос был  полон  смирения
перед неизбежным. Затем хранитель оружия поклонился и бесшумно ушел.
   Лайам и Кессиас двинулись к выходу из храма, осторожно  пробираясь  между
молящимися.  Мало  кто  из  них  поднимал  на  проходящих  глаза,  и  -  вот
странность! - в этих взглядах не  было  негодования,  в  них  читались  лишь
замешательство и смятение
   Лайам знал, что в храме зреет раскол, но он также подозревал, что  отнюдь
не внутренние распри повергли столь мужественных людей в состояние,  близкое
к шоку. Очевидно, когда незримая  армия  явилась  на  Храмовый  двор,  здесь
что-то произошло, и это "что-то" (наверняка каким-то  образом  связанное  со
Сцеволой) так потрясло почитателей Беллоны, что заставило их безотлагательно
испрашивать милости или наставлений у грозной богини.
   На улице Кессиас дал волю  своему  гневу.  Он  погрозил  закрытым  дверям
кулаком и разразился ругательствами в адрес Клотена. Самой короткой и  самой
пристойной характеристикой в них была тирада: "Заносчивый, злобный,  слепой,
вонючий ублюдок!" Когда Кессиас остановился, чтобы перевести дыхание,  Лайам
быстро спросил:
   - Вы можете предотвратить бой?
   - Нет, - ответил эдил. - Для  этого  нужно  письменное  распоряжение  его
высочества, а чтобы такое распоряжение получить, потребуется  самое  меньшее
два  дня.  Законы  герцогства  поединков  не  запрещают,  да  и  герцог  наш
неколебимо верует, что поле чести - лучший способ установить,  кто  виноват,
кто прав. Имейте в виду,  дело  надолго  не  затянется  -  противники  будут
вооружены до зубов, и схватка займет десятка два секунд,  не  больше.  Я  не
могу приказать им драться на кулаках, и Клотен это  знает.  Ведь  оба  храма
считают оружие священным, а  я  не  имею  права  препятствовать  отправлению
религиозных обрядов. А теперь представьте себе, что устроит Клотен, если его
человек потерпит поражение! Примет он это достойно? Я в том  сомневаюсь!  Он
тут же отдаст приказ учинить резню!
   - Не думаю, что человек Клотена проиграет.  Эластр  сказал,  что  от  них
будет биться Сцевола, а это - лучший боец из всех, каких я только видал.
   - По правде говоря, хорошо, если выйдет по-вашему. Думаю, на  Гвидерия  я
могу положиться - он в случае проигрыша не станет беситься.
   Остается только надеяться, что Клотен удовлетворится победой и не  станет
ничего больше требовать с побежденных.
   Кессиас  возвел  глаза  к  небу,  показывая,  что  не  очень-то  верит  в
великодушие ненавистного ему иерарха, и испустил тяжкий вздох.
   - Ну да ладно. У вас какие-то новости, Ренфорд?
   - Да, - сказал Лайам, - но хорошими их не назовешь.
   Он вкратце рассказал о ходе своих поисков, подчеркнув, что главная версия
следствия оказалась обманной.
   - Но зато мы, по крайней мере, теперь знаем, почему "Удалец" так поспешно
покинул порт, и можем убрать привидение из Муравейника.
   Кессиас мрачно улыбнулся.
   - М-да, это уже кое-что.  Правда,  мне  теперь  предстоит  сообщить  всем
торговцам, доверившим Перелосу денежки, что они могут с ними проститься,  ну
а вам придется ловить сумасшедшее привидение... о небо!..  я  чуть  было  не
сказал - на живца. И мы опять совершенно не представляем,  в  какую  сторону
двигаться.
   - По-прежнему есть вероятность, что в дело замешан  какой-нибудь  местный
жрец. Но до того, как всерьез пойти  по  этому  следу,  хорошо  бы  получить
весточку от вашего мудреца - Саффиана.
   - Думаю, ее мы получим завтра. Хотя, по правде сказать, я не очень в  эту
версию верю. Местным храмам просто незачем в это дело мешаться.
   Это  древние  и  весьма  почитаемые  в  Саузварке  святилища.  Им  нечего
опасаться, что Беллона их потеснит. Новый храм не переманит к себе даже  тех
верующих, что поклоняются сейчас богу Раздора, по крайней мере до  тех  пор,
пока интересы Беллоны здесь представляет Клотен. Никто  к  нему  не  пойдет.
Даже если бы Клотен не был такой задницей -  в  новом  веровании  достаточно
недомолвок и сложностей, чтобы отпугнуть простых горожан. Да  и  не  простым
горожанам лишняя головная боль ни к чему. Что  может  им  дать  новоявленная
богиня-воительница?
   - Однако приходится все же признать, что других зацепок у нас не имеется.
Кто еще мог на такое решиться? Самый ловкий вор в  Саузварке?  Но  он  убит.
Какой-нибудь чародей? Но единственный местный маг похоронен на берегу бухты.
   Кессиас задумчиво  оглядел  стены,  ограждающие  двор  храма  Раздора,  -
массивные, почти крепостные.  Интересно,  подумал  Лайам,  насколько  мнение
эдила предвзято? Он ведь с  детства  привык  почитать  таралонских  богов  и
сейчас водил дружбу со  многими  священнослужителями.  Конечно,  ему  трудно
заподозрить кого-то из них в преступном деянии.
   И  тем  не  менее  подозревать  приходилось.  Других  версий  просто   не
оставалось. Судя по всему, решиться  обокрасть  храм  Беллоны  могли  только
жрецы.
   Однако когда Лайам пришел  к  этому  заключению,  что-то  ему  в  нем  не
понравилось. Возможно, сама фраза была неудачно составлена, но построить  ее
по-другому он так и не сумел.
   - Я вот что подумал, - сказал он в  конце  концов,  -  может,  нам  стоит
поговорить с Гвидерием?
   - Я уже с ним говорил. Он принял этот  треклятый  вызов.  Старик  малость
погорячился и теперь сам,  наверное,  сожалеет,  но  дело  сделано.  Его  не
переубедишь.
   Эдил посмотрел на Лайама и снова возвел глаза к небу:
   - О боги, да о чем это я? Милорда совсем не волнуют какие-то там  турниры
и поединки! Милорд просто в каждом встречном видит  преступника,  и  ему  не
терпится выяснить, так это или не так?
   Лайам покраснел:
   - Вы не можете не признать...
   - Ну да, ну да, - отмахнулся Кессиас. - Я знаю, что вы правы.  Мы  должны
выяснить все до конца. Справедливости ради следует пощупать Гвидерия, раз уж
сам Клотен сподобился дать вам какие-то показания.  Действуйте,  я  не  буду
перечить.
   - Тогда, может быть, заглянем к нему прямо сейчас?
   Пожав плечами, Кессиас  пересек  площадь  и  постучался  в  ворота  храма
Раздора. Служитель в коричневой рясе и с обнаженным мечом  в  руках  впустил
посетителей и вежливо попросил их подождать.
   За  воротами   взорам   вошедших   предстал   во   всем   своем   величии
непосредственно храм - громоздкое здание кубической формы с четырьмя башнями
по углам; его окружали  хозяйственные  постройки.  Помимо  небольшой  кузни,
птичника и конюшни тут имелись даже просторные вольеры для ястребов. Все это
походило бы на поместье сельского дворянина, если бы не кроваво-красный цвет
испещренной искусной резьбой облицовки святилища.
   Гвидерий вышел из птичника, на ходу обтирая  руки  о  рясу.  В  аккуратно
подстриженной бороде иерарха  запуталось  перышко.  Он  поклонился  и  шумно
вздохнул.
   - Что, Кессиас, опять пришли меня отговаривать?
   - Нет, - печально отозвался эдил. - Раз уж вы уперлись как бык, Гвидерий,
значит, уперлись, и мне тут ничего не поделать. Но я был бы рад, если бы  вы
смогли уделить несколько минут моему другу, квестору Ренфорду.
   - Кажется, мы вчера  уже  виделись.  Добрый  день,  квестор.  Вы  неплохо
владеете дубинкой.
   Лайам покраснел.
   - Спасибо, иерарх. Я скорее  удачлив,  чем  искусен,  но  люди  частенько
путают эти вещи.
   Жрец улыбнулся, оценив шутку по достоинству.
   - Это правда - особенно в схватке.  Вы  -  офицер?  -  Иерарх  говорил  в
точности как Кессиас и все южане, слегка глотая окончания слов.
   - Нет, скорее ученый...
   - Ученый, - внезапно произнес жрец.  -  Лайам  Ренфорд?  Чародей?  Ученик
старого Тарквина Танаквиля?
   На миг Лайам смешался, округлив от изумления глаза.
   - Нет, - пробормотал он,  затем,  заметив  ухмылку  Кессиаса,  постарался
взять себя в руки. - Нет, иерарх, я вовсе не чародей. Да, мое  имя  -  Лайам
Ренфорд, и я действительно живу в доме Тарквина  Танаквиля,  но  старый  маг
завещал его мне лишь потому, что мы были дружны. Я никогда ничему у него  не
учился и ничего не смыслю в магии.
   - Ага, понимаю, - сказал Гвидерий. - Прошу прощения. Кто-то пустил  слух,
а прочие приняли это за правду.
   - Ничуть, - возразил Лайам. - Скорее, так изначально решили все горожане,
а правду знаю один я. Но все-таки разрешите мне задать вам пару вопросов...
   Жрец смиренно сложил руки и выжидающе улыбнулся.
   Лайам вдруг понял, что не знает, с чего начать.
   - Во-первых... - протянул он, и тут его осенило. - Во-первых, не могли бы
вы сказать, нет ли в вашем храме людей, недовольных появлением новой богини?
   К  его  удивлению,  Гвидерий  рассмеялся.  -  Могу  вас  заверить,  -   с
неколебимой уверенностью произнес он,  -  что  наш  храм  не  имеет  никаких
предубеждений против Беллоны. Хотя слухи о том, что она - дочь бога Раздора,
неверны, мы все с радостью решили оказать ей поддержку. Кессиасу известно  -
мы первыми приветствовали Клотена.
   - На свою голову, - пробормотал эдил.
   - Да, похоже, - иерарх вновь шумно вздохнул.
   - Это понятно, - сказал Лайам. - Такова  официальная  позиция  храма.  Но
ведь не исключено, что кто-то из ваших сподвижников думает  по-другому.  Как
вы полагаете, такое возможно?
   Гвидерий покачал головой и спокойно сказал;
   - Нет. Никоим образом.  Мы  служим  богу  войны  и  даем  обет  соблюдать
дисциплину. Человек,  пошедший  против  официально  провозглашенной  позиции
храма, подлежит изгнанию. Это недопустимо.
   - Но все же достаточное количество ваших людей участвовало  во  вчерашней
драке. Их поведение трудно назвать образцовым.
   - На них напали, - рассудительно произнес жрец. - Конечно же,  они  имели
право на самозащиту. Но никто из моих братьев не стал бы вламываться в чужой
храм.
   Перед лицом столь железной  уверенности  Лайам  вынужден  был  протрубить
отбой. Он не верил, что дисциплина в стане Гвидерия столь уж крепка,  но  не
мог себе разрешить вступать в препирательства с иерархом.  Этого  не  стоило
делать хотя бы из уважения к Кессиасу.
   - Ну что ж, рад это слышать. Но возможно, тогда  на  Беллону  стали  косо
посматривать другие,  святилища?  Храм  Лаомедона,  скажем,  или  Средоточия
мира?
   Это предположение явно позабавило иерарха.
   - Вряд ли верховный жрец храма Средоточия мира нашел бы среди подвластных
ему служителей человека, способного на кого-то  напасть.  А  храм  Лаомедона
вообще мало волнуют дела соседей.
   Лайам нахмурился.
   - А не мог ли пойти на это кто-либо из числа фанатичных мирян?
   - В это мне тоже не верится, квестор.  Жители  Саузварка  известны  своей
веротерпимостью. Мы учим их этому и миримся очень со многим, за  исключением
человеческих жертвоприношений и поклонения темным богам.
   - Тогда не примешаны ли к этой истории денежные расчеты? - спросил  Лайам
удрученно.
   - Вы имеете в виду планы шахт Кэрнавона, под которые в новый  храм  могут
потечь капиталы? Я бы не стал об этом беспокоиться, квестор.  Торговые  дела
Саузварка процветают, следующий сезон обещает быть  прибыльным,  и  ни  один
известный мне иерарх не опасается соперничества  Беллоны  в  мире  займов  и
ссуд.
   Итак, все выпады квестора были учтиво парированы. Лайаму оставалось  лишь
улыбнуться и развести руками.
   -  Ну  что  ж,  в  таком  случае  мои  вопросы  исчерпаны.   Складывается
впечатление, что ни у кого в Саузварке не имелось причин затевать это дело.
   -  Ни  у  кого,  -  подтвердил  иерарх.  -  Остается  предположить,   что
противников Беллоны следует искать в рядах ее почитателей.
   - Вряд ли, - промямлил Лайам, подумав о распрях, раздирающих  храм  новой
богини. - Мы уже думали в эту сторону, но, увы, не нашли тому подтверждений.
   - Воистину, вся эта история очень загадочна.
   - Да,  -  мрачно  кивнул  Кессиас.  -  Извините,  что  побеспокоили  вас,
Гвидерий. Мы, пожалуй, пойдем. Вы уж попридержите завтра ваших людей.
   - Разумеется. Но в этом не будет  необходимости:  на  поле  чести  всегда
побеждает правый.
   Гвидерий улыбнулся, поклонился гостям и отошел.
   - На поле чести побеждает более умелый, а  вовсе  не  правый,  -  заметил
Лайам. - Человек Гвидерия проиграет.
   - По правде говоря, Ренфорд, вы просто безбожник какой-то. Неужели в  вас
нет ни капли надежды на лучший исход?
   - В этом случае - нет, - отозвался Лайам. - Да вы и сами увидите.
   Кессиас промолчал, потом вдруг зевнул и потянулся.
   - Что-то я проголодался. Давайте-ка где-нибудь перекусим.
   Полдень еще не миновал, но Лайам не имел возражений.  Собственно  говоря,
ему было все равно.  Он  вновь  впал  в  замешательство,  ощутив  абсолютную
тщетность своих усилий. К делу никак не подвязывались ни саузваркские  воры,
ни маги, а теперь похоже, что и жрецы. Он с большим удовольствием плюнул  бы
на всю эту историю, если бы где-то на задворках его сознания  не  продолжали
навязчиво мельтешить кое-какие  мыслишки,  словно  поденки  возле  сараев  в
погожий денек.
   Они покинули Храмовую улицу, миновав по дороге разросшуюся толпу горожан.
Зеваки дружно, как по команде, уставились на Кессиаса,  но  приблизиться  не
решились. Ввалившись в маленькую таверну, расположенную по  соседству,  эдил
шумно  потребовал  питья  и  еды.  Когда  требуемое  предоставили,   Кессиас
набросился на снедь скорее с яростью,  чем  с  аппетитом.  Лайам,  со  своей
стороны, к еде почти не прикасался. Он потягивал из кружки сидр и  барабанил
пальцами по столу, заново обдумывая имевшиеся в его распоряжении факты.
   Итак, кто-то преодолел охранное заклинание Тарквина, похитив из его  дома
книгу заклинаний, жезл и  ковер,  а  затем  проник  в  храм  Беллоны,  чтобы
завладеть хранящимися там сокровищами.
   Лайам поиграл с этой фразой, перестраивая ее так и этак,  затем  принялся
кое-что уточнять, решив оставить в своем активе только неоспоримые вещи.
   Кто-то, и в этом можно было не сомневаться, сумел пройти через магическую
защиту. Фануил утверждает, что заклинание по-прежнему действенно и что  тот,
кто проник в дом, - не маг.
   Значит,  это   либо   теург,   либо   человек,   на   которого   наложено
соответствующее заклятие.
   Из дома похищено три предмета. Это тоже неоспоримо, как и то, что один из
этих предметов - ковер - впоследствии был обнаружен на крыше храма  Беллоны,
из чего следовало, что в дом Тарквина залезли раньше, чем в святилище  новой
богини. (Лайам некоторое время повертел в голове предположение, что оба дела
не связаны между собой, потом решил от  него  отказаться.  В  общем,  совсем
неважно, так это или не так.)
   Затем неизвестные пробрались в  храм.  Это  тоже  было  истинным  фактом,
поскольку Клотен застал их при попытке похитить сокровище.
   - Стоп! - сказал себе вслух Лайам. А что, если  никакое  сокровище  никто
похищать и не собирался?
   Кессиас мгновенно поднял взгляд на Лайама.
   - Что - стоп?
   Да, версию, что неизвестные залезли в храм, чтобы обогатиться,  с  чистой
совестью можно было  отбросить.  Клотен  видел,  как  некий  человек  дергал
сундук, но из этого не следовало, что он собирался его утащить.
   - У меня появилась одна мысль, - сказал Лайам, сомневаясь,  стоит  ли  ею
делиться.
   - Ну-ка, выкладывайте, - потребовал эдил и уставился на товарища с  такой
надеждой, что тот тут же мысленно выбранил свой чересчур длинный язык.
   - Что, если - поймите, это всего лишь предположение,  -  что,  если  наши
воры на деле совсем не воры? Что, если им все эти ценности  были  совсем  не
нужны?
   Кессиас фыркнул, и надежда в его взоре угасла.
   - Что, если они просто зашли в  храм  помолиться?  Что,  если  им  просто
приспичило прогуляться? Что, если у меня вдруг вырастут крылья и я улечу  на
луну?
   Но насмешки Кессиаса лишь укрепили Лайама в решении довести свою мысль до
конца.
   - Нет, погодите, вы вдумайтесь. Все, что видел  Клотен,  -  это  то,  как
некий человек дергал сундук. Я попытался его подергать, и честно вам скажу -
чтобы такую кладь унести, нужны как минимум двое крепких мужчин.
   - Ну и что? Их ведь и было двое.
   - Я знаю, - терпеливо сказал Лайам. - Но потерпите хотя бы минутку. У вас
что, есть идея получше?
   - Да.  Мы  можем  пойти  и  заказать  два  места  на  ближайшем  корабле,
отплывающем из Саузварка, - ответил Кессиас, но все-таки отодвинул тарелку и
приготовился слушать.  -  Ну  ладно,  Ренфорд,  давайте.  Выкладывайте  ваши
бредни. Чего же могли хотеть эти люди, если уж такие богатства  были  им  не
нужны?
   - Что мы еще видели там, где стоит сундук?
   - Ничего.
   - Тогда происшествие можно расценить как попытку осквернить чуждые многим
в Саузварке  святыни.  Кто-то  ведь  покопался  недавно  во  всех  городских
аптеках. Этим озорникам вполне могло прийти в голову проучить чужаков. -  То
есть вы уже полагаете, что в храм залезли какие-то  дебоширы,  а  совсем  не
жрецы.
   - А что еще остается думать?  Раз  ваш  Гвидерий  утверждает,  что  новое
святилище никому на Храмовой улице не мешает, значит, нам приходится  верить
ему.
   - Что-то многовато возни для обычного озорства. Зачем забираться в  храм,
если разбить о двери горшок с красной краской или подкинуть к  входу  дохлую
кошку куда легче и куда вернее.
   Лайам вздохнул, признавая  правоту  слов  эдила,  но  тут  в  голове  его
блеснула новая мысль.
   - Знаете, а ведь там, где стоит сундук, есть и еще кое-что.
   - И что же?
   - Цепь, на которой висит клетка с грифоном.
   - Ну-у, - от разочарования Кессиас чуть было  не  сплюнул.  -