ой завтрак?
   В другой руке эдил держал кусок черного  хлеба,  его  груботканая  туника
была усыпана крошками.
   - Ренфорд, эдил Кессиас. Лайам Ренфорд. А повод моего появления  здесь  -
смерть.
   Эдил расхохотался.
   - Слушайте, Лайам Ренфорд, смерть - вещь обычная.  Я  сталкиваюсь  с  ней
чаще, чем с дешевыми шлюхами в кабаках. Мой завтрак гораздо  важнее  чьей-то
там смерти!
   - Речь идет не о естественной смерти, эдил,  -  вежливо  возразил  Лайам,
продолжая стоять,  -  а  об  убийстве.  Сегодня  ночью  убит  некий  Тарквин
Танаквиль. Возможно, он вам известен.
   - Что, неужели? Вот так номер! - маленькие глазки  эдила  расширились.  -
Да, это известие может оказаться важнее моего  завтрака.  Это  -  и  вправду
может.
   Лайам стал излагать суть дела, не  упоминая  о  Фануиле.  Кессиас  слушал
очень внимательно и время  от  времени  кивал.  Когда  Лайам  завершил  свой
краткий доклад, эдил снова кивнул, потом заговорил, уверенно и твердо:
   - Да, это, похоже, оправдывает ваш ранний визит. Лошадь у вас есть?
   Лайам показал жестом, что есть.
   - Отлично. Ступайте за ней. Встретимся у городских ворот.
   - Еще два слова, эдил. Не следует ли вам прихватить с собой  искательницу
теней?
   - Э, непременно! - Кессиас на миг умолк,  как-то  странно  поглядывая  на
Лайама. -  Матушке  Джеф  не  понравится,  что  ее  выволакивают  из  теплой
постельки в такую рань, но ничего не поделаешь. Я схожу за ней.
   Они вышли вместе. Эдил  сразу  свернул  в  переулок,  ведущий  к  главной
площади Саузварка, а Лайам зашагал к конюшне, в  которой  он  держал  своего
скакуна.
   Заседлать и вывести Даймонда было делом минуты. Лайам уже вскочил в седло
и только тут вспомнил, что обещал сегодня быть у леди Неквер, а  дело  могло
затянуться. Он подозвал мальчишку-конюха, сунул ему мелкую монету и,  назвав
адрес, велел передать хозяйке дома свои извинения. Немытый  парнишка,  глупо
хихикнув, помчался исполнять поручение.
   Покачав головой, Лайам пришпорил коня и направил его к городским воротам.
   Он уже понял, что Кессиас - не тот человек,  какому  под  силу  разыскать
убийцу Тарквина. Ну, разве что дело окажется  совсем  уж  простым.  А  Лайам
сильно опасался, что простым оно не окажется. Эдил вполне мог  держаться  на
высоте,  когда  требовалось  урезонить  подгулявших  матросов,   утихомирить
горластых торговок или поставить стражу в патруль, но Лайам сомневался,  что
Кессиас с той же сноровкой сумеет вытряхнуть показания из мертвого старика.
   "Вот  досада!"  -  подумал  Лайам.  Грубоватый  и  прямодушный  эдил  ему
нравился, но выше своей головы он прыгнуть, конечно, не мог.
   Саузварк не имел крепостных стен; крутые склоны холма, на  котором  стоял
город, и грозные Клыки, прикрывающие его со стороны моря,  всегда  считались
достаточно надежной защитой. Потому и ворот  в  прямом  смысле  этого  слова
здесь тоже не наблюдалось. Начало тракта, идущего на  восток  и  проходящего
мимо бухты Тарквина, отмечала пара замшелых  колонн,  высеченных  из  серого
камня. Их-то и называли городскими воротами.
   Лайам прибыл на место встречи раньше,  чем  Кессиас.  Он  остановил  коня
возле каменного столба  и  принялся  рассеянно  наблюдать  за  крестьянскими
телегами и всадниками, время от времени проезжавшими мимо него.
   Дожидаться пришлось дольше, чем бы того хотелось. Лайам уже всерьез  стал
прикидывать, не стоит ли ему  еще  раз  пуститься  на  розыски  запропавшего
стража порядка, когда эдил окликнул его:
   - Эй, Ренфорд! Не спите, приятель!
   Эдил успел накинуть  поверх  домашней  туники  рыцарский  плащ  -  серый,
льняной, с вышитыми на нем тремя рыжими лисами - официальным гербом герцога.
Тем не менее кобыла Кессиаса смотрелась довольно невзрачно - особенно  рядом
с фыркающим чалым Лайама. Справа и слева от эдила располагались двое  конных
стражников с копьями, и у каждого на плече - прямо на коже  доспехов  -  был
закреплен знак с тем же гербом: три лисы на сером поле.  За  стражниками  на
бельмастом косматом пони восседала старуха,  скверно,  но  довольно  опрятно
одетая - с лицом, похожим на вялое печеное яблоко.
   - Матушка Джеф, - пояснил Кессиас, заметив взгляд Лайама. - Матушка,  вот
человек, обнаруживший труп.
   Старуха фыркнула и пробормотала себе под нос:
   - Дурень застал старика, когда тот вошел в транс. Он ведь колдун, это все
знают.
   Голос старухи был тихим и очень гнусавым, но Лайам все-таки разобрал, что
она говорит.
   - Конечно, это, может, и транс, матушка, - вежливо сказал он, - но что-то
я не слыхал, чтобы маги входили в транс с ножами в груди.
   Старуха снова  фыркнула  -  на  этот  раз  с  явным  негодованием.  Лайам
вопросительно взглянул на эдила. Тот, похоже, не мог  решить,  смеяться  ему
или гневаться. В конце концов чувство долга возобладало.
   - Как бы там ни было, поспешим.
   Эдил пришпорил свою кобылу.  Та  недовольно  всхрапнула  и  затрусила  по
склону к долине. Стражники двинулись следом за ней.

3

   - Никаких духов, - негромко объявила старуха, вернувшись в прихожую,  где
дожидались Лайам и эдил.
   Они ждали ее уже около часа. Все это время ведьма бродила по дому, что-то
бормоча себе под нос,  а  ее  блестящие  птичьи  глазки  беспокойно  сновали
вокруг. Она несколько раз высовывалась  в  прихожую,  и  каждый  раз  Лайаму
становилось не по себе.
   После того как Кессиас убедился,  что  Тарквин  действительно  мертв,  он
кивнул матушке Джеф, и та тут же принялась за  работу,  а  Кессиас  вытолкал
Лайама за дверь.
   - Пока ведьма проверяет, есть ли здесь  духи,  ее  нельзя  беспокоить,  -
прошептал эдил.
   - А как она  это  делает?  -  так  же  шепотом  спросил  Лайам,  движимый
любопытством.
   Эдил пожал плечами:
   - По правде говоря - понятия не имею. Но если дух Тарквина здесь, если он
гневается или жаждет мести,  она  это  почувствует  и,  может  быть,  сумеет
кое-что у него выяснить.
   Голос эдила звучал беспечно, но рука его при этом, словно  бы  невзначай,
коснулась рукояти меча.
   Лайам никогда прежде не слыхал об искательницах теней, и любопытство  его
все возрастало. Если ведьма сможет поговорить с  духом  Тарквина,  возможно,
тот назовет ей имя убийцы. Лайам встал, чтобы пройтись.
   Двое стражников за окном чуть шевельнули копьями. Они  продолжали  стоять
на каменной открытой террасе, несмотря на  то,  что  с  моря  дул  холодный,
пронизывающий ветер и чахлое солнце было не в силах  разбавить  его  теплом.
Кессиас раздраженно посмотрел на своих подчиненных, но не сказал ни слова.
   - Вообще никаких призраков, - продолжала ведьма. - И  никаких  блуждающих
духов. Ни жаждущих мщения, ни каких-либо других. А это  значит,  что  убийцы
здесь нет.
   Вынеся этот приговор, ведьма  неожиданно  улыбнулась  Лайаму,  а  Кессиас
странно хмыкнул. Лайам озадаченно посмотрел  на  него,  потом  в  мозгу  его
промелькнула догадка.
   - Так вы решили, что все это сделал я? Вы оба  думали,  что  это  я  убил
мастера Танаквиля? Так или нет? Отвечайте!
   Кессиас хмуро взглянул на старуху. Та ответила ехидной усмешкой.
   - Я подозревал нечто такое, но...
   - Но зачем бы я тогда стал вас разыскивать?! - гневно воскликнул Лайам. -
Зачем бы я потащился сюда вместе с вами?
   - Полегче, приятель. Не надо на меня кидаться. Многие именно так пытаются
спрятать концы в воду. Я всего лишь хотел кое-что проверить. Ведь вы - Лайам
Ренфорд, верно?
   - Ну и что?
   Лайам просто пылал от  благородного  возмущения.  Этот  болван  и  впрямь
посмел заподозрить его в убийстве! Да, пожалуй,  он  слишком  поторопился  с
выводом, что эдил Кессиас - неплохой человек.
   - По правде говоря, нам известно, Ренфорд, что вы общались  со  стариком.
Общались более тесно, чем кто-либо другой в Саузварке. Так кого же  еще  мне
было подозревать? И вы бы никогда не узнали бы о моих подозрениях,  если  бы
эта глупая баба не распустила язык!
   Он снова смерил ведьму хмурым взглядом, а Лайам  рассерженно  отвернулся,
намереваясь уйти.
   Но тут кто-то коснулся его руки. Морщинистое лицо матушки Джеф сияло.
   - Не обижайся, парень. Я тоже думала, что это  твоих  рук  дело.  У  тебя
слишком невинный вид, - пояснила она, - а это лучшая маска для шельмы.
   Лайам промолчал, но слова старухи задели его за  живое.  Тарквин  однажды
сказал ему то же самое и почти в тех же словах. Как-то в  пылу  спора  Лайам
заявил,  что  всегда  говорит  то,  что  думает,  на  что  старый   кудесник
расхохотался.
   - Вы бы хоть бороду отрастили, что ли, Ренфорд, - сказал он. - Человеку с
таким невинным лицом никто никогда не поверит.
   - А теперь,  эдил  Кессиас,  я  бы  хотела  отправиться  восвояси.  Если,
конечно, вы дадите мне в провожатые кого-то из ваших перепуганных, но бравых
вояк.
   Кессиас встряхнул головой и велел одному из гвардейцев  проводить  ведьму
до дома. Когда эдил вернулся в  прихожую,  Лайам  все  еще  думал  о  словах
матушки Джеф. И о том, насколько они оказались созвучны словам Тарквина.
   - Старуха попала в самую точку, Лайам Ренфорд. У  вас  чересчур  невинный
вид. Это вам не на пользу.
   - Что же, мне обзавестись жутким шрамом и потерять глаз, чтобы  выглядеть
добропорядочным человеком? - язвительно поинтересовался Лайам.
   Кессиас расхохотался и хлопнул Лайама по плечу. Лайам  почувствовал,  что
гнев его понемногу стихает, и невольно улыбнулся в ответ.
   - Шрам, повязка! Да, это бы сработало! - Эдил  снова  рассмеялся,  потом,
все еще посмеиваясь, добавил:
   - К несчастью, матушка Джеф редко ошибается, а  значит,  мне  не  удастся
упрятать вас под замок. Следовательно, не остается ничего другого, кроме как
пораскинуть мозгами и отыскать истинного убийцу. Давайте обыщем дом.
   Эдил двинулся в глубь дома, Лайам - следом за ним. Его подстегивало вновь
разгоравшееся любопытство. Эдил продолжал расспросы. Его  интересовало  все,
что связывало Лайама со стариком.
   - Так вы не догадываетесь, кто мог желать его смерти?
   - Понятия не имею. На самом деле я не так уж и хорошо его знал. Я  просто
иногда купался в его бухте да время от времени беседовал с ним.  Боюсь,  тут
никакой зацепки не сыщешь.
   Они вошли в библиотеку Тарквина, располагавшуюся рядом с гостиной.  Стены
помещения были снизу доверху увешаны полками с книгами; окон тут не было,  и
тусклый свет проникал сюда лишь сверху - через небольшой  стеклянный  купол,
вделанный в потолок. Когда Лайам произнес слово "купался", эдил  смерил  его
недоверчивым взглядом.
   - Вы что плавали? В море?
   - Ну да, - сказал Лайам.
   - Но никто не плавает в море!
   - Я плаваю, - просто сказал Лайам, не  потрудившись  что-либо  объяснять.
Кессиас пожал плечами, но чувствовалось, что он не поверил.
   Несколько мгновений они стояли молча, зачарованно глядя  на  бесчисленное
множество книг. Библиотека производила сильное впечатление.  Лайам  двинулся
вдоль полок, время от времени  прикасаясь  к  кожаным  корешкам  переплетов.
Кессиас  встал  под  самым  куполом  и,  разглядывая  библиотеку,   медленно
поворачивался на каблуках.
   - Так когда, вы говорите, вы его нашли?
   - Еще ночью. Я...
   - Еще ночью?! - вскинулся эдил. - Почему же вы сразу не явились ко мне?
   Лайам замялся на мгновение и уже совсем было решился рассказать  эдилу  о
Фануиле, но что-то остановило его.
   "Ты был пьян".
   - Понимаете, я был пьян, - выдавил Лайам из себя. - А когда я увидел его,
я... э-э, растерялся, упал и ударился головой.
   "Покажи ему шишку".
   - И набил изрядную шишку. - Лайам ткнул пальцем в собственный  затылок  и
только теперь ощутил, что там и впрямь  имеется  изрядная  выпуклость.  -  Я
пришел в себя только утром.
   - Хватили лишнего, да?
   Эдил улыбнулся,  и  Лайаму  чуть  полегчало,  хотя  лицо  его  оставалось
по-прежнему красным.
   - Должно быть, это единственная причина, которая может заставить  доброго
человека глухой ночью отправиться в гости к магу.
   Кессиас вышел из библиотеки и двинулся к  коридору,  ведущему  в  сторону
спальни. Лайам, злясь на весь  свет,  поплелся  следом  за  ним.  Интересно,
известно ли маленькой твари, что этот тип заподозрил Лайама в убийстве?
   "Я знал, что это возможно, - возник в его сознании ответ. Лайам оступился
от неожиданности и замер посреди коридора. - Именно поэтому я и хотел, чтобы
он прихватил с собой искательницу теней".
   Кессиас толкнул дверь кабинета и оглянулся:
   - Не хотите присоединиться?
   Лайам взял себя в руки и поспешно  нагнал  эдила.  Тот  уже  стоял  возле
стола, на котором лежал Фануил.
   - А это что? Домашняя ящерица Тарквина?
   Кессиас осторожно и медленно протянул руку к  дракончику,  стараясь  всем
своим видом выказать дружелюбие. Фануил внимательно за  ним  наблюдал.  Эдил
коснулся шеи рептилии, намереваясь ее почесать,  но  тут  голова  дракончика
вскинулась и Кессиас потрясенно отдернул руку.
   - Ах ты тварь! -  воскликнул  эдил,  потирая  руку,  словно  дракончик  и
вправду его укусил. Но Лайам знал, что Фануил даже не прокусил кожи.
   - Жаль, что этот зверек не умеет говорить. Думаю, он многое  мог  бы  нам
рассказать.
   - Увы, - пробормотал Лайам, снова краснея.
   - Здесь ничего не тронуто, - сказал эдил, бросив косой  взгляд  на  макет
Саузварка, и, резко развернувшись,  вышел  из  кабинета.  Лайам  задержался,
глядя на маленького уродца. Потом протянул к нему руку - медленно,  как  это
только что делал эдил. Фануил позволил Лайаму почесать  себе  шейку  и  даже
выгнулся от удовольствия. Мягкая  чешуя  его  опять  удивила  Лайама,  и  он
несколько мгновений мял ее пальцами. Никаких новых мыслей  при  этом  в  его
сознание не вошло, а потому Лайам погладил Фануила еще раз и вышел.
   Кроме тех помещений, которые они уже осмотрели, в доме обнаружилась  лишь
еще одна комната, с таким же куполом, как и в библиотеке, но - в отличие  от
нее - с огромными окнами. В лучах неяркого света кружились пылинки.
   - Что-нибудь пропало? - спросил Кессиас.
   - Не знаю. Я здесь никогда прежде не бывал.
   Комната была похожа на склад, ее заполняли странного вида  предметы.  Они
были прикреплены к белым оштукатуренным стенам и лежали в ящиках из  темного
полированного дерева с застекленными  крышками.  В  одном  из  таких  ящиков
хранилась коллекция тонких  жезлов,  покрытых  искусной  резьбой,  в  другом
тускло мерцали монеты  неведомой  Лайаму  чеканки,  в  третьем  посверкивали
драгоценности причудливой формы: кольца, браслеты, перстни. На глухой  стене
висел искусно вышитый гобелен размером с каминный коврик - со  стилизованным
изображением орла, величественно парящего над пурпурными горными  пиками.  С
шеи орла свисала круглая лютня без струн. Ниже на  той  же  стене,  рядом  с
рогом, оправленным в серебро, помещались меч и  щит  -  меч  выщерблен,  щит
изрядно помят.
   - По правде говоря, - сказал эдил, - не похоже, чтобы тут что-то  украли.
Так что возиться дальше нет смысла.
   Он развернулся и двинулся к выходу. Лайам удивленно посмотрел на него:
   - Простите?
   - Возиться дальше нет смысла.
   Лайам смотрел на  Кессиаса  все  так  же  вопросительно,  и  потому  эдил
произнес, отчетливо выговаривая каждое слово:
   - Здесь ничего не украдено, Лайам Ренфорд. А значит, дальнейший осмотр не
поможет найти убийцу.
   - Э-э, да, конечно! Понятно.
   Лайама уже интересовали не умозаключения эдила, а таинственные  предметы,
собранные Тарквином. Он медлил, ему не хотелось из этой комнаты уходить.
   - Раз воровство исключается, - продолжал эдил,  -  остаются  лишь  личные
счеты. Были ли у покойного враги?  Ненавидел  ли  его  кто-нибудь  до  такой
степени, чтобы убить?
   Лайам покачал головой:
   - Не знаю. Не думаю, чтобы у него было так уж много знакомых в  Саузварке
- ну, конечно, кроме меня.
   - О, нет, знакомых у старика хватало. Ходят слухи, что кое-кто совсем  не
гнушался вести с  ним  дела.  Я  это  проверю  и  посмотрю,  оставил  ли  он
завещание.
   - Завещание?
   - Ну да, завещание.
   Кессиас, кажется,  решил,  что  Лайам,  как  чужак,  не  очень-то  хорошо
разбирается в тонкостях южного диалекта, и потому счел за лучшее пояснить:
   - Он мог составить завещание и зарегистрировать его в канцелярии герцога.
Многие горожане так делают.
   Лайам промолчал; по его мнению, Тарквин был не  из  любителей  составлять
завещания.
   - Теперь встает вопрос о похоронах. Кто-то должен этим заняться.
   Эдил выжидательно взглянул на Лайама.
   "Ты обо всем позаботишься".
   - Я обо всем позабочусь, - произнес с натугой Лайам, побледнев  от  столь
наглого вторжения в его мысли. - Мы как-то обсуждали  с  ним  что-то  такое.
Теоретически, конечно. Мне бы и в голову не пришло...
   На лице эдила промелькнуло  удивление,  и  Лайам  занервничал.  Дракончик
устраивал дела на свой странноватый лад и толкал его на  такие  дорожки,  по
каким ему еще не доводилось ходить.  Но  Кессиас  истолковал  замешательство
Лайама по-своему.
   - Сколько вам лет, Лайам Ренфорд?
   - Тридцать, - отозвался Лайам.
   - Тридцать... - пробормотал эдил. Он был старше  Лайама  лет  на  десять.
Суровое лицо Кессиаса немного разгладилось. -  Вы  что,  никогда  не  видели
мертвецов?
   Лайам нахмурился.  Мертвецов  он  повидал  предостаточно.  Наверно,  куда
больше, чем бравый эдил, и, пожалуй, в гораздо более худших видах.
   "Нет".
   - Нет, - ответил он дрогнувшим голосом.
   - Может, мне оставить своего человека, чтобы он вам помог?
   "Нет".
   - Нет, спасибо. Думаю... - Лайам запнулся и судорожно сглотнул. -  Думаю,
я справлюсь.
   - Ну ладно, - сказал наконец  Кессиас.  -  Раз  вы  в  этом  уверены,  я,
пожалуй, вернусь к своим делам.
   Лайам коротко кивнул.
   Эдил ответил таким же коротким кивком и двинулся было к двери, но тут  же
остановился и спросил, где Лайам проживает.
   - Мало ли - вдруг мне удастся что-то разнюхать. И  понадобится  срочно  с
вами поговорить.
   Лайам объяснил, как его найти, и Кессиас удалился,  прихватив  стражника,
одиноко топтавшегося возле входной двери. Лайам, выйдя на террасу,  смотрел,
как они уходят по узкой тропе,  ведя  своих  лошадей  в  поводу.  Когда  они
взобрались на утес, Лайам вернулся в дом.
   Фануил по-прежнему лежал на  столе  в  кабинете.  Он  смотрел  на  Лайама
спокойно, даже словно бы безмятежно.
   "Почесывание - хорошо".
   - Полагаю, ты хочешь  еще?  -  саркастически  поинтересовался  Лайам,  но
все-таки почесал мягкую, словно ткань, чешую. - Что из того, что  тут  было,
ты предвидел заранее?
   "Довольно многое".
   Дракончик потянулся, поворачиваясь так, чтобы  Лайаму  было  удобнее  его
чесать, - простое движение  удовольствия,  мало  вяжущееся  с  холодком  его
мыслей.
   - Зачем ты заставил меня соврать и сказать, что я грохнулся в  обморок  в
спальне Тарквина?
   "Ты знаешь".
   К собственному удивлению, Лайам  понял,  что  он  и  вправду  это  знает.
Кессиас принял Фануила за домашнего зверька  чародея.  Похоже,  бравый  эдил
ничего не слышал о фамильярах, и если бы Лайам попытался  растолковать  ему,
что это такое, Кессиас наверняка предположил бы...
   - Ты не хотел, чтобы  он  заподозрил,  будто  мы  с  тобой  вместе  убили
Тарквина.
   "Это тут же пришло бы ему в голову, и тогда все стало бы много сложнее".
   - Зато теперь эдил считает меня рохлей,  человеком,  которому  становится
дурно от одного вида крови.  Он  думает,  что  я  никогда  прежде  не  видал
мертвецов.
   "Тебя это волнует?"
   Лайам покачал головой и убрал руку. Его посетила неожиданная  мысль,  ему
представилось, как Фануил, зажав кинжал в  маленьких  лапах,  подбирается  к
спящему старику.
   Но эта картинка тут же исчезла, словно что-то стерло ее влажной тряпкой.
   "Глупость. Я не способен на это".
   - Конечно нет, - поспешно согласился Лайам, чуть отступив от стола. Мысль
и вправду была дурацкой. Дракончик не мог предугадать, что Лайам напьется  и
ему взбредет в голову навестить старика. Он никак, ну никак  не  мог  знать,
что среди