нцию. То, что  нам  теперь  известно  о  нравах  этой
цивилизации, не исключает такого варианта. Из этого следует,  что  нам  пока
ничего не угрожает.
   - За исключением того, что мы будем жить на термоядерной бомбе, не  зная,
когда ей вздумается взорваться, - мрачно возразил Николай.
   - Я смотрю, ты так спокойно отнесся к перспективе остаться вечно на  этой
планете? - удивился Сергей.
   - А что же делать? Рвать на себе волосы? Кроме того, если копнуть глубже,
то во всем виноват я. Я ведь затеял вскрытие этой пещеры...
   - Но я разрешил, поэтому основная вина падает на меня.
   - Давайте не выяснять,  кто  больше  виноват,  -  предложил  Владимир.  -
Поплыли назад. Вон, - указал он на противоположный  берег,  -  Ореада  зовет
обедать.

   КИБЕЛА
   Через три дня все находящиеся в долине люди покинули ее и переселились  в
лагерь землян. Пещеру замуровали наглухо, оставив  неподалеку  от  ее  входа
"сторожа".
   Владимир со своей семьей переселился в построенный для него дом.  Сергей,
если у него появлялась свободная минута, заходил к ним и все время  проводил
с внуком. Однако этих минут у него  становилось  все  меньше  и  меньше.  Он
целыми днями не отходил от пульта связи с СС, ведя непрерывный диалог с нею.
О чем он беседовал с СС, никому пока не было известно. Сергей  отмалчивался,
на вопросы отвечал неопределенно.
   Известие о том, что придется  остаться  на  Кибеле,  восприняли  в  общем
спокойно. Как и предрекал Приходько, мало кого привлекала перспектива  стать
музейными экспонатами, то есть сидеть в президиумах торжественных  заседаний
и встреч с "интересными людьми", делать доклады в  молодежных  организациях,
выступать в школах - в общем, жалкая участь вышедшей в тираж знаменитости.
   После некоторых колебаний Сергей решил возвратить  Приходько.  Для  этого
был послан вертолет в том же составе экипажа. Вертолет кружил  три  дня  над
предполагаемым местом нахождения Приходько, неизменно возвращаясь на  ночлег
на ту поляну, где он был оставлен в тот злополучный день.  На  третий  вечер
появился Приходько. Он был в оборванной одежде, но  по  виду  своему  вполне
доволен, хотя и сердит.
   - Ну, чего шум поднимаете? - вместо приветствия накинулся он  на  них.  -
Распугали мне все товарищество.
   Николай объяснил ему сложившуюся ситуацию. Приходько довольно хмыкнул.
   - О то-то ж. Е правда... - он чуть не сказал "на Земле", но  поперхнулся.
- Шо я тоби говорил, хлопчику? - повернулся он к  Владимиру.  -  Выходит,  я
прав?
   - Ну ладно, Приходько, - остановил его Николай. -  Садись  в  вертолет  и
поехали домой.
   - Ха! Домой? Знаете ще? А катитесь вы под тры чорты. Мени и здесь  добре.
И выматывайте отсюда побыстрее, бо вся моя компания разбежится из-за вас.  -
Сказав это, он повернулся и пошел по тропинке в  чащу  леса.  Спустя  минуту
раздался его пронзительный  свист,  и  где-то  вдалеке  прозвучал  ответный.
Друзья переглянулись и, не говоря ни слова, сели в вертолет.
   Всю дорогу они молчали, и, только подлетая  к  лагерю,  Николай,  как  бы
отвечая на собственные мысли, коротко бросил: - Обиделся!
   - Может быть, а может быть,  и  нет,  -  ответил  ему  Вальтер.  На  этом
разговор закончился.
   Население поселка между тем росло. Решив остаться,  земляне  обзаводились
женами. Женщин становилось все больше. Откуда они  появлялись,  Владимир  не
знал, да и  не  интересовался.  Тут  каждый  "работал  на  себя".  Строились
семейные  дома,  появились  дети.  Демократичная,  но  в  сущности   строгая
дисциплина бывших бойцов отряда постепенно стала расшатываться. Общественные
работы теперь велись спустя рукава. Собственно, нужды в них больше не  было.
Все чаще  и  чаще  берега  озера  покрывались  на  целый  день  обнаженными,
нежащимися на  солнце  телами.  Сергей  это  видел,  но  не  реагировал.  Он
по-прежнему целыми днями пропадал на пункте связи с СС,  приходя  только  на
обед. Обедал он обычно в  семье  Владимира,  оставаясь  единственным  теперь
холостым среди своих друзей и бывших соратников.
   Однажды рано утром, как обычно направляясь на  работу,  он  услышал,  что
кто-то зовет его по имени. Он обернулся,  но  никого  не  обнаружил.  Солнце
только что взошло, и поселок спал. На площади, где он находился, не было  ни
души. Он пожал плечами, думая, что  ему  померещилось,  но  голос  прозвучал
настойчивее. Тут только он понял, что этот голос  звучит  внутри  него.  Уже
догадываясь, в чем дело, он пошел на голос,  который  вел  его  из  поселка.
Голос продолжал звать дальше. Вскоре он вошел в рощу амброзии и  остановился
пораженный.
   На возвышении из причудливо изогнутых корней, образующих нечто,  подобное
трону, сидела величественная женщина необыкновенной красоты. Это была  такая
красота, которая притягивает и одновременно пугает своим  совершенством.  На
ней было переливающееся отблесками зеленое  платье,  украшенные  жемчугом  и
драгоценными камнями сандалии,  скрепленные  ремнями,  обвивающими  стройные
голени. У ног ее лежали два огромных тигра и смотрели на  остолбеневшего  от
неожиданности человека немигающими, с узким разрезом зрачков  глазами.  Один
из них лениво поднялся на ноги и, подойдя к Сергею,  спокойно  обнюхал  его.
Круглая,  с  прижатыми  ушами  голова  зверя  доходила  Сергею   до   груди.
Удовлетворенный  осмотром,  тигр  лег  на  свое  место  и  зевнул,  обнажая,
громадные клыки.
   Сергей легко справился с волнением. Ему, пережившему  встречу  с  грозной
Уранией, такое внешнее оформление даже  понравилось.  Он  смело  взглянул  в
глаза женщины и вздрогнул, увидев в них  то  самое  Ничто,  которое  темнело
иногда у Ольги. Это длилось мгновение. Глаза женщины приняли  обычное,  даже
приветливое выражение. Они были такого же изумрудного цвета, как и у Ирины.
   Женщина молчала, рассматривая Сергея. Молчал и  Сергей,  ожидая,  что  же
последует дальше. Молчание затянулось. Наконец  она  сделала  едва  уловимый
нетерпеливый жест, и он услышал ее глубокий  голос,  от  которого  по  спине
поползли мурашки.
   - Что молчишь? - на чистом русском языке, без малейшего акцента, спросила
она и добавила с усмешкой: -  Сергей  Владимирович?  -  Она  произнесла  его
полное имя слегка растягивая слова.
   - Жду, что ты мне скажешь, Кибела, - спокойно ответил Сергей.
   - Подойди поближе.
   - Убери, пожалуйста, своих кошек, - в тон ей  попросил  Сергей.  -  Я  не
переношу кошачьего запаха.
   На лице Кибелы промелькнула улыбка.
   - Брысь! - коротко приказала она тиграм. Те мгновенно вскочили и, вытянув
хвосты, опрометью бросились в чащу.
   Сергей подошел ближе и, не найдя,  на  что  присесть,  сел  на  небольшой
бугорок.
   - Так ты узнал меня? - полувопросительно спросила Кибела.
   - Это нетрудно. Знание языка, величественность вида, да еще эти котята  у
ног...
   - Тебе нравится мой вид?
   - Очень. Но я же понимаю, что это только  условный  образ.  Я  знаю  твою
истинную природу, но благодарю тебя, что ты сочла возможным явиться ко мне в
таком прекрасном облике.
   - Что ж, очень хорошо, что ты все знаешь, - Кибела слегка  улыбнулась.  -
Но это не облик. Это живая  девушка.  Она  спит.  Когда  я  покину  ее,  она
проснется и ничего не будет помнить. Ты можешь взять  ее  себе,  если  мы  с
тобой договоримся... Считай, что это аванс в знак нашей будущей дружбы.
   - Вот как! Я слушаю тебя, Кибела. Позволь заверить, что я сделаю все, что
в  моих  возможностях,  чтобы  быть  тебе   полезным.   Я   хотел   и   ждал
взаимопонимания.
   - Мне все известно о тебе и твоих соплеменниках. Все! - подчеркнула  она.
- И ваши слабости, и ваши достоинства.
   - Мы не таились от тебя, как только поняли, кто ты.
   - Я это оценила, и поэтому мы здесь разговариваем.
   Сергей промолчал, ожидая.
   - Я знаю, - продолжала Кибела, - что вы не сможете вернуться на Землю,  и
позволю вам остаться.  Но  вы  должны  помочь  мне.  Титаны  оставили  здесь
громадный ядерный  заряд.  Они  окружили  его  сверхпрочной  стеной,  сквозь
которую мне невозможно пробиться. Даже если бы я могла проникнуть туда,  мне
было бы только хуже. Этот заряд может взорваться в любое  время  и  разнести
планету на куски. Это очень большой заряд, - повторила  она.  -  Я,  которая
никогда и ничего не боялась,  живу  уже  тысячелетия  в  постоянном  страхе.
Титаны отомстили мне. И только вы, люди, способны помочь. Ты понял меня?
   - Отлично понял, прекрасная Кибела. Я уже  думал  об  этом.  Нам  как  ты
понимаешь, необходима информация, чтобы  найти  решение.  Не  так-то  просто
обезвредить заряд. На пути стоит электронный мозг.  Если  он  разгадает  наш
план, то взрыв  произойдет  немедленно.  Любая  информация  важна,  так  как
неизвестно пока, какую роль она сыграет.
   - Спрашивай! Я охотно отвечу.
   - Титаны знали твою природу? Ты с ними говорила, вот так, как со мной?
   - Это так важно? - нахмурила брови Кибела.
   - Очень!
   - Ну ладно, я скажу тебе, хотя одно воспоминание об этом приводит меня  в
ярость. Да, они знали, и я вот так же,  как  к  тебе,  явилась  к  ним.  Они
посмеялись надо мной и даже хотели захватить в плен. Не  меня,  конечно,  но
образ, который я приняла, не  останавливаясь  перед  тем,  что  наносят  мне
смертельное оскорбление.
   - Что послужило поводом для встречи?
   - Я хотела предупредить, чтобы они не занимались добычей руды, не строили
своих вонючих заводов.
   - Понятно! Эпидемия случилась после этого разговора?
   - Да! Я покарала их!
   - Это очень важно, Кибела. Теперь я знаю, для чего они поместили  в  гору
такой  мощный  заряд,  значительно  превышающий  энергетические  потребности
пещеры. Теперь я знаю, что в программу Мозга входят команды взрыва в  случае
гибели заключенных в саркофаги титанов  или  же,  напротив,  спасения  их  и
отлета с планеты. Второе маловероятно, так как они надеялись покорить тебя.
   - Это никогда не случится! - гневно воскликнула Кибела.
   - Да, никогда, - согласился Сергей, - но еще потому, что к ним  никто  не
придет на помощь.
   - Почему ты так думаешь?
   - Знаю. Уран погиб, и вместе с ним  погибли  титаны  и  олимпийцы.  Этого
племени больше не существует.
   - Я рада этому известию.
   - Погоди радоваться. Анабиоз не может  продолжаться  вечно.  Удивительно,
что они еще живы. В любой момент они могут погибнуть, и тогда...
   - Тогда поторопись!
   - Я и так тороплюсь. Ты знаешь, что я не  выхожу  из  здания  связи.  Все
время мы с СС проигрываем различные варианты обезвреживания заряда, но  пока
еще нет существенных сдвигов. Считай, что цель у  нас  одна  и  мы  с  тобой
союзники. Мне нужно только больше информации.
   - Все, что тебе нужно, ты получишь  немедленно.  А  пока  прими  от  меня
обещанный подарок. Эта девушка только час назад вышла из дерева и никому еще
не принадлежала. У нее очень красивое имя - Леда. Люби ее.
   - Постой! - остановил ее Сергей, не в  силах  скрыть  смущения.  -  Может
быть, тебе она еще раз понадобится.
   - Зачем? - удивилась Кибела.
   - Ну, чтобы встретиться со мной, например.
   Кибела рассмеялась.
   - Поверь, для этого у меня найдется немало других,  не  менее  прекрасных
образов. Не забывай, кто я. Ведь я могу создать такое... Нет  тайны  живого,
которую бы я не постигла. Ведь недаром же лапифы называют меня Великая Мать.
   - Но ты их не особенно милуешь, Великая Мать,  -  воспользовался  случаем
Сергей.
   - Как так?
   - Напускаешь на них кентавров.
   - Ты же прекрасно знаешь причину этого, и сам говорил о ней. Не будем  об
этом, - строго прервала она его попытку. - Мир этот равновесен, и равновесие
нельзя нарушать.
   - Пойми, Кибела, - рискуя навлечь на себя гнев, не сдавался Сергей. - Мне
претит насилие и кровь. Что, если я предложу тебе другой способ  поддержания
равновесия?
   Кибела минуты две-три молчала, на  ее  лице  промелькнула  гамма  сложных
чувств. Здесь было и сочувствие, и насмешка, сомнение  и  решимость.  Сергей
невольно залюбовался  ее  лицом  -  неповторимым  сочетанием  ума,  женского
обаяния и красоты. Это не  было  лицо  каменной  богини,  холодной  в  своем
величии и могуществе. Нет, это было лицо  Женщины,  и  имя  Великой  Матери,
данное лапифами, более всего ей подходило  в  краткий  момент  ее  раздумий.
Сергей вдруг почувствовал себя ничтожным и маленьким перед воплощением,  как
он ясно теперь понял, Великого Женского  Начала,  лежащего  в  основе  всего
Мироздания. Почти физическое ощущение, что он  находится  сейчас  на  пороге
великой тайны бытия, и отчаяние от того, что ему, его слабому разуму не дано
возможности  проникнуть  в  нее,  что  он  так  и  останется  с  мучительным
воспоминанием об этой встрече с нераскрытой тайной, бросило его в дрожь. Его
внезапно осенила мысль, что все, что он знает, и  не  только  это,  но  весь
путь, пройденный человечеством от каменного топора  до  могучих  космических
кораблей, что все завоевания человеческой цивилизации, ее поиски, открытия и
ошибки - только малая ничтожная часть Великого Общего, и это Общее  является
достоянием и собственностью этой сидящей напротив него  женщины.  Страстное,
необузданное желание припасть к ногам этого божества, с восторгом отдать  за
него жизнь, сгореть в пламени атомного реактора и возродиться  вновь,  чтобы
вновь и вновь служить ей, испытывая восторг мучения  и  самопожертвования...
Это длилось какое-то мгновение. Сергей снова овладел собой  и  уже  спокойно
посмотрел  в  лицо  Кибеле.  Та  поняла  его  состояние   и   удовлетворенно
улыбнулась. Непонятно, что ей доставило больше удовлетворения - его  восторг
самоотречения или то, что он смог подавить его в себе, дал возобладать  воле
над чувствами.
   - Ты еще молод, Сергей, - прозвучал мягкий и глубокий голос Кибелы. -  Не
спеши. Придет время, когда вы, люди, достигнете зрелости ума и сами откроете
Тайну. Это будет не скоро. Пройдут тысячелетия. Вы будете часто  болеть,  но
выживете. Вы не состаритесь, как титаны.
   - Титаны?
   - Да, это была дряхлая цивилизация. Ты удивлен? Но ведь  ты  сам  заметил
это и обратил внимание на главный признак дряхлости.
   - Признак?
   - Да,  -  цинизм.  Цинизм  начинается  тогда,  когда  старость  опережает
зрелость. Это признак старческого слабоумия  цивилизации,  как,  впрочем,  и
человека в отдельности. И, как следствие, - переоценка  своих  возможностей,
непонимание реальности и нежелание ее понять. В молодости тоже не  понимаешь
реальности, но есть страстное желание познать ее.  Познай  и  ты  реальность
этого мира и не подходи к нему со своей меркой.  Я  видела,  что  ты  хочешь
понять ее. Но чтобы понять, надо принять ее такой, какая она есть. Не  спеши
исправлять ее, даже если она покажется тебе несовершенной.  Ведь  что  такое
реальность? Это равновесие  в  создавшихся  условиях.  Изменятся  условия  -
изменится реальность.
   - А если реальность расширится?
   - Это приведет к изменению условий. Но в лучшую или в худшую сторону -  в
каждом  конкретном  случае  по-разному.  Если  создается   новое   множество
различных реальностей, то оно должно быть совместимо или же распадется.  Так
и ты, войдя в мою реальность, должен быть совместимым с нею, иначе будешь ею
отвергнут. Ты должен принять мои законы. Пойми, что добро не всегда добро, а
зло не всегда зло. Есть явление, и его проявления должны рассматриваться  на
разных уровнях, чтобы дать ему окончательную оценку.
   - Опасная теория, в том смысле, что при помощи нее можно оправдать  любое
зло.
   - А разве огонь не опасен? Он и  греет,  и  сжигает.  Так  и  здесь,  все
зависит от того, насколько развит ум.  Ведь  истина  в  руках  дурака  может
принести величайшее зло. Мало владеть истиной, надо уметь с ней  обращаться.
И помнить надо постоянно, что ни одна истина  не  может  дать  безграничного
блага. Такого не бывает! Истина находится по ту сторону добра и зла. Добро и
зло делают те, кто владеет истиной. Я видела по выражению твоего  лица,  что
ты нетерпелив, что хочешь знать Тайну  Бытия.  Но  преждевременное  владение
истиной опасно как для того, кто ею владеет, так и для тех, кто рядом с ним.
Попробуй, дай бластер дикому фавну и спокойно наблюдай за ним. Ведь в голову
тебе такое не приходит! Так наберись терпения.  Ты  будешь  долго  жить,  не
старясь, не дряхлея. Наслаждайся жизнью. Тебе я подарю три дара драгоценных,
тебе и тем, кто будет здесь с тобой. Бессмертие, которое даю я всем  живущим
на планете людям, второй дар - молодость, а третий дар  тебе  -  неистощимые
желания. Сравни все это с тем, что ты оставил на Земле. Неужели  этого  тебе
мало?
   -  Вся  наша  жизнь  полна  противоречий.  Прекрасная  Кибела,  дар  твой
несомненно щедр. Казалось бы,  к  чему  еще  стремиться?  Коль  вечно  кровь
горячая струится по жилам, и в душе огонь желаний  никогда  не  гаснет?  Что
надобно для счастия еще? Но ты права, что нет добра без зла.
   - Так в чем же зло?
   - В укоре совести. Не говорила бы  ты  здесь  со  мной,  коль  не  был  я
воспитанник Земли. Того народа, о котором ты сказала, что  ему  не  угрожает
дряхлость. Народа, ищущего Правду. Ведь так, скажи?
   - Ну, так!
   - Так чувство долга у меня перед народом, что породил меня и сделал  тем,
кто есть я, не будет угасать.
   - Забудешь ты его. Коль хочешь - помогу.
   - Но нужен буду ль я тебе, коль совесть потеряю?
   Кибела ничего не ответила, только с нескрываемым интересом посмотрела  на
Сергея.
   - Мы вернемся  к  этому  вопросу,  -  сказала  она  минуту  спустя.  -  Я
обязательно с тобой встречусь, и не однажды. Но вначале  ты  должен  принять
мои условия.
   - Я их уже принял, Кибела! И принял их не только потому,  чтобы  остаться
здесь, но в силу убеждений и совести своей. Тебя я полюбил за это время, что
находился тут. Твое величие и красоту неповторимую, что ты создала  здесь  и
что есть ты сама.
   -  Я  тебя  тоже  полюбила,  -  призналась  Кибела.  -  Ты  первый,   кто
действительно проникся ко мне  любовью.  Лапифы  любят  меня,  но  боятся  и
раболепствуют, титаны хотели покорить  и  изнасиловать.  Ты  же,  человек  с
Земли, понимаешь меня и не боишься, любишь, но не хочешь насилия. Однако мне
пора. Бери свой дар и уходи!
   - Подожди, - взмолился Сергей, - я не могу взять женщину, которая меня не
знает и не любит!
   - Почему ты решил, - впервые за все время разговора рассмеялась Кибела, -
что она тебя не знает и не любит? Она тебя знает, как ты не знаешь сам себя,
и любит так, как не  любила  тебя  ни  одна  женщина  Земли.  Потом,  -  она
загадочно улыбнулась, - ты сам понял, что женское начало -  всему  основа  и
мужчина лишь служит женскому желанию. Так что служи, чтоб  я  была  довольна
службой, как служит мне все то, что дышит и живет. И помни, голова растет от
тела и лишь дурная голова стыдится тела и  того,  что  нужно  телу.  Бывают,
правда, исключения. Но это все издержки. Нормально ум и красота должны  быть
вместе, неразрывно, в достигнутой  гармонии  Природы.  Прощай  теперь...  до
встречи новой.
   - Погоди! - попытался остановить он ее, но Кибела ничего не ответила.  Ее
глаза были закрыты. Она спала. Сергей от изумления и растерянности застыл на
месте, боясь пошевелиться. Так они сидели тихо минуты три.  Наконец  женщина
открыла  свои  изумрудного  цвета  глаза  и,  увидев   Сергея,   улыбнулась,
протягивая ему руку. Сергей взял ее и почувствовал тепло мягкой ладони.
   Они отошли от поляны, где состоялся разговор  с  Кибелой,  уже  шагов  на
сорок,  как  вдруг  страшная  мысль  поразила  его,  и  он  остановился  как
вкопанный.
   "Кибела!" - мысленно позвал он. В ответ глухое молчание. Он познал еще  -
и тот же результат. Отчаяние охватило его.
   - Кибела! - заорал он  неожиданно  для  самого  себя  во  всю  глотку.  -
Отзовись! Иначе мы погибли!
   Глаза его спутницы внезапно как  бы  остекленели,  и  она  уставилась  на
Сергея невидимым взором. Потом в них появилось  осмысленное  выражение.  Она
строго взглянула ему в лицо и нахмурилась.
   - По