ом из них были вспышки молний,  могучие  воины  на  грохочущих
колесницах, вереницы связанных пленниц. Второе осталось еще более  туманным.
Она только помнила, что в панике бежала по полю, а за  ней  гнался  кентавр.
Потом все обрывалось. Какое прошлое было раньше, какое позже - она не  могла
сказать. Другие женщины, жившие с ним  в  поселке,  теперь,  как  и  Ореада,
вступившие с ним в мысленный контакт, тоже хранили в памяти смутные  отрывки
минувших жизней. Никто из них не мог сказать, как давно это  было.  Судя  по
рассказу Ореады, она жила во  времена  посещения  планеты  титанами.  Лапифы
хранили в памяти предания об этих  посещениях.  Титаны  захватывали  в  плен
женщин и мужчин и увозили их  куда-то  на  грохочущих  и  извергающих  пламя
машинах. Похищенные уже никогда не возвращались к племени.
   - Как вы думаете, - обратился Владимир к женщинам, - почему фавны  напали
на нас? - Они только что вышли из воды  озера,  где  смывали  с  себя  следы
крови, и теперь отдыхали,  лежа  на  прибрежном  песке.  Выстиранную  одежду
развесили на ветках деревьев. Все как-то произошло само собой,  и  Владимир,
сам того не замечая, перестал стесняться собственной наготы и наготы лежащих
рядом с ним на песке молодых женщин. Правда,  некоторым  из  этих  "молодых"
было лет по пятьсот, но, глядя на их гибкие  и  стройные  тела,  ни  за  что
нельзя было это принимать всерьез.
   Женщины быстро заговорили. Владимир, который еще не полностью  освоил  их
язык, ничего не понял и обратился за разъяснениями к Ореаде.
   - Мы думаем, что они уже выбрали себе  вождя  и  теперь  готовят  большую
жертву.
   - Так что, они хотели нас принести в жертву?
   - Конечно, предпочтительнее принести в жертву пленных, а если их нет,  то
и своих. Теперь все зависит от вождя, на кого он укажет.
   - Они смогут повторить свою попытку?
   - Трудно сказать. Мы убили многих из нападавших. Другие теперь побоятся.
   - Вы очень хорошо стреляли! - поблагодарил Владимир.
   Похвала эта, видимо, доставила большое удовольствие его подругам, так как
они заметно оживились. Одна из них вскочила на ноги и, схватив лежащий подле
нее лук, натянула его и пустила стрелу в стоящее метрах в пятидесяти от  них
дерево. Стрела тонко пропела и впилась в ствол.
   - Отлично! Ты молодец. Рея, - похвалил он ее.
   - Мы все умеем стрелять. Лучше погибнуть в бою, чем  быть  принесенной  в
жертву. После жертвы уже больше не возвращаются в этот мир, - ответила она.
   - Разве после жертвы тела не хоронят?
   - Нет. Жертву подвергают длительной пытке, а потом остатки  тела  сжигают
на  жертвенном  камне,  -  она  так  и  сказала  "остатки  тела".  Владимира
передернуло от отвращения.
   - Черт бы их побрал! Я и не  предполагал  о  такой  зверской  жестокости.
Теперь я понимаю, почему вы так метко стреляли.
   - Я же тебя предупреждала и советовала  забрать  все  луки,  -  напомнила
Ореада.
   - Да, совершенно верно. Но что же мы теперь будем делать? С  ними  нельзя
договориться?
   - О чем?
   - Ну... дать слово, что не будем больше нападать друг на друга.
   - А разве можно верить слову? Что такое слово? Фу! - дунула  она,  сложив
губы трубочкой.
   - Как? Разве у вас нельзя верить другу? А как же вы  заключаете  союзы  с
другими племенами?
   - Что такое союзы? Не пойму.
   - Ну, это когда объединяются несколько племен для общей  защиты,  скажем,
от нападения кентавров или заключают союз, чтобы  сообща  напасть  самим  на
них.
   - Никогда об этом не слышала. У нас каждое племя само за себя  и  никогда
не объединяется с другим. Если какое-то племя погибает в войне с кентаврами,
то другие радуются.
   - Радуются? Чему?
   - Тогда дикие, которые рождаются в священных рощах, идут к тому  племени,
которое остается жить, и племя от этого растет и становиться более сильным.
   - Если бы в тот  день,  когда  на  вас  напали  кентавры,  рядом  с  вами
находилось бы другое племя лапифов, они не пришли бы вам на помощь?
   - Скорее всего, нет. Разве что, если бы  опасались,  что  кентавры  потом
нападут на них самих.
   - Интересный вы народ, лапифы, и как только вас земля терпит таких?
   - Земля? Не понимаю.
   - Я хотел сказать Кибела.
   - Кибела? О! Великая Мать не оставит милостью своих детей,  но  никто  не
может знать ее решений и намерений. Великая Мать любит жертвы и  празднества
в ее честь. Ты мог навлечь гнев на себя Великой Матери,  так  как  не  хотел
принимать участия в празднествах.
   - Не понимаю? Каких таких празднествах?
   - Ну, в рощах. Твой друг принимал участие, а ты отказался.
   - Так вот оно что! И из-за этого на меня стали коситься в поселке?
   - Конечно! Нельзя проявлять такое неуважение к Кибеле! Это может принести
несчастье всем.
   - Почему же мне ничего не объяснили?
   - Я думала, ты сам это знаешь. Потом, может быть, ты враг Великой Матери?
Ты убил ее стража Пифона, и она могла лишить тебя силы принимать  участие  в
празднестве. Так думали все женщины племени. Я-то знаю, что это не  так.  Но
мне не верили. Думали, что я говорю это только из благодарности тебе за  то,
что ты снял меня тогда с доски пыток. Вот они подтвердят, - она  кивнула  на
подруг и что-то им объяснила на своем звучном, певучем  языке.  Те  согласно
закивали головой. Рея от себя что-то добавила.
   - Что она говорит?
   - Она сказала, что теперь они знают, что Кибела, если и гневалась на тебя
за Пифона, то теперь простила, так как вернула тебе мужскую силу.
   - Я знаю, почему они напали, - вступила в разговор молчавшая до  сих  пор
Ио. - Они хотели принести тебя в жертву и  тем  самым  умилостивить  Кибелу,
которая еще гневается за убийство Пифона. Я слышала,  как  там,  в  поселке,
говорили, что пока ты жив, самка Пифона не уйдет из ущелья.
   - Возможно, они и правы, - задумчиво, вспомнив  пришедшую  ему  в  ущелье
догадку, тихо проговорил Владимир. - Ну что ж, видно, мне придется увести ее
отсюда.
   - Как ты это сделаешь? - недоверчиво спросила Ореада.
   Он не успел ответить. До них донесся плеск воды. Метрах в ста  от  них  к
озеру спустилось стадо оленей.  Владимир  схватил  лук  и,  крадучись,  стал
приближаться к стаду. Женщины замерли. Через несколько минут стадо  с  шумом
умчалось, оставив на месте молодого самца, сердце которого пронзила  стрела,
выпущенная охотником.
   Когда Владимир и подбежавшая ему на помощь Ореада освежевали  и  принесли
тушу, на специально отведенном месте уже пылал костер. Владимир нарезал мясо
кусками, нанизал их на палочки и обильно посыпал каждый кусок пеплом равы  -
растения, зола которого содержала большое  количество  хлористого  натрия  и
заменяла лапифам поваренную соль. Зола равы содержала  также  соли  кальция,
калия и магния. Лапифы умели очищать золу, выделяя из нее соль  натрия.  Для
этого  зола  растворялась  в  воде,  потом  фильтровалась  и   выпаривалась.
Образовавшийся осадок содержал  главным  образом  соль  натрия.  Рава  росла
обычно на сухом и каменистом грунте с богатым содержанием солей. Владимир не
раз думал о том, чтобы привезти  семена  равы  на  Землю  и  посеять  их  на
засоленных почвах. Судя по тому, как это  растение  концентрировало  в  себе
соли, оно должно оказаться весьма полезным на Земле, где мелиорация когда-то
привела в негодность миллионы гектаров земли.
   * * *
   Игорь отбивался от наседающих на него фавнов как только мог.  Застигнутый
врасплох,  он  мог  надеяться  только  на  свои  кулаки  и  знание   приемов
рукопашного боя. Уже трое из  нападавших  на  него  валялись  на  траве,  не
подавая признаков жизни. Под кулаками его дробились челюсти, ломались шейные
позвонки, но силы были неравны. Его повалили и связали.
   Неделю назад, узнав о нападении  фавнов  на  Владимира,  Игорь  пришел  в
ярость. Она усилилась еще больше, когда он понял,  что  сам  дал  нападающим
оружие. Показав фавнам, как делать пращи, и обучив  их  владеть  ими,  Игорь
рассчитывал, что это оружие заменит недостающие луки и будет применяться для
охоты на оленей. Однако фавны решили иначе и  тут  же  воспользовались  ими,
чтобы напасть на поселение Владимира.
   Между Игорем и его  друзьями-фавнами  произошел  резкий  разговор.  Игорь
хотел было отобрать пращи, но не  тут-то  было.  Отношения  сразу  же  стали
враждебными. Теперь при его появлении фавны замолкали и расходились в разные
стороны, показывая тем самым, что не хотят больше с ним общаться.
   Вскоре после случившегося Перо предупредила Игоря, что его хотят принести
в жертву Великой Матери.
   - Уже избран  вождь,  -  сообщила  она,  назвав  имя  одного  из  фавнов,
отличающегося от других высоким ростом и могучим телосложением. Игорь хорошо
знал  его.  Это  был  Иес,  присоединившийся  к  ним  во  время  бегства  от
преследующей толпу лапифов самки Пифона.
   - Ты должен вызвать его на единоборство, - посоветовала женщина.  -  Если
победишь, то вождем станешь ты. Таков обычай. Но после  борьбы  с  тобой  он
должен остаться жив, чтобы лечь на жертвенную доску.
   Игоря всего передернуло.
   - Это обязательно?
   - Да! Иначе на жертвенную доску ляжешь  ты!  Большая  жертва  необходима,
когда образуется новое племя, иначе Великая Мать разгневается  и  отвернется
от лапифов. А это страшно! Великая Мать жестоко карает!
   Игорю ничего не оставалось делать, как последовать совету. Иеса он  нашел
в роще в окружении толпы фавнов и лапифок.
   - Эй ты, грязный фавн! - вызывающе крикнул ему Игорь.  -  Тебя,  кажется,
пророчат в вожди? Почему меня не спросили? Я против!
   Сказанного было достаточно. Фавны и присутствующие в роще женщины поняли,
что сейчас начнется поединок, и отступили на края поляны, образовав  широкий
круг для бойцов.
   Иес не заставил себя упрашивать. Выкрикнув Игорю несколько оскорблений  и
обвинений в том, что он враг Великой  Матери,  фавн  согнулся  в  борцовской
стойке и,  выставив  вперед  длинные  руки,  поросшие  рыжей  шерстью,  стал
приближаться.  Игорь  не  стал  дожидаться.  Высоко  подпрыгнув,  он  быстро
пролетел расстояние, отделяющее его от противника, и нанес ему  великолепный
удар правой ногой в печень. Иес хрюкнул и повалился на траву. Еще мгновение,
и Игорь схватил его сзади левой рукой за волосы,  а  другой  заломил  правую
руку поверженного фавна за спину, резко  дернул  ее  вверх,  ломая  плечевой
сустав.
   Но тут произошло то, чего не  ожидал  ни  Игорь,  ни  собравшиеся  вокруг
лапифки. Вместо того, чтобы поздравить  победителя  и  признать  его  вождем
племени, фавны, яростно завыв,  набросились  на  землянина.  После  короткой
борьбы его опрокинули, связали и понесли к недавно устроенному  жертвеннику.
Туда же отнесли и потерявшего от боли сознание Иеса.
   Теперь приказывал другой фавн. Это был  как  раз  тот,  который  указывал
дорогу в ущелье. Он отдал распоряжение, и фавны поставили жертвенную  доску,
прислонив ее к камням жертвенника.  Несколько  других  побежали  в  селение,
откуда вскоре донеслись вопли женщин. Спустя некоторое время, они вернулись,
таща за собой пятерых несчастных, которых  тут  же  привязали  к  жертвенным
доскам.
   Фавны между тем обступили жертвенник,
   - Послушайте! - крикнул им Игорь. -  Ведь  это  не  по  правилам.  Против
обычая. Я победил!
   - Молчи! На тебя правила  не  распространяются,  -  строго  сказал  новый
предводитель фавнов. - Ты не лапиф.  Ты  враг  Великой  Матери.  Из-за  тебя
Кибела обрушила на нас гнев и послала своего  стража.  Теперь  ты  умрешь  в
мучениях, и Пифон покинет нас.
   Пока он говорил, другие фавны сооружали костер из сухих веток  и  стволов
деревьев, где пламя должно поглотить остатки растерзанных тел.
   Женщины, привязанные к доскам, перестали кричать и расширенными от  ужаса
глазами смотрели на эти  приготовления.  В  глазах  же  других,  обступивших
площадь,  на  которой  стоял  жертвенник,  Игорь  не  увидел  ничего,  кроме
любопытства, да, может быть, на лице каждой из женщин проявились  облегчение
и радость оттого, что выбор пал не на нее.
   Новый вождь, между тем, сосредоточенно занимался  делом.  Он  отщепил  от
бревна щепки и стал их заострять. Назначение их Игорь понял, когда его доску
положили на землю и вождь  направился  к  нему,  держа  в  руках  деревянный
молоток и пучок щепок. Деловито присев на корточки, он примерил одну из них,
чуть-чуть заострил и стал вбивать ее молотком  под  ноготь  большого  пальца
правой ноги. Холодный  пот  выступил  на  лбу  Игоря.  "Не  дождешься...  не
дождешься..." - твердил он себе, теряя сознание от острой, пронизывающей все
тело боли.
   * * *
   Дней  восемь  Владимир  потратил  на  сооружение  катапульты.   Трудность
заключалась в том, что, кроме топора и ножа, у него не было  никаких  других
инструментов. Еще два  дня  ушло  на  поиски  гибких  растительных  волокон,
которые  смогли  бы  заменить   конский   волос   для   каната   катапульты.
Изготовленные канаты выдерживали только три - четыре выстрела. Но этого было
вполне достаточно. Бывшие с ним женщины  сплели  несколько  таких  запасных,
хотя Владимиру  было  ясно,  что  больше  одного,  в  крайнем  случае,  двух
выстрелов ему не удастся сделать.
   Катапульту предстояло еще испытать, так же, как и приготовленные для  нее
снаряды. Их он  изготовил  из  смеси  селитры  и  сахара,  сварив  в  каждый
растительные фитили, пропитанные селитрой и тщательно высушенные на  солнце.
Каждый снаряд весил по килограмму. Еще до изготовления катапульты он испытал
снаряд. Он горел ярким пламенем и распространял вокруг страшный  жар.  Сахар
для снаряда был получен из тыкв, сок которых  являл  собой  густой  сахарный
сироп. Его выпаривали в котле и смешивали с селитрой, которую также нашли  в
долине.
   Заложив в ложку катапульты десяток снарядов, он  поджег  их  и  нажал  на
спуск. Снаряды взвились в воздух и, пролетев значительное расстояние,  легли
довольно кучно, что  и  требовалось.  Во  всяком  случае,  расстояние  между
падением двух не превышало пяти метров. Если повезет,  то  с  первого  залпа
удастся  накрыть  лежащую  змею.  Это  был,  пожалуй,  единственный   способ
раздразнить ее и заставить заползти на карниз. Если же змея не  бросится  за
ним на карниз, то у него был в запасе другой план, рассчитанный на  то,  что
Пифон, получив сильные ожоги, не сможет развить большую скорость.
   Теперь оставалось проверить точность попадания. Владимир  снова  накрутил
при помощи рычага канат и загрузил ложку.
   - Дым! Дым! - закричала вдруг Ореада. В ее голосе слышалась радость.
   Думая, что она имеет  в  виду  пожар  в  кустарнике,  куда  были  посланы
снаряды, Владимир посмотрел в ту сторону. Кустарник пылал громадным костром.
   - Не там! В поселке! - Ореада указывала  рукой  в  сторону,  где  в  трех
километрах от них находился поселок. Действительно, в  той  стороне  к  небу
поднимался густой столб дыма.
   - Они зажгли жертвенный костер, - пояснила Ореада. - Теперь вождь выбран,
и нам уже ничего не угрожает!
   Подруги Ореады, сбежавшиеся на  ее  крик  и  поняв  в  чем  его  причина,
радостно заговорили, перебивая друг друга.
   - Интересно, кого выбрали в жертву?
   - Сейчас, когда дым рассеется и костер займется, начнутся пытки.
   - Мы хотим посмотреть.
   Владимира передернуло. Он уже почти привык к нравам лапифов, коварство  и
жестокость которых уже не вызывали  удивления,  но  поняв,  что  женщины,  с
которыми  он  делил  еду  и  постель,  сгорают  от  любопытства  и   желания
посмотреть, как будут истязать и мучить их вчерашних подруг,  наполнило  его
отвращением. Не помня себя, он отвесил  пощечину  Рее,  высказавшей  желание
посмотреть на пытки.
   - Молчать! - заорал он и на без того притихших и испуганных женщин.
   Рея поднялась с земли и, поймав его руку, поцеловала ее.
   - Прости, повелитель, - униженно попросила Рея.  Она  хотела  еще  что-то
добавить, но до их ушей донесся пронзительный крик. Все повернули  головы  к
озеру, откуда долетел крик, и увидели бегущую по берегу женщину. Вскоре  они
узнали в ней старшую жену Кенея, подругу Ореады.
   - Скорее! Помогите! Там... -  она,  задыхаясь,  не  могла  произнести  ни
слова. Страшная догадка пронзила Владимира.
   - Игорь? - вскричал он, тряся за плечи упавшую в изнеможении женщину.  Та
энергично закивала головой.
   Ни слова не говоря, Владимир метнулся в хижину и выбежал из нее, держа  в
руках лук и колчан, набитый стрелами.
   - Кто со мной? - спросил он женщин и,  не  дожидаясь  ответа,  побежал  к
поселку. Пробежав половину пути, он оглянулся.  За  ним,  несколько  отстав,
бежали двое - Ореада и Рея с луками в руках.
   * * *
   Вождь закончил  обрабатывать  правую  ногу  жертвы  и  выпрямился,  чтобы
немного отдохнуть и дать время жертве очнуться. Пытка должна тянуться долго,
до захода солнца. Он собрал валявшиеся на траве щепки и подошел  к  распятой
на доске очередной жертве.  Та,  поняв,  что  теперь  ее  очередь,  в  ужасе
завизжала. Вождь удовлетворенно улыбнулся. Крики жертвы угодны  Кибеле.  Как
он ни старался, но выдавить крик  боли  у  убийцы  Пифона  ему  не  удалось.
"Ничего, - подумал он, - когда я начну вытягивать из него жилы, закричит, не
выдержит".
   Он уже собрался приступить к делу,  как  длинная  стрела  впилась  ему  в
затылок, и вождь, не вскрикнув, повалился. Стрелы свистели одна  за  другой,
поражая мечущихся в панике фавнов. Женщины с визгом  разбежались,  мгновенно
очистив площадь. Последнего фавна Владимир достал  стрелой,  когда  тот  уже
успел отбежать метров на пятьдесят. Стрела впилась ему в бок и вышла  наружу
через живот.
   Потом Владимир говорил, что он действовал в каком-то  забытьи.  Руки  его
сами собой выхватывали стрелы  из  колчана  и  посылали  одну  за  другой  в
мечущихся по площади фавнов.
   Колчан опустел. Владимир отбросил лук и подошел к распятому на жертвенной
доске Игорю. Он хотел было развязать друга, но  передумал  и,  наклонившись,
пользуясь тем, что Игорь был еще без сознания, вытащил из-под ногтей  щепки.
Осторожно разрезал путы и, взяв все еще не пришедшего в  сознание  Игоря  на
руки, отнес его в хижину, где препоручил успевшей вернуться Перо. Сам  пошел
на площадь. К его удивлению, женщины, распятые на жертвенных досках,  так  и
остались не освобожденными. Место же Игоря занял теперь  легкораненый  фавн.
Его только что кончили привязывать к доске. Владимир заметил, что всем  этим
руководила Рея, отдавая короткие приказания. Несколько женщин несли к костру
новые сухие ветви.
   - Что здесь происходит? -  удивленно  спросил  Владимир  поспешившую  ему
навстречу Ореаду. - Почему не освобождены женщины? Немедленно  развяжите!  -
приказал он столпившимся снова вокруг жертвенника лапифкам.  Никто,  однако,
не сдвинулся с места.
   - Нельзя, повелитель, - мягко тронула его за руку Ореада. - Они, -  кивок
в сторону распятых на досках несчастных, - принадлежат теперь Кибеле.
   - Я вас сейчас всех пошлю к Кибеле - Великой Матери! - поняв, к чем дело,
гаркнул Владимир. Он вытащил нож и, решительно  отшвырнув  стоящую  на  пути
лапифку, шагнул к распятым.
   Когда Ореада буквально перевела слова Владимира, среди  лапифок  началась
паника. Они кинулись врассыпную. Владимир без  помех  освободил  несчастных.
Освобожденные от тугих, глубоко врезавшихся в тело  пут  женщины  оставались
лежать в тех же позах, не в состоянии подняться, и Владимиру пришлось самому
их поднимать и осторожно класть на траву.
   - Чего стоишь, как истукан? - крикнул он Ореаде,  которая  в  отличие  от
других не покинула площадь. - Видишь, они еще не пришли в  себя  от  страха.
Неси воду!
   Поняв, что от нее требуется. Ореада убежала и скоро вернулась с  кувшином
воды.
   - Приведи их в чувство! - приказал он ей, а сам пошел  к  привязанному  к
доске фавну. Он теперь уже не испытывал ни гнева, ни злости. Фавн был  легко
ранен. Стрела пронзила ему плечо, не затронув кости. Владимир разрезал путы.
   - Убирайся вон! - приказал он, поднимая фавна за шиворот  и  не  особенно