е строжайше запрещено!
   - Да! Я забыла!
   - Помни, что теперь вся твоя судьба  зависит  от  благосклонности  одного
человека. Угождай ему во всем, будь всегда ласковая и веселая. Учти, мужчины
не любят грустных. Даже если у тебя будет от тоски  разрываться  сердце,  на
лице твоем это не должно отражаться. Будь умницей. Прошу тебя.
   - Успокойся. Я постараюсь.
   Мария открыла дверь и вошла в комнату. В комнате  была  Ирина.  Она,  уже
одетая, стояла возле зеркала и поправляла прическу.
   - Почему ты здесь? - удивленно спросила Мария.
   - А ты почему? - в свою очередь удивилась та.
   - У меня десятый.
   - У меня тоже! Вот как! Выходит... а я-то думала, чье это? - она  кивнула
на висевшее на вешалке платье.
   - Так, значит, нас купил один и тот же... сразу двоих?
   - Видно, это очень богатый человек. Давай  только  договоримся  с  самого
начала не вредить друг другу...
   - Что ты! У меня и в мыслях такого нет!
   - Кто тебя знает? - недоверчиво проговорила Ирина,  наблюдая,  как  Мария
одевается.
   Мария едва успела причесаться, как дверь отворилась и на пороге  появился
высокий мужчина лет тридцати пяти, атлетического  сложения,  русоволосый,  с
правильными чертами лица. Он приветливо улыбнулся.
   - Вот и я, - просто сказал он, подавая девушкам  белую  и  красную  розы.
Белую - Ирине, красную - Марии.- Будем знакомиться.  Меня  зовут  Александр.
Надеюсь, мы подружимся. Сразу же, чтобы не возникло недоразумений. Вас, - он
обратился к Ирине, - я приобрел для своего старшего брата. Вы как раз в  его
вкусе. А тебя, - он повернулся к Марии, - я купил себе.
   Ирина не смогла скрыть своего разочарования.
   - Ваш брат... вы сказали, он старше вас?
   - Да, ему чуть-чуть больше пятидесяти. Но он,  уверяю  вас,  еще  крепкий
мужчина. Впрочем, вы успеете в этом убедиться.
   - А вы не можете... оставить меня себе? - прошептала Ирина.
   - Я искренне сожалею! Теперь  особенно.  Но  я  уже  сообщил  брату,  что
выполнил его просьбу. Видите ли, у него недавно умерла жена. И он совершенно
одинок. Детей нет. Может быть, для вас это будет лучшим вариантом.  Впрочем,
если он останется недоволен моей покупкой, то я с  превеликим  удовольствием
возьму вас к себе. Итак, девочки, если  вы  готовы,  то  следуйте  за  мной.
Завтра нам предстоит увлекательное путешествие, а сегодня мы проведем ночь в
гостинице. Заранее прошу извинения за неудобства, но через два дня мы  будем
уже на месте.
   В  гостинице  Александр  занимал  роскошный  номер  из  пяти  комнат,   с
внутренним бассейном.
   - Вот ваша комната, - сообщил он Ирине, - располагайтесь, но  сначала  мы
поужинаем.
   Он позвонил, чтобы ужин доставили в номер.
   - Я думаю, шампанское нам не повредит, - сказал  он  с  улыбкой,  обнажая
белые ровные зубы.
   - Прошу не стесняться и опробовать всего. Особенно рекомендую - осетровая
икра. Что? Вы никогда ее не ели? Это что-то особенное! Ирина,  Мария,  -  он
поднял бокал. - Ну, девочки, за вашу новую жизнь!
   - А ваш брат? Он тоже относится к высшему классу? - подала  голос  Ирина.
Она все еще, несмотря на выпитое  шампанское,  сидела  с  задумчивым  видом,
переживая, едва скрывая разочарование.
   - Уверяю вас, к самому высшему! Наш дед был одним  из  первых  помощников
вождя революции. Когда партию разгромили, он свыше десяти  лет  скрывался  в
подполье. Сначала на Тибете,  затем  в  джунглях  Амазонки,  готовил  боевые
отряды. Он был личным другом вождя и похоронен вместе с ним в Пантеоне.
   - Так вы очень богаты?
   - Очень! Но брат еще больше. Ведь он старший!
   - Он похож на вас?
   - Не совсем. Матери у нас разные. Он немного ниже меня ростом и волосы  у
него черные. Вернее, были. Он немного седоват, но ведь недаром говорят,  что
седина красит мужчину. Ну, не хмурься, детка.  Поверь,  ты  мне  все  больше
нравишься. Я уже очень жалею, что поторопился и послал брату телеграмму.  Но
что теперь поделаешь?
   Если бы не огорчения Ирины, то вечер прошел  довольно  весело.  Александр
шутил, рассказывал анекдоты из жизни высшего класса  и,  вообще,  производил
впечатление человека доброго и отзывчивого.
   В половине десятого Александр поднялся из-за стола.
   - Пойду приму душ перед сном, - сообщил  он.  -  Вы  можете  использовать
бассейн. Это здесь, по коридору направо.
   - Ах! Если бы не ты! - с огорчением произнесла Ирина, вытираясь  мохнатой
простыней.
   - При чем тут я?
   - Меня ведь он купил первой!
   - Разве я в чем-то виновата перед тобой?
   Ирина не ответила. Бросила на пол простыню и, закутавшись в халат,  пошла
к себе.
   В гостиной, где они только что ужинали, свет  не  горел.  Мария  вошла  и
остановилась, не зная, куда идти дальше. Вдруг  она  почувствовала,  как  ее
взяли за руку.
   - Идем, - услышала она шепот Александра и покорно пошла за ним.
   Несмотря на боль, которую испытывают все женщины, когда  впервые  познают
мужчину, Мария, помня наставления Марты, старалась угадать малейшее  желание
Александра. Постепенно его страсть передалась и ей.  Она  уже  почти  любила
его. Во всяком случае, он не был ей противен. Он был ласков. Только однажды,
когда он сжал ей грудь, она вскрикнула от боли, ей  показалось,  что  у  нее
сломано ребро. Александр тотчас же отпустил ее и, казалось, был смущен.
   - Прости, - виновато произнес он и участливо спросил: - Больно?
   - Уже нет, - ответила она, хотя боль еще не прошла.
   Заснули они только под утро и проснулись где-то около часу дня.
   - Ты прелесть! - целуя в грудь, шептал Александр.  -  Я  еще  никогда  не
испытывал такого наслаждения. Я буду тебя любить, обещаю!
   * * *
   Вот уже месяц Мария живет в доме Александра. Дом, вернее, дворец, стоял в
центре огромного парка, окруженного со всех  сторон  высокой  бетонированной
стеной. Что было за этой стеной, Мария не знала, так как приехали  они  сюда
уже поздно вечером. Ей позволяли гулять в этом парке,  среди  многочисленных
искусственных озер и фонтанов. Наружу никого не пускали. Впрочем, Мария и не
испытывала желания выходить за пределы ограды. По  сравнению  с  территорией
школы, ее маленьким садиком и спортплощадкой парк представлялся ей  огромным
миром, полным неожиданностей. Двенадцать лет,  проведенных  в  школе,  в  ее
узком мирке, сказывались в том, что поначалу Мария даже пугалась  огромного,
как ей казалось, пространства и, гуляя по дорожкам парка, часто ловила  себя
на мысли, не заблудилась ли она среди этих деревьев, полян и лужаек.
   Постепенно она освоилась и ближе  сошлась  со  своими  новыми  подругами,
девушками, купленными Александром раньше. Старшей из них минуло уже двадцать
пять лет. В доме было много слуг, голые черепа которых  свидетельствовали  о
принадлежности их к низшему классу. Кроме них в доме жили два негра, мужские
достоинства  которых  были  удалены  в  раннем  детстве.  Они  незаметно   и
ненавязчиво следили за девушками  издали,  и  только  если  между  девушками
возникал конфликт, что, впрочем,  было  не  часто,  немедленно  вмешивались,
предупреждая потасовку.
   Александр был неизменно приветлив и ласков. Он явно выделял  Марию  среди
других. Это выражалось и в том внимании, которое он оказывал  ей  чаще,  чем
другим, и в богатых подарках почти после  каждой  проведенной  с  ней  ночи.
Подруги сначала завидовали "новенькой", но потом, познакомившись с ней ближе
и поняв, что она не  злоупотребляет  влиянием  на  хозяина,  как  говорится,
оттаяли.
   Любимым местом времяпрепровождения был большой  бассейн  с  подогреваемой
водой. Он находился на первом этаже дома, посреди  огромного  зала.  Женщины
нередко проводили в этом зале большую часть дня. Иногда к ним  присоединялся
и Александр. В этом случае обедали тут же. Негры приносили скатерть, которую
стелили на огромный ковер. На скатерть  ставили  посуду  и  кушанья,  затем,
поправив подушки, неслышно исчезали.
   Иногда Александр уезжал по делам на два-три дня, редко - на неделю. Мария
все больше и большее привязывалась к своему хозяину,  скучала,  не  находила
себе места, подолгу стояла у окна, которое  выходило  на  дорогу  к  воротам
парка.
   Однажды Александр вернулся вместе со своим старшим братом.  Мария  видела
его раньше только один раз и то мельком, когда  он  приехал  забрать  Ирину.
Генрих оказался значительно ниже  своего  брата.  Лицо  его  было  мясистым,
одутловатым. Он уже начинал  лысеть.  Мария  вспомнила,  как  омрачилось  на
секунду лицо Ирины, когда  она  впервые  увидела  своего  будущего  хозяина.
Правда, она тотчас справилась с собой, изобразила на лице улыбку и  радость.
Мария хотела спросить Генриха об Ирине, но не смела подойти к нему.
   По-видимому, между Генрихом и  Александром  произошла  размолвка.  Генрих
уехал  на  следующий  день,  а  Александр  всю  неделю   ходил   мрачный   и
обеспокоенный.
   К концу второго месяца жизни во дворце Мария поняла, что  она  беременна.
Когда она сообщила об этом Александру, тот обрадовался, как ребенок.  Он  не
отходил от нее целый день, предупреждая любое ее желание.
   - Если ты родишь мне сына, - сказал он ей вечером перед сном, - я оформлю
свой брак с тобой, и ты станешь тогда полноправным членом нашего класса.
   У него были дети от других женщин. Но это были  девочки.  Закон  позволял
представителям высшего класса жениться на женщинах,  рожденных  суррогатными
матерями,  но  оформление  брака  влекло  за  собой  сложные   формальности.
Требовалось доказательство генетической полноценности  ребенка.  Иногда  это
затягивалось до пяти лет. В  жизни  такой  женщины,  когда  она  вступала  в
официальный брак, мало что менялось. Вход в высшее общество ей  был  закрыт,
хотя официально она приравнивалась к женщинам, рожденным от матерей  высшего
класса. Но это официально. Появись в таком  обществе  Мария,  ее  бы  просто
игнорировали. Никто бы  не  унизился  до  разговора  с  ней.  Были,  правда,
исключения, но они случались крайне редко. Вообще, такие браки  в  последние
десятилетия не поощрялись правительством. Мужчина,  принадлежащий  к  элите,
мог иметь сколько угодно наложниц или рабынь, но жениться он должен  был  на
женщине своего класса. Однако, несмотря на негласное неодобрение со  стороны
правительства, браки с дочерьми  суррогатных  матерей  совершались  довольно
часто.
   - Понимаешь, если совершенно закроют этот канал, наше общество постепенно
деградирует без притока свежей крови.  -  Александр  имел  в  виду  правящую
элиту. - Правительство, - продолжал он, - прекрасно это понимает, хотя  есть
такие, которые возражают, как они говорят, против рассеивания капитала.
   В последнее время Александр  стал  все  больше  времени  проводить  в  ее
обществе. Теперь он часто делился с нею своими мыслями и сомнениями.  Многое
из того, что он ей говорил, Мария не  понимала.  Она  старалась  вникнуть  в
смысл незнакомых ей слов и понятий. Иногда это ей удавалось.  Но  чаще  нет.
Воспитание, полученное в школе, было слишком односторонним.  Много  внимания
уделялось сексу и его технике, спорту, танцам,  пению,  личной  гигиене.  Им
почти ничего не давали читать, разве что развлекательные романы. Были  книги
и по истории. Но в них писалось только о том, как правительство и стоящий во
главе его вождь-император спасли человечество от надвигавшейся  генетической
катастрофы. Давалось краткое  описание  структуры  общества.  Подчеркивалось
чуть ли не на каждой  странице  значение  элиты  в  выживании  человечества,
говорилось  о  тяжкой  ноше,  которую  она  несет,  взявши   на   себя   всю
ответственность за жизнь других людей. Книги были снабжены иллюстрациями, на
которых изображались уродцы, рождавшиеся до введения закона о селекции.
   Поэтому, когда Александр сказал ей, что в элите некоторые хотят смягчения
законов, она не поняла его и не  поверила.  Существующий  строй  казался  ей
естественным и единственно возможным.  Она  прямо  сказала  это  Александру.
Александр ничего не ответил, но как-то странно посмотрел на Марию. На второй
день он вызвал ее к себе.
   - Вот, на, почитай, - протянул он ей толстую книгу. - Постарайся понять.
   Мария взяла книгу. Ее поразил  в  первую  очередь  ее  объем.  Те  книги,
которые она видела раньше, не насчитывали больше тридцати страниц.
   - "Анна Каренина", - прочла она на обложке и вопросительно посмотрела  не
Александра.
   - Только никому не показывай! - предупредил ее  Александр.  -  Она  и  ей
подобные давно уже уничтожены. Мне удалось сохранить хорошую библиотеку,  но
о ней никто не должен знать. Это теперь преследуется. Надеюсь,  ты  меня  не
выдашь? - не то серьезно, не то шутливо спросил он.
   - Но  здесь  слишком  много,  -  озабоченно  пожаловалась  Мария,  листая
страницы. - Я боюсь, что не справлюсь.
   - Справишься! - он ободряюще потрепал ее по щеке и велел идти. Как обычно
в таких случаях, она хотела поцеловать ему руку, но он отдернул ее.
   - Держа "Анну  Каренину",  нельзя  целовать  мужчине  руку,  -  его  лицо
скривилось. Непонятно было, смеется он или огорчен.
   - Я положу ее здесь, - она положила книгу на край стола  и  хотела  снова
взять его руку. Но он досадливо отмахнулся: "Иди, мол".  Она  удалилась,  не
понимая причины его раздражения.
   Мария добросовестно читала страницу за страницей,  возвращалась  снова  к
прочитанному, но почти ничего не понимала. Все было крайне сложно.  Поступок
Анны казался ей невероятным и почти диким. Она не дочитала до конца. Мозг ее
устал от перенапряжения. Почему-то ей вспомнился Том, мальчик, с которым она
играла в питомнике.
   - Ну, прочла? - спустя неделю спросил ее Александр.
   - Читаю, но...
   - Но?
   - Я ничего не понимаю, - честно призналась Мария. -  Я  думаю,  что  Анна
была плохой женщиной, хотя мне ее жалко.
   - Плохой?
   - Конечно! Она изменила мужу! Как можно? Это не укладывается в  сознании.
Тем более, ее муж был добр к ней! Ее надо было бы отдать в спецгруппу!
   - Анну в бордель?!
   - Ну конечно, раз ее не устраивало жить с одним мужчиной!
   - Да-а!.. Вот плоды нашей системы! - с отчаянием проговорил Александр.  -
Впрочем, это слишком сложная для тебя книга. - Он с  надеждой  посмотрел  на
Марию и добавил: - Пока. Со временем ты научишься понимать и мыслить!
   Он стал приносить книги ей в комнату. Книги были старые,  с  пожелтевшими
страницами. Мария прочла "Робинзона",  затем  "Трех  мушкетеров".  Александр
терпеливо объяснял непонятное. Постепенно чтение понравилось  ей.  Мир  стал
вдруг большим. Теперь уже многое из того, что говорил ей Александр, вызывало
интерес.
   -  Ты  понимаешь...  Уже  сто  лет,  как  у  нас  не  написано  ни  одной
художественной книги! Наша культура деградировала. А с ней  деградировала  и
наука. Мы уже не летаем в космос. Вся наша техника остановилась  в  развитии
сто лет назад. Мы повторяем азы прошлого.
   - Но ведь есть же инженеры и ученые, - допытывалась Мария.
   - Да! Представители  среднего  класса.  Они  влачат  более-менее  сносное
существование. Но их немного. В  среднем  классе  насчитывается  всего  лишь
десять миллионов. Это, считай, и  мелкие  торговцы,  учителя,  врачи.  Кроме
того, у них нет стимула. Пять миллионов в армии. Нас около восьми. Остальные
два миллиарда - рабочие с голыми черепами,  да  вот  еще  вы  и  суррогатные
матери.
   - Почему так мало в среднем классе? Ведь им разрешается иметь детей.
   - Разрешается! Но не больше двух. Кроме  того,  на  них  распространяется
закон о селекции. Правда, не столь строгий, но все же. Забирают детей только
с явно выраженными признаками генетического уродства. Пойми меня  правильно,
- Александр стал говорить с ней, как с равной, - я не против  всей  системы.
Несомненно, она разумна. Ведь до введения системы у нас рождалась чуть ли не
треть детей с генетическими нарушениями. Теперь  значительно  меньше.  Может
быть, один на двести -  триста.  У  нас  исчезла  преступность,  наркомания,
алкоголизм.  Уже  восемьдесят  лет  на  Земле   не   совершено   ни   одного
преступления.  Нет  тюрем!  Туда  просто  некого   сажать.   Мы   несомненно
биологически улучшили человека. С этим нельзя  спорить.  Но  меня  беспокоит
застой в науке и культуре. Видишь ли, по своей должности я  связан  с  этими
вопросами. Надо что-то делать! Многие считают, и  я  с  ними  согласен,  что
требуется  смягчить  селекционные  законы  и  расширить  средний  класс.  Но
императору нашептывают, что это опасно. Мой брат как раз один из яростнейших
противников всяких реформ. Таких, как он, -  большинство.  Кроме  того,  они
занимают все командные посты. Моя мать, - он заколебался, продолжать  ли,  -
моя мать, она были такая же, как ты, то есть родилась от суррогатной матери.
Ее так же, как я тебя, купил мой отец и женился на  ней,  когда  умерла  его
жена. Генрих - сын от первого брака. Если бы не заслуги моего  отца,  а  еще
больше - деда, то я бы никогда не  занял  того  положения,  которое  занимаю
сейчас. Тем не менее, когда после смерти отца был раздел его имущества,  мне
досталась только пятая часть. Остальное пошло брату. Он  сказочно  богат  и,
если бы захотел, мог бы купить тысячи таких домов, как у меня. Но он скуп  и
довольствуется немногим.
   - Ты не любишь своего брата? - набралась  смелости  спросить  Мария.  Еще
месяц назад она не решилась бы задать такой вопрос.
   - Я никогда не любил его, и он меня тоже. На людях мы разыгрываем комедию
теплых братских чувств, но наедине с собой просто стараемся быть вежливыми.
   Через  пять  месяцев  после  этого  разговора  Мария   родила   мальчика.
Александр, как и обещал, немедленно занялся хлопотами по разрешению брака  и
усыновлению  ребенка.  Дело  продвигалось  туго.  Александр  собирался   уже
непосредственно обратиться к императору, который  знал  его  лично  и  ценил
заслуги семьи перед режимом. Для этого он хотел лететь на Гавайи,  где  была
летняя  резиденция  императора,  но  за  три   дня   до   вылета   погиб   в
автокатастрофе. Его электромобиль был буквально  смят  в  лепешку  встречным
грузовиком. Совершивший наезд шофер бросил  свою  машину  и  исчез.  Полиция
начала поиски, но пока безрезультатно.
   Через неделю в замок приехал поверенный в делах  Александра.  Он  захотел
увидеться с Марией.
   Выразив соболезнования, он долго молчал, не решаясь  приступить  к  делу,
ради которого приехал. Наконец, собравшись с духом, он начал:
   - Должен вас огорчить, мадам, - сказал он, обращаясь к ней,  как  принято
обращаться к женщинам высшего класса, - ваш муж, я называю его вашим  мужем,
так как мне известны намерения покойного в  этом  отношении,  к  величайшему
моему сожалению, не успел оформить брак с вами и усыновить ребенка. Если  бы
он  это  сделал,  то  сейчас  вы  вполне  законно  и  спокойно  вошли  бы  в
наследование его имуществом, которое, поверьте, очень и очень внушительно. Я
хочу спросить вас, не оставил ли он хотя бы письменного завещания?  Вряд  ли
оно  решит  исход  дела  об  имуществе,  но  лично  для  вас   может   иметь
благоприятные последствия.
   - Я не знаю, - ответила Мария. - Все  произошло  так  внезапно...  Он  не
думал о смерти...
   - Да... Очень неожиданно... Он что, никогда не включал автокомпьютер?
   - Не знаю. Я ездила с ним всего один раз. Мне  кажется,  он  очень  любил
быструю езду.
   - Странно, странно, - скорее отвечая своим собственным мыслям, проговорил
поверенный. - И все же, мадам, я прошу вас посмотреть в его бумагах, нет  ли
какого письменного распоряжения.
   Мария позвонила дворецкому, и тот принес ключи от кабинета Александра.
   Весь вечер поверенный изучал содержимое стола хозяина дома и  его  сейфа,
но так ничего и не нашел.
   Он спустился вниз глубоко опечаленный.
   - Я вынужден поставить вас в известность, мадам, что дом, имущество и все
его  служащие,  девушки  и  вы  теперь,  согласно   закону,   переходите   в
собственность брата покойного.
   - Что же с нами будет?
   - Не знаю, не знаю... - Он поспешил  попрощаться.  Было  видно,  что