моих, не сиротите!
   - А ты думал о моих детях? О детях тех, кому ты прибавлял срок?
   - Ну, ради Бога! - плакал Брюл.
   - Вспомнил Бога? Все перед смертью его вспоминают, - Эл  задумался.  Видя
его колебания, Брюл усилил свои мольбы. Эл молчал, гляди мимо Брюла  на  его
кожаный чемодан.
   - Хорошо! - прервал он излияния Брюла.  -  Пусть  нас  рассудит  Бог.  Ты
слышал что-нибудь о Божьем суде? Давным-давно, тысячу лет назад, осужденному
на смерть предлагали испытание. Если он  его  проходил,  его  отпускали.  Ты
согласен на такое испытание?
   - Согласен! Ради Бога...
   - Дело вот только в чем... У нас  здесь  нет  ни  раскаленных  углей,  по
которым должен был пройти испытуемый, не получив при этом ожога, ни кипящего
масла, ни раскаленного железа... Я даже затрудняюсь что-либо придумать...  -
Эл бросил взгляд на веревку. Брюл проследил  его  взгляд  и  снова  завопил,
умоляя придумать что-нибудь...
   - Придумал! - оживился Эл. - У нас нет углей, но зато  есть  твои  стихи.
Как же я сразу не догадался? Кстати, ты не знаешь, почему некоторые  из  них
опубликованы? Не думай, что за их гениальность. Мне пришлось выложить за это
довольно крупную сумму. Что делать? В нашем мире все продается и покупается.
Можно приобрести должность завмага, пост руководителя  области,  а  можно  и
литературную славу. Все дело только в сумме. Но мы отвлеклись! Ты,  говорят,
привез все свои стихи. Сколько их?
   - Десять тетрадей!
   - Тетради толстые?
   - По сто страниц.
   - Думаю, что достаточно. Дон, вытащи их,  пожалуйста,  а  ты,  Коротышка,
развяжи полковника.
   Дон открыл чемодан и вытащил две толстые пачки.
   - Проверь, нет ли у него в карманах зажигалки или  спичек.  Когда  имеешь
дело с нечестным человеком, то надо быть начеку.
   Дон обыскал полковника и вытащил у него спички.
   - Хорошо, полковник! В свое  время  я  не  смог  переварить  твои  стихи.
Надеюсь, что у тебя желудок менее деликатен, хотя ты не портил его  лагерной
баландой. Сейчас около восьми вечера. Если к семи утра ты сможешь сжевать  и
проглотить все свои поэтические опусы, то в восемь будешь свободен. Если  же
здесь, в комнате, останется хотя бы один листок бумаги  или  кусок  обложки,
то...
   - Мы тебя повесим! - закончил его мысль Коротышка.
   - В этом доме никого нет. Но не вздумай орать. Если до нас донесутся твои
вопли, то... сам понимаешь. Итак, приступай. - Эл взял одну  из  тетрадей  и
протянул ее полковнику. - Мы  тут  немножко  понаблюдаем,  а  потом  ты  уже
самостоятельно продолжишь.
   - Рви листки на мелкие  части  -  легче  глотать  будет,  -  сочувственно
посоветовал Дон, видя как полковник с трудом жует бумагу.
   - Гы-гы, - присел от смеха Коротышка.
   - Вот это лишнее, - строго сказал  Эл.  -  Нехорошо  смеяться  над  чужой
бедой. Принеси лучше воды полковнику, запить свои произведения.
   - Ты что, его отпустишь? - спросил Дон.
   - Я же дал слово. Если к утру он справится со своими  поэмами,  то  пусть
идет на все четыре стороны.
   - Я бы его все-таки...
   Эл пожал плечами.
   - Знаешь, Дон, если он сможет,  пусть  у  полковника  останутся  приятные
воспоминания об этой ночи.  Надеюсь,  что  он  навсегда  излечится  от  зуда
рифмоплетства... Поэзия и палач - несовместимы...

   ВОЗМЕЗДИЕ (продолжение)
   Южный городок утопал в зелени фруктовых садов. Стоял самый жаркий  летний
месяц. Летом городок просыпался рано. К часам шести утра  улицы  наполнялись
спешащими на работу людьми. Впрочем, спешащими - это громко сказано.  Жители
города  спешить  не  любили.  Они  двигались   медленно,   степенно,   часто
останавливались, чтобы  перекинуться  несколькими  словами  с  приятелями  и
знакомыми. Городок был небольшой, и кроме двух маленьких  заводиков  местной
промышленности и фабрики по переработке овощей и фруктов -  гиганта  местной
индустрии, других предприятий не было. Если не считать четырех  кинотеатров,
двадцати  парикмахерских  и  множества   различных   контор:   нотариальных,
заготовительных,  похоронных,  управленческих...  Некоторые  конторы  носили
гордое  название  филиалов  более  крупных  заведений.  Служащие   последних
составляли элиту и смотрели на остальную мелкую чиновничью братию свысока, с
оттенком покровительства и снисхождения.  Отличительной  чертой  элиты  были
"дипломаты", в то время как остальные носили с собой на службу порыжевшие от
времени портфели, с ручками, обмотанными цветной изолентой.
   Центр городка, где расположились кинотеатры,  магазины  и  присутственные
места, был заасфальтирован. Трех-  и  четырехэтажные  дома  центра  замыкали
большим четырехугольником площадь, в центре коей находился  шедевр  местного
зодчества - большой фонтан, по краям которого в  выжидательной  позе  сидели
шесть лягушек, а в центре стояла женская фигура с длинной  жердью,  еще  два
года назад заканчивающейся лопастью  весла.  Фонтан  из-за  недостатка  воды
включали только  по  большим  праздникам  и  по  случаю  приезда  областного
начальства. В эти дни из пасти четырех  лягушек  текла  вода.  Остальные  не
участвовали в празднестве и грустно сидели, обиженно глядя прямо перед собой
выпуклыми, сделанными из зеленого бутылочного стекла глазами.
   Летом, к полудню, когда жара становилась  невыносимой,  жизнь  в  городке
замирала часа на три. Все прятались по домам. Город погружался в сон. Вот  и
сейчас все улицы были пустынны. Разве что выбежит из подворотни дворняга  по
своим неотложным делам, но и то старается сразу  же  перебежать  на  теневую
сторону улицы, прячась от лучей немилосердно палящего солнца.
   Поэтому одинокий прохожий, завернув случайно по каким-либо делам на улицу
Оптимистов,  остановился  бы  пораженный,  увидев   большую   толпу   людей,
собравшихся возле сине-желтого высокого забора, за  которым  среди  деревьев
виднелась красная черепичная крыша большого двухэтажного особняка.
   Два милиционера с широкими  пятнами  пота  на  защитного  цвета  рубашках
сдерживали сгоравшую от любопытства толпу. Тут  же  стояли  три  милицейские
машины с областными номерами.
   - Граждане, разойдитесь! Ну ничего интересного, обычный обыск, -  увещали
служители правопорядка любопытных, старающихся заглянуть во двор.
   - Копают, - шепотом, способным разбудить  спящего  алкоголика,  поделился
прорвавшийся вперед наблюдатель, но  тут  же  был  отброшен  в  толпу  дюжим
сержантом. Толпа заволновалась.
   - Что нашли? - хватая то одного, то другого за руку, допытывалась  бойкая
старушка в синем платье с белым горошком.
   - Труп! - мрачно сообщил коротко подстриженный дядька  в  белой  сетчатой
тенниске, сквозь которую, как трава сквозь  асфальт,  пробивались  рыжеватые
волосы.
   - Чего болтаешь зря! - осадил его пожилой мужчина со значком  на  лацкане
пиджака, и доверительно пояснил: - Золото ищут!
   - Нашли? - заволновалась старушка.
   - Пока ищут, бабуся! Иди проси, чтобы тебе на зубы полфунта дали!
   - Наш! - гордо  сказал  толстяк,  привлекая  к  себе  всеобщее  внимание,
облизывая стаканчик мороженого.
   - Известно, ваш! Чей же еще? Вы там все на фабрике ворюги! Ишь, зажрался,
небось на ворованном масле и сахаре. Взялись за  вас!  -  со  злорадством  в
голосе заговорил пожилой мужчина со значком. - Давно до вас  добраться  надо
было бы!  Дома,  видишь  ли,  себе  какие  отгрохали.  Честному  трудящемуся
человеку такой за всю жизнь не заработать. Верно я говорю? - обратился он  к
собравшимся. Толпа одобрительно загудела.
   - Ты что? Видел? Видел? - стал наступать на него животом толстяк. -  Тоже
мне, ночной сторож... А еще значок  нацепил!  Ботинки  лучше  почисти,  голь
несчастная!
   Пожилой схватил толстяка за плечо.
   -  Гражданин  милиционер!  -  закричал  он  громко.  -  Возьмите   этого.
Соучастник!
   - Граждане, успокойтесь, - снова стал уговаривать сержант. - Кого надо  -
заберем сами, не допускайте самоуправства.
   Толстяк рванулся и, освободившись от пожилого, быстро зашагал прочь.
   - Ага, испугался! - торжествовал пожилой. - Погоди уже! Всех вас,  ворюг,
пересажаем!
   -  Ведут!  Ведут!  -  заволновалась  толпа,   еще   больше   напирая   на
милиционеров. Сержант вытащил свисток и пронзительно засвистел. Толпа  сразу
же отхлынула, освобождая  проход.  Вышли  двое  милицейских,  ведя  с  собой
дородного мужчину -  директора  овоще-фрукто-перерабатывающей  фабрики.  Они
посадили его в машину, которая сразу же тронулась с места.  Затем  из  ворот
вышли еще шестеро. Четыре милиционера несли чемоданы, каждый из которых  был
перевязан веревкой и опечатан, и двое понятых. Милиционеры сели в  машины  и
уехали. Понятых же - соседей арестованного - поглотила толпа.
   Эл удовлетворенно усмехнулся и, отделившись от толпы, медленно  пошел  по
улице. Завернув за угол, сел в поджидающую  его  машину,  которая  сразу  же
тронулась с места и минут через десять уже мчалась по магистрали, обсаженной
по краям абрикосовыми деревьями. Их уже трясли босоногие мальчишки.
   - Ну, как там Пад? - спросил Дон, сидящий за рулем автомобиля.
   - По сравнению с прежними временами - неважно.
   - Ты его раньше видел?
   - Да, на встрече с избирателями. Он  как  раз  баллотировался  по  нашему
участку.
   - Прошел?
   - Тогда все проходили...
   - Теперь, я слышал, будут выдвигаться по две кандидатуры...  Или  болтают
только?
   - Может быть. Нас теперь это. Дон, не касается. Мы с тобой вне  закона...
Под чужими именами и документами... Тут потише... там  за  поворотом  обычно
любят пастись автоинспекторы.
   Действительно, встречная машина два раза  мигнула  фарами,  предупреждая,
что впереди автоинспекция. Дон сбавил скорость.
   Эл обернулся к сидящей на заднем  сидении  Лоо.  Она  спала,  свернувшись
калачиком, сбросив туфли и подобрав под себя ноги.
   - Как у тебя с нею?  -  спросил  он  Дона,  но  тот  не  ответил,  плавно
затормозил и съехал на обочину. Навстречу им  шел  молодой  автоинспектор  с
жезлом в руке и с большой металлической бляхой на шее.
   Не успел он, взяв под козырек,  представиться,  как  тут  же  прижался  к
машине Дона.  Мимо,  на  большой  скорости,  виляя  из  стороны  в  сторону,
промчался самосвал. Водитель за рулем явно был пьяный.
   - Скорее за ним! - автоинспектор обежал спереди  машину  и  дернул  ручку
передней двери. Эл, чтобы не терять времени, перебросил  тело  через  спинку
сидения, сел рядом с проснувшейся Лоо,  уступая  место  автоинспектору.  Дон
рванул с места. Мотор взвыл на  предельных  оборотах.  Вскоре  за  поворотом
дорога снова выпрямилась, и вдали они увидели мчавшийся самосвал.  Встречные
машины шарахались от него в сторону, на обочину. Дон  выжимал  из  двигателя
все возможное, самосвал медленно приближался.
   Обнаружив погоню, водитель увеличил скорость.
   Автоинспектор кричал что-то в  рацию,  предупреждая  посты  на  дороге  о
пьяном водителе.
   - До следующего поста километров сорок, - пояснил он. -  Надо  остановить
его, пока он не...
   Дон кивнул и увеличил скорость. Самосвал снова стал приближаться. Вот  он
почти поравнялся с кузовом.
   - Ближе! - скомандовал автоинспектор,  приоткрывая  переднюю  дверцу.  Он
наполовину высунулся из кабины, ловя момент,  когда  можно  будет  уцепиться
руками за кузов грузовика. Дон понял  его  и  прижался  ближе  к  самосвалу,
одновременно  повторяя  его  вихляющие  движения,  поминутно   рискуя   быть
отброшенным ударом его тяжелого кузова. Автоинспектор почти вылез из  кабины
и только чудом еще держался, уцепившись левой рукой за  край  крыши  и  ловя
правой край кузова самосвала. В какое-то мгновение Элу  показалось,  что  он
сорвался, но парень удержался и в следующее  мгновение  поймал  край  кузова
грузовика  и  повис  на  нем.  Дон  взял  вправо,  чтобы  в   случае,   если
автоинспектор сорвется, не наехать  на  него,  но  тот,  сделав  неимоверное
усилие, подтянулся на руках и перевалился в кузов.
   Только сейчас Эл заметил, что борта кузова  самосвала  какие-то  серые  и
обратил на это внимание Дона.
   - Раствор, - ответил  тот.  -  Вернее,  его  остатки.  Хорошо,  если  уже
застыли... Смотри?
   Автоинспектор, плечи и голова которого  до  этого  виднелись  из  кузова,
исчез, по-видимому, поскользнулся и упал. Вот  он  снова  появился,  но  уже
почти у кабины, прикрытой сверху щитком. Подобрался к  левому  переднему  ее
краю, рассчитывая перелезть в кабину и остановить пьяного водителя.
   - Ну и сволочь! Что он делает! - закричал Дон.
   Кузов самосвала стал медленно подниматься. Автоинспектор успел  уцепиться
за борт, но не удержался и на всем ходу вывалился из поднявшегося кузова  на
дорогу. Дон вильнул в сторону, чуть не врезавшись  во  встречную  машину,  и
резко затормозил. Машину развернуло поперек дороги. Эл и  Дон  выскочили  из
нее и побежали назад, к упавшему автоинспектору. Тот был без сознания, лежал
в луже крови.
   - Открытый перелом левого бедра в нижней трети. Быстро жгут! - сказал Эл,
осмотрев пострадавшего.  Дон  кинулся  назад  к  машине,  но  та  уже  ехала
навстречу. Лоо остановила машину рядом с ними.
   - Ну, что с ним?
   - Плохо дело. - Эл наложил жгут  и  поднял  автоинспектора  за  плечи.  -
Осторожно, предупредил он Дона, занося его вместе с ним  в  машину  и  кладя
бесчувственное тело на заднее сидение.
   - Жив? - с надеждой спросила Лоо.
   - Пока жив. - Эл оттянул инспектору нижние веки и посмотрел на зрачки.  -
Надо скорее в ближайший медпункт. Садись рядом с Доном, - велел он Лоо, -  а
я введу ему камфору. В аптечке, кажется, она есть. И жми на  полной,  -  это
уже относилось к Дону.
   Минут через десять Дон стал снижать скорость.
   - Ну, что там еще?  -  Эл  сидел  на  полу  заднего  салона,  держа  руку
инспектора и щупая  его  пульс.  Он  был,  как  говорят  врачи,  нитевидный,
едва-едва прощупывался.
   Дон не ответил. Эл поднял голову и увидел стоящий поперек дороги самосвал
со спущенными скатами и несколько мотоциклов с колясками. Навстречу  им  шел
автоинспектор с  жезлом.  Подойдя,  он  заглянул  в  кабину.  Эл  кивнул  на
раненого.
   - Надо быстрее его доставить в медпункт!
   Инспектор открыл было рот, но тут же повернулся и  побежал  к  остальным.
Тотчас раздался звук заведенного двигателя мотоцикла.
   - Езжайте вслед  за  ним!  -  запыхавшись  от  быстрого  бега,  прокричал
инспектор, показывая на уже выруливший на середину дороги мотоцикл. - Он вас
проводит до ближайшего медпункта.
   Проезжая мимо самосвала. Эл увидел пьяного водителя. Он сидел на асфальте
и бессмысленно смотрел остановившимся взглядом прямо перед собой...
   * * *
   - Нужна кровь! - врач тревожно глядел на доставивших раненого в медпункт.
- У меня только одна ампула первой группы, как у раненого,  а  тут  надо  по
крайней мере еще пол-литра.
   - У меня первая группа, - предложил Дон.
   - Придется взять много, - предупредил врач.
   - Берите сколько надо. Выдержу.
   - Инфекционной желтухой не болели?
   - Ничем, кроме пневмонии.
   - Тогда быстро в операционную.
   Через полчаса возле медпункта остановилась оперативная машина  и  из  нее
вышли двое. Один из них, с погонами лейтенанта,  подошел  к  машине  Дона  и
записал номер, второй - капитан, вошел в медпункт.
   - Как он? -  позабыв  поздороваться,  спросил  капитан  поспешившего  ему
навстречу врача.
   -  Очень  тяжелый,  но  уже  вне  опасности.  Кроме  перелома   бедра   -
черепно-мозговая травма и тяжелейший шок. Если бы не доставившие его, он  бы
не выжил. Один из них дал свою кровь...
   - Где они?
   - У меня в кабинете. Тот, который дал кровь, еще очень слаб. Мне пришлось
взять у него больше  семисот  кубиков.  У  вашего  сержанта  была  разорвана
бедренная артерия, - стал объяснять врач, но капитан его уже не  слушал.  Он
заглянул в операционную. Там на столе лежал его сержант с капельницей.
   - Когда его можно будет транспортировать?
   - Часа через два.
   - Мы вышлем за ним вертолет. А теперь проведите меня к его спасителям.
   * * *
   - Пустое! Не стоит благодарности! -  слабым  голосом  прекратил  излияния
капитана Дон.
   Капитан по очереди пожал руки Элу и Лоо.
   -  Спасибо,  спасибо  вам...  Дайте  мне  ваш  адрес,  я   обязательно...
обязательно...
   - Перестаньте, капитан! Все нормально! - прервал его Эл.
   - Но все-таки дайте адрес, - настаивал капитан. - Вы, кроме  того,  нужны
будете как свидетели.
   Эл хотел назвать первый пришедший в голову адрес, но потом вспомнил,  что
в документах значится его  теперешний  адрес,  и  если  капитану  вздумается
проверить документы, то расхождение вызовет подозрение. Поэтому он  спокойно
сообщил место своего жительства.
   - Дня через два мы обязательно к вам приедем, - пообещал капитан.
   - Лучше через четыре. Нам надо по дороге заехать к своим знакомым.
   - Хорошо, через четыре дня. - Капитан пожал еще раз на прощание всем руки
и уехал.
   - Как ты себя чувствуешь, старина? Можешь подняться? - наклонился Эл  над
Доном.
   - Попробую. - Дон при помощи Лоо приподнялся и сел на край дивана.
   - Обопрись на меня, - присел Эл, подставляя ему плечо. Вдвоем они  вывели
Дона на крыльцо.
   - Вы куда? - остановил их врач. - Вашему другу надо еще лежать!
   - Ничего, доктор, отлежусь на заднем сидении.
   - Но...
   - Все в порядке, док! - отстранил его левой рукой Эл.  -  У  нас  срочные
дела. Займитесь лучше раненым. У самой машины их догнал врач.
   - Возьмите это! - он протянул термос. - Здесь кофе. Дадите ему в  дороге.
Ему очень захочется пить.
   - Спасибо! - Эл  принял  у  доктора  термос  и  дружески  кивнул  ему  на
прощанье.

   РОК
   Старший инспектор столичного уголовного розыска майор  Рок  был  молод  и
красив. Кончив юрфак, он пошел на работу в УГРО и стал  быстро  продвигаться
по службе, обнаружив недюжинный талант в распутывании самых сложных дел,  на
которые его старшие коллеги по службе давно бы уже махнули рукой.  В  каждой
работе,  помимо  профессиональных  знаний,  нужна  интуиция.  Она,  конечно,
вырабатывается по мере роста знаний, но  только  отчасти.  С  ней  надо  еще
родиться. Если ее нет, то никакие знания  не  помогут,  и  человек  навсегда
останется добросовестным исполнителем чужих идей и замыслов. Про тех  же,  у
кого знания сочетаются с интуицией, говорят - милостью Божьей. Врач милостью
Божьей, инженер, физик и так далее, и тому подобное. Рок, можно сказать  без
преувеличений, сыщик милостью Божьей. К тому же он  обладал,  как  уже  было
сказано, приятной внешностью, отзывчивым и добрым  характером,  что  помогло
ему избежать зависти со  стороны  коллег,  -  нередкой  спутницы  удачливого
сотрудника. Даже его быстрое, почти космическое  продвижение  по  службе  не
вызывало отчуждения. Его бывшие начальники, которых он обошел уже в  звании,
продолжали его называть по имени, забывая  добавлять  к  этому  звание.  Рок
принимал такое обращение как должное, несмотря на то, что на его погонах уже
красовалась большая звездочка,  а  его  бывший  начальник  продолжал  носить
погоны с четырьмя маленькими.
   Настроение у Рока в этот день было прекрасное. Только  вчера  вечером  он
вернулся из отпуска. Они ездили с женой на море и, отдыхали в  ведомственном
санатории, путевки в который с большой скидкой в стоимости  предоставил  ему
профсоюз.
   - Рок! - встретила его на лестнице Ким, сотрудница отдела  экспертизы.  -
Ну ты загорел! Как отдыхалось? Не завел ли роман?
   - Спасибо, Ким. Отдыхал прекрасно. Романа не завел, так как был с женой.
   Ким рассмеялась.
   - Я забыла, что ты у нас самый примерный. У,  противный!  -  она  шутливо
толкнула его в грудь.
   - Постараюсь исправиться, Ким, - пообещал ей Рок, поднимаясь по лестнице.
   - Не забудь поставить меня в известность!
   - Обязательно!
   В отделе его встретил дежурный.
   - Рок, шеф велел тебе зайти сразу же, как ты только  появишься.  Он  тебя
еще вчера спрашивал, не вернулся ли ты из отпуска.
   - Где он? У себя?
   - Торчит с утра. Иди! Он велел срочно зайт