вышла  и  скоро  вернулась,  неся
грязную миску, в которой было что-то  напоминающее  воду,  но  с  гнилостным
запахом. Сергей с отвращением отвернулся. Охранник ткнул бластером в плечо и
указал на экран. Сергей  окончательно  разозлился.  Он  изобразил  телегу  и
лошадь. Обезьяны ошеломленно переглянулись,  потом  схватились  за  бока  и,
раскачиваясь,  залились  свистом.  Одна  из  них  подскочила  к   Сергею   и
покровительственно похлопала по плечу. Сергей злился все больше.
   Вдруг обезьяна что-то  возбужденно  засвистела,  показывая  на  Сергея  и
охранников. На экране появилось изображение бластера. Сергей послал на экран
изображение зонтика. Потом  человека,  стоящего  под  проливным  дождем  под
зонтом. Это изображение привело обезьян в еще большее веселье. Одна  из  них
подбежала к охраннику и, весело  свистя,  схватила  бластер  и,  подняв  над
головой, заплясала по комнате. Общее веселье возросло.
   Затем они оставили его в покое и стали совещаться. Очевидно, единство  во
мнениях не было достигнуто. Особенно  горячился  один  из  них,  в  расшитом
золотом мундире. Он несколько раз вскакивал, стучал  себя  кулаком  по  лбу.
Затем,  захватив  со  стола  предмет,  который  оказался  циркулем,  подобно
применяемым в акушерстве,  стал  мерить  череп  Сергея,  что-то  возбужденно
свистя. Другие, по-видимому, с ним не соглашались, так как  тот  злился  все
больше.
   Сергей от нечего делать послал на экран изображение  обезьяны,  одетой  в
мундир с эполетами, но без штанов и с циркулем в руках. Обезьяны  покатились
со  смеху,  а  тот,  чье  изображение  светилось  на  экране,  выбежал  вон,
возбужденно размахивая руками. У двери он еще раз остановился, повернулся  к
другим и несколько раз постучал себе по голове. Очевидно, его  точка  зрения
не одержала верх.
   Оставшиеся снова подошли к Сергею, что-то посвистывая  и  еще  тщательнее
разглядывая его. Затем одна из них протянула Сергею предмет,  в  котором  он
узнал обыкновенный динамометр. Сергей сжал его, послышался  треск  лопнувшей
пружины.  Принесли  побольше,  с  ним  случилось  то  же   самое.   Обезьяны
возбужденно засвистели.
   Ему снова показали на экран.  Сергей  вздрогнул.  На  экране  стояла  его
лесная нимфа. Та или крайне похожая на нее, что внезапно встретилась ему три
года назад в лесу у дома. Сам не зная почему, он тут же послал на экран свое
изображение, которое стало рядом. В это время дверь открылась, и  вошли  две
обезьяны. В первой он узнал обезьяну с циркулем. Вторая обезьяна была  одета
в такой же голубой мундир, но с большим количеством нашивок.  По  тому,  как
остальные обезьяны  встали  и  почтительно  вытянулись,  Сергей  понял,  что
вошедший является их начальником.
   Начальник что-то просвистел, и конвоиры велели Сергею встать. Его  повели
по длинному коридору, затем поднялись на  второй  этаж  и  вошли  в  большую
комнату, в которой Сергей безошибочно узнал операционную. Он весь  напрягся.
Намерения обезьян уже  не  вызывали  сомнения.  На  одном  из  столов  лежал
человек. Он был такой же, как и Сергей, но значительно  ниже  ростом.  Череп
его был подготовлен к операции.
   Сергей скосил глаза. Охранники стояли рядом. "Это хорошо. Вырвать бластер
не представит труда", - подумал он. За секунду до прыжка его вдруг остановил
засветившийся большой экран на противоположной стороне операционной. На  нем
появилось  изображение  обезьяны  в  красном  мундире.  Она   сердито,   как
показалось, засвистела, обращаясь к  начальнику,  который  стоял  по  стойке
смирно и что-то отрывисто просвистел в ответ.  Красный  мундир  взглянул  на
Сергея и отдал отрывистое приказание. Сейчас же охранники дернули Сергея  за
руку и кивком головы показали. на выход.  "Ага,  операция  откладывается,  -
понял Сергей, - что ж, это к лучшему. Надо осмотреться".
   Осматриваться долго не пришлось. Если у Сергея и были какие-то  сомнения,
то скоро рассеялись.
   Он находился в самом обычном концлагере, знакомом ему до сих  пор  только
по книгам  исторического  содержания.  Когда-то,  еще  задолго  до  рождения
Сергея, такие лагеря покрывали планету. Облеченные властью  загоняли  в  эти
лагеря недовольных. Впрочем, считал Сергей, это была только замена  скрытого
рабства, прикрытого хламидой законов, при которых  любой  человек  мог  быть
жертвой  произвола  властей,  на  рабство,  при   котором   носителем   этой
неограниченной власти мог быть  любой  охранник.  Менялись  только  форма  и
условия существования, а сущность оставалась той же.
   "Дела давно минувших дней,
   Преданья старины глубокой..."
   - пришли в голову строки Пушкина...
   Сергей горько усмехнулся. Казалось, что  космические  корабли,  бластеры,
психоэкраны, управляемые мыслью,  -  вещи  несовместимые  с  концлагерями  и
опытами над людьми. Сергей вспомнил операционную. Фашисты, в литературе  так
назывались экстремисты конца XX века,  могут  носить  не  только  коричневые
рубашки и автоматы, но и космические скафандры и бластеры. На  смену  танкам
приходят космические корабли, и фашизм выходит в космос, захватывает планеты
и звездные системы, насаждая везде концлагеря с колючей проволокой и вышками
с прожекторами.
   Какой-то слюнтяй, вспомнил Сергей  с  раздражением  прочитанную  когда-то
книгу по социологии, - разглагольствовал о  том,  что  технический  прогресс
неизбежно приведет  к  демократии,  социальной  справедливости  и  всеобщему
равенству. Нет,  чем  больше  развивается  техника,  тем  большей  опасности
подвергается человечество, ибо  на  смену  автоматам  и  пулеметам  приходят
нейро-паралитические  газы,  новейшая  вычислительная  техника,   химические
препараты, один укол  которых  делает  человека  безвольным;  нейрохирургия,
услужливые  психиатры,  угодливо  превращающие  каждого   инакомыслящего   в
шизофреника. "Какое счастье, - подумал Сергей, - что  человечество  избежало
подобной участи".
   Утром каждого дня барак  просыпался  от  воя  сирены.  Надо  было  быстро
вскакивать и бежать на плац. Заключенные выстраивались в шеренги. Появлялись
надзиратели  в  голубых  мундирах  с  желтыми  полосами  на  груди.   Помимо
бластеров, у  надзирателей  были  короткие,  около  метра  в  длину,  жезлы,
окрашенные в черную  краску  с  белыми  полосами.  Это  были  и  дубинки,  и
электроразрядники одновременно. Ими можно было  подстегивать  электроударами
замешкавшихся заключенных, а можно было и убить, если  дать  разряд  больше.
Заключенных строем вели  к  воротам,  там  приходилось  проходить  по  двое.
Каждому совали в руки пластмассовый пакет с едой, которую ели уже в  дороге.
Их грузили на платформы, которые с воем неслись в двух метрах  от  земли  по
направлению к строящемуся космодрому.  Что  это  космодром,  можно  было  не
сомневаться. Сергей был специалистом и прекрасно знал все атрибуты  подобных
сооружений.  Вдобавок  несколько  вдали  от  строительства  высилась  черная
громада космического корабля.
   Работали весь день до заката желтого,  удивительно  похожего  на  земное,
солнца. Оно дольше держалось на  небе.  Сутки  здесь  продолжались  тридцать
часов, а не двадцать четыре, как на Земле. Второй раз кормили  только  после
заката. Затем работали еще три часа, и заключенных отвозили в бараки.
   Так прошли две первые недели заключения.
   За это время Сергей успел уже познакомиться со своими новыми  товарищами.
Это были самые настоящие люди, ничем не отличающиеся от  Сергея,  разве  что
отсутствием растительности на лице и несколько меньшим ростом. Самый высокий
из них достигал макушкой до уровня глаз Сергея. Их несколько  хрупкое,  даже
изящное  строение  тела  больше  напоминало  строение  тела  подростка,  чем
взрослого мужчины. Вообще, они  были  очень  красивы  с  человеческой  точки
зрения. Правильные черты лица, большие глаза и  несколько  мягкая,  округлая
линия подбородка,  пожалуй,  подходили  бы  женщине.  Ноги,  это  были  ноги
прирожденных  бегунов,  отличались  длинными  голенями  и  высоким  подъемом
ступни. Ясно  было,  что  им  недоставало  физической  силы  землян.  Мощный
атлетический торс Сергея, его широкие плечи вызывали у его  новых  товарищей
восхищение,  граничащее  со  страхом  и  каким-то,  как  потом   выяснилось,
обожествлением. Некоторых он уже знал по  имени.  Особенно  он  сблизился  с
Высоким, его имя, как он  узнал  позже,  было  Гор.  Их  язык,  певучий,  но
твердый, по своим чередованиям гласных и согласных  ничем  не  отличался  от
земных языков и даже, пожалуй,  был  ближе  к  родному  языку  Сергея,  чем,
например, китайский или арабский.  Вскоре  Сергей  научился  объясняться  со
своими новыми знакомыми. Они тоже усвоили много слов русского языка  и,  как
показалось Сергею, со значительно большей легкостью,  чем  он  сам  усваивал
незнакомые слова их певучего наречия. Потом Сергей узнал  секрет  этого.  Он
вскоре  сдружился  с  Гором,  и  тот  перебрался  к  нему  на  нары.   Нары,
металлические полки из дюраля в четыре  этажа,  поднимались  по  бокам  и  в
центре каждого барака" Подстилкой служила сухая трава, которую меняли раз  в
три месяца. Сверху травы каждому был  дан  кусок  синтетического  материала,
чем-то напоминающий Сергею обыкновенный полиэтилен, но гораздо прочнее.
   По мере того как языковой барьер снижался, Сергей узнавал  все  больше  и
больше о жителях этой планеты. Обезьяны, он упорно  продолжал  так  называть
своих первых знакомцев и хозяев концлагеря, были  пришельцами,  появившимися
здесь сравнительно  недавно.  Коренное  население  планеты  жило  отдельными
небольшими племенами. Что такое  государство,  они  не  знали.  Поражала  их
беспомощность в отношении техники. Обезьяны, или свистуны, как  их  называли
туземцы, доверяли последним самые примитивные орудия труда:  лопаты,  кирки,
носилки, бульдозерами и  кранами  управляли  сами  свистуны.  Сергей  как-то
предложил свои услуги свистуну, работающему на  бульдозере,  когда  заметил,
что тот, по-видимому, устал. Тот недоверчиво покачал головой,  но  пропустил
Сергея в кабину. Кабина была страшно  тесна,  но  он  все-таки  смог  в  нее
залезть, и вскоре  бульдозер  заработал  не  хуже,  чем  в  руках  свистуна.
Посмотреть  на  это  чудо  сбежались  другие.  Они  покатывались  со  смеху,
показывая пальцами на Сергея. По-видимому, они относили Сергея,  как  и  его
товарищей, к низшим существам, которым недоступно  управление  техникой.  Их
веселье в этом случае было понятно, как было бы понятно веселье людей,  если
бы за рычагами управлении сидела обезьяна или бурый медведь.
   С тех пор то одна,  то  другая  обезьяна  из  работающих  на  бульдозерах
свистом подзывала Сергея и, показывая рукой на машину,  предлагала,  вернее,
приказывала приступить к работе.
   После этого случая новые товарищи Сергея начали было сторониться его,  но
именно тогда и произошло знакомство Сергея с Гором, которое вскоре переросло
в крепкую дружбу.
   Однажды Гор, это было в самом начале их знакомства, приблизился к нему и,
заметив, что охранник смотрит в другую сторону - разговоры во  время  работы
строго запрещались, за что следовало  немедленное  наказание  в  виде  удара
током, - сказал:
   - Я тебя знаю, - он продолжил что-то  на  своем  наречии,  но  Сергей  не
понял, что.
   Ночью, когда уже все спали, Гор снова начал разговор.
   - Ты с Прохода, - утвердительно  сказал  он  и  добавил:  -  Тебя  видела
Стелла.
   Поразительное сходство с земным именем заставило Сергея вздрогнуть.
   - Стелла-стрела, - сказал он.
   Гор что-то сказал, и в его голосе послышалось  удивление.  Сергей  кратко
объяснил ему, что такое стрела. Гор обрадовался:
   - Да! Стелла стройная, как стрела, - произнес он  по-русски.  -  Она  мне
сестра, - добавил он на своем языке, но Сергей его понял.
   Он понял также и то, что  таинственная  лесная  незнакомка  была  сестрой
Гора. Но что такое Проход и как Стелла очутилась на острове, этого Сергей не
мог понять. Лишь потом, когда запас  его  слов,  вернее,  запас  слов  Гора,
который явно опережал Сергея в этом отношении, увеличился, он узнал то,  что
пробудило в нем надежду на скорое избавление.
   Проход, как  он  понял,  составлял  великую  тайну  племени,  к  которому
принадлежал Гор. Это было скрытое место между  двумя  холмами  в  нескольких
километрах от лагеря, пройдя которое можно очутиться в новом мире.
   - Звезды этого мира другие, - сказал  Гор.  -  Луна  маленькая  и  иногда
умирает вся, не как у нас.
   Только старейший племени Дук знал тайну Прохода. Гор был посвящен в  нее,
так как должен был после смерти Дука стать во главе племени.  Он  же  как-то
показал Проход сестре.
   - Время там течет не  так,  -  загадочно  сказал  Гор.  -  Год  назад,  -
продолжал Гор, - прилетели свистуны и стали ловить наших  женщин  и  мужчин.
Племя ушло далеко на юг, чтобы не встречаться с врагами, но они прилетели на
платформах, многих убили, а многих поймали в плен. Я  не  знаю,  удалось  ли
Дуку и Стелле избежать этой участи. Если да, то они, наверное, в долине двух
рек, далеко отсюда, на юге. Ночи не проходит, чтобы я  не  думал  о  побеге.
Несколько наших пытались  бежать,  но  были  убиты  неведомой  силой,  когда
перелезали через забор.
   - Забор они, видимо, держат под током, - сказал Сергей.
   Что такое ток, Гору было непонятно, и он покачал печально головой.
   - Ничего, мы это как-нибудь разрешим, - пообещал Сергей. - Но  ты  должен
показать мне путь к Проходу. Там, понимаешь, остались моя жена и дети.
   Гор кивнул головой в знак согласия.
   Надежда на скорое возвращение оживила Сергея. Он даже пропустил мимо ушей
замечание Гора о времени. В голове зародился план освобождения.
   - Хорошо, что у свистунов нет собак, - сказал он.
   - Что такое собак? - спросил Гор.
   Сергей объяснил.
   - Плохо, что нет, - покачал головой  Гор.  -  Раньше  были,  но  их  всех
свистуны поубивали.
   - Почему же плохо, - удивился Сергей. - Ведь  собака  почует  человека  и
подымет тревогу, тогда тайно нельзя будет бежать.
   - Я немного могу приказывать собаке, - загадочно ответил Гор. - Они  меня
слушают, я им приказываю, они бросаются на охранников, и мы бежим, - пояснил
он. - Так было, когда они явились к нам в первый раз. Мы тогда  убили  много
свистунов, так как нам помогли их собаки.
   Позже, прожив известное время с людьми племени Гора,  Сергей  понял,  что
цивилизация планеты Элиа, так она  звучала  на  языке  Гора,  отличалась  от
цивилизации Земли своим направлением развития. Это была  не  техническая,  а
биологическая цивилизация. Элиане  составляли  единое  целое  с  природой  и
получали от нее все, что хотели, не прибегая к  насилию  над  ее  недрами  и
живым миром. Он видел  их  стада  и  поля,  сады  и  огороды  и  не  уставал
поражаться гармонии и совершенству народа  Элии  и  той  щедрости,  с  какой
природа одаривала своих любимых детей. Это были действительно  любимые  дети
природы. Они понимали языки животных и растений. Да, именно  растений,  хотя
это не  могло  уложиться  в  голову.  На  его  глазах,  дерево  сгибалось  и
протягивало свои плоды прекрасной элианке. На его  глазах  свирепый  хищник,
чем-то напоминающий нашего тигра, покорно ложился  у  ног  человека.  "Может
быть, - думал Сергей, - это и есть тот забытый и потерянный сад  библейского
Эдема, в котором обитали наши прародители до грехопадения".
   Но это все в будущем. Сейчас  же  над  ним  был  дюралевый  свод  барака.
нестерпимо нагревшийся на солнце, отчего духота держалась до середины  ночи.
Надо было думать о том, как скорее выбраться.


   НЕНАВИСТЬ
   Каждое утро,  когда  заключенные  выстраивались  на  плацу,  надсмотрщики
отбирали шесть элиан и отводили в сторону. Что с ними было дальше - никто не
знал. Они больше не появлялись в бараке. Смутная догадка беспокоила  Сергея.
Вскоре произошло событие, которое ее подтвердило.
   В лагере  от  каждого  барака  по  двенадцать  человек  работала  команда
заключенных, которых использовали на внутренних работах. Их кормили  немного
лучше остальных, и им доставалась часть пайков умерших в  этот  день  элиан.
Обычно таких было не больше тридцати человек. Элиане, как уже говорилось, от
природы не были  физически  крепкими  людьми.  Тяжелый  физический  труд  на
космодроме и скудная еда быстро подтачивали силы, многие  не  выдерживали  и
двух месяцев лагерной жизни. Останавливаться  на  работе,  отдыхать,  а  тем
более разговаривать строго запрещалось. На глазах остальных в первый же день
пребывания в лагере были забиты охранниками двое только за то,  что  присели
отдохнуть на край котлована.
   Убыль в  рабочей  силе  время  от  времени  пополнялась  новыми  партиями
заключенных. Их обычно привозили на платформах. Это были пленники регулярных
набегов свистунов на те селения, которые еще  не  успели  откочевать  на  юг
страны. Обычно это были мужчины, но однажды привезли  и  женщин.  Их  быстро
отделили от остальных, погрузили на платформу, и та с воем умчалась.
   Элиане, используемые на внутренних работах,  держались  особняком.  Может
быть,  потому,  что  остальные  заключенные  относились  к  ним  с  каким-то
презрением и брезгливостью. Эта враждебность к ним  подкреплялась  еще  тем,
что рабочим зондеркоманды, как ее окрестил Сергей, позволялось спать еще час
после подъема и еще час  до  отбоя.  Во  всяком  случае,  когда  заключенные
возвращались в бараки, те уже спали  на  своих  привилегированных  местах  у
самого выхода из барака. Здесь воздух был чище и не наполнен так испарениями
немытых человеческих тел. Это была лагерная аристократия  и  лагерные  парии
одновременно.
   Думая постоянно о побеге, Сергей старался в то  немногое  время,  которое
оставалось от утренней проверки до погрузки, когда колонна заключенных шла к
воротам, разобраться в строении  лагеря,  расположении  бараков  и  наиболее
удобных подходов к забору.  Это  ему  пока  не  удалось.  Сделать  же  такую
разведку перед сном не представлялось никакой возможности.  Сразу  же  после
прибытия в лагерь заключенных загоняли в барак, ворота  которого  запирались
снаружи.
   Единственно, от кого он мог получить необходимые сведения, - были люди из
зондеркоманды.
   От  его  внимания  не  ускользнуло  то  подчеркнутое  уважение,   которое
заключенные оказывали Гору. Поэтому он решил действовать через  него.  Когда
он изложил свой план Гору, тот вначале  недовольно  поморщился.  Вступать  в
разговор с людьми из зондеркоманды ему явно не хотелось.
   - Что ты имеешь против них? Это такие же, как и ты, несчастные  пленники.
Не их вина, что на них пал выбор. С таким же успехом могли выбрать и тебя.
   - Никогда, - гордо ответил  Гор.  -  Никогда  Гор  не  унизится  до  роли
предателя!
   - Ну какие же они предатели? - сказал Сергей. -  Их  заставили.  Если  бы
кто-нибудь из них не подчинился, то ты знаешь, что с ним бы сделали.
   Подумав еще немного, Гор согласился.  Этой  ночью  он  не  спал  рядом  с
Сергеем.
   В следующую ночь, когда все уже,  казалось,  спали,  Гор  толкнул  локтем
Сергея.
   - Есть тут один, - прошептал он. - Он  из  моего  селения,  и  ему  можно
верить. Он поговорит с другими.
   - Только осторожно, - предупредил Сергей.
   - Если кто-то задумает предательство, мы будем знать заранее, -  пообещал
Гор. - У нас нельзя хранить тайну, - загадочно добавил он. - Если у человека
черные мысли, то у него черное лицо.
   - А какое лицо у меня? - шутливо спросил Сергей. Его борода и  волосы  на
голове настолько отросли  за  это  время,  что  закрывали  почти  все  лицо,
оставляя свободное место только для глаз и носа.
   - У тебя лицо, как чистое небо! - серьезно сказал Гор,  и  в  его  голосе
послышалась теплота.
   Прошло еще три дня. Ночью Сергей  уже  знал  во  всех  подробностях  план
лагеря, но, увы, ничего не мог путного придумать. Подступы к  забору  хорошо
просматривались с вышек. Обнаружить провод, подающий  электроток  к  забору,
так и не уд