.  У  нас  нет  власти,  как
таковой. Я являюсь вождем племени, но меня избрали и в  любой  момент  могут
лишить этого звания,  если  появится  другой,  более  мудрый.  Да  я  и  сам
безропотно уступлю ему свою должность, не испытывая при  этом  ни  малейшего
чувства обиды. Обман среди нашего народа просто невозможен,  как  невозможно
скрыть темные мысли от окружающих. Если такой и появляется среди нас,  то  о
нем говорят, что он человек с черным лицом... Такой человек обречен у нас на
полное одиночество. Его все знают, и никто ни в чем не захочет иметь  с  ним
дело. Ни одна женщина не войдет  в  его  дом.  Таким  образом,  наша  мораль
вытекает из тех особых условий, в которых развивается и живет наш народ.
   В то же время, здесь я хочу развеять  твои  сомнения,  которые,  я  знаю,
гложут тебя. У нас моральным считается, когда у мужчины есть несколько  жен.
Женщины сами выбирают его в мужья, если видят, что  их  потомство  от  этого
мужчины будет здоровым и сможет обладать полезными свойствами. Их  никто  не
заставляет этого делать. Женщина, если она  этого  хочет,  может  вообще  не
выходить замуж и оставаться одинокой. Но этого никогда не происходит. Дело в
том, что чувства наших женщин по их глубине и силе во много раз  превосходят
чувства мужчин. Женщина, которая не получит удовлетворения в своих чувствах,
испытывает такие сильные переживания, которые несовместимы с  ее  дальнейшим
существованием.  Это  самый  сильный  из  инстинктов,  неудовлетворение  его
равносильно смерти. Это сделала с нами эволюция. Поэтому по нашему закону ни
один мужчина не имеет права отказать женщине в любви.  Это  считается  самым
тяжким преступлением.
   - Но если женщина заранее знает, какое у нее будет потомство и  делает  в
соответствии с этим выбор, откуда у вас появляются обратные мутации? Я  имею
в виду появление потомства, лишенного приобретенных вашим народом свойств.
   - Этого никто не знает! Может быть, источником их является сама  женщина,
которая  не  может  полностью  определить  наследственных   свойств   своего
собственного организма, как она определяет их у мужчины. А может быть, здесь
что-то иное, в чем мы не смогли еще разобраться.
   - И много таких?
   - Не очень, но встречаются!
   - А потомство этих обратных мутантов?
   - Оно полностью лишено приобретенных свойств.
   - Но, может быть, среди этих обратных мутантов и будут встречаться люди с
выраженной агрессивностью, именно тем, что сейчас так важно вашему народу?
   - К сожалению, это исключено.
   - Из чего это видно?
   - Трусливость, -  просто  ответил  старец.  -  Элиане,  как  ты  заметил,
довольно храбрые люди. Они лишены агрессивной инициативы и предприимчивости,
но их нельзя обвинить в трусости. Эти же - обычно жалкие и несчастные  люди.
Конечно, не у всех трусость  выражена  одинаково,  и  только  женщина  может
определить их истинную принадлежность к  обратным  мутантам,  но  определяет
безошибочно. Ее  природа  так  устроена,  она  чувствует  к  ним  предельное
отвращение.
   - Какова же их судьба?
   - Они тихо живут в племени, не доставляя ему особых хлопот. Иногда уходят
и поселяются отдельно. Обычно они тоже не испытывают  влечения  к  женщинам.
Впрочем, я вижу, у вас тоже есть такие выродки... По-видимому, это  одно  из
общих свойств живого, так как встречается и у животных. К счастью, они живут
недолго.
   - Возможно, - печально продолжал Дук, -  гены,  выражаясь  твоим  языком,
формирующие  центр  агрессивности  и  активности,  утрачены  нашим   народом
полностью в процессе его  эволюции.  Нам  слишком  хорошо  жилось  на  нашей
планете, и мы думали, что так будет всегда... Я не могу не думать о  будущем
своего народа и прошу тебя быть его спасителем.
   - Но как? - не понял Сергей. - Я ведь не могу жить  вечно.  Даже  если  я
останусь с вами навсегда, на что мне трудно решиться, когда-нибудь  настанет
время, и я умру. А мертвый я уже ничем не смогу помочь вам  при  всем  своем
желании.
   - Но с нами останутся твои дети! Они унаследуют  твою  силу  характера  и
станут во главе нашего народа, если ему будет угрожать опасность со  стороны
пришельцев из далекого космоса. Наш  народ  бережно  вырастит  их  -  твоих,
детей, внуков и внуков их внуков. В этом единственное наше спасение, и ты не
можешь нам в этом отказать.
   - Так вот к чему ты все клонишь!
   - Да! Я не вижу другого выхода. Если ты его нашел, то скажи!
   - Но мне как-то не по себе... Мне даже стыдно! Пойми меня, отец! Все  мое
сознание протестует!
   - Тебе стыдно? Сейчас, извини меня, ты говоришь пошлость! Стыдиться можно
подлости, насилия, но как можно стыдиться любви и рождения детей?! Как можно
стыдиться того, что принесет спасение всей планете? Вот если ты откажешь нам
в нашей просьбе, то тебя всю  жизнь  будут  преследовать  стыд  и  угрызения
совести за  гибель  нашего  народа,  за  концлагеря,  которые  покроют  нашу
планету. за вскрытые черепа мужчин и чрева женщин!
   - Отец, ты мудр, и я не могу ничего возразить тебе, - проговорил  наконец
Сергей после некоторого молчания.
   - Сын мой! - старик ласково обнял Сергея. - Мой народ никогда не  забудет
своего спасителя! Мы дадим тебе все, что  имеем.  Самые  красивые  и  лучшие
дочери моего народа придут в твой дом, который мы тебе построим, и среди них
будет и моя дочь. Но береги себя. Не дай возможности врагу поразить  тебя  в
будущих боях, которые, я чувствую, скоро настанут и унесут много жизней.
   -  Я  вот  что  думаю,  -  задумчиво  промолвил  Сергей.  Смутная   мысль
промелькнула у него в  голове  и  сразу  же  как-то  растаяла,  оставив  еле
заметный намек на что-то особо важное.
   Дук  внимательно  посмотрел  на  Сергея,  но  тоже   ничего   не   уловил
конкретного.
   - Я думаю, - продолжил Сергей, тщетно  пытаясь  поймать  конец  мысли,  -
нельзя ли противопоставить пришельцам что-то такое новое, к чему они  совсем
не готовы. Мне показалось, что это  новое  как-то  связано  с  особенностями
вашего народа. Нет! Не могу уловить!
   Старик покачал головой:
   - Вряд ли мой народ  сможет  создать  сильное  оружие,  которое  превысит
оружие пришельцев. Мы совершенно несведущи в технике.
   - Нет-нет! Не в технике дело! Совсем не в ней!
   - Но в чем же тогда?
   - Я подумаю. Мысль должна вернуться! В тот момент, когда ты мне  напомнил
про жертвы концлагерей, я  подумал,  что  все  средства  в  борьбе  с  этими
выродками хороши. И  тогда  у  меня  в  голове  мелькнула  какая-то  смутная
догадка. Ты знаешь, - Сергей оживился, - я тогда подумал, что хорошо, что мы
сохранили жизнь двум пленным. Я должен их еще и еще раз допросить!
   Вечером этого же дня Дук посетил Сергея в его доме.  Критически  осмотрев
дом со всех сторон, он что-то тихо  сказал  одному  из  сопровождающих.  Тот
почтительно наклонил голову, соглашаясь со старцем.
   - Раз ты здесь решил остаться, - обратился Дук к Сергею, - то разреши нам
построить тебе другое жилище. А пока, -  он  обернулся  к  сопровождающим  и
сделал им знак рукой, - прими от меня этот  небольшой  подарок.  Двое  элиан
внесли небольшой деревянный, с искусной резьбой короб  и  поставили  посреди
комнаты. Третий из сопровождающих старика наклонился и открыл его, затем  по
знаку, данному Дуком, поклонился и удалился с  остальными,  оставив  старого
вождя наедине с хозяевами.
   Дук подозвал к себе Эолу, вынул из короба тонкий золотой обруч, в который
был вделан прекрасный изумруд, и надел его на голову молодой женщины.
   - Это все твоей жене, - Дук показал рукой на раскрытый ящик. - Там всякая
мелочь и одежда.
   Эола вскрикнула  от  восторга  и,  взяв  что-то  из  ящика,  скрылась  за
перегородкой. Через несколько минут она появилась снова. На ней  была  новая
туника из тонкой белоснежной  шерстяной  ткани,  перевязь  на  правом  плече
которой скреплялась золотой брошью, усеянной мелкими алмазами, в  ушах  были
изумрудные серьги, а голову венчала уже знакомая диадема.
   Сергей  с  восторгом  смотрел  на  свою  жену.  Крупный  зеленый   камень
изумительно шел  к  ее  темным  волосам,  создавая  непередаваемую  гармонию
красоты и изящества. "Воистину, - подумал он,  -  красота  женщины,  подобно
драгоценному камню, требует для себя соответствующей оправы". Он взглянул на
Дука. Тот тоже залюбовался Эолой:
   - Прекрасны дочери моего народа, - с гордостью произнес старый  вождь.  -
Они - вершина того, что создала природа нашей планеты. Мы,  мужчины,  только
пьедестал ее и созданы для того, чтобы служить ей опорой.
   - Ты знаешь, - он знаком отпустил Эолу, которой явно не терпелось выйти в
новом наряде из дому, - мне кажется, что цивилизация только тогда истинна  и
только тогда оправдывает себя, если она служит женщине!
   - Возможно, ты и прав, отец, я как-то не задумывался над этим...
   - А ты задумайся! Ведь для чего живем мы и живет  все  живое?  Для  того,
чтобы дать росток новой жизни в ее бесконечном обновлении. Женщина - это  то
поле, которое растит и пестует этот росток жизни. Она - хранительница  жизни
и ее конечный смысл!
   - А разум?  Ведь  смысл  развития  -  это  развитие  разума,  приводящего
человека к господству над природой!
   - Разум мертв, если не служит жизни! Только единство  разума  с  красотою
вечного обновления жизни - достойная цель  развития.  И  не  господство  над
природой, а взаимопонимание разума и природы - его величайшая  цель.  Разум,
если он разум, не может быть враждебен природе, ибо он только  часть  ее,  а
часть не может отрицать целое, ибо, отрицая целое,  часть  отрицает  и  саму
себя. Потеряв это единение, разум будет вечно метаться в  океане  времени  в
поисках счастья, но не найдет его в своем бесконечном, бесплодном беге.  Он,
словно лишенное солнца растение, вытянется  и  приобретет  уродливую  форму,
являя собой воплощение боли и ужаса смерти.
   Дук замолчал и  вопросительно  посмотрел  на  Сергея.  Тот  тоже  молчал,
обдумывая услышанное, сердцем и разумом чувствуя правоту мудрого старца. Дук
улыбнулся, и его улыбка была удивительно светлой и доброй, так  же  как  его
глаза, еще не потерявшие синеву молодости.
   Удивительный  прилив  сыновьей  нежности  почувствовал  Сергей  к   этому
старику, которого он знал всего лишь неделю, но ему казалось, что знает  его
всю жизнь и всю эту жизнь старый Дук был  рядом  с  ним,  был  его  отцом  и
наставником. Дук угадывал его чувства, и это,  было  видно,  доставляло  ему
большую радость.
   - Сын мой, - наконец проникновенно произнес он. - Уезжая, я  принес  тебе
дары. Это необычные дары. Отныне они всегда будут с тобой, и где  бы  ты  ни
был, они будут напоминать тебе старого Дука. Но надо, чтобы  ты  захотел  их
принять!
   Сергей удивленно посмотрел на него.
   - Сейчас я тебе объясню. Твой мозг, я его хорошо  изучил  за  это  время,
содержит в себе в заторможенном состоянии то, что у  нас  развито  с  самого
рождения. Очевидно, наши народы имели общие корни  развития  разума,  но  вы
пошли по одной дороге развития, а мы по  другой.  Может  быть,  наши  дороги
когда-нибудь сойдутся. Я разбужу эти спящие  в  твоем  мозгу  центры,  и  ты
сможешь чувствовать и видеть так же, как чувствуем и видим мы.  Прошу  тебя!
Полностью расслабься и доверься мне! Еще! Еще! Ни о чем не  думай...  так...
хорошо...
   Голос Дука звучал как бы в отдалении. В глазах возникла  голубая  пелена,
она сгущалась и пульсировала. Сергею казалось, что он парит в  пространстве,
где нет ни верха, ни  низа,  ни  границ.  Это  пространство  скручивалось  в
спираль, конец которой уходил и терялся в бесконечности.  Вспышки,  подобные
молниям, пронизывали это пространство, разрывали его, обнажая черные провалы
бесконечной бездны. Сознание было и отсутствовало. Его мозг,  покинув  тело,
мчался  в  бесконечной  Вселенной,  обгоняя   свет,   расталкивая   звездные
скопления. Затем наступила тьма и Ничто. В этом Ничто не было  ни  малейшего
движения, ни пространства, ни времени...
   - Ну вот и все! - услышал он спокойный голос Дука.
   Сознание вернулось внезапно. Он открыл глаза и сразу же испуганно  закрыл
их, пораженный необычной яркостью окраски, четкости  и  глубины  зрительного
восприятия.
   - Не бойся. Открой глаза. Таким видим  мир  мы.  И  теперь  таким  будешь
видеть его ты, - голос Дука звучал торжественно. - Ты будешь видеть  скрытую
природу вещей, познаешь истинную красоту мироздания!
   Сергей снова открыл глаза. Неповторимая красота форм  и  гармонии  красок
обступила его со всех  сторон,  но  в  этой  красоте  одновременно  не  было
навязчивости и броскости, как в картинах некоторых живописцев. Это  была  та
спокойная красота, которая является вершиной ее  выражения  и  совершенства.
Она входила внутрь его организма, сливалась с ним в единое целое, и он,  как
никогда раньше, почувствовал свое неразрывное единство  с  этим  миром.  Его
собственное "Я" слилось с ним и расширилось  до  бесконечности,  впитывая  в
себя  этот  прохладный  вечерний  воздух,  тень  окружающих   отрогов   гор,
серебряный звон струящейся по камням реки  и  бесконечное  небо,  окрашенное
лучами заходящего солнца.
   Дук явно наслаждался восторгом Сергея. Он торжествующе смотрел  на  него,
это был взгляд отца при виде успехов сына.
   - Это еще не все, - произнес он  довольным  голосом.  -  Тебе  теперь  не
понадобится переводчик, когда  ты  будешь  допрашивать  пленных  пришельцев.
Мысли их станут тебе слышны так же, как мои слова. Стены  не  будут  служить
преградой для твоего взора. Посмотри  сюда,  -  он  указал  рукой  на  стену
комнаты. - Что ты видишь?
   - Стену!
   - А теперь мысленно представь себе, что ее нет.
   Стена исчезла, и он увидел берег реки. На берегу стояла Эола в  окружении
подруг. Ошеломленный Сергей отвел глаза и снова  посмотрел.  Стена  была  на
месте. Он вновь перенес взор вглубь, и снова стена исчезла.
   - Все зависит от твоего желания. Если ты хочешь видеть - ты видишь.  Если
нет, то нет! Так же ты сможешь читать чужие мысли,  если  у  тебя  возникнет
желание их прочесть. В других случаях они не будут тебе мешать.
   - Но как? - невольно вырвалось у Сергея.
   - Я же тебе говорил, что мы, мой народ  и  твой,  одинаковы.  Просто  эти
качества у вас не развивались. Они спят. Я разбудил их у тебя. Придет время,
и они проснутся у вашего народа, как это  случилось  у  нас  на  самой  заре
нашего развития. Это дало нам счастье, но сделало нас  слабыми,  за  что  мы
сейчас расплачиваемся. У вас же  будет  иначе.  Вы  получите  этот  дар,  не
утратив при этом силы, приобретенной в тяжелой борьбе за существование.  Вы,
как и мы, - носители светлого разума, но вы способны его защитить  в  борьбе
со злом и насилием, так как сами прошли через зло и насилие, но нашли в себе
силы выбраться из тьмы и устремиться к свету. Может  быть,  -  он  задумчиво
покачал головой, - мы слишком рано познали высшую  мудрость  бытия...  и  не
окрепли, чтобы суметь ее защитить и сохранить.
   - Прощай! - Он поднялся, собираясь уходить. Послышались шаги подходящей к
дому Эолы. - Я жду тебя, мой сын.
   Он обнял Сергея и вышел. На пороге стояла Эола. Взглянув на  нее,  Сергей
обомлел. Он впервые увидел ее новым зрением.  Перед  ним  стояла  прекрасная
богиня, каждая  черта  лица  и  тело  которой  были  неповторимой  симфонией
неслышимых  звуков,  сливающихся  в  музыку  высшей   гармонии   мироздания,
соединяющей в  себе  величие  Космоса  и  ненасытной  радости  жизни.  Почти
осязаемая волна нежности, страсти и величайшего, никогда не испытанного и не
подозреваемого в своем существовании  счастья  исходила  от  нее,  охватывая
Сергея со всех сторон, проникая в него и сливаясь с ним.  Только  сейчас  до
него дошел истинный смысл всего сказанного мудрым Дуком.
   На следующий день рано утром Дук и сопровождавшие его  элиане  уехали.  С
ними уехал и Гор, обещая вскоре вернуться с подкреплением.
   Несколько дней Сергей был занят подготовкой рейда  на  завод  противника,
уничтожение которого ставилось первоочередной задачей. Когда для рейда  было
все готово, Сергей решил еще раз, допросить пленных. Один из  них,  по  всей
видимости, был командиром  отряда,  и  именно  от  него  Сергей  рассчитывал
получить необходимые ему сведения.
   Древняя мудрость учит: если хочешь победить противника, постарайся хорошо
его понять. Понять не только его тактику и замыслы, но  само  его  мышление.
Только в этом случае ты мысленно можешь поставить себя на место  противника,
прочувствовать его желания и понять, каким  образом  он  эти  желания  хочет
осуществить. Без этого нет победы, и лишь  горечь  поражения  достанется  на
долю  самонадеянного  героя  и  незадачливого  полководца.  Как  бы  ни  был
ненавистен  враг,  нельзя,  чтобы  ненависть  к  нему   привела   к   утрате
объективности оценки его мастерства и искусства. Презрение  к  врагу...  Как
часто приходилось расплачиваться  за  это  презрение  кровью,  поражением  и
неволей!
   "Безродный выскочка", - морщилась  аристократическая  Европа,  услышав  о
первых победах Наполеона в  Италии.  "Бесноватый  ефрейтор",  -  вторили  им
потомки солдат Аустерлица, Бородино и  Ватерлоо  спустя  сто  тридцать  лет.
"Запевай, "Если  завтра  война"!  -  глумились  в  ответ  немецкие  солдаты,
конвоируя  многотысячные  толпы  пленных  по  пыльным  дорогам   Украины   и
Белоруссии.
   Все это было, и никуда от этого не  денешься...  Где  те  ученые,  поэты,
архитекторы, художники, неродившиеся Эйнштейны, Лобачевские и Байроны, кости
отцов которых лежат в братских могилах? Неродившаяся  и,  кто  знает,  может
быть, неповторимая возможность! Не понесло ли человечество  утрату,  которая
задержит его развитие  на  сотни,  а  может  быть,  и  тысячи  лет  и  будет
сказываться долго в его грядущих поколениях?
   Человеческая  жизнь!  Это  целая   Вселенная   по   своей   сложности   и
неповторимости. Кто дал право обрывать эту нить жизни, конец которой  уходит
в глубь веков и теряется где-то в грядущих поколениях? Настанет когда-нибудь
время, когда из жизни человечества исчезнет убийство и насилие? Или  же  это
навсегда останется прекрасной мечтой, беспочвенной в своей  основе,  и  дети
наших детей будут убивать друг друга, убивать, чтобы жить самим, убивать  во
имя жизни, во имя справедливости... во имя высших ценностей человечества?..
   Господи, если ты существуешь, ответь, до каких пор проклятие  твое  будет
тяготеть над детьми твоя и  какую  еще  искупительную  жертву  требует  твое
ненасытное сердце?! Молчишь, старик! А не потому ли ты молчишь, что  сам  не
знаешь ответа? Ты, подобно плохому учителю, который  не  может  ответить  на
вопрос пытливого ученика, пускаешься в рассуждения вокруг да около,  пытаясь
скрыть свою несостоятельность. Нет, человек это не бог, он не созрел еще для
того, чтобы понять самого  себя.  Беда  для  тебя,  человек,  если  старость
наступит раньше зрелости.
   Сергей приказал привести пленных. За неимением подходящего  помещения  их
держали в глубокой яме, верх  которой  был  покрыт  решеткой  из  твердеющей
древесины.  Охраняли  пленных  по  двое,  сменяющихся  каждые  четыре  часа,
часовых.
   Когда пленных доставили, Сергей чуть ли не задохнулся  от  непереносимого
густого запаха псины, исходившего от них. Чувствуя, что теряет  сознание  от
отвращения, он приказал отвести их на речку и заставить вымыться.
   Прошло полчаса, прежде  чем  свистуны  поняли,  что  от  них  хотят.  Они
неохотно разделись и зашли по колени в воду. Видно  было,  что  предлагаемая
процедура была им крайне неприятна. Охраннику это надоело. Он вошел в воду и
увесистыми пинками в зад уложил обоих в речку и  затем,  угрожая  бластером,
погнал глубже. Так или иначе, но свистунам пришлось основательно вымыться и,
когда они снова предстали перед Сергеем, от них уже почти не воняло.
   Для допроса Сергей выбрал старшего. Судя по  количеству  нашивок  на  его
желто-голубом мундире, он занимал довольно высокую  должность,  и  с