ведения,
которые удастся вытащить у него, могут представить большую ценность.
   Не нуждаясь теперь в  переводчике,  Сергей  стал  сам  задавать  вопросы,
стараясь уловить малейший оттенок эмоциональной окраски в ответах пленного.
   - Знаешь, кто я? - спросил он мысленно,  еще  не  совсем  уверенный,  что
пленный поймет его.
   - Да, - последовал немедленный ответ. - Я был с теми, кто допрашивал тебя
у экрана, в первый день твоего прибытия. К сожалению, мы  тебя  недооценили.
Мы приняли тебя за высокорослого элианина и  решили,  что  ты  представитель
какого-то неизвестного нам еще племени этого народа.
   - Ну, а теперь?
   - Теперь-то мы понимаем, что ты житель другой планеты, черт знает  откуда
появившийся здесь, на Элии. Во всяком случае  мы  точно  знаем,  что,  кроме
нашего,  на  планете  нет  ни  одного  космического  корабля.  Поэтому  твое
появление остается до сих пор загадкой.
   - Что бы вы сделали, если бы знали, что я инопланетянин?
   - Не знаю. Во всяком случае, ты не сидел бы со всеми в концлагере.
   - Вы бы вырезали мой мозг?
   - Это бы не я решал, - пожал плечами свистун.
   - Ты знаешь, что тебя ожидает?
   - Конечно! Но меня это не страшит. Мы с детства  привыкли  к  мысли,  что
долг каждого из нас - отдать свою жизнь за родину, и мы  не  боимся  смерти.
Рано или поздно... не все ли равно! Каждый из нас - маленькая капля в океане
великого народа. Капля - ничто, капля может испариться, а океан будет жить!
   - Ради чего живет этот "океан"?
   - Ха! Океан живет ради океана.  Разве  этого  недостаточно?  Но  если  ты
хочешь знать, то мы все живем ради великой  цели,  которая  объединяет  нас,
сплачивает в единый организм, - это торжество Разума над  бездушной  мертвой
Вселенной! Покорение ее человеку!
   - Так ради человека вы уничтожаете людей, вскрываете чрева женщинам?
   - Ты имеешь в виду этих...  Но  разве  это  люди?  Это  человекообразные,
которые застыли в своем развитии. Какая от них польза Разуму? Самое большое,
на что они способны, - это служить сырьем для наших вычислительных систем  и
выполнять примитивные  трудовые  операции.  Эволюция  безжалостна!  Ты,  как
представитель разумной расы,  должен  это  понимать.  Низшие  всегда  служат
высшим. Без этого нет прогресса. Можно ли обучать  будущей  врача  медицине,
если не дать ему возможность экспериментировать на  животных?  Разве  вы  на
своей планете не используете для этих целей низшие организмы?
   - Да, но ведь вы использовали для  своих  экспериментов  людей,  разумных
людей!
   - А что такое разум? Можно ли говорить о  разуме  вообще,  или  только  о
степени его развития? Лягушка тоже имеет разум, но  ведь  вы  без  угрызения
совести будете ее резать, если это необходимо  для  обучения  студента.  Что
касается элиан, то по степени своего развития они так же отличаются от  нас,
как лягушка от  них.  Это  примитивные  существа.  Их  нельзя  причислить  к
категории разумных.
   - А ты не думаешь, что в Космосе  найдутся  настолько  развитые  в  своем
разуме существа, для которых  вы  сами  будете  представлять  низшую  группу
неразумных?
   - Мы не встречали таких, но  я  могу  допустить  это.  Что  ж,  если  они
поступят с нами так же, как мы с элианами, то это  их  законное  право.  Как
видишь, я предельно объективен!
   - Значит, жизнь ради разума! Ну, а разум для чего?
   - Разум не может быть для  чего!  Разум  -  это  высшая  стадия  развития
материи и существует ради самого себя! Низшее существует для  высшего!  Выше
разума нет ничего, и поэтому разум  служит  самому  себе,  ради  себя,  ради
своего развития!
   - Все так думают на твоей планете?
   - Ты хочешь сказать "на планетах"? Теперь все! Мы едины!
   - Ты сказал "теперь"?
   - Да, раньше были и такие, которые не понимали  или,  вернее,  не  хотели
понять истины. Это слюнявые  гуманитарии.  Они  рассуждали  вроде  тебя,  не
понимая объективных законов развития общества, его поступательного  движения
вперед, неизбежность смен общественных формаций. Они рассуждали  о  каких-то
незыблемых моральных ценностях, не  понимая,  что  мораль  -  это  отражение
социального развития и не может быть застывшей.
   - Что же стало с этими людьми?
   - Наше общество избавилось от них!
   - Концлагеря?
   - Да!
   - Следовательно, вы их просто уничтожили?
   - Но для блага абсолютного большинства  народа.  История  не  делается  в
белых перчатках. Если организм начинает гнить, то необходимо отсечь  гниющую
его часть, чтобы сохранить здоровую.
   - И часто вам приходилось делать такие отсечения?
   - О, у нас было славное столетие  борьбы.  Было  время,  когда  исход  ее
вызывал сомнение. Но в конце концов народ пошел  за  теми  вождями,  которые
предлагали  реальную  программу  действий,  были  способны  поставить  перед
обществом великую цель, ради которой можно было идти на  жертвы  и  лишения.
Было время, когда дети не понимали отцов, а отцы детей. Когда множество идей
сталкивалось друг с другом, когда истина тонула в  хаосе  ложных  учений,  и
надо было родиться величайшему гению, который смог  в  этом  хаосе  отыскать
зерно истины и вырастить из него могучее дерево, вырвав  с  корнем  растущие
вокруг сорняки лженаук и лжеучений.
   - И это принесло вам счастье?
   - Что такое счастье? Это борьба! Да, мы счастливы нашей  великой  борьбой
за торжество разума, за будущее его царство во Вселенной! И ради этой борьбы
мне не жалко отдать свою жизнь! Да и что тебе даст моя жизнь? Даже если  вам
удастся уничтожить наш корабль, на смену ему прилетят новые! Никому  еще  не
удавалось остановить историю, остановить прогресс. Мы пишем историю Космоса.
Мы идем по космосу, и пусть он дрожит под поступью носителей  разума.  Пусть
мы, очутившиеся здесь случайно, погибнем, но  придет  время  -  и  на  наших
костях здесь вырастут космодромы, города, фабрики, заводы, зацветут  поля  и
нивы, зазвучат детские голоса, распевающие гимн покорителей Космоса.
   - Но вначале будут концлагеря?
   - Я все сказал! Ты можешь теперь выпытывать у меня нужные тебе  сведения.
Я знаю, что ты проникаешь в мой мозг, и я не могу  утаить  их  от  тебя,  но
знай, что это тебе не поможет!
   - Теперь послушай меня! В истории моей планеты были уже такие  периоды  и
были сверхгении, которые толкали человечество к безумию. Мы переболели  этой
болезнью, но выздоровели и теперь имеем стойкий иммунитет. Ваша  же  болезнь
зашла слишком далеко. Никакие вы не носители разума, ваш свихнувшийся  разум
замкнулся  сам  на  себе.  Это  печальный  дефект   развития.   Природа,   я
подразумеваю под ней весь Космос, имеет заслоны от этого.  Мы  называем  это
защитой от дураков. Вам удалось пробить первую линию обороны, но  за  первой
стоит вторая, более прочная. Вы погибнете! И я  скажу,  как!  Вы  уничтожите
сами себя!  Вам  этого  не  понять,  поскольку  у  психически  ненормального
человека отсутствует сознание собственной болезни. А теперь иди.
   Сергей подозвал охранника:
   - Отведи его подальше, - кивнул он в сторону пленника.
   Тот подтолкнул его бластером и повел в глубь ущелья.
   Допрос второго пленного не занял много времени. Сергей быстро узнал  все,
что ему было нужно, и его отвели туда же, куда и первого.


   СРАЖЕНИЕ
   Перед самым отходом отряда в рейд  на  завод  противника  Сергей  забежал
домой проститься с Эолой. Накануне Эола, счастливо улыбаясь,  сообщила  ему,
что у них будет сын.
   - Почему ты думаешь, что сын? Вдруг будет дочь? - спросил  Сергей,  нежно
обнимая и целуя жену.
   - Я это знаю. Он будет такой же большой и смелый, как ты! Она  встала  на
цыпочки и, вскинув руку ладонью вниз,  показала,  какой  у  нее  будет  сын.
Сергей счастливо засмеялся, любуясь женою. Ольга была где-то далеко,  по  ту
сторону  реальности.  Эола  была  здесь,  рядом,  ощутима  теплотою  тела  и
свежестью запаха волос, отдающих солнцем и ветром. Каждый  раз,  лаская  это
прекрасное, гибкое тело, извивающееся  в  порыве  ответной  страсти,  Сергей
испытывал ту щедрую и истощающую радость, которую капризное Счастье  дает  в
дар очень немногим своим избранникам,  оставляя  большинство  обездоленными,
так и не  испытавшими  за  всю  свою  жизнь  этого  непередаваемого  словами
чувства.
   -  Ты,  по  обычаю,  должен  сделать  подарок  своему  будущему  сыну,  -
потребовала Эола.
   - Что же ему подарить?
   - Подари этот кинжал, -  она  тронула  рукой  висящий  у  него  на  поясе
прощальный подарок Дука в богато украшенных ножнах.
   - Бери! - Сергей отцепил ножны и протянул кинжал Эоле.  Та  взяла  его  и
спрятала у себя на груди.
   - Возвращайся скорее! - попросила она его на прощанье, когда он уже сидел
верхом, удерживая нетерпеливо вздрагивающего  вороного  жеребца.  Она  долго
стояла на крыльце дома, провожая взглядом удаляющийся отряд.
   Отряд насчитывал полторы сотни конников. Сотня бойцов, под  командованием
Ларта, оставалась в  поселке,  и  еще  пятьдесят  несли  сторожевую  службу,
прикрывая пути к лагерю со стороны леса.
   Отряд  продвигался  долиной   реки.   Предварительно   посланные   саперы
расчистили  минные  заграждения,  поставленные   на   случай   проникновения
противника через вход в долину, и должны были поставить их снова,  пропустив
отряд конников. На обратном пути мины должны быть снова сняты. Для  этого  в
районе их расположения постоянно дежурили пять человек саперов.
   Перед самым отъездом к Сергею вдруг вернулась мысль, которая промелькнула
тогда, на вершине горы. Он долго растолковывал Ларту, что надо сделать, пока
наконец до того дошел смысл сказанного. Он взглянул на своего командира, как
бы спрашивая взглядом, все ли он правильно понял. В его взгляде, который  он
бросил на Сергея, была надежда и страх, восторг и ужас,  и  непонятно  было,
одобряет он замысел Сергея или осуждает его, но во всяком случае он пообещал
сейчас же, после отъезда отряда, приступить к его  исполнению  и  послать  к
Гору двух бойцов с соответствующим заданием.
   Уже отъехав далеко от поселка и миновав  болотистую  низину,  где  горная
речка текла в густых зарослях камыша, Сергей понял, что  эта  идея,  которая
показалась его другу страшной, пришла к  нему  только  благодаря  длительной
беседе со свистуном, когда тот изложил  основы  своего  мировоззрения.  Идея
действительно была бесчеловечной по  своей  сущности.  "Но  разве,  -  думал
Сергей, - к фашизму может быть применена человеческая сущность?"
   Если бы у него сейчас была возможность взорвать целую планету вместе с ее
обитателями, он ни на минуту бы не поколебался и  не  испытал  при  этом  ни
малейшего угрызения совести. Жестокость человека так же безгранична,  как  и
его доброта. И чем выше поднимается интеллект по лестнице  своего  развития,
тем больше диапазон этих двух противоположных  чувств,  одинаково  доступных
его сознанию и действию.
   "Если бы я был художником, - подумал он, - я  бы  символически  изобразил
человеческий интеллект как прекрасную богиню, в руках которой  спит  ужасная
кобра. Ею нельзя не восхищаться, но бойтесь  рассердить  богиню  -  ее  кара
будет мгновенной и неотвратимой".
   В расположение завода прибыли только к  вечеру  следующего  дня.  Оставив
коней под присмотром трех человек в небольшой ложбине, ночью тихо подкрались
к заводу. Часовых сняли бесшумно паралитическими пулями. Свистуны  не  ждали
нападения и спокойно спали в длинном бараке неподалеку от цехов.
   Это  было  не  сражение,  а  бойня.  Ошеломленных  внезапным  нападением,
мечущихся по двору раздетых свистунов  скашивали  лучи  бластеров,  поражали
паралитические пули. Скоро все было кончено. Ни один  из  элиан  не  получил
даже ранения.
   Всего   насчитали   сорок   убитых.    Десять    свистунов,    пораженных
паралитическими пулями, стащили в отдельную кучу у ворот завода и приставили
часовых.
   Осматривая завод, Сергей обнаружил две  совершенно  исправные  платформы.
По-видимому, ремонт их только-только закончился, так как вокруг валялись еще
не убранные инструменты и заваренные швы блестели свежей краской.  Это  была
большая удача, так как, случись нападение  завтра,  платформы  были  бы  уже
отправлены на космодром.
   Сергей распорядился сложить добытое оружие и инструменты на платформы,  а
также поместить туда пленных, предварительно  тщательно  связав  им  руки  и
ноги.
   - Зачем они нам? - с некоторой досадой спросил его один из командиров.  -
Одна возня!
   - Пригодятся! И смотрите,  чтобы  все  были  живы  и  здоровы,  -  строго
предупредил он, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.
   Осмотрев склады заводского имущества, он нашел наконец то, что  искал.  В
одном из неглубоких погребов хранились взрывпакеты. Взяв несколько ящиков  и
погрузив их на платформы, он рассовал остальные по цехам завода.
   - Сейчас будет фейерверк! -  предупредил  он  бойцов  отряда  и  приказал
покинуть территорию.
   Нагруженные платформы поднялись на метр от земли  и  выплыли  за  ворота.
Спустя десять минут выбежал Сергей, вскочил на первую из  них,  и  платформы
помчались по направлению к ложбине. Вслед за ними раздался  страшный  взрыв.
Очевидно, кроме обнаруженных запасов  взрывчатки,  были  и  другие,  скрытые
склады.
   У ложбины Сергей остановил платформы и оставил десять бойцов  с  приказом
пригнать следом за ними лошадей в поселок. На платформах поселка можно  было
достичь за час. Сергей торопился. Предчувствие беды,  появившееся  внезапно,
подгоняло его.
   - Скорее!
   Платформы понеслись, управляемые волей людей, которым передалось волнение
и беспокойство их начальника.
   Вот и вход в долину. Промелькнуло болото. За поворотом должен  показаться
сторожевой пост саперов. Но что это? В опрокинутой взрывом черной  громадине
Сергей без труда узнал боевую машину.  Платформы  затормозили  и  зависли  в
воздухе. Вокруг опрокинутого и  сгоревшего  бронетранспортера  лежали  трупы
свистунов. Сергей обратил внимание, что все они были без оружия. Кто-то  уже
собрал его. Весь вопрос в том -  кто?  Платформы  медленно  поплыли  дальше.
Среди валявшихся на земле трупов стали попадаться элиане. Их становилось все
больше и больше. Стало видно зарево. Это горел поселок.
   - Вперед! - скомандовал Сергей.
   Платформы понеслись. Горели почти все дома. У  одного  дома,  избежавшего
общей участи, толпились фигурки. Сергей вскоре заметил, что на них  знакомые
ему желто-голубые мундиры. Фигурки, завидев платформы, приветливо и радостно
замахали руками. Испепеляющий залп последовал в ответ.  Фигурки  заметались,
но лучи бластеров настигали их, резали буквально пополам. Только две или три
вспышки последовали в ответ со стороны загона, где элиане держали скот, но и
с этим противником было покончено так же  быстро.  Платформы  опустились  на
землю, и бойцы рассыпались по поселку в поисках уцелевших, как своих, так  и
чужих.
   Убедившись, что со свистунами покончено, Сергей бросился к  своему  дому.
Дом, по-видимому, загорелся совсем недавно, так  как  крыша  еще  не  успела
провалиться. Сергей бросился вовнутрь. Его волосы  и  борода  вспыхнули.  Не
обращая внимания на боль, задыхаясь от дыма, он обшарил все помещение.  Эолы
дома не было.
   Выскочив наконец из дома и сорвав горящую одежду, Сергей кинулся в  воду.
Холодная вода несколько  успокоила  боль  обожженного  тела.  К  нему  стали
подходить бойцы.
   Из всех жителей  поселка  уцелели  только  три  десятка  женщин,  которых
свистуны поместили в загон.  Эолы  среди  них  не  было.  Последняя  надежда
увидеть жену среди живых угасла. Ее вскоре нашли, лежащую  в  воде.  Длинные
темные волосы распустились и колыхались в такт прибрежной волне. Из груди ее
торчала рукоятка. Это была рукоятка того  кинжала,  который  Сергей  подарил
своему будущему сыну. Ее похоронили тут же, на вершине небольшого  холма  на
берегу реки, которой теперь суждено было носить имя Эолы.
   Принесли убитого Ларта. Луч бластера полоснул  его  поперек  тела,  почти
перерезав пополам.
   Никого из ста мужчин не осталось  в  живых.  Все  они  были  перебиты  на
подступах к поселку. В поселке были обнаружены только трупы женщин. Свистуны
убивали их с садистским наслаждением. У одних были аккуратно отрезаны ступни
ног, у других - руки. Кровавая оргия, видно, длилась долго.
   От обезумевших от ужаса  женщин  нельзя  было  пока  добиться  ни  слова.
Подсчитав трупы убитых свистунов, Сергей поразился их малым количеством. Их,
вместе с убитыми в поселке залпами с платформы, оказалось  всего  пятьдесят.
Трупы погрузили на платформы и сбросили в болото. Своих мужчин и  замученных
женщин похоронили вместе в братской могиле, насыпав поверху большой холм.
   Сергей отделился от остальных.  Ему  хотелось  побыть  наедине  со  своим
горем. Он сел у холмика, под которым  покоилось  тело  жены.  Его  кожа  еще
носила память прикосновения ее рук, в ушах звучал ее  голос,  а  ее  уже  не
было... Сергея охватило оцепенение,  при  котором  органы  чувств  перестают
воспринимать окружающий мир, когда все вокруг погружается в тишину и в  этой
тишине медленно струит свои воды черная, как сама бездна, река,  с  середины
которой ему явственно слышится зов о помощи.
   Его оцепенение прервал многоголосый яростный рев. Он вскочил  на  ноги  и
посмотрел в  ту  сторону,  откуда  доносились  крики.  Невдалеке  он  увидел
колеблющуюся  толпу  элиан.  Толпа  пульсировала,  напирала,  отталкивалась,
словно какое-то гигантское одноклеточное чудовище выбрасывало и убирало свои
щупальца. Уже смутно  догадываясь,  в  чем  дело,  Сергей  поспешил  к  ней.
Расталкивая  в  стороны  людей,  он  пробрался  в  середину.   Там,   внутри
развороченного гигантского муравейника, корчилось и извивалось  человеческое
тело. Двое бойцов его отряда тащили еще  одного  из  захваченных  на  заводе
пленных с явным намерением присоединить его к первому.
   - Назад! - гаркнул Сергей, приходя в ярость.
   Те посмотрели на него, отвернулись и продолжали свой путь. В  два  прыжка
Сергей очутился рядом. Первый ближайший к  нему  боец  покатился  по  земле,
сбитый  увесистой  оплеухой  двухметрового  землянина.  Второй  бросил  ноги
дрыгающегося всем телом свистуна, растерянно заморгал глазами, ожидая  своей
очереди.
   - Встань! - приказал Сергей лежащему  на  земле.  Тот  покорно  поднялся,
шатаясь, видимо, еще не совсем придя в себя от удара.
   - Отнести на место! - брезгливо ткнул он ногой свистуна.
   Сергей обвел взглядом толпу и, увидев среди нее  двух  командиров  групп,
приказал:
   - Пленных охранять! Вы мне головой за них отвечаете! - И тихо,  чтобы  не
слышали другие, добавил: - В них наше спасение.
   В это время  к  нему  подвели  одну  из  оставшихся  женщин.  Всхлипывая,
сбиваясь в словах,  она  рассказала,  что  нападение  было  совершено  перед
рассветом. Она выскочила из дома, когда уже все было кончено.  Ее  вместе  с
другими оставшимися в живых женщинами бросили в загон для скота и приставили
часовых. Сколько было свистунов, она не могла сказать,  но  утверждала,  что
много.
   - Очень много, - сказала она, - больше, чем оставалось в поселке наших.
   - Ты не  ошибаешься?  -  спросил  Сергей,  чувствуя,  как  новая  тревога
закрадывается в душу.
   - Когда меня схватили, они толпились на площади. Их было очень много.
   - Ну сколько? Человек двадцать?
   - Больше, значительно больше, около двухсот!
   - Ты, наверное, ошибаешься!
   И вдруг страшная мысль ударила его - перевал!
   Несомненно, противник, разгромив поселок, устремился на перевал, и теперь
ему открыта дорога к незащищенным селениям элиан.
   Прошло не меньше шести часов. Кони подойдут только к вечеру. Использовать
платформы в узком ущелье невозможно, так как они могут двигаться только  над
ровной поверхностью. Остается одно - догонять их пешком, нагнать и  вынудить
к бою в гористой местности,  до  того,  как  они  спустятся  на  равнину,  к
селениям. А если  они  оставят  заслон?  На  узкой  тропе  два  бойца  могут
сдерживать ц