не принимавших
участие в пробном штурме, находился на высокой  башне  военного
лагеря,   откуда   была  видна  вся  картина  битвы.  Правители
Этла-Тиды видели, как их воины подошли к высокой стене Лирда  и
начали устанавливать осадные лестницы. Лестниц было заготовлено
около четырех дюжин. Чтобы поднять каждую из них и приставить к
стене, требовалось не менее двух десятков человек: десять самых
сильных  воинов удерживали нижние опоры лестницы на специальных
шестах, а остальные при помощи прочной веревки оттягивали назад
и поднимали верхний конец, прислоняя его  к  вершине  городской
стены.  Вскоре  вокруг  Западных ворот Лирда вырос целый лес из
лестниц.   Вверх   полезли   первые   алебардисты,   защищенные
облегченным доспехом. Свое оружие они привязали за спинами.
     Но  южане  были  готовы  к  отражению  штурма. Над зубцами
парапета показались деревянные брусья,  к  которым  на  толстых
длинных  цепях  были  прикреплены  свинцовые  гири  размером  с
человеческую голову. Защитники города раскачивали конец  бруса,
благодаря  чему  гири,  подобно гигантским маятникам, болтались
вдоль стены, круша лестницы и  сбивая  лезущих  по  ним  людей.
Потом  из-за  парапета  показались  ковши,  которые обрушили на
головы солдат тяжелые каменные глыбы.  Среди  воинов  Этла-Тиды
появились  первые  жертвы. Раненных незамедлительно оттаскивали
на носилках в лагерь к магам-целителям, чтобы те применили  все
свое искусство врачевания ран.
     Маг-Император обратился к Крон-то-Риону:
     --  Не  пора  ли отозвать людей? Ведь мы собирались только
прощупать оборону города, а не брать его сегодня же.
     -- Нужно еще немного  времени.  --  Рассеянно  пробормотал
старый   маг,   постоянно  получающий  мысленные  донесения  от
адьютантов из самой гущи сражения. -- Надо показать южанам, что
мы можем взять Лирд, когда захотим.  Это  должно  заставить  их
серьезно задуматься о добровольной сдаче.
     --  Хорошо,  --  согласился  Тзот-Локи,  --  тогда передай
командирам приказ: взбираться на стены города, но не  рисковать
понапрасну.
     Несмотря   на  летящие  сверху  камни,  бревна  и  стрелы,
алебардисты и копьеносцы Этла-Тиды упорно лезли  по  приставным
лестницам.  С  земли их прикрывали стрелки-арбалетчики, так что
вскоре южане перестали высовываться из-за парапета,  зная,  что
их  поджидает немедленная смерть от тяжелого арбалетного болта.
Это  лишило  обороняющихся  возможности  прицельно   сбрасывать
смертоносные  снаряды. Поэтому вскоре штурмовые отряды достигли
вершины стены. Но теперь арбалетчики не могли стрелять,  рискуя
попасть  в своих же товарищей. Южане отложили свои луки и пращи
и взялись за копья и мечи.
     На самой вершине, на высоте десяти человеческих ростов  от
земли  закипела  жестокая битва. Ретор-Литли снизу смотрел, как
рубятся Этла-Ниты, стараясь взобраться на  стену.  По  лестнице
люди  вынуждены  были  подниматься  друг  за  другом, и поэтому
теперь, когда один воин падал вниз, его место тотчас же занимал
другой. Молодой офицер пританцовывал на месте от овладевшего им
азарта боя. Не выдержав, он сам начал подниматься по  лестнице,
прокричав стрелкам:
     -- За мной! Наверх!
     Солдаты  полезли  по  лестницам с заряженными арбалетами в
руках. Адьютант Толотор,  глубоко  вздохнув,  также  отправился
следом  за командиром, отправив Крон-то-Риону мысленный отчет о
ходе  боя.  Кое-где  на  стену  уже  взобрались  первые  воины,
разметавшие  защитников  широкими взмахами алебард. Алебардисты
начали стрелять, еще стоя на верхних ступенях лестниц.
     -- Цельтесь в офицеров! -- Кричал Ретор-Литли,  размахивая
мечом. -- Уничтожьте тех, кто управляет осадными машинами.
     Несколько метких залпов, и несущие смерть свинцовые гири и
ковши с камнями беспомощно повисли. Все больше и больше северян
забиралось  на  стену.  К  Ретору-Литли присоединился полковник
алебардистов Некрат-Тир. Он критически осмотрел  тот  небольшой
отрезок  стены,  который  удалось  отвоевать,  и  перенес  свое
внимание на сам Лирд, раскинувшийся под ногами. С высокой стены
было  видно,  как  к  Западным   воротам   стягиваются   отряды
гвардейцев   Повелителя,   как  узкие  улочки  перегораживаются
баррикадами, как по  стенам  к  месту  битвы  бегут  лучники  и
копейщики.
     --  Наши  воины  начинают  уставать.  -- Сказал Некрат-Тир
возбужденному боем  Ретору-Литли.  --  Южане  стягивают  свежие
резервы. Боюсь, что нам не удержаться на стене.
     --  Ерунда!  --  Крикнул в ответ тот и повернулся к своему
магу-адьютанту. -- Толотор,  передай  Магу-Советнику,  что  нам
нужны новые отряды. Мы сможем закрепиться на стене и продолжить
наступление.
     Адьютант  на  несколько мгновений впал в прострацию, глядя
перед собой бессмысленным, ничего не выражающим взором, а потом
быстро  пришел  в  себя  и  кивнул  головой,  подтверждая,  что
донесение принято.
     Крон-то-Рион  в  нескольких  словах  обрисовал  Тзоту-Локи
создавшееся положение.
     -- Что будем делать? -- Спросил он. -- Если  мы  введем  в
сражение  наши  резервы,  то  захватим западную стену, но потом
будем  с  боем  брать  каждую  улицу,  каждый  дом  Лирда.  Все
горожане,  да  и вообще все южане, станут воспринимать нас, как
своих смертельных  врагов.  Если  же  мы  сейчас  отступим,  то
сохраним   не   только   жизни   воинов,   но   и   идею  нашей
освободительной миссии в умах подданных Южной Империи.
     Маг-Император  колебался  всего  несколько  мгоновений,  а
потом твердо произнес:
     --  Передайте  приказ  всем  отрядам:  общее  отступление.
Покинуть стену с наименьшими потерями и  отойти  на  безопасное
расстояние в боевом порядке.
     --  Не  может  быть!  --  Воскликнул Ретор-Литли, выслушав
новый  приказ  Мага-Императора.  --  Толотор,  ты,   наверняка,
неправильно истолковал сообщение от Крон-то-Риона.
     --  Он  все  верно передал. -- Вступился за мага-адьютанта
полковник Некрат-Тир. -- Мне только что сообщили то  же  самое.
Маг-Император  прав:  для  будущей единой Этла-Тиды не принесет
пользы кровопролитная битва за столицу. Южане должны  сдать  ее
сами,  признав  этим не только наше военное превосходство, но и
сделав свой собственный выбор.
     --  Не  понимаю.  --  Покачал  головой  молодой   командир
стрелков. -- Я бы поступил иначе.
     --  Потом  поймешь.  --  Успокаивающе  положил ему руку на
наплечник Некрат-Тир. --  Поймешь  и  увидишь,  что  это  самое
правильное  решение.  Когда  через  несколько  лет ты поедешь в
провинции бывшей Южной Империи, то не будешь опасаться  стрелы,
пущенной тебе в спину каким-нибудь народным мстителем.
     Южане   еще  не  успели  перебросить  к  Западным  воротам
достаточно сил, чтобы сбросить воинов Этла-Тиды, поэтому  спуск
по  лестницам прошел без потерь. Кое-кто, подобно Ретору-Литли,
ворчал,  что  приходится  сдавать  позиции,  с   таким   трудом
завоеванные.  Но  большинство  было  довольно тем, что сражение
завершилось.
     -- Мы показали южанам, на что  способны!  --  Подбадривали
себя  солдаты.  --  Теперь  они  не будут скалить зубы с высоты
своих стен.
     --  Завтра  сами  прибегут  к   нам   просить   мира.   --
Поддерживали общее настроение офицеры.
     -- И мы их простим?
     --  А почему бы и нет? Ведь ни они, ни мы на самом-то деле
не  хотим  воевать  друг  с  другом.  Вот  и  сегодняшний   бой
завершился,  едва только с каждой стороны полегло по три дюжины
солдат.
     Но сражение еще не было  закончено.  Командиры  защищающих
Лирд  гвардейцев  Повелителя,  наверное, решили, что им удалось
отбить  самый  настоящий   штурм   северян.   Когда   Этла-Ниты
организованно  отходили  от  стен  под  прикрытием  стрелков  и
копьеносцев, Западные ворота раскрылись, и оттуда в  контратаку
бросились  несколько  тысяч пехотинцев. Южане хотели превратить
отступление северян в беспорядочное бегство,  но  этого  им  не
удалось.
     -- Отлично! -- Хлопнул в ладоши Маг-Император, наблюдавший
с высокой  башни  за битвой. -- Южане поступили именно так, как
мы и рассчитывали. Маг-Советник, командуйте!
     Крон-то-Рион через магов-адьютантов передал новый  приказ.
Отступающие  пешие  отряды  развернулись  навстречу неприятелю,
образовали стену щитов и  копий.  А  из-за  высокого  земляного
вала, незамеченная ранее, наперерез наступающим южанам вылетела
тяжелая  кавалерия.  Всадники  выставили  вперед длинные пики и
огласили равнину свирепым ревом:
     -- Смерть южанам! Топчи их, коли, руби!
     План Этла-Нитов сработал, ловушка  захлопнулась.  Западные
ворота  быстро затворились, чтобы всадники не ворвались в Лирд.
Не успели вышедшие на равнину южане опомниться,  как  оказались
отрезанными  от города и зажатыми между двумя отрядами северян.
Им оставалось только одно:
     -- Сдаемся! -- Послышались первые неуверенные выкрики.
     Офицеры попытались навести порядок и  организовать  строй,
чтобы  пробиться  к воротам. Но в отряде большинство составляли
не  преданные   Повелителю   Горвану   гвардейцы,   а   простые
подневольные  солдаты,  которые  не  хотели сражаться со своими
братьями-северянами. Они и на вылазку-то согласились только для
того, чтобы вырваться из города. И теперь они не упустили  свой
шанс. Командиры и особо ретивые гвардейцы в несколько мгновений
оказались  обезоружены  своими же бывшими подчиненными. Не было
пролито ни единой капли крови.  Солдаты  сложили  оружие  перед
окружившими их копьеносцами Этла-Тиды.
     --  Эх,  жаль!  -- Стукнул себя по бедру Ретор-Литли, и от
удара  железной  рукавицы  о  наголенник  раздался   звон.   --
Испортили  потеху.  Что  это  за  война?  Командующие прерывают
штурм, когда победа уже близка, а враг выходит  на  бой  только
для того, чтобы сдаться?
     До самого позднего вечера в военном лагере армии Этла-Тиды
все, от Мага-Императора и его приближенных до самого последнего
солдата,  праздновали  победу.  Даже  плененные  сегодня  южане
приняли участие в торжествах. Радостные  Этла-Ниты  напоили  их
вином и накормили всевозможными кушаньями до такой степени, что
кое-кто  даже  начал  в  шутку  жаловаться,  что северяне хотят
замучить своих пленников неумеренным  обжорством.  В  эту  ночь
остались  трезвыми  только  часовые  на  сторожевых  башнях  да
вооруженная охрана лагеря.
     На пиру  в  шатре  Мага-Императора  Советник  Крон-то-Рион
обратился ко всем собравшимся военачальникам:
     -- Сегодняшний день начался кровью и смертью, а завершился
миром  и  дружескими  объятиями. Вслушайтесь, как гудит сегодня
наш лагерь. Если сейчас вы пройдете по нему и заглянете в  лица
людей,  то с трудом различите, где северяне, а где южане. Пусть
же будет так и впредь. Отбросим старые обиды и древнюю  вражду.
Наши  враги  не  крестьяне  и  ремесленники,  которых заставили
воевать, а Повелитель Горван и его прислужники, выращивавшие  в
своих  подданных  злобу  и  ненависть.  Против  них  должны  мы
обращать оружие. Я поднимаю эту чашу с кроваво-красным вином за
то, чтобы кровь человеческая никогда больше не  проливалась  на
землю единой великой Этла-Тиды!

     * * *

     На   следующий   день  Лорана  проснулась  поздно.  Сквозь
откинутый  полог  дверного  проема  пробивался  солнечный  луч.
Легкие  внутренние перегородки шатра были поставлены так, чтобы
он обязательно упал на  лицо  спящей  девушки  и  разбудил  ее.
Лорана  улыбнулась.  Хитрые служанки! Они не хотели сами будить
свою любимую принцессу,  зная,  что  вчера  вечером  она  долго
читала при свете масляной лампы, однако устроили все так, чтобы
она  вовремя  проснулась.  Не стоит на них обижаться. Наоборот,
надо похвалить за заботу о  хозяйке,  которая  не  имеет  права
спать  до  полудня,  а  должна  подчиняться правилам дворцового
распорядка, действующего даже здесь, в военном лагере.
     Лорана потянулась  всем  телом,  вспомнив  при  этом  свою
грациозную   кошечку   Мирмиру,  которую  пришлось  оставить  в
Этла-Тиде. Та,  наверное,  сейчас  очень  скучает  по  хозяйке.
Только  ей  кошка  позволяла гладить себя и брать на руки. Ей и
Трису...   Лорана   помотала   головой,   отгоняя    навязчивые
воспоминания.  Она  должна  его  забыть!  Выдернуть  из  своего
сердца,  отбросить  в  сторону,  пройти  мимо   и   больше   не
оборачиваться. Только так! Лорана слышала, что время залечивает
любые  раны,  вот  только  непонятно,  сколько  его минет, пока
вылечится ее кровоточащее сердце.  Если  бы  Ремин  был  сейчас
рядом...  Лорана  опять тряхнула волосами, и они рассыпались по
ее плечам черным водопадом.
     "Надо надеяться и ждать. -- Строго сказала себе принцесса.
-- И тогда он вернется. Уже скоро. Может  быть,  даже  сегодня.
Так что нечего залеживаться на мягких подушках. Надо вставать и
приниматься  за дела. Ремин может вернуться с минуты на минуту,
а ты, Высочество, совершенно не готова к встрече".
     Стоило  только   Лоране   приподняться,   как   неподалеку
послышалось  сдавленное  хихиканье,  и возле ложа принцессы как
из-под земли выросли ее служанки: Доротит  и  Ронан.  Они  были
довольны, что их уловка с солнечным лучиком сработала, и Лорана
была  уверена,  что  этот  способ  они собираются применять и в
будущем.
     Ронан начала расчесывать длинные черные  волосы  Лораны  и
укладывать  их  в  замысловатую  прическу, Доротит доставала из
сундуков наряды и демонстрировала их своей  госпоже,  чтобы  та
выбрала,  что  сегодня  оденет. Лорана была рассеяна и никак не
могла сосредоточится на утренних заботах.
     -- Что с тобой, Лорана?  Ты  выглядишь  так,  словно  тебе
приснился плохой сон. -- Озабоченно обратилась к девушке Ронан.
Между  принцессой  и ее служанками давно установились дружеские
отношения, и между собой они называли  друг  друга  по  именам.
Только при посторонних Лорана становилась "Ее Высочеством".
     --  Да,  действительно,  --  пробормотала  Лорана,  -- мне
снился какой-то сон, но я его совершенно не помню. Странно,  но
мне кажется, что он снится мне уже не первый раз...
     --   Это   бывает.  --  Заявила  всегда  рассудительная  и
трезвомыслящая  Доротит.  --  Если   поздно   ложиться   спать,
обязательно  привидится  что-нибудь неприятное. Я сама с трудом
заснула вчера. Перед глазами  стояли  сцены  вчерашнего  штурма
этого  Лирда.  Лестницы,  орущие люди, стрелы, кровь, смерть...
Это было ужасно.
     -- Но, согласись, в этом и заключается  мужская  доблесть.
--  Заспорила  Ронан,  более  юная  и  потому еще не утратившая
романтических иллюзий. -- Где еще проявляется столько мужества,
отваги, храбрости, как не на войне? Вчера я, например, не могла
оторвать глаз от Ретора-Литли. Он был  прекрасен:  его  доспехи
сияли,  как  солнце;  его  глаза  сверкали  силой  и смелостью;
громовым голосом он отдавал приказы тысячам  воинов.  И  он  из
древнего дворянского рода... Правда, Лорана?
     В глубине глаз служанки мелькнули хитрые задорные огоньки.
Она неспроста  задала  свой  вопрос.  Но Лорана не оправдала ее
ожиданий. Принцесса только рассеяно промолвила:
     -- Ретор-Литли? При чем тут этот разряженный юнец?
     -- Дело в том, что с самого раннего утра он уже  несколько
раз  как  бы  невзначай подходил к нашему шатру. Подходил, ждал
немного, и удалялся. Мне показалось, что он хочет  о  чем-то  с
тобой поговорить.
     --  Со мной? -- Удивилась Лорана. -- Почему ты так решила?
Может быть, его интересуешь ты, юная  и  очаровательная  Ронан,
или она, спокойная и скромная Доротит?
     --  Если бы это было так, я с радостью... -- Начала Ронан,
но тут же прикусила язычок. -- Но,  увы,  Лорана,  Ретора-Литли
интересуешь  именно ты. На нас он не обращает внимания. Ведь мы
-- служанки, а ты -- наследница трона.
     -- Я давно поняла, Лорана, --  добавила  Доротит,  --  что
после отъезда Трисмегиста и Ремина Ретор-Литли решил, что место
возле тебя освободилось.
     --  Верно,  верно!  --  Хихикнула Ронан. -- Он хочет взять
штурмом не только Лирд, но и принцессу Этла-Тиды.
     -- Вот тут он здорово ошибается. -- Резко ответила  Лорана
и  ее  глаза  сверкнули  гневом.  Служанки  даже отпрянули, но,
увидев,  что  принцесса  сердится  не  на  них,   вернулись   к
прерванной работе.
     Некоторое  время  спустя  принцесса  Этла-Тиды готова была
покинуть свой шатер. Перед  выходом  она  заговорщицки  шепнула
Ронан:
     --  Ступай к моему отцу и передай, что я скоро приду. Если
же со мной вдруг заговорит Ретор-Литли, вернись  и  скажи,  что
Маг-Император  срочно  зовет  меня к себе. Я не собираюсь долго
выслушивать пустые речи этого самодовольного и  самовлюбленного
мальчишки.  Но сказать об этом прямо, к сожалению, не позволяют
правила этикета.
     Лорана  нарочито  глубоко  вздохнула  и  состроила   такую
печальную гримаску, что служанки, не удержавшись, рассмеялись.
     Принцесса  вышла  из  своего  шатра, но не успела пройти и
десяти  шагов,  как  увидела  идущего  навстречу  Ретора-Литли,
одетого,  наверное,  в  свои  самые  лучшие, а, значит, в самые
пестрые и дорогие, одежды.
     -- Доброе утро, Ваше Высочество. -- Склонился он  в  таком
глубоком  поклоне,  что  золотые  ожерелья на его шее мелодично
зазвенели и  едва  не  свесились  до  земли.  --  Я  несказанно
счастлив  Вас видеть. Окажите мне честь, позволив проводить Вас
до шатра Вашего батюшки, великого Мага-Императора Этла-Тиды.
     -- Большое спасибо за проявленные внимание и заботу, --  в
тон  Ретору-Литли  произнесла  Лорана,  --  но я прекрасно себя
чувствую и способна самостоятельно дойти до шатра своего отца.
     -- О, как я рад, что Вы находитесь в  полном  здравии.  --
Воскликнул  молодой  человек,  ничуть  не  смущенный  отповедью
девушки. -- Благополучии и счастье правительницы --  что  может
быть приятнее для верноподданного мужчины!
     Лорана    скептически    оглядела    увешанного   золотыми
побрякушками Ретора-Литли и про себя подумала, что уж к нему-то
слово "мужчина" вряд-ли подходит.  Тем  не  менее,  нужно  было
что-то    ответить.    Лорана   огляделась:   Ронан   почему-то
задерживалась, не  торопясь  выручать  свою  госпожу,  так  что
приходилось поддерживать беседу:
     --  Я  слышала,  что  как военачальник и как... мужчина Вы
неплохо проявили себя во время  вчерашней  попытки  взять  Лирд
приступом.
     --  Я  счастлив получить столь высокую оценку из милых уст
Вашего Высочества. Но разве сами Вы не наблюдали  за  вчерашним
боем?
     -- Нет. Я не могу спокойно смотреть, как люди убивают друг
друга. Весь вчерашний день я провела в своем шатре.
     --  Жаль.  --  Ретор-Литли  был  заметно опечален тем, что
принцесса не видела его  многочисленных  подвигов.  --  А  ведь
вчера  мы  едва  не захватили воротную башню. Оставалось совсем
чуть-чуть, мы уже взошли на стены, закрепились  там,  и  готовы
были  оттуда  ринуться  на улицы города. Мои стрелки сражались,
как  львы.  Их  выстрелы  были  точны,   а   арбалетные   болты
просто-напросто  сметали  южан со стен. И все благодаря мне. Не
зря я потратил  столько  времени,  тренируя  своих  непобедимых
стрелков...
     --  Между прочим, -- оборвала Лорана молодого человека, --
это  не  Вы,  Ретор-Литли,  а  великий  Трисмегист  научил  нас
изготовливать  арбалеты и передал Этла-Тиде совершенное военное
искусство. Не забывайте, пожалуйста, кто на самом деле является
источником и организатором наших побед.
     -- Кто же  мне  даст  это  забыть?  --  Проворчал  глубоко
уязвленный Ретор-Литли. Напоминание о существовании Трисмегиста
на  мгновение  охладило  его  пыл.  Но он быстро привел мысли в
порядок и продолжил с прежним жаром:
     --  Вы  совершенно   правы,   Ваше   Высочество!   Великий
Трисмегист научил нас военной науке, но сходится лицом к лицу с
врагом  приходится  именно нам. Вчера я был во главе штурмового
отряда, я сражался в самой гуще жестокой битвы. Мои ноги стояли
на верхней площадке городской стены Я почти  победил!  Если  бы
штурм  не  был  остановлен,  --  патетически