й  Империи:  никто не смел обращаться первым к
Повелителю, даже для того, чтобы приветствовать его.
     Горван молчал, пристально глядя на коленопреклоненного.  И
Греан-Мор  с  удивлением  рассматривал  своего господина: он не
видел его всего девять дней, но Горван словно  бы  постарел  на
десятилетие.  Может  быть,  это  начищенные  до  блеска  медные
доспехи подчеркивали морщины на смуглом лице с резкими волевыми
чертами. А, может, смерть отца  неким  таинственным  магическим
образом  повлияла  на  состояние  сына. Однако кудрявые коротко
постриженные волосы Повелителя все еще были маслянисто-черными,
без единого признака седины, а глубоко посаженные колючие глаза
цвета  топаза  по-прежнему   светились   неистовым   внутренним
пламенем.
     Толи-Покли,  высокий  лысый старик с жиденькой бороденкой,
словно из глубины  своей  необъятной  малиновой  мантии  выудил
золотую  чашу  с темно-зеленым напитком. Греан-Мору не очень-то
хотелось  пить  магическое  зелье,  но  тощая  рука  Толи-Покли
настойчиво поднесла чашу к самому носу коротышки.
     И тут Горван наконец-то заговорил:
     --  Выпей с дороги этот напиток, мой вернейший из слуг. Он
снимет усталость, придаст силы, вдохнет уверенность.
     Отказываться было нельзя, и Греан-Мор, незаметно вздохнув,
одним махом осушил золотую чашу. Действительно, по  всему  телу
тотчас   же  разлилось  приятное  тепло,  прогнавшее  утомление
последних дней, проведенных то в седле, то в колеснице,  то  на
корабле.
     --   Ну,  --  нетерпеливо  сплел  пальцы  рук  Горван,  --
получилось?
     -- Да, Повелитель. -- Коротко ответил Греан-Мор и  увидел,
как Горван и Толи-Покли переглянулись.
     -- Ты сделал все, как я приказал?
     -- Да, Повелитель.
     --  Наконец-то!  --  Хищная  улыбка исказила тонкие прямые
губы Горвана.  --  Наконец-то  я  единственный  и  полноправный
Повелитель Южной Империи!
     -- Покажи, наконец, то, за чем тебя посылали. -- Прошамкал
Главный Маг.
     Греан-Мор  неприязненно  посмотрел на старика. "Достать бы
меч и продемонстрировать его возможности на тебе, старый  лысый
козел", -- подумал он.
     На  обратном  пути, во время привалов и ночевок, Греан-Мор
много раз вынимал из поясной сумки Лучевой Меч. Отправляя посла
с секретной миссией к своему  отцу,  Горван  говорил,  что  для
высвобождения  луча  из цилиндра-рукояти нужно только лишь одно
желание. Желание убить. Желание, питаемое яростью и ненавистью.
Поэтому, когда Греан-Мор пытался  вызвать  режущий  луч  просто
так,  из любопытства, ничего не получалось. Тот беспощадный, не
встречающий преград красный луч не появлялся. Только  один  раз
несколько  тусклых  искр  закружилось  в  воздухе  около  торца
рукояти. И все! Но Горван обещал, что после возвращения  своего
посланника  с  древним  легендарным оружием он научит его с ним
обращаться. И Южная Империя будет править миром!
     "Тогда и посмотрим, кто станет следующим Повелителем",  --
подумал  Греан-Мор  и  тут  же испугался этой мысли. Ведь рядом
стоит Главный Маг,  который,  наверняка,  может  читать  в  его
голове,  как  в  раскрытой книге. Так что лучше держать в тайне
свои желания. Пока в тайне...
     Нарочито  медленно  и  торжественно   Греан-Мор   развязал
ремешки  своей кожаной поясной сумки и вынул оттуда темно-синий
цилиндр. Не вставая  с  колена,  он  протянул  меч  Горвану  на
раскрытых  ладонях.  Пальцы  Повелителя едва заметно задрожали,
когда он коснулся ими оружия, внезапно объявившегося из древних
мифов и полузабытых легенд.
     -- Оставь его себе. -- Твердо приказал Горван,  так  и  не
взяв меч в руки.
     Греан-Мор  оцепенел от изумления и множество невысказанных
вопросов наполнили его голову. "Проверка на  лояльность?"  Едва
ли.  "Высшая  степень  доверия?"  Еще менее вероятно. "Только я
один  могу  владеть  мечом?"  Ерунда,  если  верить  преданиям,
множество  Императоров-Магов  до  Перемещения  с Земли защищало
Этла-Тиду этим оружием. "Они собираются использовать меня,  как
средоточие  силы  меча, а потом уничтожат?" Вот это уже ближе к
истине,  особенно,  если  вспомнить  нравы  Повелителей   Южной
Империи.
     --  Встань  с  колен,  мой  вернейший  из слуг. -- Повелел
Горван. -- Запомни, что тебе скажет сейчас Главный Маг и оцени,
как много мы тебе доверяем.
     -- Я расскажу тебе о Лучевом Мече то, что ты должен  знать
для   максимально  эффективного  его  использования.  --  Начал
Толи-Покли. -- Мы не располагаем  данными,  откуда  на  древней
Земле  появилось  это великое оружие. Точнее, у нас имеется так
много противоречивых легенд, что мы не можем выделить истинную.
Но  Маги-Императоры  умели  поражать  Мечом  таких  врагов,  по
сравнению  с  которыми армия Этла-Тиды -- просто рой комаров. К
сожалению, после  Перемещения  у  нас  не  осталось  врагов,  и
Лучевой  Меч был забыт. Как мы узнали, что цилиндр, находящийся
у господина  Ротли-Нора  и  есть  тот  самый  Меч,  знать  тебе
необязательно.  Но нам все еще неизвестно, на что действительно
способно это мощнейшее оружие.
     Запомни же главное: Меч рубит и уничтожает абсолютно  все,
ему  нет  ни  материальных,  ни  магических препятствий; против
того, в чьих руках Меч, бессильна вообще любая  магия;  вызвать
луч  можно  только силой воли -- желанием убить; считается, чем
сильнее желание, тем длиннее и мощнее луч. Вот, пожалуй, и все,
что мы о нем знаем.
     Тебя же мы выбрали потому, что твоя ненависть к Этла-Нитам
и особенно к их командующему Трисмегисту, не имеет себе равных.
Трисмегист не только великий воин, но и сильнейший маг. Он  уже
пытался  магическими  дорогами пройти по Южной Империи. Я и мои
помощники смогли закрыть от него  те  области,  куда  никто  не
должен  заглядывать, но причинить ему хоть какой-нибудь вред не
смогли. Чем ближе наша  армия  приближается  к  Этла-Тиде,  тем
труднее  нам  сдерживать  его.  Опасность  грозит  всем  нам и,
особенно,  Повелителю  Горвану.  Поэтому  перед   тобой   стоит
величайшая и почетнейшая задача: силой Лучевого Меча уничтожить
Трисмегиста!  Ты  не смог это сделать в поединке на равных, так
убей  же  Мечом.  Без  Трисмегиста  вся  армия  и  вся  оборона
Этла-Тиды  рассыплются в прах, в пепел. И мы возьмем их старого
Императора-Мага железными пальцами за горло. Ну, как? Ты оценил
свою миссию?
     -- Да, Повелитель! Да, Главный Маг!  --  Взволнованный  до
глубины  души  Греан-Мор  рухнул  на колени. -- Клянусь смертью
Бога-Спасителя, на этот раз я вас не подведу.
     -- И еще помни одно: ты  можешь  использовать  Меч  только
против тех врагов, которых укажет тебе Повелитель Горван или я,
Главный  Маг.  Пока ты владеешь Мечом, я не могу прочесть твоих
мыслей, однако предполагаю, в каком направлении они движутся. И
не мечтай! Ты всего лишь слуга, хотя и  обладаешь  могуществом.
Чтобы  ты  не  забывал  об  этом,  мы отравили тебя. Да, да! Не
вскакивай и не сверкай  гневными  очами.  В  чаше,  которую  ты
выпил,  войдя  сюда, был специальный яд. От него тебя не спасет
даже сила Лучевого Меча. Яд уже пропитал все  твое  тело  и  не
может  быть  удален  никакими  средствами. Раз в три дня я буду
давать тебе временное противоядие, и ты  сможешь  жить  дальше.
Жить  в  славе, почете, роскоши. Не так уж это и плохо, в конце
концов. Но если ты хоть раз  не  получишь  противоядия,  секрет
которого  знаем  только  я  и  Повелитель...  В общем, лучше не
пытайся вести самостоятельную игру. Ты  всегда  будешь  слугой,
орудием  в  наших  руках.  И  никогда  не надейся изменить этот
порядок. Ты понял меня?
     -- Да, Главный Маг. --  Прошипел  Греан-Мор.  Он  попался!
Попался  на  всю  жизнь.  Его  опутали,  оплели,  одурачили.  И
остается только повиноваться. Впрочем, пока что приказы  хозяев
соответствовали    и   его   страстным   желаниям:   уничтожить
ненавистного Трисмегиста, уничтожить независимую Этла-Тиду.
     Греан-Мор  расправил  плечи  и,  глядя   прямо   в   глаза
Повелителя Горвана, отчеканил:
     --   Я   готов   выполнить  все,  что  Вы  пожелаете,  мой
Повелитель. Каков Ваш приказ?
     -- Приказываю пойти в свой шатер, который стоит справа  от
моего,  и хорошенько выспаться после долгого путешествия. Скоро
нам понадобятся все наши силы. Через два дня мы  переправляемся
через Хадор и вступаем на землю Этла-Тиды!

     * * *
     Гигантская  вереница  пеших  воинов и всадников Этла-Тиды,
сверкая железом и медью доспехов, вытекла на плато Семи Ветров.
Позади остались поросшие лесом холмы,  между  которыми  петляла
Южная  дорога,  берущая начало от ворот столицы. Впереди лежала
плоская  равнина,  покрытая  травой,  кустарником   и   редкими
рощицами деревьев. Предстояло пройти еще один суточный переход,
и перед войском предстал бы спуск в Зеленую Долину.
     Но  Военный  Совет решил встретить южан тут, при выходе на
плато. Во-первых, пройти между высокими холмами на север  можно
было  только  здесь,  и  обхода с тыла можно было не опасаться.
Во-вторых, не стоило уходить далеко от Южной дороги, по которой
легко было доставлять продовольствие для армии  из  центральных
провинций,  ведь  Зеленая Долина уже была захвачена врагом и не
могла   служить   источником   снабжения.    В-третьих,    полк
копьеносцев,  сформированный из солдат береговой охраны, еще не
подошел.  Наконец,  в-четвертых,   лес   давал   материал   для
строительства  укреплений,  ловушек, метательных машин, которые
Трис собирался преподнести южанам в качестве сюрприза.
     Огромный  лагерь,  укрепленный  рвом,  земляным  валом   и
частоколом,  разбили  прямо  перед  единственным проходом между
холмами. Этот лагерь скорее напоминал  небольшой  город.  Вдоль
широких  улиц  размещались  не  только  палатки  солдат и шатры
офицеров, но и передвижные торговые фургоны, и наспех собранные
из бревен и досок домики, где опытные повара за умеренную плату
угощали вкусной пищей и хорошим вином, а сопровождающие  войско
женщины   предлагали   имеющим   деньги   воинам  разнообразные
удовольствия для глаз и плоти.
     В  центре,  за  высоким   частоколом,   разместился   двор
Мага-Императора.  Тут  в просторных шатрах жили его советники и
старшие офицеры. Это был  как-бы  лагерь  в  лагере,  со  своим
распорядком,   этикетом,   правилами,   такими   же,  как  и  в
Императорском дворце Этла-Тиды. Трис тоже вынужден был жить тут
с Алиной и со своими  слугами,  хотя  ему  не  очень  нравилось
близкое соседство большого количества людей. Шатры, из какой-бы
плотной  ткани  не  шились,  всеже оставались весьма ненадежной
защитой от посторонних ушей и глаз. Поэтому Трис  просил  Алину
пореже   выходить  наружу  и  остерегаться  назойливых  молодых
офицеров.  Впрочем,  девочка,  привыкшая  к   уединению,   сама
чувствовала себя неуютно под множеством любопытных взглядов.
     К  двум  полкам  копьеносцев  прибавились еще два северных
полка, и теперь в лагере возле костров солдаты  обсуждали,  чья
подготовка  лучше,  чьи  командиры  профессиональнее.  Но споры
сразу    затихали,    стоило    только    в    них     вступить
солдатам-алебардистам,  и,  тем  более,  кавалеристам.  На  них
смотрели, как на полубогов. Ведь им первым  предстояло  ударить
по противнику, пробить бреши в стене щитов и копий. Южная армия
Этла-Тиды,  ранее  охранявшая  Зеленую Долину, была отведена на
север, где ее перевооружали  и  готовили  по  новым  методикам.
Вскоре к основной армии присоединился и полк береговой охраны.
     В  общем,  все  было готово для встречи южан, и оставалось
только ждать, когда их  армия  поднимется  на  плато.  Пока  же
войско    Этла-Тиды   ежедневно   упражнялось,   оттачивая   до
совершенства взаимодействие  "черепах",  "крабов",  стрелков  и
кавалеристов.   И   когда   на   третий  день  после  постройки
укрепленного лагеря конные разведчики принесли весть о том, что
южане вышли из Зеленой Долины и  движутся  по  плато  прямо  на
Этла-Нитов,  это  как-будто  даже обрадовало солдат и офицеров.
Бой с врагом казался предпочтительнее томительного ожидания.
     В  шатре   Мага-Императора   собрался   Совет.   Тзот-Локи
заговорил первым:
     --  Завтра южане приблизятся к нашему лагерю. Мы не знаем,
пойдут ли они сразу в наступление, или предпочтут остановиться,
отдохнуть и оценить наши силы. Разведчики сообщили, что у  южан
примерно  восемнадцать  тысяч  тяжеловооруженных  копейщиков  и
восемь-девять тысяч лучников, пращников и  дротикометателей.  В
общем,  их  столько,  сколько  мы и предполагали. Каковы теперь
ваши предложения, господа офицеры и маги?  Все  ли  готово  для
встречи врага?
     --  Мы  сделали  все, что в наших силах, Маг-Император. --
Взял слово Крон-то-Рион. -- Войска рвутся в бой.  Меня  смущает
только  одно:  я  сам, командующий Трисмегист и несколько наших
лучших магов пытались  проникнуть  в  расположение  армии  южан
магическими  тропами.  И  сначала  это  у  нас  получилось. Нам
удалось не только узнать планы южан, но  даже  подчинить  своей
воле  нескольких  командиров. Однако несколько дней назад связь
прервалась!  Словно  кто-то   накрыл   войска   Южной   Империи
непроницаемым  черным  колпаком.  Мы  готовы  достойно отразить
атаку солдат противника, но  не  знаем,  с  какими  магическими
силами можем встретиться в бою.
     --   Это   не   очень   хорошие  известия.  --  Нахмурился
Маг-Император. -- Неизвестность -- самый опасный  враг.  А  что
скажешь ты, командующий Трисмегист?
     --  Я  не склонен преувеличивать опасность. -- Начал Трис.
-- По моему мнению, маги врага нашли  способ  блокировать  наши
ментальные  атаки,  но  все  их  силы  уходят  только  на  это.
Единственное, что они могут -- скрыть  от  нас  свои  ближайшие
планы  и  уберечь  от  чар своих офицеров. К моменту битвы маги
выдохнутся и не смогут причинить нам какой-либо вред.
     Меня не очень беспокоит "черный колпак". Ведь и без  магии
мы  располагаем  информацией  о  количестве  солдат, о способах
ведения боя, о сильных и слабых сторонах  армии  южан.  Гораздо
важнее  другое:  сразу  ли  атакуют  южане или предпочтут стать
лагерем против нас? Как уже сказал Маг-Император, мы  этого  не
знаем. Поэтому я предлагаю действовать так, чтобы вынудить южан
напасть  немедленно. Тогда мы будем иметь дело с уставшей после
перехода армией.
     На поле перед лагерем мы выведем четыре полка копейщиков и
два полка алебардистов -- то  есть  восемь  тысяч  человек.  Их
будут  поддерживать две тысячи лучников и семьсот арбалетчиков.
Пять сотен тяжелых кавалеристов до начала битвы укроются в роще
на правом фланге и в нужный момент ударят в бок неприятеля. Еще
один полк копьеносцев останется  в  лагере  --  это  будет  наш
резерв на крайний случай.
     Таким  образом,  южане увидят перед собой армию в два раза
меньше своей по численности. Щиты копьеносцев укроют от их глаз
алебардистов  и  арбалетчиков,  а  также  мощные  арбалеты   на
колесницах.  Либо  Повелитель  Горван решит, что перед ним лишь
часть  армии  Этла-Тиды  и  поспешит  разбить  ее  до   подхода
остальных  сил. Либо он подумает, что это какая-то ловушка, что
остальные наши отряды обходят его по плато с тыла, и опять-таки
вынужден будет с хода атаковать.
     Короче, мы должны начать битву так  и  тогда,  когда  сами
этого хотим, а не когда соизволит противник.
     --  План  хороший,  командующий,  -- встал со своего места
Ретор-Литли, как всегда в роскошных  доспехах  и  с  множеством
дорогих  украшений  на  всех  частях тела, -- но можете ли Вы с
уверенностью сказать, что южане непременно нападут?
     -- Как можно вообще в чем-то быть уверенным в этой  жизни?
--  Пожал  плечами  Трис  и  его  синие глаза блеснули веселыми
искорками. -- Я лишь стараюсь, чтобы все происходило  так,  как
мне нужно. Завтра и увидим, насколько хорош окажется мой план.
     Еще    долго    офицеры    уточняли   расположение   своих
подразделений.  Трис  объяснял   им,   что   диспозиция   может
измениться  в  зависимости  от  действий  южан.  Маги-адьютанты
немедленно сообщат новые  приказы  командирам,  и  очень  важно
будет  быстро  и  четко произвести все необходимые перестроения
войск. Совет закончился далеко за полночь...

     * * *

     Утро следующего дня --  дня  решающей  битвы  --  выдалось
удивительно  тихим  и  спокойным.  Казалось,  что  сама природа
замерла,  ожидая  начала  побоища.   Даже   постоянные   ветры,
продувающие  плато вдоль и поперек, в этот день остановили свой
бег, перестали водить вечные хороводы  и  уселись  на  вершинах
холмов,  вглядываясь  в  огромную массу людей, собравшуюся у их
подножия. Высокие перистые  облака,  ажурные,  словно  кружева,
сотканные искусной мастерицей, закрыли все небо. И лучи солнца,
пробивающиеся  сквозь  них,  вырисовывали  на плато Семи Ветров
причудливые переплетения света и теней.
     Когда Трис открыл глаза, Алина и Аркон уже были на  ногах.
Повар  невозмутимо  готовил завтрак на очаге, разожженном перед
входом в шатер, и, как всегда,  от  котла  исходил  изумительно
аппетитный  запах. Алина сидела в своей половине шатра и что-то
вышивала, тихо напевая незатейливую детскую песенку:
     Моя иголка тонка и остра.
     Я вышью подарок для друга.
     В узор вплету я сердечко свое,
     Пусть знает друг, как люблю я его.
     Он будет с собой мой подарок носить,
     И, может быть, станет меня любить...
     Увидев, что Трис проснулся, Алина смутилась  и  замолчала.
Но Трис не подал вида, что слышал слова песни, предназначенные,
к  сожалению,  именно  ему. У него был свой Путь, и он не хотел
печалить нежную легко ранимую душу девочки.
     Трис раскрыл свой заветный рюкзак, заглядывать  в  который
не  позволял  никому,  и  достал  оттуда  защитный  космический
скафандр, плотно свернутый и перевязанный  лентой.  Он  снял  и
упаковал    его,   когда   вылез   из   спасательной   капсулы,
приземлившейся  на  этой  планете,  и  с  тех  пор  никогда  не
разворачивал.   Поэтому   теперь,   натягивая  на  себя  мягкий
комбинезон из  металлопласта,  Трис  вдруг  осознал,  насколько
далекими  и нереальными казались годы, проведенные на Земле. Он
залил воду из приготовленного загодя кувшина  в  гидропрокладки
скафандра   и   проделал  несколько  упражнений,  проверяя  его
гибкость и упругость.
     Когда Трис накинет шлем-капюшон, перекачает в  него  часть
воды  для  придания  жесткости  и  герметично закроет смотровое
стекло, скафандр полностью защитит своего  владельца  от  любых
внешних воздействий. Ни одно оружие в этом мире, как был уверен
Трис,   не   сможет  повредить  скафандру,  разработанному  для
выживания и в открытом космосе, и на самых неблагоприятных  для
жизни  планетах. Трис не настолько безрассуден, чтобы рисковать
своей жизнью в предстоящем бою!
     Когда вчера вечером  на  Совете  он  заявил,  что  намерен
сражаться  во  главе  алебардистов  и  сам  готов повести их на
врага, все были удивлены. Но когда Трис  добавил,  что  на  бой
выйдет  в  своих  собственных  доспехах,  на  которых  наложено
сильнейшее  заклинание  неуязвимости,   собравшиеся   понимающе
закивали головами. А Тзот-Локи и Крон-то-Рион, знавшие правду о
Трисе,  и  которым  он  много  рассказывал о достижениях земной
науки,  почти  полностью  успокоились.  Командующий  армией   в
непробиваемой  броне,  во  главе атаки -- что может лучше этого
воодушевить Этла-Нитов и повергнуть в ужас  неприятеля?  Однако
Крон-то-Риону  все  равно  не  давала  покоя  мысль  о том, что
основная опасность будет исходить не от обычного оружия,  а  от
неведомых магических сил, появившихся на службе у южан...
     Алина   восхищенно   разглядывала   Триса,  облаченного  в
скафандр. Защитные гидропрокладки увеличили размеры его фигуры,
а черные и оранжевые полосы придали  ей  нечеловеческие  черты.
Хотя  скафандр и не был шире металлических лат алебардистов или
кавалеристов,   его   форма   и   цвет   казались    совершенно
неестественными для Этла-Нитов.