╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
не верил. Доблестный горожанин, так храбро
оборонявший свой город, вдруг преспокойно заговорил о переходе в английское
подданство! Словно для него это было то же самое, что переменить белье. Но
Жан подмигнул ему, дав понять, что здесь кроется какая-то тайна.
Вскоре лорд Грей распростился с обоими.
- Завтра мы отправимся вместе в Кале, - сказал он им. - Вы можете
заняться теперь сборами в дорогу и попрощаться с городом. Я отпускаю вас на
честное слово. К тому же, - добавил он со свойственной ему чуткостью, - о
вас будет сообщено страже у ворот, да и вообще никого из города не выпускают
без пропуска коменданта. Габриэль молча поклонился и вышел из дома вместе с
Жаном Пекуа.
- Что вы затеяли, друг мой? - спросил он ткача по дороге. - Неужели вы
не можете сразу откупиться какой-то там сотней экю? Отчего вам так
понадобилась поездка в Кале? У вас и в самом деле есть родственник -
оружейник? Почему вы так странно себя повели?
- Тссс! - ответил с таинственным видом Жан Пекуа. - Вы можете
положиться на своего оруженосца?
- Я за него ручаюсь. Ему подчас изменяет память и у него бывают этакие
завихрения, но человек он верный.
- Хорошо, - сказал Пекуа. - Не посылайте его в Париж за выкупом сразу
же из Сен-Кантена. Возьмем его с собой в Кале и оттуда пошлем в Париж. Нам
потребуется его помощь.
- Но что же, в конце концов, означают все эти предосторожности? -
спросил Габриэль. - У вас, я вижу, и родственника нет никакого в Кале.
- Есть! - возразил Пекуа. - Пьер Пекуа существует. Это так же верно,
как и то, что он воспитан в любви к своей старой доброй Франции и никогда не
откажется поддержать какой-нибудь ваш героический замысел, вроде того, что
возник у вас здесь, в Сен-Кантене.
- Друг мой, я догадываюсь, - сказал Габриэль, пожимая руку ткачу. - Но
ты слишком высоко меня ценишь и судишь обо мне по себе. Ты даже и не
представляешь, сколько было личных побуждений в моем кажущемся геройстве. Не
знаешь, что и в дальнейшем я вынужден буду целиком отдаваться выполнению
одного священного долга.
- Ну и что ж? - возразил Жан Пекуа. - Вы исполните этот свой долг, как
и все прочие. А среди этих прочих, - он понизил голос, - есть такой: ежели
представится случай, то в Кале мы рассчитаемся за Сен-Кантен.
XXXVI. ПОЧТЕННЫЙ АРНО ДЮ ТИЛЬ ПРОДОЛЖАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ
Предоставим молодому капитану и старому горожанину мечтать о расплате и
вернемся к стрелку и оруженосцу, которые все еще находятся в доме лорда
Грея.
После ухода пленников стрелок действительно попросил у своего
начальника обещанное вознаграждение, и тот, не слишком упираясь, расплатился
с ним; он был доволен проницательностью, с какой комиссионер выбрал для него
товар.
Арно дю Тиль, в свою очередь, тоже ждал от стрелка комиссионных, и тот,
надо отдать ему должное, не подвел приятеля. Когда стрелок вошел в комнату,
Арно сидел за столом и заносил в свой знаменитый реестр следующие строки:
"За то, что ловко добился внесения виконта д'Эксмеса в список
военнопленных и тем самым временно освободил монсеньора Монморанси от
указанного виконта... "
- Чем это вы заняты? - спросил стрелок, хлопнув его по плечу.
- Чем занят? Счетом, - ответил лже-Мартен. - А в каком положении наш
счет?
- Полностью оплачен, - подмигнул стрелок и сунул монеты в руки Арно. -
Как видите, я слово держу и денег не жалею. Оба пленника, на которых вы
указали, хороши. Особенно ваш господин. Он даже и не торговался или, вернее,
наоборот - торговался. Старик, правда, был не слишком сговорчив, но как
горожанин и он неплох, и, если бы не вы, я мог бы, по правде говоря, выбрать
куда хуже.
- Не сомневаюсь, - пересчитывая деньги и кладя их в карман, сказал
Арно.
- Но не торопитесь, друг, - продолжал стрелок. - Вы видите, что я плачу
хорошо. Теперь вы должны мне подыскать третьего пленника - кого-нибудь из
дворян.
- Ей-богу, мне больше некому покровительствовать, - осклабился Арно. -
Выбирайте уж сами.
- Я знаю, что могу выбрать и сам, но еще раз прошу помочь мне в этом
деле. Ведь можно выбирать среди мужчин, женщин, стариков и даже среди детей
благородного происхождения...
- Как? - спросил Арно. - И среди женщин?
- Особенно среди них, - ответил англичанин. - И если вы знаете женщину
не только знатную и богатую, но молодую и красивую, то мы можем на ней
неплохо заработать, ибо милорд Грей дорого перепродаст ее своему зятю, лорду
Уэнтуорсу. А этот сластолюбец, как я слыхал, пленниц любит еще больше, чем
пленников.
- К сожалению, такой я не знаю, - сказал Арно. - Впрочем, позвольте...
Но нет... Нет, это невозможно.
- Отчего невозможно? Мы ведь здесь хозяева и победители. И, кроме
адмирала, можем всякого объявить военнопленным.
- Это верно, - согласился Арно, - но красавица, которую я имею в виду,
не должна находиться близко от моего господина, не должна видеться с ним. А
держать их в плену обоих в одном месте - это никак не способствует их
разлуке.
- Отчего же? Лорд Уэнтуорс небось никому не покажет свою красивую
пленницу.
- Да, в Кале, - сказал, размышляя, Арно. - А в дороге? У виконта будет
время наглядеться на нее и наговориться с нею досыта.
- Не будет, уверяю вас, - ответил англичанин. - Мы двинемся туда двумя
колоннами, одна раньше другой, и между рыцарем и красавицей ляжет
двухчасовой переход.
- Да, но что скажет старик коннетабль? - вслух задал вопрос Арно. -
Если он узнает о моей проделке, то мигом велит меня вздернуть.
- Узнает? Да об этом вообще никто не узнает, - уверял его
стрелок-соблазнитель. - Сами-то вы не проболтаетесь, и, если только ваши
деньги не заговорят...
- А сколько бы их было? - спросил Арно.
- Опять половина ваша.
- Экая обида! - вздохнул Арно. - Сумма была бы наверняка кругленькая.
Небось папаша не поскупился бы!
- Папаша - герцог или князь? - спросил стрелок.
- Папаша - король, душа моя, и зовут его Генрих Второй.
- Здесь дочь короля?! - воскликнул англичанин. - Разрази меня гром!
Если вы теперь не скажете, где можно ее найти, я просто-напросто удавлю вас,
приятель. Дочь короля!
- И королева красоты, - сказал Арно.
- О, лорд Уэнтуорс потерял бы голову. Приятель! - произнес англичанин
торжественно, достав свой кошель и открыв его перед зачарованным Арно. - И
кошель, и все, что в нем, - в обмен на имя и адрес красавицы.
- По рукам! - крикнул, не выдержав искушения, Арно и схватил кошель.
- Имя? - спросил стрелок.
- Диана де Кастро, она же сестра Бени.
- Где она?
- В монастыре бенедиктинок.
- Бегу туда! - крикнул стрелок и исчез.
"Так и быть, - размышлял Арно, шагая по дороге в ратушу. - Так и быть,
этот случай я в счет коннетаблю не поставлю!"
XXXVII. ЛОРД УЭНТУОРС
Спустя три дня, 1 сентября, губернатор Кале лорд Уэнтуорс, получив
соответствующие инструкции от своего шурина, лорда Грея, и проводив его на
корабль, вернулся верхом в свой особняк, в одной из комнат которого его уже
ждали Габриэль и Жан Пекуа, а в другой - Диана.
Но госпожа де Кастро не знала, что находится под одной крышей с
Габриэлем, ибо, как обещал Арно дю Тилю стрелок, она проделала весь путь в
полном одиночестве.
Лорд Уэнтуорс был прямой противоположностью своему шурину. Насколько
был надменен, сух и жаден лорд Грей, настолько же был энергичен, любезен и
щедр его родственник. Стройный красавец с изящными манерами и с легкой
проседью в густых вьющихся волосах, он еще сохранил, несмотря на свои сорок
лет, порывистую страстность молодого человека. Его юношеская походка и
огоньки в серых красивых глазах как бы подтверждали это. И он действительно
жил весело и беззаботно, словно ему было все еще двадцать лет.
Сначала он вошел в залу, где его дожидались виконт д'Эксмес и Жан
Пекуа, и, любезно улыбаясь, приветствовал их словно желанных гостей, а не
военнопленных.
- Добро пожаловать в мой дом, господа. Я чрезвычайно признателен своему
шурину за то, что он вас прислал ко мне, виконт. Простите меня, но в этой
скучной крепости, куда меня сослали, развлечения столь редки, общество столь
невелико, что я почитаю за счастье встретить человека, с которым можно
поговорить... И я, как честный эгоист, искренне радуюсь вашей задержке из-за
проклятого выкупа.
- Да, выкуп и в самом деле несколько запоздает, - ответил Габриэль. -
Вы, вероятно, уже знаете от лорда Грея, что мой оруженосец, которого я
собрался послать в Париж за деньгами, по дороге сюда напился, подрался с
одним из конвоиров и ранен в голову. Рана, правда, не опасная, но из-за нее,
боюсь, он задержится в Кале дольше, чем я предполагал.
- Тем хуже для бедного малого и тем лучше для меня, виконт, - улыбнулся
лорд Уэнтуорс.
- Вы слишком любезны, милорд, - ответил с грустной усмешкой Габриэль.
- Нет, виконт, в этом, право, нет никакой любезности. Любезно было бы с
моей стороны тут же отпустить вас в Париж на слово. Но, повторяю, для этого
я слишком себялюбив и слишком скучаю. Что прикажете делать! Мы будем вместе
в плену и постараемся друг другу помогать в борьбе со скукой заточения.
Габриэль поклонился, не проронив ни слова. Он и вправду предпочел бы,
чтоб лорд Уэнтуорс, поверив на слово, вернул ему свободу. Но мог ли он
притязать на подобное доверие со стороны человека, которого видел впервые?
Но как бы то ни было, его утешала мысль, что Колиньи уже в Париже. А
если так, значит, он доложил королю, что именно Габриэлю удалось продлить
оборону Сен-Кантена. Генрих же, верный своему монаршему слову, может, и не
станет ждать возвращения сына, чтобы освободить отца.
И все-таки Габриэль не мог совладать со своим беспокойством, тем более
что беспокоился за двоих. Перед отъездом из Сен-Кантена ему не удалось
повидать Диану.
Между тем, не замечая грустной рассеянности своего пленника, лорд
Уэнтуорс продолжал:
- Впрочем, я постараюсь, господин д'Эксмес, быть не слишком свирепым
тюремщиком, и, чтобы сразу же доказать это, я разрешу вам сколько угодно
выходить из дому и разгуливать по городу... разумеется, если вы дадите мне
слово дворянина не помышлять о побеге.
Тут Жан Пекуа, не удержавшись, обрадованно дернул за рукав удивленного
Габриэля.
- Я вам крайне признателен за это предложение, милорд, - любезно
ответил молодой человек, - и даю честное слово даже и не думать о побеге.
- Этого достаточно, сударь, - сказал лорд Уэнтуорс, - и если
гостеприимство, которое я могу и должен вам оказывать в своем доме,
покажется вам стеснительным, то, пожалуйста, не чинитесь со мною. Я не буду
в претензии, если вы подберете себе более удобное жилье.
- О, господин виконт, - с жаром выпалил Жан Пекуа, обращаясь к
Габриэлю, - если вы соблаговолите занять самую лучшую комнату в доме моего
родича, оружейника Пьера Пекуа, то окажете ему большую честь, а меня просто
осчастливите, клянусь вам!
И достопочтенный Пекуа сопроводил свои слова выразительным жестом. Он
теперь изъяснялся не иначе, как посредством каких-то таинственных знаков и
умолчаний, да и вообще становился весьма загадочной личностью.
- Спасибо, друг мой, - сказал Габриэль. - Но, право же, воспользоваться
таким разрешением значило бы злоупотребить любезностью...
- Нет, уверяю вас, - живо возразил лорд Уэнтуорс, - я нисколько не
возражаю против того, чтобы вы поселились у Пьера Пекуа. Это состоятельный,
деятельный горожанин, мастер своего дела и честнейший человек. Я хорошо его
знаю, покупал у него не раз оружие, и у него живет довольно миловидная
особа, дочь или жена, не знаю точно.
- Его сестра Бабетта, милорд, - объяснил Жан Пекуа. - Она и вправду
довольно привлекательна, и не будь я так стар... Но род Пекуа из-за этого не
угаснет. Пьер потерял жену, но она ему оставила двух здоровенных мальчишек,
и они будут вас развлекать, господин виконт, если вы согласитесь принять
приглашение моего двоюродного братца.
- Соглашайтесь, виконт, я вам советую, - прибавил лорд Уэнтуорс.
Габриэль подумал - и не без оснований, - что красивый и галантный
губернатор Кале был не прочь по каким-то причинам освободиться от
сотрапезника, который торчал бы весь день в его доме и тем самым стеснял
самого хозяина. Молодой человек и впрямь не ошибался, ибо, как изящно
выразился стрелок лорда Грея в беседе с Арно, губернатор предпочитал
пленникам пленниц.
Уже не колеблясь, Габриэль с улыбкой обратился к Жану Пекуа:
- Ну что ж, поскольку лорд Уэнтуорс не возражает, то я поселюсь у
вашего родственника. Тот просиял от радости.
- Полагаю, что вы правильно поступаете, - сказал губернатор. - Пожалуй,
в доме этого доброго оружейника вам будет удобнее, чем у меня. Ведь молодому
человеку нужно чувствовать себя непринужденно, это дело известное.
- Вы и в самом деле знаете цену независимости, - рассмеялся Габриэль.
- Вы не ошиблись, - в тон ему ответил лорд Уэнтуорс, - я еще не в том
возрасте, когда поносят свободу. Затем он обратился к Жану Пекуа:
- А вы, метр Пекуа, можете рассчитывать на кошелек родственника? Лорд
Грей говорил мне, что вы собираетесь занять у него сто экю для своего
выкупа.
- Все, что есть у Пьера, есть и у Жана, - ответил убежденно ткач. - Так
уж повелось испокон веков в семье Пекуа. Я заранее был уверен, что дом моего
родича - мой дом. Так что прошу вас послать со мною кого-нибудь из
подчиненных: он возвратится к вам с условленной суммой.
- Это излишне, метр Пекуа, - ответил лорд Уэнтуорс, - я и вас отпускаю
на слово. Завтра или послезавтра я навещу виконта д'Эксмеса у Пьера Пекуа и
на те деньги, которые вы должны моему зятю, приобрету что-нибудь из оружия.
- Как вам будет угодно, милорд, - поклонился Жан.
- А теперь, господин д'Эксмес, - обратился губернатор к Габриэлю, -
нужно ли мне говорить вам, что вы всегда будете моим желанным гостем?
- Благодарствую, милорд, - ответил Габриэль, - я принимаю вашу дружбу,
разумеется, на условиях взаимности, - прибавил он, улыбаясь, - ибо война
изобилует превратностями, а сегодняшний друг может завтра стать врагом.
- О, я-то чувствую себя в полнейшей безопасности за этими неприступными
стенами. Если французам суждено взять обратно Кале, то это произойдет не
раньше чем через двести лет... А тем временем надо жить как можно веселее.
Кстати, забыл сказать: если вы испытываете денежные затруднения, виконт, то
мой кошелек к вашим услугам.
- Еще раз благодарствую, милорд. Мой кошелек, правда, не так туго
набит, чтобы я мог тотчас же расплатиться с вами, но все же позволяет
прожить в Кале безбедно. Беспокоит меня другое: сможет ли дом вашего
родственника, метр Пекуа, вместить трех нежданных гостей? Если нет, тогда я
предпочел бы поискать иное жилище...
- Вы, верно, шутите! - перебил его Жан Пекуа. - Да в этом доме могут
разместиться не только три гостя, а целых три семьи! Слава богу, дом
достаточно просторен. Провинциалы строятся не так бережливо и тесно, как
парижане.
- Это верно, - сказал лорд Уэнтуорс, - могу засвидетельствовать, что
дом оружейника достоин служить вам кровом... Кстати, метр Пекуа, вы,
кажется, собирались обосноваться в Кале и опять заняться ремеслом ткача?
Лорд Грей сообщил мне вскользь об этом вашем плане! Я бы только
приветствовал подобное начинание.
- Может, так и случится, - ответил Жан Пекуа. - Ведь Сен-Кантен и Кале
скоро будут подвластны общему господину, и тогда я предпочту быть поближе к
своим.
- Да, да, - подтвердил лорд Уэнтуорс, не раскусив истинного смысла слов
лукавого ткача, - возможно, что Сен-Кантен вскоре станет английским городом.
Но простите, господа, я вас задерживаю, - прибавил он. - Вы устали с дороги,
и вам нужен отдых. До скорого свидания.
Он проводил их до дверей, пожал руку одному, другому кивнул любезно, и
они отправились на улицу Мартруа, где жил Пьер Пекуа.
Проводив их, лорд Уэнтуорс подумал:
"Я, кажется, хорошо сделал, удалив из своего дома этого виконта. Он
человек знатный, вероятно, придворный, и, если бы ему хоть раз попалась на
глаза моя красавица пленница, он бы ее запомнил на всю жизнь. Ведь и я видел
ее только мельком, а до сих пор все еще ослеплен. Что за красота! Боже, я
влюблен! Ну да, влюблен! А ведь этот молодой человек мог бы помешать так или
иначе тем отношениям, которые, надеюсь, установятся между госпожой Дианой и
мною. Ну уж нет!.. Третьих лиц не должно быть между нами!"
Он позвонил. Спустя минуту явилась служанка.
- Джейн, - спросил ее по-английски лорд Уэнтуорс, - мое приказание
исполнено? Вы предоставили себя в распоряжение этой дамы?
- Да, милорд.
- Как она чувствует себя сейчас?
- Вид у нее грустный, но не подавленный. Смотрит она гордо, говорит
решительно и приказывает хоть и мягко, но властно.
- Хорошо, - сказал губернатор. - Вы ей подали угощение?
- Едва отведала фрукты, милорд. Она все старается напустить на себя
уверенный вид, но нетрудно разглядеть, что она сильно тревожится.
- Хорошо, Джейн, вернитесь к этой даме и спросите ее от моего имени, от
имени лорда Уэнтуорса - губернатора Кале, угодно ли ей принять меня. Идите и
живо возвращайтесь.
Спустя несколько минут, показавшихся нетерпеливому Уэнтуорсу целым
столетием, служанка вернулась.
- Ну?
- Эта дама не только согласна, но и сама желает говорить с вами
незамедлительно, милорд. "Превосходно!" - подумал Уэнтуорс.
- Но только, - прибавила Джейн, - она велела оставаться в комнате
старой Мери, а мне тут же вернуться к ней.
- Хорошо, Джейн, идите. Слушайтесь ее во всем. Поняли? Идите и скажите,
что я следую за вами.
Джейн вышла, а лорд Уэнтуорс с сердечным трепетом двадцатилетнего
влюбленного помчался по лестнице, которая вела в комнату Дианы де Кастро.
"О, какое счастие! - думал он. - Я влюблен! Моя возлюбленная -
королевская дочь! И она в моей власти!"
XXXVIII. ВЛЮБЛЕННЫЙ ТЮРЕМЩИК
Диана де Кастро приняла лорда Уэнтуорса с величавым спокойствием. Но
под этой кажущейся безмятежностью таилась сильная тревога. С трудом подавив
в себе невольную дрожь, она ответила на поклон губернатора и поистине
царственным жестом указала ему на стоявшее поодаль кресло.
Затем она знаком приказала Мери и Джейн, собиравшимся было уйти,
остаться, и так как лорд Уэнтуорс молчал, погруженный в восторженное
созерцание, первая решилась заговорить:
- Если не ошибаюсь, лорд Уэнтуорс - губернатор Кале?
- Лорд Уэнтуорс - ваш преданный слуга, ждущий ваших распоряжений,
герцогиня.
- Моих распоряжений? - переспросила она с горечью. - Не говорите так, я
могла бы принять ваши слова за издевательство. Если бы мои просьбы
исполнялись, то меня бы здесь не было. Вам известно, кто я и к какому дому
принадлежу, милорд?
- Безусловно. Вы - герцогиня де Кастро, любимая дочь короля Генриха
Второго.
- Почему же я, в таком случае, оказалась пленницей? - чуть ли не
шепотом спросила Диана.
- Да именно потому, герцогиня, что вы дочь короля, - ответил Уэнтуорс.
- По принятым адмиралом Колиньи условиям капитуляции пятьдесят
военнопленных, независимо от своего положения, возраста и пола, подлежали
выдаче победителям, и вполне понятно, что вы
╧Ёшъы■ўхэш 