[269]  - Auletta К.  The  Underclass.  N.Y., 1982.  Р.  XVI.
Подробнее  о  возникновении,  развитии  и   современных  трактовках  понятия
underclass в  американской социологической литературе см.: Cans H.J. The War
Against the  Poor. The Underclass and Anti poverty  Policy.  N.Y., 1995.P.2,
16, 28, 31-33.
     [270]  -  Цитируется  по:  Frankel  В.  The  Post-Industrial
Utopians. P. 210-211.
     [271]  - См.: Katг. М.В. In the Shadow of the Poorhouse.  P.
286.

     того полный рабочий день рядового работника. Принимая подобную позицию,
к  низшему  классу  можно  отнести  до  30  процентов  населения современных
постиндустриальных стран.
     Мы   вполне   понимаем,   насколько   серьезны   одни    только   чисто
психологические  обстоятельства,  препятствующие  распространению  подобного
подхода.  Тем  самым  de  facto  признается,   что  в  современном  обществе
значительное   число   его   членов,   не   обладающих   к   этому   никакой
предрасположенностью   и   стремящихся   заниматься   общественно   полезной
деятельностью, не  могут занять  сколь-либо удовлетворительного положения на
социальной лестнице и  сохранять его. Между тем мы считаем,  что сегодняшняя
ситуация свидетельствует в первую очередь именно об этом.
     Предлагаемое  нами определение низшего класса используется прежде всего
для адекватного противопоставления его среднему и высшему классам. Относя  к
последнему наиболее высокообеспеченные  20 процентов  населения,  мы считаем
возможным разделить оставшиеся 80  процентов на две неравные группы: с одной
стороны оказывается низший класс, куда входят находящиеся за гранью бедности
13-15 процентов  населения  (включая сюда и представителей  деклассированных
групп),  а также около 15 процентов  граждан,  чьи доходы  составляют  менее
половины от среднего дохода современного  наемного работника.  Оставшиеся 50
процентов и формируют сегодня  собственно средний класс, в ходе  становления
информационного   хозяйства   подвергающийся   активной   дезинтеграции,   в
результате которой большая его часть переходит в имущественный слой, близкий
к  низшему классу, а относительно  немногочисленная пополняет  высшие страты
общества.   В  такой   трактовке  низший  класс   не  представляется  чем-то
выключенным   из  общественной  жизни   или  имеющим  на  нее  исключительно
деструктивное воздействие; напротив, мы полагаем, что именно  консолидация и
формирование  самосознания  низшего  класса  окажутся  в  будущем  одним  из
факторов  нарастания социального  конфликта. Та общественная страта, которую
мы  рассматриваем  в  качестве  низшего  класса,  сегодня  еще  не  является
законченным целым, а находится в процессе своего формирования; поэтому мы не
можем определить составные элементы этой общности, а попытаемся лишь назвать
те  социальные слои, из представителей которых она будет формироваться. Сюда
следует  отнести все  те  группы,  которые  традиционно  воспринимаются  как
деклассированные элементы,  а также лиц, находящихся без  работы  более трех
месяцев; занятых  неполный  рабочий день в  любых отраслях, не относящихся к
высокотехнологичному производству; не имеющих полного среднего  образования,
а также некоторых других.
     Определяя своей целью оценку масштабов современного низшего класса,
     мы в  первую очередь остановимся  на проблеме  бедности, ее масштабов и
причин, после чего рассмотрим характер формирующегося социального конфликта.
     Так как большинство оцениваемых нами тенденций иллюстрируются примерами
из  американской  действительности,  то следует  отметить, что  ситуация,  в
которой  администрация  Дж.Ф.Кеннеди   провозгласила   войну  с   бедностью,
действительно  отличалась   крайней   остротой.   В  1959   году,   накануне
президентских выборов,  официальная статистика свидетельствовала о том,  что
за  чертой  бедности находилась  почти четверть (23,2 процента) американских
граждан.  Серьезность проблемы подтверждалась  и крайней степенью социальной
напряженности, характерной для 60-х  годов. Согласно статистическим  данным,
только  с  1964  по  1968  год  не  менее  257  американских  городов  стали
свидетелями  329  выступлений,  которые  переросли  в  массовые  беспорядки,
потребовавшие вмешательства  Национальной  гвардии; в  целом же  этот период
характеризовался   максимальным   количеством  актов   насилия   со   времен
Гражданской войны 1861-1865 годов[272].
     В 60-е и 70-е годы в ходе развернувшейся кампании по борьбе с бедностью
эта  проблема была в  значительной мере  решена.  За  15  лет  суммы  прямых
денежных трансфертов и пособий малоимущим выросли более чем вдвое, с 22,3 до
50,9  млрд.  долл.; на выделение им  бесплатного питания и медицинских услуг
правительство  направило в  1975  году 107,8 млрд. долл. --  в  четыре  раза
больше, чем в 1960 году (27,1 млрд.  долл.);  при этом наиболее быстро росли
затраты на социальное  страхование  (с 65,2 до 238,4  млрд. долл.), а  также
профессиональную подготовку  и  иные формы  обучения  (с  0,5 до 12,1  млрд.
долл.) [273]. С 1965 года правительство США начало финансирование
программ "Медикэйд" и  "Медикэр", потребовавших  больших  затрат,  чем любые
другие социальные нужды  (так, только по линии "Медикэйд" расходы  выросли с
1965 по 1992 год с 1,0 до 96,9 млрд. долл., а программа "Медикэр" фактически
поглотила  все  средства,  полученные  от  сокращения  американских  военных
расходов  в  1986-1997  годы[274]).  Уже  первые  Пятнадцать  лет
реализации подобного курса привели к тому, что доля

     [272] - См.: Lind M. The Next American Nation. P. 111.
     [273]  -  См.:  Burtiess  G.  Public  Spending on the  Poor:
Historical  Trends  and Economic  Limits // Danziger  S.H.,  Sandefur  G.D.,
Weinberg  D.H. (Eds.) Confronting Poverty: Prescription for  Change. P.  57,
63-64.
     [274] - См.: Tobin  J. Poverty in Relation  to Macroeconomic
Trends, Cycles, and Policies // Danziger  S.H., Sandefur G.D., Weinberg D.H.
(Eds.) Confronting Poverty: Prescription for Change. P. 164-165.

     бедных в 1974  году, согласно различным оценкам, составляла  от 10,5 до
11,5   процента  населения[275];  однако  далее  мы  наблюдаем  в
изменении  доли бедных граждан в общем населении страны те же два переломных
момента, которые уже встречались нам при рассмотрении иных аспектов проблемы
неравенства  (см.  график 12-2).  В первый  раз тенденция  была  нарушена  в
1973-1974  годах, в  значительной  мере  благодаря повышению цен на основные
потребительские  товары  в ходе нефтяного кризиса; в этом случае активизация
правительственной политики способствовала временной стабилизации ситуации: в
1979 году официально признанный уровень бедности составлял  11,7 процента, a
"poverty gap",  то  есть  выраженная  в  денежной  форме  величина  дотаций,
необходимых для обеспечения всем неимущим прожиточного минимума, -- около 33
млрд. долл.  С 1979 года  началось нарастание первой волны  повышения уровня
бедности:  в 1983 году он достиг 15,2 процента, тем самым  превзойдя уровень
1966 года, a "poverty gap" вырос  в полтора раза  в постоянных ценах,  до 47
млрд. долл.  [276] При  этом особенно  быстро (на 232 процента за
70-е  годы)  численность  низшего  класса  возрастала  в  городах,  где  эта
социальная группа График 12-2 Официальный уровень бедности в 1965-1991 гг.
     График 12-2
     Источник:  Danyger  S.,  Gottschalk  P. America Unequal. N.Y. Cambridge
(Ma.), 1995. P. 104.

     [275] - См.: Jencks Ch.  Is the American Underclass Growing?
P. 34; Madrick J. The End of Affluence. P.152.
     [276] - См.: Katz  M.B. In  the Shadow of  the Poorhouse. P.
298.

     расширилась   к  началу   80-х   более   чем  до   2,5  млн.   человек.
[277] Впоследствии  экономическое  оживление второй половины 80-х
значительно  снизило данный показатель, однако с  1987 года  он  снова начал
резко   возрастать,  и  с  тех  пор  его   динамика  более  не   становилась
понижательной[278];  причиной  тому  мы считаем  резкое  снижение
доходов низкоквалифицированных работников и массовые  сокращения персонала в
промышленном секторе.
     В 1992  году заработная  плата  18 процентов  работавших на  постоянной
основе американских рабочих была ниже прожиточного минимума, рассчитываемого
на семью с двумя детьми; при этом особенно страдали дети и молодежь: так,  в
этот период беспрецедентное количество молодых людей  в возрасте от 18 до 24
лет -- 47  процентов  --  получали  зарплату,  не  достигавшую  прожиточного
минимума[279]. Во второй  половине 80-х  годов более 20 процентов
американских  детей в возрасте до 18  лет воспитывались в  семьях, живших за
чертой  бедности[280].  В  1993  году  число  бедных  американцев
достигло 36,9 млн. человек, увеличившись по сравнению с предшествующим годом
на   3,2  процента   и   составив  в  общей  сложности  почти  16  процентов
населения[281]. Весьма характерно также и то обстоятельство,  что
данная группа не представляется столь  застывшей, как деклассированные слои;
если  определенное количество людей  в  данный конкретный момент не получают
минимального дохода, это еще не значит, что то же самое повторится с ними  и
завтра. Между тем это явление  имеет и обратную сторону: реальное число лиц,
в течение некоторого времени  на протяжении года являющихся бедными, намного
больше, нежели их  официальное  число, рассчитываемое на  определенную дату.
Согласно  подсчетам, проведенным  на  основе статистики за 1991 год, если 14
процентов американцев постоянно находились  за гранью бедности, то не  менее
20  процентов испытывали такое положение не менее двух  месяцев в  году. Как
отмечают авторы исследования, "было  бы  не  слишком  большим преувеличением
сказать, что  мы знаем, кто  такие бедные, -- это мы сами" [282].
Аналогичные  тенденции  имели  место  и в  европейских  странах. Несмотря на
проводив-

     [277]  -   См.:   Mincy  R.B.   The   Underclass:   Concept,
Controversy,  and  Evidence  //  Danziger  S.H.,  Sandefur  G.D.,   Weinberg
D.H.(Eds.) Confronting Poverty: Prescription for Change.
     P.130.
     [278]  -  См.: Mishel L., Bernstein J., Schmitt J. The State
of Working America 1998-99. P. 22-24.
     [279]  - См.: Korten B.C. When Corporations Rule  the World.
P. 246.
     [280] - См.: Katz M.B. In the  Shadow of  the Poorhouse.  P.
298.
     [281] - См.: Chomsky N. World Orders, Old and New. P. 143.
     [282]  -  Fischer  C.S.,  Hout  M.,  Jankowski  M.S.,  Lucas
S.R.,SwidlerA., Voss K. Inequality by Design. P. 97.

     шуюся  там  активную  социальную  политику,  доля  живущих  ниже  черты
бедности достигла  в 1997 году американского уровня в 17 процентов населения
(57  млн. человек), причем  наиболее  тяжелое положение  сложилось,  вопреки
ожиданиям,  не  в Греции или  Италии,  а  в  Великобритании,  где,  согласно
официальной   статистике,   доля  бедных  граждан   составила   22  процента
населения[283].
     На  протяжении  последних двадцати лет  структура  и  характерные черты
данной  группы  меняются. Все  статистические данные, нельзя  не подчеркнуть
этого  обстоятельства, основываются на  официально  утверждаемом  показателе
уровня бедности; между  тем таковой достаточно  последовательно  повышается.
Возражая  еще  раз против  отождествления низшего класса с деклассированными
элементами,  следует акцентировать внимание на двух обстоятельствах. С одной
стороны,  материальное положение большинства бедных  не ставит их  на  грань
физического выживания. Сегодня 93 процента живущих ниже черты бедности имеют
цветной   телевизор,  а   около   двух   пятых  --   микроволновую  печь   и
видеомагнитофон,       большинство      пользуются      холодильником      и
телефоном[284].  В конце 80-х годов  почти  40 процентов граждан,
официально зарегистрированных в качестве бедных,  были собственниками  своих
домов,  средняя  цена  которых  составляла почти  40 тыс.  долл.;  при  этом
полмиллиона из этих бедных семей жили в домах стоимостью от 100 тыс. долл. и
выше.  Средняя  бедная американская семья  проживала  в  доме  или  квартире
площадью  в  405  кв.  футов  на  человека,  в средней  японской  семье этот
показатель составлял  200 кв. футов,  а в средней российской -- 97. Только в
1,8  процента  жилищ  бедных  не  было центральной канализации  и лишь в 2,7
процента отсутствовали  ванна или  душ[285]. С  другой стороны, в
течение  всех  последних десятилетий правительство  уделяло  особое внимание
решению  социальных  проблем  старшего поколения,  совершенствованию системы
медицинского  обслуживания  и  пенсионного  обеспечения.  В  результате доля
бедных  граждан среди  пенсионеров  (от 65 лет  и  старше)  снизилась  с  35
процентов в 1959  году  до 28  процентов в 1966-м и  12  процентов в 1994-м,
когда в пропорциональном отношении она стала меньше доли бедных в обществе в
целом  (13,5  процента[286]).   С  1970  по  1993   год   выплаты
престарелым   американцам   по  линии  социального  страхования  выросли   в
сопоставимых ценах более  чем на 57 процентов. Одновременно был взят курс на
снижение помощи молодежи и другим категориям трудоспособного

     [283] - См.: Moody К. Workers in a Lean World. P. 189.
     [284] - См.: Kelly K. New Rules for the New Economy. P. 153.
     [285] - См.: Ayres R. U. Turning Point. P. 123.
     [286] - См.: Burtless G. Public Spending on the Poor. P. 64.

     населения,  в  результате  чего  резко  возрос уровень  бедности  среди
женщин, воспитывающих детей в неполных семьях, а также среди молодежи: такие
социальные программы, как "Помощь семьям с детьми-иждивенцами",  страхование
на  случай  потери  работы, пособия  по  Закону  о социальном страховании  и
продовольственные  талоны (food stamps), подверглись радикальному  урезанию.
Реальная покупательная способность  чеков  социального страхования в расчете
на   семью   малоимущих   между  1970  и  1993   годами  снизилась   на   46
процентов[287], а сумма  пособий по линии  помощи семьям, имеющим
несовершеннолетних   детей,   за   тот   же   период   --   почти   на    40
процентов[288].
     Подобный  подход со стороны правительства достаточно объясним, однако в
последние годы именно он  вызывает ситуацию, когда значительное  число детей
воспитываются  в  условиях  бедности, а  молодежь из бедных  семей не  имеет
возможности  получить образование, да  и не располагает к этому  необходимой
склонностью.  Анализ бедности среди белых американцев в 1989 году приводит к
выводу о  том,  что среди  выходцев из семей, принадлежащих к  высшей страте
среднего класса, доля бедных составляет не более 3 процентов,  тогда как она
возрастает  до 12 процентов для тех, чьи родители  живут фактически  у черты
бедности,  и  до 24 процентов -- для выходцев из собственно бедных  семей. В
еще большей степени зависят подобные  перспективы от образовательного уровня
родителей: если он низок  (что соответствует  незаконченному  школьному), то
вероятность  составляет  около  16 процентов, а если  очень низок (начальное
образование) --  повышается  до  30  процентов[289].  В  США  эта
проблема  неизбежно приобретает  также этнический  аспект: учитывая,  что  с
середины 80-х  по середину 90-х годов  разрыв в образовательном уровне белых
граждан  и  афро-американцев непрерывно  увеличивался  (с  3,3  до  5,4  лет
обучения),   становится   более    понятным,    почему   среднее   состояние
афро-американской  семьи  составляло в 1993 году всего 4,4 тыс. долл., тогда
как  белой -- 45,7 тыс. [290] При этом около  31,3 процента  всех
афро-американских  семей  имели  активы  меньшие,  чем обязательства (что  и
рассматривается  как  "отрицательный уровень богатства"),  тогда  как  среди
белых  семей  таковых  оставалось  не  более  15,5 процента[291];
весьма показательно, что доля американ-

     [287]  - См.:  Fischer C.S., Hout  M., Jankowski  M.S.,Lucas
S.R.,SwidlerA., Voss К. Inequality by Design. P. 96.
     [288] -  См.: Lappe  F.M., CollinsJ.,  RossetP., Espaiг.а L.
The World Hunger. P. 153.
     [289] - См.:  Herrnstein R.J., Murray Ch. The Bell Curve. P.
131, 132.
     [290] - См.: Themslrom S., Themstrom A. America in Black and
White. P. 355, 197.
     [291]  - См.: Mishel L., Bernstein J.,  Schmitt J. The State
of Working America 1998-99. P. 22-24.

     цев,  "располагающих"  отрицательным  богатством,  устойчиво  растет  в
последние годы: в целом  для США в  1998 году граждане, относящиеся к низшей
квинтили, имеют  совокупный долг,  превышающий рыночную оценку располагаемых
ими  активов[292]. Результат  вполне очевиден: по мере сохранения
сложившейся   ситуации    реальностью   современного   общества   становится
наследственная бедность,  дополняющаяся  растущей  необразованностью  низших
слоев населения,  и  эти  факторы  постоянно воспроизводят и усиливают  друг
друга от поколения к поколению.
     На   протяжении   80-х   и   90-х   годов  придерживавшиеся   различной
идеологической направленности  правительства  пытались  предпринять  разного
рода меры  по преодолению бедности, однако все их попытки пока не увенчались
успехом, что кажется нам вполне объяснимым.
     Проблема   перераспределения   государственных    ресурсов   в   пользу
малообеспеченных слоев населения имела и имеет различные  измерения. С одной
стороны,   государственный   бюджет   направляет   колоссальные    средства,
достигавшие  12  процентов всех  расходных статей (почти 290 млрд. долл.)  в
1992 году и около  16 процентов (420 млрд. долл.) в 1996-м на субсидирование
бедных. Основным каналом, по которому поступает помощь, является медицинское
обслуживание, на которое направляется около 45 процентов  всего  ее  объема;
две  трети  оставшихся  средств  представляет  собой  прямая  помощь  в виде
денежных пособий или дотаций на питание[293]. В конце 80-х годов,
согласно правительственной  статистике, получателями подобной  прямой помощи
выступали 39 млн.  американцев,  причем для 22 млн. из них она была основным
источником    финансовых   поступлений[294].   Масштаб    таковой
иллюстрируется  также  тем,  что  в 1995 году  доход  20  процентов наименее
оплачиваемых американцев без  учета трансфертов и пособий составлял лишь 0,9
процента  распределяемого  национального  дохода,  тогда  как  с  учетом  их
достигал  5,2  процента[295]. Несмотря  на все  подобные  усилия,
показатели  бедности  среди  американцев,   как  мы   только  что  отмечали,
оставались   весьма   высокими,   а   распределение  доходов   --   наиболее
неравномерным  среди стран-членов  ОЭСР.  Между тем  необходимость подобного
массированного  финансирования  остается   жизненно  важной;  по   подсчетам
американских социологов, нынешние уровни бедности оказываются

     [292] - См.: Thurow L. Creating Wealth. P. XIV.
     [293]  - См.:  Fischer  C.S.,Hout M.,  Jankowski  M.S.,Lucas
S.R.,SwidlerA., Voss K. Inequality by Design. P. 132.
     [294] - См.: Reich R.B. Tales of a New America. P. 158.
     [295] - См.: Luttviak E. Turbo-Capitalism. P. 86-87.

     гораздо меньшими, чем они могли бы быть в случае, если бы правительство
полностью отменило программы  социальной помощи  и попыталось  бы  опереться
исключительно на  рыночные  методы. Исследователи отмечают, что в конце 70-х
годов суммарные  доходы низшей квинтили  американских граждан составляли  не
более 3,3 млрд. долл.,  а направляемые в их пользу пособия и  другие выплаты
-- 75,8 млрд.; соответствующие цифры  для  второй квинтили равнялись 76,3  и
119,7 млрд. долл. [296] Несмотря на некоторое улучшение положения
в 80-е годы (к 1989 году  собственные доходы представителей низшей  квинтили
сравнялись  с  поступлениями  по  линии   социального  обеспечения   и  даже
незначительно  превзошли их[297]),  и  сегодня, как  отмечает  Р.
Пайпс,  около  пятой  части населения США критически, а  еще одна пятая -- в
значительной    степени    зависят    от