ь,
что в каждой  из них зафиксирована та или  иная фундаментальная  предпосылка
становления  постэкономической   системы:   постиндустриалисты   акцентируют
внимание  на роли технологического развития и научного прогресса, сторонники
идеи  постмодернити  выдвигают  на  первый  план  новые  качества  человека,
способные   в  полной  мере  проявиться  в   будущем  обществе.   Однако  ни
технологический   прогресс,  исследуемый   постиндустриалистами,  не   может
осуществиться  без  радикального  развития  самого  человека, ни становление
новой  личности  невозможно  без  достижения  подавляющей   частью  общества
высокого уровня материального благосостояния, обеспечиваемого экономическими
успехами.  Точкой,  в  которой  практически  пересекаются  выводы этих  двух
теорий, является исследование новой роли знания, или науки, так как в данном
случае фактор  человеческого совершенствования в наибольшей мере воплощается
в достижениях технологического порядка,  и  наоборот. Вместе с тем нельзя не
вспомнить, что еще К.Маркс  считал возможным наступление коммунизма (что, по
сути,   означает   в  менее  идеологизированной   формулировке   становление
постэкономического  строя)  только  при  условии,  что  наука  займет  место
непосредственной  производительной силы  нового  общества. Таким образом,  в
современной социологии  уже  сформулированы все  основные  тезисы, которые в
нашем  понимании составляют основу концепции  постэкономического общества. И
под  этим   углом   зрения  современная   нам   историческая   эпоха   может
рассматриваться как  один из начальных периодов глобальной постэкономической
трансформации, имеющей перспективы, весьма отличные от традиционно избранных
нынешней футурологией.
     ----------------------------
     [41] - См.:  Китаг К.  From Post-Industrial  to  Post-Modern
Society. Oxford-Cambridge(Ma.), 1995. P. 123.
     [42]  - См.: Lash S.  Sociology  of  Postmodernism. L.-N.Y.,
1990. P. 18.
     [43] - См.: Jameson F. Postmodernism, or The  Cultural Logic
of Late Capitalism. L., 1992. P. XXI.
     [44]  -  См.: Heller  A.,  Feher F. The Postmodern Political
Condition. Cambridge, 1988. P. 1.
     [45] - См. Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial
Society. P. 92-103.
     [46]   -   См.   Feathersfone   M.   Consumer  Culture   and
Post-Modernism. L., 1991. P. 126.
     [47] - См. Tourame A. Pourrons-nous vivre ensemble? Egaux et
differents. P., 1997. P. 36.
     ----------------------------
     Предпосылки и источники постэкономической трансформации

     В своей знаменитой работе "Грядущее постиндустриальное общество" Д.Белл
называет     важнейшей     его     задачей    кодификацию     теоретического
знания[48]   ,   представляющего   собой    в    конечном   счете
систематизированную  информацию,  имеющуюся  у  человека  об  окружающей его
внешней среде.  Столь  же определенно  мы можем утверждать,  что центральной
проблемой   постэкономического   общества  становится  субординация  мотивов
деятельности человека, отражающих его  субъективное восприятие  собственного
внутреннего  мира.  Постиндустриальное  общество  Д.Белла экстравертно,  ему
свойственно расширяться  и  наращивать  свои  базовые  параметры;  напротив,
постэкономическое общество в  нашем его понимании интравертно,  его прогресс
заключается  в большей мере в индивидуальном нравственном и интеллектуальном
развитии каждой личности, чем в изменении отдельных параметров общества  как
совокупности людей. Поэтому  все основные  тенденции,  определяющие развитие
постэкономических начал в обществе, имеют в конечном  счете субъективистскую
природу, в  то  время как  в ходе  постиндустриальной трансформации  факторы
субъективного  порядка  играли второстепенную  роль.  В то  же  время нельзя
отрицать,  что  именно  индустриальный  строй  и  его  достижения обеспечили
формирование    тех   важнейших    условий,    без    которых    становление
постиндустриальных, а  тем  более  и  постэкономических  процессов  было  бы
невозможно. Важнейшей  задачей в этой  связи становится как определение сути
постиндустриальной  и  постэкономической трансформаций,  так и  исследование
объективных и субъективных составляющих этих процессов.  Отметим,  несколько
забегая  вперед,  что  важнейшим  условием  развертывания  постэкономических
преобразований является дос-
     ----------------------------
     [48] - См.:Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. P.
XVI, XIX.
     ----------------------------
     тижение  материальным   производством  естественного   предела   своего
развития. Данное  утверждение не должно восприниматься как тезис о  снижении
значения и  роли материальной составляющей общественной жизни;  это было  бы
недопустимым  упрощением  картины  новой  социальной  реальности.  Говоря  о
пределе  развития материального производства, мы  подчеркиваем  прежде всего
два   момента,   отражающих   особенности   соответственно   объективных   и
субъективных процессов, важных с точки зрения становления постэкономического
общества.  С  одной стороны,  сегодня  как никогда  заметно снижение роли  и
значения   материальных   факторов  производственного   процесса.   Об  этом
красноречиво  свидетельствуют  следующие   факты.  В  60-е   и   70-е   годы
исследователи  постиндустриального общества  неоднократно отмечали, что  оно
может быть  охарактеризовано как базирующееся  на производстве и потреблении
услуг[49].  В  обоснование  этой  формулы  приводилось  в  первую
очередь   радикальное   изменение   структуры   рабочей  силы   в   развитых
индустриальных  странах,  и особенно  в  США,  после  второй  мировой войны.
Согласно принятой статистической классификации, в начале XIX века в сельском
хозяйстве  США было занято почти 75 процентов рабочей силы[50]; к
его  середине эта доля сократилась до 65 процентов, тогда как в  начале 40-х
годов  XX  столетия она упала до 20, уменьшившись  в три с небольшим раза за
сто  пятьдесят лет. Между тем за последние пять  десятилетий она уменьшилась
еще в восемь раз и составляет сегодня, по  различным подсчетам,  от 2,5 до 3
процентов[51] . Незначительно  отличаясь по абсолютным значениям,
но полностью  совпадая по своей динамике, подобные процессы развивались в те
же годы в большинстве европейских стран[52].  В результате с 1994
года статистические  органы США перестали учитывать долю фермеров в  составе
населения из-за  ее незначительности[53].  Одновременно произошло
не  менее драматическое изменение в  доле  занятых в промышленности. Если по
окончании  первой   мировой  войны  доли   работников  сельского  хозяйства,
промышленности  и сферы  услуг  (первичный,  вторичный  и третичный  секторы
производства) были приблизительно равными, то к концу второй  мировой  войны
доля третичного сектора пре-
     --------------------------------
     [49]  -  См.: Bell D. The Coming of Post-Industrial Society.
P. 163;  Bneynski  Zb.  Between  Two  Ages. N.Y.,  1970. P.  9-10;  NaisbMJ.
Megatrends. The New  Directions, Transforming Our Lives. N.Y., 1984. P. 7-9,
и др.
     [50]  - См.:  Davis В.,  Wessel  D. Prosperity.  The  Coming
Twenty-Year Boom and What It Means to You. N.Y., 1998. P. 9.
     [51] - См.: Rifkin J. The End of Work. N.Y., 1995. P. 110.
     [52]  - См.: Berger  S. The Traditional Sector in France and
Italy  // Berger  S.,  Piore M.J. Dualism and  Discontinuity  in  Industrial
Societies. Cambridge, 1980. P. 94-95.
     [53] - См.: Celente  G. Trends 2000. How to  Prepare for and
Profit from the Changes of the 21st Century. N.Y., 1997. P. 134.
     ----------------------------------
     восходила доли  первичного и вторичного  вместе взятых[54] ;
если в  1900  году 63  процента  занятых  в народном  хозяйстве  американцев
производили  материальные  блага, а  37  --  услуги,  то  в  1990  году  это
соотношение  составляло  уже  22  к  78[55]  ,  причем   наиболее
значительные изменения  произошли  с  начала 50-х годов,  когда  прекратился
совокупный рост занятости в сельском хозяйстве, добывающих  и обрабатывающих
отраслях промышленности, в строительстве,  на  транспорте  и  в коммунальных
службах, то есть во всех отраслях, которые в той или иной степени могут быть
отнесены к  сфере материального производства[56] . В  70-е годы в
странах    Запада   (в   Германии   с   1972   года,   во   Франции   --   с
1975-го[57] ,  а затем и в США)  началось  абсолютное  сокращение
занятости   в   материальном   производстве,   и  в  первую  очередь   --  в
материалоемких   отраслях   массового   производства.   Если   в   целом  по
обрабатывающей промышленности США с 1980  по 1994 год занятость снизилась на
11  процентов[58],  то  в  металлургии  спад  составил  более  35
процентов[59] . Тенденции,  выявившиеся  на протяжении  последних
десятилетий, кажутся сегодня необратимыми; так, эксперты прогнозируют, что в
ближайшие десять лет 25 из 26 создаваемых нетто-рабочих мест в США  придутся
на  сферу услуг[60]  ,  а  общая  доля занятых в  ней  работников
составит к  2025 году 83 процента  совокупной рабочей силы[61]. В
последние годы особое внимание социологов привлекает и то,  что значительное
число  работников,  статистически относимых к  занятым в  промышленности,  в
действительности   выполняет   функции,  которые  не  могут  быть  расценены
непосредственно  как  производственные.  Если  в  начале   80-х  годов  доля
работников,  напрямую  занятых в производственных операциях,  не превышала в
США  12  процентов[62]  ,  то   сегодня  она  сократилась  до  10
процентов[63] и продолжает снижаться; однако существуют  и  более
резкие оцен-
     ----------------------------------
     [54] - См.: The Economist. 1996. September 26. Р. 7.
     [55] - См.:  Judy R. W., D'Amico C. Workforce 2000. Work and
Workers in the 21st Century. Indianapolis (In.), 1997. P. 44.
     [56] -  См.:  Griliches Z.  Productivity, R&D, and  the Data
Constraint // NeefD., Siesfeld G.A., Cefola J. (Eds.) The Economic Impact of
Knowledge.   Boston   (Ma.)-0xford,   1998.   P.   227;   Krugman   P.   Pop
Internationalism. Cambridge (Ma.)-L., 1998. P. 36.
     [57]  -   См.i.  (Eds.)  Tendances  comparees  des  societes
post-industrielles. P., 1995. P. 72, 73.
     [58]  -  См.:  Statistical Abstract  of  the United  States.
1982-1983.  Wash., 1983. P. 394; Statistical Abstract of the United  States.
1986. Wash.,  1986, P. 410; Statistical Abstract of the United States. 1992.
Wash., 1992. P. 403;  Statistical Abstract of the Unitd States. 1995. Wash.,
1995. P. 424.
     [59]  -  См.: KatT. M.B.  In  the Shadow of the Poorhouse. A
Social History of Welfare in America. N.Y., 1996. P. 285.
     [60] - См.: Celente G. Trends 2000. P. 165-166.
     [61] - См.: Judy R. W., D'Amico C. Workforce 2000. P. 44.
     [62] - См.: NaisbittJ. Megatrends. P. 5.
     [63] -  См.: Sakaiya Т.  The  Knowledge-Value Revolution. P.
240.
     ------------------------------------
     ки, определяющие этот  показатель на  уровне  менее 5 процентов  общего
числа занятых[64]. Сегодня они  могут показаться заниженными,  но
сама тенденция такова, что уже  в ближайшем будущем вряд ли будут  возникать
сомнения по поводу таких цифр; примеры тому мы находим в наиболее развитых в
технологическом отношении  регионах США. Так,  в  Бостоне, одном  из центров
развития высоких технологий, в 1993 году в сфере услуг было занято 463  тыс.
человек,   тогда   как   непосредственно   в   производстве   --   всего  29
тыс.[65] Вместе с тем эти весьма впечатляющие  данные  не должны,
на наш взгляд,  служить основанием  для признания нового общества "обществом
услуг". В контексте постиндустриальной теории, которая, как мы уже отметили,
акцентирует   внимание   на   объективных   составляющих   постэкономической
революции, такой подход вполне правомерен; мы же хотим  обратить внимание на
иной   аспект  проблемы.   Во-первых,   рассматривая   структуру   хозяйства
индустриальных стран в исторической перспективе, можно  убедиться, что сфера
услуг  всегда занимала  в  ней весьма  значительное  место,  и это  особенно
заметно  на примере европейских  государств. Так, вплоть  до  начала XX века
крупнейшей  по  численности   профессиональной   группой   в  Великобритании
оставались  домашние  слуги,  а во Франции,  где  их число  накануне Великой
французской  революции  превышало  1,8  млн.  человек при  общем  количестве
сельскохозяйственных  работников около 2 млн., доля занятых в сфере услуг не
понизилась и к началу 30-х годов нашего столетия[66]. В  США, где
буржуазное общество сложилось вне феодальной  структуры, сельское  хозяйство
исторически  обеспечивало работой большую часть населения;  однако  и в этом
случае  число занятых в промышленном секторе никогда  не  превосходило числа
работников  сферы   услуг,   так  что  американское  общество,  как  это  ни
парадоксально,  в  данном  смысле  слова  никогда  не  могло  быть   названо
преимущественно   индустриальным[67].   Во-вторых,   немаловажным
представляется  то  обстоятельство,  что объем  производимых  и потребляемых
обществом материальных  благ  в условиях  экспансии  сервисной экономики  не
снижается, а растет. Еще в 50-е годы Ж.Фурастье отмечал, что произ-
     ------------------------------
     [64]  - См.:Kelly  К.  New Rules  for  the New  Economy. Ten
Radical Strategies for a Connected World. N.Y., 1998. P. 7.
     [65] - Cм.:Kanter R.M. World Class. Thriving Locally  in the
Global Economy. N.Y., 1995. P. 203.
     [66] - См.: Delaunay J.-C., Gadrey J. Services  in  Economic
Thought. Three Centuries of  Debate.  Boston-Dordrecht-London, 1992. P.  13,
66.
     [67]  -  См.: Spulber N. The American Economy.  The Struggle
for Supremacy in the 21st Century. Cambridge, 1997. P. 156.
     ------------------------------
     водственная база современного хозяйства остается и будет оставаться той
основой,  на  которой происходит развитие  новых экономических и  социальных
процессов,  и   ее   значение   не  должно  преуменьшаться[68]  ;
исследователи,  акцентирующие внимание на значимости  комплексного подхода к
современному хозяйству, указывают,  что "95 процентов  добавленной стоимости
(в  обрабатывающих  отраслях  и  сфере  услуг.  --  В.  И.)  произведены  не
независимо  от 5 процентов,  приходящихся  на добывающую  промышленность, а,
скорее,  основываются  на них; таким  образом, впечатление об  относительной
незначительности   всей   добывающей    промышленности   не    соответствует
действительности"[69]  .  Снижение  занятости  в  промышленности,
добывающих  отраслях  и  сельском хозяйстве  не  отражает  в  последние годы
динамики доли  этих секторов в  производимом валовом национальном  продукте.
Доля промышленного  производства в  ВНП  США в  первой  половине  90-х годов
колебалась между 22,7 и 21,3  процента[70] , весьма незначительно
снизившись с 1974  года[71] , а для  стран ЕС составляла около 20
процентов (от 15 процентов в Греции до 30  в ФРГ[72]  ). При этом
рост объема материальных благ во все большей мере  обеспечивается повышением
производительности  занятых  в  их  создании  работников. Если  в 1800  году
американский фермер тратил на производство 100 бушелей зерна 344 часа труда,
а   в   1900-м  --  147,  то   сегодня  для   этого   требуется   лишь   три
человеко-часа[73] ; в 1995 году средняя  производительность труда
в  обрабатывающей   промышленности   была   в   пять   раз   выше,   чем   в
1950-м[74] . Более того; современные исследования показывают, что
часто  описываемое  снижение занятости  в  первичном и  вторичном секторах в
значительной  мере компенсируется  ее  ростом в  связанных  с ними отраслях.
Отмечая, что "в 1994 году общая занятость  в обрабатывающей промышленности и
связанных  с  ней  производствах фактически  составляла  30 млн.  человек  и
снижение  занятости в промышленности как таковой более чем компенсируется ее
ростом  в  смежных  производствах", Джеймс Гэлбрейт  приходит  к выводу, что
"занятая в обрабатывающей промышленности рабочая сила составляет по
     ------------------------------
     [68] - См.:Fourastie J. The Causes of Wealth. N.Y., 1975. P.
14.
     [69] - Daly H.E. Beyond Growth. The Economics of Sustainable
Development. Boston, 1996. P. 64.
     [70] -  См.: StehrN . Knowledge Societies. Thousand Oaks-L.,
1994. P. 75, 130.
     [71] - См.: Burtless G., Lawrence R.Z., Litan  R.E., Shapiro
R.J. Globaphobia. Confronting Fears about Open Trade. Wash., 1998. P. 52.
     [72] - См.: Lash  S., UrryJ. Economies of Signs  and  Space.
L.-Thousand Oaks, 1994. P. 194.
     [73] - См.: Davis В., WesselD. Prosperity. P. 9.
     [74] - См.: Moody К. Workers in  a Lean World. Unions in the
International Economy. L.-N.Y., 1997. P. 186.
     ------------------------------
     крайней мере 25  процентов от общей занятости и в предшествующие 10 лет
существенно не уменьшилась"[75]  . Таким образом, многие приходят
к выводу о том,  что  в  постиндустриальных  обществах в  последние  годы не
только не  снижается  доля первичного и вторичного секторов хозяйства, но  и
промышленный труд  (blue-collar work)  не  обнаруживает никакой тенденции  к
исчезновению[76].  Таким   образом,   современное   общество   не
характеризуется очевидным падением доли материального производства и вряд ли
может быть  названо  "обществом  услуг".  Мы же,  говоря о снижении  роли  и
значения  материальных  факторов, имеем в виду  то обстоятельство,  что  все
большая  доля  общественного  богатства  воплощает  в  себе не  материальные
условия  производства и  труд, а  знания и  информацию,  которые  становятся
основным ресурсом современного производства в любой его  форме.  Становление
современного хозяйства как системы, основанной на производстве и потреблении
информации  и  знаний,  началось в 50-е годы.  Уже  в  начале 60-х некоторые
исследователи оценивали долю "индустрии  знаний  (knowledge  industries)"  в
валовом национальном  продукте США в пределах от 29,0[77] до 34,5
процента[78];  сегодня этот показатель определяется на уровне  60
процентов[79]  .   Оценки  занятости  в  информационных  отраслях
оказывались  еще более высокими:  так, М.Порат "подсчитал, что  в  1967 году
доля  работников "информационного сектора" составляла 53,5 процента от общей
занятости"[80] , а в  80-е годы  предлагались оценки, достигавшие
70  процентов.  Однако вьщеление  в  экономике "информационного" сектора  не
тождественно  констатации роста роли сферы услуг: он включает в себя также и
многие  передовые  отрасли  материального   производства,  развитие  которых
является  залогом  технологического прогресса. Совершенствование  технологий
обеспечивает,  в  свою очередь,  повышение производительности и  рост объема
создаваемых потребительских благ без увеличения массы потребляемых ресурсов.
Именно   тогда,   когда   знания   как   непосредственная   производительная
сила[81] становятся  важнейшим фактором современного хозяйства, а
создающий их сектор оказывается "снаб-
     --------------------------------
     [75]  - Galbmith James  К.  Created  Unequal. The Crisis  in
American Pay. N.Y., 1998. P. 154.
     [76]  - См.:  Little A. Post-Industrial Socialism. Towards a
New Politics of Welfare. L.-N.Y., 1998. P. 16.
     [77] - См.:  BellD. Sociological Journeys. Essays 1960-1980.
L., 1980. P. 151-152.
     [78]  -  См.:  Stewart  T.A.  Intellectual Capital. The  New
Wealth of Organizations. N.Y.-L., 1997. P. 11.
     [79]  - См.: Ayres R. U. Turning Point. An End to the Growth
Paradigm. L., 1998. P. 80.
     [80]  -  Delaunay  J.-C.,  Gadrey  J. Services  in  Economic
Thought. P. 113.
     [81] - См.: Stehr N. Knowledge Societies. P. 101.
     --------------------------------
     жающим   хозяйство   наиболее   существенным    и    важным    ресурсом
производства"[82]    ,   происходит   переход    от    расширения
использовани