1,1 процента, а во  Франции и Японии  -- 0,8  и 0,6 процента  соответственно
[118].  То  же самое  можно  сказать  и об  аграрном  секторе:  к
середине 80-х в нем создавалось менее 3 процентов американского
     --------------
     [118] - См.: Структурные сдвиги в  мировом капиталистическом
хозяйстве. Киев, 1985. С. 49.
     --------------
     ВВП и находило себе применение не более 2,7 процента совокупной рабочей
силы [119].  Это  было обусловлено,  с одной  стороны, насыщением
потребительского рынка развитых стран продовольственными товарами  и другими
продуктами   сельского  хозяйства,  а   с   другой   --   энергопотребления.
Энергоемкость промышленной продукции  снизилась  в США с 1970 по 1983 год на
39 процентов, в  Японии --  на 40,3, а  в Великобритании -- на 45,2 процента
[120]. В  подобных  условиях сам характер экономического развития
западных стран обусловливал снижение спроса на энергоресурсы на внутреннем и
мировом  рынках  и,  таким образом,  формировал  предпосылки для преодоления
сырьевого кризиса, столь жестоко ударившего по Западу в 70-е годы.
     Во-вторых,  к  80-м годам  относится  также  стабилизация и последующее
сокращение  доли  вторичного  сектора в  производимом  валовом  национальном
продукте. Достигавшая в 1975 году в США 33,2  процента, в  Великобритании --
28,4  процента, в Германии --  38,0  процента и  Франции  --  30,2  процента
[121], она уже в начале 90-х годов колебалась в США между  22,7 и
21,3 процента [122],  составляя  около 20 процентов  в странах ЕС
(от  15  процентов  в  Греции  до  30  в  ФРГ  [123]).  При  этом
характерно,  что  не  слишком  значительное  снижение  доли   обрабатывающих
отраслей в валовом продукте  сопровождалось  не только резким падением  доли
занятых в ней  (с 1980 по 1994 год занятость в обрабатывающей промышленности
США упала до  18  процентов трудоспособного населения [124],  а в
странах  Европейского  Союза  до   24  процентов'  [125]),  но  и
начавшимся приблизительно в  одно и то же время (в Германии  с 1972 года, во
Франции  с  1975-го  [126], а  в  США  в  конце  70-х)  процессом
абсолютного сокращения рабочих мест в обрабатывающей промышленности.
     В-третьих,  и  это  наиболее принципиальный момент, ко  второй половине
70-х  и 80-м годам относятся  быстрое  развитие высокотехнологичных отраслей
хозяйства и рост занятости в  производстве информации и знаний. Занятость  в
информационном  секторе  американской   экономики  (который  ныне  "снабжает
хозяйство
     ----------------
     [119] - См. Rifkin J. The End ofWork. N.Y., 1995. P. 110.
     [120] - См.  Проблемы энергообеспечения в  капиталистических
странах в условиях современной энергетической ситуации. С. 58.
     [121]  - См.  OECD.  National  Accounts of  OECD  Countries,
1960-1979.
     [122] - См.  StehrN. Knowledge Societies.  Thousand Oaks-L.,
1994. P. 75, 130.
     [123] - См.  Lash S.,  Urry J. Economies of Signs and Space.
L.-Thousand Oaks, 1994. P. 194.
     [124] - См. Handy Ch. The Age of Unreason. L" 1995. P. 39.
     [125] - Рассчитано по: OECD Economic Surveys. United States.
N.Y., 1996. Annex "Basic Statistics".
     [126]   -  См.:  Forse  M.,  Langlois  S.  (Eds.)  Tendances
comparees des societes post-industrielles. P., 1995. P.72, 73.
     ----------------
     наиболее существенным и важным ресурсом производства" [127])
возросла с 30,6 процента в 1950 году до 48,3 процента в 1991-м.  Резко вырос
спрос  на  программистов, менеджеров,  работников сферы  образования  и  так
далее.  Темпы  ежегодного увеличения численности  этих  категорий работников
превышали  иногда 10  процентов  [128].  В  результате  произошло
перераспределение  занятости внутри  предприятий:  оценки  доли  работников,
непосредственно выполняющих производственные операции, составляют в США  для
начала 80-х годов около 12 процентов [129], а для начала 90-х  --
менее 10  [130]. Понятие "информационного  общества", введенное в
научный оборот в начале 60-х годов одновременно в США Ф.Мах-лупом и в Японии
Т.Умесао   [131],   стало  общепринятым  обозначением  социальной
реальности, которая сложилась в западном мире [132].
     Таким  образом,  имелись  в  наличии  все  необходимые  предпосылки для
быстрой  экспансии четвертичного  сектора; в то же  время кризисные  явления
середины  и  второй  половины   70-х   годов  серьезно  нарушили  внутреннюю
сбалансированность как экономики большинства западных стран, так  и мирового
хозяйства  в целом. С одной  стороны,  сами центры  постиндустриального мира
нуждались в создании условий для беспрепятственного  развития новых отраслей
хозяйства,  и  это  требовало  стабилизации  денежно-финансовой  системы   и
радикального изменения инвестиционного климата; с другой  стороны, в мировом
масштабе Запад  должен был противостоять  конкуренции,  исходящей из Азии  и
Латинской   Америки,   где   складывались   новые   центры   индустриального
производства. Безусловно, первая задача была гораздо более  важной, так как,
не решив  ее, нечего было и думать о противостоянии потокам товаров из новых
индустриальных  стран. Именно поэтому  в  большинстве развитых  стран Запада
приоритеты    хозяйственной    политики   сосредоточились   на   активизации
экономической жизни.
     ------------------
     [127] - DruckerP.F. The Age of Discontinuity.  New Brunswick
(US)-London, 1994.
     P. 264.
     [128]  -  Рассчитано  по:  Employment  and  Earnings,  1998.
January.
     [129]  - См.: Naisbitt J.  Megatrends. The  New  Directions,
Transforming Our Lives. N.Y., 1984. P.5.
     [130] - См.: Sakaiya Т. The Knowledge-Value Revolution or  A
History of the Future. N.Y.-Tokyo,1991.P.240.
     [131]  - См.: Machiup F. The Production  and Distribution of
Knowledge in the United States.  Princeton, 1962; Dordick  H.S., Wang G. The
Information Society: A Retrospective View. Newbury Park-L., 1993.
     [132]  - См.:  PoratM.,  Rubin  M.  The Information Economy:
Development and Measurement.  Wash., 1978; Masuda Y. The Information Society
as  Post-Industrial  Society.   Wash.,   1981;  Stonier  Т.  The  Wealth  of
Information. L., 1983; Katz.L.  The Information Society:  AJI  International
Perspective.  N.Y.,  1988;  Sakaiya   T.  The  Knowledge-Value   Revolution.
Tokyo-N.Y., 1991;  Stehr N. Knowledge Societies. Thousand  Oaks-L., 1994,  и
др.
     ------------------

     Реформа Р.Рейгана и ее позитивные результаты

     Действия,  предпринятые  новой американской администрацией, триумфально
пришедшей к  власти по итогам выборов  1980 года, основывались на целом ряде
исходных тезисов, которые  нельзя  сегодня не счесть  совершенно адекватными
сложившейся  ситуации. Согласно  основному  из  них,  в  условиях  глубокого
структурного  кризиса  важнейшей  предпосылкой  стабилизации   экономической
ситуации  является  активизация   частных  производственных   инвестиций   и
оживление  венчурного  капитала,   способного  быть   направленным  в  сферу
разработки новых высоких технологий.  Средством создания  таких  предпосылок
могло стать  только радикальное снижение налогов с корпораций и частных лиц,
а  также обуздание инфляции. В  свою очередь, для этого требовалось активное
вмешательство  государства,  выступающего  в  качестве  мощного  потребителя
кредитных  ресурсов ради сокращения  давления  денежной массы  на финансовые
рынки.
     Таким  образом,  было  de  facto  признано,  что обязательства  США  по
государственному долгу гораздо  менее опасны  для  перспектив хозяйственного
развития   страны,   чем  отсутствие   частной   инициативы   и   недостаток
производственных инвестиций. Хорошо известно как то, что по окончании второй
мировой  войны в Великобритании и США государственный долг  заметно превышал
объемы ВНП,  так и  то, что в период с  1946  по  1968  год  отношение  этих
показателей было сокращено в США со 134 до 43 процентов [133],  а
в   1974   го-ду  достигло  своего  минимального  значения  в  35  процентов
[134].  В  70-е  годы  номинальная  величина долга быстро  росла,
однако галопирующая инфляция  фактически поддерживала его отношение к ВНП, а
в   1974-1975   и   1978-1980   годах  даже   снижала  его.  Поэтому   объем
государственных  обязательств  по  состоянию  на  начало  1981 года  не  мог
считаться излишне  опасным  для экономики,  и  перспектива увеличения  долга
выглядела  наименьшим  злом. В  результате активных  заимствований суммарный
дефицит  за  первые  четыре года  президентства Р.Рейгана составил около 600
млрд.  долл.,  а за второй  срок, проведенный  им в Белом доме, -- более 1,1
триллиона  долл.  [135];  отношение  бюджетного  дефицита  к  ВНП
увеличилось  в 1983 году почти в четыре раза по сравнению с показателем 1979
года и составило чуть более 6 процентов [136].
     ----------------
     [133] - См.: PlenderJ. A Stake in the Future. P. 229-230.
     [134] - См.:  Figgie H.E., Swanson G.J.  Bankruptcy 1995. P.
112.
     [135] - См.: Ibid. P. 42.
     [136] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 107.
     ----------------
     Безусловно, в условиях  стабильно развивающейся экономики такой дефицит
государственного бюджета не мог быть признан нормальным и оправданным; между
тем  не  следует  забывать,  что  эта  мера  была  вызвана   неординарностью
сложившейся ситуации.  Нельзя  также  не  отметить,  что хотя  в большинстве
развитых  стран  кризис  1978-1980  годов  породил  существенное  увеличение
дефицита бюджета и  государственного долга (так, суммарный долг стран-членов
ОЭСР вырос с 42 процентов их ВНП в 1974 году до более чем 77 в середине 90-х
[137]), положение в США не вызывало особой тревоги. Так, согласно
сравнительной  статистике,  Соединенные  Штаты  занимали  в  80-е  годы лишь
четвертое место среди стран "Большой семерки" по масштабам роста  процентной
ставки и шестое  -- по темпам роста отношения  государственного долга  к ВНП
[138].   Однако  подлинное  значение   рассматриваемых  тенденций
становится  понятным  лишь  в  свете позитивных  результатов, достигнутых  к
середине 80-х годов.
     Нарастающая  несбалансированность  государственного  бюджета  в  период
рейгановской администрации тесно взаимосвязана  с проводившейся ею налоговой
политикой.  Дефицит в первой половине  80-х годов радикально вырос в  первую
очередь в силу того, что он стал одним  из важнейших методов  финансирования
бюджета в  условиях  первого этапа налоговой  реформы. Так, если  в период с
1950  по 1970 год доля  дохода среднего американца, уплачиваемая  им  в виде
одних только федеральных налогов, увеличилась более чем в три раза -- с 5 до
16  процентов  [139],  а налоги  на  корпорации,  последовательно
повышавшиеся   на   протяжении  70-х   годов,   вынуждали   предпринимателей
отказываться  от  новых инвестиционных проектов, то  рост  дефицита позволял
оживить инвестиционную активность, не  снижая при этом текущего потребления.
Кроме того, следует  учитывать два других важных фактора: с одной стороны, к
1980 году расходы на оборону снизились на 23 процента всех бюджетных трат по
сравнению с  46  процентами  в 1968-м;  с другой, экономический спад вызывал
необходимость   более    активного    финансирования   социальных   программ
[140].  Таким   образом,  рост  дефицита  был   неизбежной  ценой
налоговой  реформы,  если  правительство  хотело   провести  ее  в  условиях
относительной социальной стабильности и  сохранения своих позиций на мировой
арене.
     ------------------
     [137]  -  См.:  Shutt  H.  The  Trouble with Capitalism.  An
Inquiry into the Causes of Global Economic Failure. L.-N.Y., 1998. P. 61.
     [138] - См.:  Heilbroner R., Bernstein P.  The Debt and  the
Deficit. P. 103.
     [140] - Подробнее см.:  Samuelson R.J. The Good Life and Its
Discontents. The  American Dream in the  Age of Entitlement 1945-1995. N.Y.,
1997. P. 158-160.
     ------------------
     Налоговая  реформа  Р.Рейгана, проведенная в два этапа, с 1981  по 1984
год, стала одной из наиболее  противоречивых реформ в  новейшей американской
истории.  С  одной  стороны,  с  первых ее  шагов  она  была  направлена  на
облегчение налогового бремени частных лиц и корпораций. С  1 июля  1981 года
налоги   на  личные  доходы  были  заметно   снижены  (максимальная   ставка
налогообложения  упала  с  70,5 процента  до  50), что обеспечило  населению
сохранение  почти  27 процентов всех средств,  которые были направлены ими в
налоговые  платежи  в  1980/81  финансовом  году  [141].  Начатое
одновременно существенное снижение  налогов на прибыли промышленных компаний
[142]  не  только  привело  к оживлению деловой активности,  но и
сэкономило для  них средства,  эквивалентные  58  процентам  всех  затрат на
техническое перевооружение промышленности США  в первой половине 80-х  годов
[143].  Это   вызвало  экономический  бум,  определивший  ведущее
положение Соединенных Штатов в мире на протяжении целого десятилетия, на чем
мы  остановимся ниже. С другой стороны, были значительно повышены  различные
виды косвенных налогов,  и в первую очередь налог на социальное страхование,
ставка которого четырежды пересматривалась между 1983 и 1988 годами. Реформа
привела к  тому, что в распоряжении предпринимателей оставались значительные
средства,   в   то  время  как  малообеспеченные  слои  населения   потеряли
существенную часть своих доходов и пособий. Это  отразилось в быстрых темпах
роста имущественного неравенства, характерных именно для 80-х годов. В итоге
совокупные налоговые поступления в федеральный бюджет выросли с 1980 по 1988
год на  76 процентов (в том числе  поступления  по  линии налогообложения на
социальное страхование -- на 112 процентов) [144]; при этом траты
из  бюджета  по-прежнему  опережали рост  поступлений.  Важнейшим  элементом
нового экономического  курса стало  изменение политики Федеральной резервной
системы, перед которой была поставлена задача обуздать инфляцию и привлечь в
экономику дополнительные средства. В начале  1981 года всего за  два  месяца
руководство ФРС подняло  уровень базовой процентной  ставки на 600 пунктов и
удерживало  ее,  несмотря на  ухудшение  общей экономической  конъюнктуры  в
1981-1982 годах. Эту составную часть рейгановского эксперимента следовало бы
признать наи-
     --------------
     [141] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 73.
     [142]  - Наиболее показательные примеры этого снижения и его
результаты отмечены  в: Reich  R.B.  Tales  of a  New  America.  The Anxious
Liberal's Guide to the Future. N.Y, 1987. P.208f.
     [143] - См.: Piker P.Z. Unlimited Wealth. P. 14.
     [144]  - См.:  Figgie H.E., Swanson G.J. Bankruptcy 1995. P.
112.
     --------------
     более  рискованной,  так  как  именно   она  порождала   социальную   и
экономическую  напряженность  в  стране.  По  сути  дела,  был взят курс  на
истребление малоэффективных производств и  обеспечение  выживания  лишь  для
сильнейших.  Официальный  уровень  процентной ставки, устанавливаемый ФРС, в
1981 и  1982 годах  дважды вплотную приближался  к 20 процентам годовых, что
оказывалось  почти  на  400  пунктов  выше  текущей  доходности,  приносимой
облигациями  федерального казначейства[145]. К сентябрю 1982 года
уровень  безработицы  достиг 10,2  процента, увеличившись  с момента прихода
новой  администрации к власти более чем  на треть; в  то же  время  инфляция
снизилась с 9  до 4,5  процента в годовом исчислении[146]. Однако
правительство не спешило  отказываться  от экстраординарных мер: в 1983-1984
годах  ФРС  продолжала  удерживать ставку  на уровне  не  ниже 14  процентов
годовых;   как  следствие,  реальная  доходность   вложений  в  долгосрочные
государственные обязательства  составила  8,1-8,2 процента, что было почти в
30    (!)    раз    выше    усредненного    показателя    второй    половины
70-х[147].  Различные  эксперты  по-разному  оценивают, насколько
оправданной  была  подобная   политика  и   был   ли  оптимальным  избранные
правительством   курс.    Безусловно,   предпринятые   администрацией   меры
способствовали  тому,  что  рецессия  1980-1982  годов  оказалось  одной  из
наиболее тяжелых за последние десятилетия.  По  расчетам  П.Крагмана, в 1982
году  цена  подавления  инфляции  составила  около   10  процентов  валового
национального   продукта,   сдерживание  роста   которого  в  этих  условиях
представлялось искусственным, а  общие потери за 1980-1987 годы оценены им в
1 триллион долл. в ценах  1990  года.  Вместе с тем он не может не признать,
что  к 1988-1989  годам показатели  реального  ВНП  и  того  его показателя,
который, по мнению экспертов, имел бы место в случае раскручивания инфляции,
вновь  выровнялись[148].  При  этом  уже  к  1986 году  налоговые
поступления   вновь    достигли   докризисного   уровня   по   отношению   к
ВНП[149].  В  1982  году  инфляция  снизилась  до 6,4  процента в
годовом исчислении, а на следующий год -- до 3,9 процента; если в 1982  году
валовой национальный продукт сократился на 2,5 процента, то  в 1983 году  он
вырос  на 3,6 процента. Между тем дефицит бюджета увеличился в 1983  году до
208, а в 1985-м -- до 212 млрд. долл.[150] Таким обра-
     ----------------
     [145] - См.: Mussa M. Monetary Policy. P. 101.
     [146] -  См.:  Feldstein M. American  Economic Policy in the
1980s: A Personal View. P. 7.
     [147] - См.: Strange S. Casino Capitalism. P. 17.
     [148] - См.: Krugman P. The Age of Diminishing Expectations.
P. 60-61.
     [149] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 106.
     [150] -  См.: Heilbroner  R., Bernstein P.  The Debt and the
Deficit. P. 23-24.
     ----------------
     зом, две важнейшие проблемы, наиболее очевидным образом характеризующие
кризис конца  70-х  -- начала 80-х годов --  радикальное  снижение налоговых
ставок  и  резкое  уменьшение  инфляционных  ожиданий --  были решены  ценой
перенапряжения государственных финансов и массированного увеличение дефицита
бюджета. Следствием этой политики стали рост социальной напряженности, взлет
безработицы, расширение круга американцев, живущих ниже  черты  бедности,  а
также разорение  множества неэффективных предприятий  и самое радикальное за
послевоенный период сокращение занятости в промышленном секторе.
     Воздействие  рейгановских реформ  на  развитие  американской  экономики
нельзя считать однозначным, хотя рассматриваемые  в долгосрочной перспективе
позитивные факторы являются, безусловно, доминирующими.
     Важнейшим  из  них был рост  производственных инвестиций. Основными его
источниками стали, во-первых, средства самих американских  предпринимателей,
сохраненные  в  результате налоговой  реформы, во-вторых, активизировавшиеся
банковские  кредиты,  вновь  направившиеся  в промышленный сектор, в  первую
очередь в  высокотехнологичные сферы, и, в-третьих, иностранные инвестиции в
экономику  США,   также  наиболее  активные  в  промышленном  секторе.  Выше
отмечалось, что  особое значение  имело снижение  налогов  на индивидуальные
доходы и  прибыль коммерческих компаний. В 1981  году, непосредственно после
первой волны ослабления налогового бремени, сбережения частных лиц  достигли
9,4 процента доходов,  остающихся в их распоряжении после  уплаты налогов, -
наивысшего  уровня  за весь  послевоенный период[151].  Суммарные
инвестиции  в  1983-1989 годах удерживались на уровне  18 процентов ВНП, что
превышало  показатели  1977-1981 годов и лишь  немногим отставало от  уровня
1974-1980-го[152].  При  этом промышленные и  сервисные  компании
резко увеличили долю средств, направляемых  на  цели инвестиционные: с 30-35
процентов прибыли в конце 20-х годов  этот параметр возрос в  начале 80-х до
более чем 50 процентов[153]. Согласно экспертным оценкам, меры по
изменению    налогового    законодательства    снизили    для    большинства
предпринимателей  цену   нового  оборудования  и  издержки   по  поддержан