лрд. долл. только за один
     ------------------
     [102] - См.:  Piore M.J., Sabel Ch.F. The Second  Industrial
Divide. P. 90.
     [103] -  См.: Feldstein M.  American Economic  Policy in the
1980s: A Personal
     View. P. 17.
     [104] - Niskanen W.A. Reaganomics. P. 158.
     [105]  - См.: Brockway G.P. Economists Can Be  Bad  for Your
Health. P. 52-53.
     ------------------
     1980 год промышленное  производство падало, но темп  инфляции оставался
рекордно  высоким.  Впервые в  мирное  время рост цен  выражался двузначными
цифрами -- по итогам 1979  года он составил 12, а  1980-го --  13  процентов
[106]. Цены на  потребительские товары по сравнению  с повышением
котировок  на  фондовом рынке  столь  быстро  ползли  вверх,  что  инвестор,
купивший в 1960  году акции компаний, входящих в  "Standard & Poor 500", мог
продать их в 1980-м с номинальной прибылью в 35 процентов, однако вырученные
деньги имели в это время в два раза меньшую покупательную  способность,  чем
вложенные  им пятнадцать лет назад [107]. На фоне  экономического
спада усиливалась  безработица (с 5,8 до  7,0 процента только с 1979 по 1980
год),  а  также повышалась  зависимость США от  экспортно-импортных операций
(если  в 1970 году  суммарная стоимость  импортированных и  экспортированных
товаров не достигала  и 6 процентов  американского ВНП,  то к 1980  году она
превысила  12  процентов) [108]. Накладываясь на предельно низкие
темпы   роста   производительности  (от   1,1   до  1,3   процента  в   год)
[109] в американской промышленности, эти  процессы подготавливали
предпосылки  нового  кризиса,  связанного   на  этот  раз  с  вторжением  на
внутренний  рынок  товаров, произведенных в новых индустриальных  странах, в
первую очередь в Юго-Восточной Азии и Латинской Америке.
     Положение западного мира в 1979-1980 годах оказалось самым неустойчивым
за весь послевоенный период. Весьма характерно,  что  основную опасность для
него  представлял  в  это  время  не  стратегический  противник,  в качестве
которого  воспринимался  обычно  Советский Союз с  его  сателлитами,  а само
несовершенство индустриальной  системы, требующей  для  своего  развития все
новых и  новых объемов ресурсов и сырья. Как  отмечают  экономисты, знаковым
событием в этой связи стало быстрое отставание объемов добычи нефти в США от
ее потребления  в конце  60-х годов,  что  было связано  с  самим  принципом
функционирования индустриального хозяйства, ориентированного на максимальное
экстенсивное расширение  производства  [110].  Уже  первый  удар,
нанесенный  развивающимися  странами по  экономике ведущих западных держав в
1973-1974 годах, был настолько силен, что позволил ли-
     ----------------
     [106] - См.: Krugman P. The Age of Diminishing Expectations.
US Economic Policy in the 90s. 3rd ed. Cambridge (Ma.)-L" 1998. P. 55.
     [107] - См.:  Feldstein M. American Economic  Policy in  the
1980s: A Personal View.
     P. 18.
     [108]  - См.: Richardson J.D. Trade Policy  // Feldstein  M.
(Ed.) American Economic Policy in the 1980s. P. 629.
     [109] - См.: Krugman P. The Age of Diminishing Expectations.
P. 15.
     [110]  -  См.:  Heilbroner R.,  Milberg  W.  The  Making  of
Economic Society, 10th ed. Upper Saddle River (N.J.), 1998. P. 138.
     ----------------
     дерам  "третьего мира"  поставить на  заседании  Генеральной  ассамблеи
Организации  Объединенных  Наций  в  1974  году  вопрос об  установлении так
называемого нового международного экономического порядка, основные положения
которого не могут сегодня  восприниматься  без  иронии.  Однако  в  те  годы
намерения развивающихся стран были весьма серьезны.  Согласно выдвинутым ими
предложениям,   западным  державам  предлагалось   присоединиться   к  серии
специально разработанных торговых соглашений, определявших цены  на основные
природные  ресурсы,  отказаться  в  одностороннем  порядке  от  подавляющего
большинства тарифных ограничений на импорт продукции из развивающихся стран,
а также одобрить  целый ряд  мер помощи  "третьему миру", среди  которых,  в
частности,  важное место занимало  требование  активизации  поставок высоких
технологий и  оборудования, необходимого  для их использования; кроме  того,
предлагалось  изменить  патентное  законодательство  таким   образом,  чтобы
сделать передаваемые технологии максимально дешевыми [111].
     Какими  бы наивными ни выглядели сегодня  эти требования, двадцать пять
лет  назад  они  не  казались  таковыми.  Помимо  явной и  труднопреодолимой
зависимости   западного   мира  от  поставщиков   энергоносителей  и  сырья,
американская  модель  подвергалась  все   более   радикальным  нападкам   на
международной арене и, нельзя не признать, терпела поражение за поражением в
той   войне,    которую   некоторые   считают   возможным   обозначать   как
"Семидесятипятилетнюю войну двадцатого столетия" [112]. Во второй
половине  70-х   годов,   несмотря  на  крайне  неэффективную  экономику   и
чрезвычайно  низкий,  по  западным  стандартам,  уровень  жизни  большинства
населения, Советский Союз обладал значительной военно-стратегической мощью и
имел союзников на всех  континентах; армии стран Варшавского договора стояли
в   центре   Европы;  под  руководством  и  с  участием  советских   военных
специалистов  северовьетнамские войска  фактически  выиграли войну  с США, а
советское  вторжение  в Афганистан, казалось,  свидетельствовало  о том, что
режим далек от своего краха. Как признанный  лидер западного мира, США несли
на   себе   основные  военные   расходы,   связанные   с   этим   глобальным
противостоянием; их суммарная  величина  достигала  в 1980  году  134  млрд.
долл., что  составляло  6,1  процента валового национального продукта,  в то
время как для  ФРГ и Франции соответствующий показатель  не  поднимался выше
3,5 процента, а для Японии постоянно оставал-
     ----------------
     [111]  -  См.: Porter G.,  Brown J.  W. Global Environmental
Politics, 2nd ed. Boulder (Co.), 1996. P. 108-109.
     [112]  - См.:  Bellah R.N.,Madsen  R., Sullivan W.M.,Swidler
A., Tipton S.M. The Good Society. P. 50-51
     ----------------
     ся ниже 1 процента ВНП [113].  В Западной Европе были сильны
прокоммунистические настроения, уходившие корнями в неспокойную  эпоху конца
60-х  годов;  у  власти  в  большинстве  европейских  государств  находились
социал-демократические правительства. На  Ближнем Востоке,  превратившемся в
условиях  энергетического кризиса в зону  жизненных интересов  США, Японии и
европейских   стран,  усиливались  фундаменталистские  настроения;  Израиль,
основной союзник западных держав, на протяжении конца 60-х и первой половины
70-х годов несколько раз оказывался в состоянии  войны с арабскими соседями,
а  исламская  революция  в Иране  стала  одним из катализаторов,  ускоривших
вторую волну нефтяного кризиса, столь болезненного для Запада.
     Положение  усугублялось и серьезными  противоречиями  внутри  западного
мира,  к которым  мы подробнее  обратимся  несколько  ниже. Неопределенность
экономической  ситуации активизировала вывоз капитала  из развитых стран,  и
значительные  средства  направлялись  прежде  всего  в те регионы,  которые,
перенимая (разумеется, с  определенными изменениями) западную политическую и
социальную  модель,  активно  создавали   основы  рыночного  индустриального
хозяйства.  Экспорт   инвестиций  и   технологий  в   эти  государства   был
предопределен целым рядом причин,  как был  предопределен и активный  импорт
продукции  этих  стран  в США и другие  развитые  государства. Между тем, по
мнению многих экспертов, "в семидесятых и  восьмидесятых годах эта негласная
взаимосвязь   военных   и  политических   целей  привела   к   возникновению
причудливого конгломерата подходов к вопросам передачи технологии и торговой
конкуренции", причем связанные с этим процессом противоречия "усиливались по
мере  того,  как  Америка постепенно утрачивала  свое  ведущее  положение  в
коммерческой  и  технической  областях"   [114].  Так,  наряду  с
увеличивающимся  внутренним  долгом одной из самых болезненных  проблем  для
Соединенных Штатов  и стран Западной Европы стало  нарастающее  год  от года
отрицательное сальдо в торговле с Японией, а несколько позже  -- и с другими
странами Юго-Восточной Азии. В 70-е и 80-е годы, когда индустриальная модель
развития  еще  не  обнаружила  своего  ограниченного  характера  в  условиях
нарастания постиндустриальных  тенденций, технологические достижения  Запада
должны были с трудом прокладывать себе дорогу на мировые  рынки и оставались
поэтому относительно недооцененными. В этой ситуации Япония, а в еще большей
мере страны Азии, активно (и во
     ----------------
     [113]  - См.: Bernstein M.A. Understanding American Economic
Decline. P. 108-109.
     [114]  - Kuttner  R.  The  End  of  Laissez-Faire.  National
Purpose and the  Global  Economy After the Cold  War. Philadelphia, 1991. P.
194.
     ----------------
     многом  централизованно)  внедрявшие  ресурсосберегающие  технологии  и
использовавшие  значительные  государственные  и  привлеченные  средства для
продвижения своей промышленной продукции, оказывались в выигрыше -- в первую
очередь за счет дешевизны выпускаемых товаров,  достигаемой за счет экономии
на  сырье и  оплате  рабочей  силы. Запад же вынужден был  расходовать  свои
средства  на разработку новых технологий  и до некоторой степени  мириться с
постоянно  повышающимися ценами на  сырьевые  ресурсы; рынок для его дорогих
товаров неуклонно сужался, а  возможности серьезной модернизации собственных
производств были невелики из-за низкого платежеспособного спроса и непомерно
высоких налогов.
     Таким образом, к началу 80-х годов сложилась  критическая  ситуация,  в
которой, казалось, западные  державы терпят поражение  на всех направлениях.
Лишь немногие могли в  то  время  предполагать,  сколь  быстро и  радикально
вернут  эти страны  свои  доминирующие позиции. Путь к этому  лежал, однако,
через весьма противоречивые реформы 80-х годов, получившие  широко известное
теперь название "рейганомики", которое связало  реализованную администрацией
экономическую модель с  именем президента Р.Рейгана. Но прежде чем перейти к
их анализу,  сформулируем  некоторые  выводы, вытекающие  из содержания этой
главы.
     * * *
     События  конца 60-х  -  начала  80-х годов определены  нами  как первый
системный  кризис  индустриального  типа  хозяйства.  Говоря  о них  в таком
качестве,  следует  постоянно иметь  в  виду три обстоятельства.  Во-первых,
собственно индустриальная составляющая экономики развитых стран не только не
была разрушена в ходе  кризиса, но и  сохранилась  фактически  в  неизменном
виде: доля промышленного  производства оставалась все это время относительно
стабильной,  а   технологический  прогресс  исходил   в  первую  очередь  из
потребностей  промышленного  сектора;   при   этом  были   созданы  условия,
позволившие   другим   странам   осуществить   ускоренную  индустриализацию.
Во-вторых, сама трехсекторная модель экономики резко  деформировалась в этот
период: в новых условиях третичный сектор обрел доминирующую роль, тогда как
отрасли первичного  в силу  возросшей  эффективности  сельского  хозяйства и
добывающей  промышленности  стали  утрачивать  свое  значение. В-третьих,  к
началу  80-х  годов  в  хозяйственной  структуре   развитых  западных  стран
проявились  очертания   четвертичного   сектора,   развивающего   наукоемкие
технологии и опирающегося на производство новой информации  и знаний; именно
со становлением и развитием этого сектора стали формироваться и получать все
более широкое распространение новые,  по  сути  своей постматериалистические
мотивы  человеческой   деятельности,   стала  оформляться  постэкономическая
система ценностей.  Таким образом,  первый  системный кризис индустриального
типа  хозяйства  фактически  подвел  черту  под историей  первичного сектора
экономики и открыл дорогу развитию четвертичного.
     То, что эта эпоха оказалась наполненной  драматическими  событиями (два
"нефтяных  шока"   и  их  последствия),   было  обусловлено   самой  логикой
социального  прогресса второй половины  XX  века. Как это  нередко бывает  в
переломные моменты истории, в 70-е годы развивающиеся страны, в  полной мере
ли осознавая или лишь подспудно ощущая, что возможности для маневрирования в
новой  хозяйственной  среде  стремительно сокращаются,  предприняли  попытку
грубого, "силового" воздействия  на формирующийся  постиндустриальный мир, и
казалось,  что в  тот  момент ему нечего  было  противопоставить этой атаке.
Следует особо подчеркнуть, что  это  противостояние, как бы парадоксально ни
выглядело   такое   утверждение,  было,   пожалуй,  последним  актом  борьбы
относительно  равных сил,  действовавших  на всемирной экономической  арене.
Меры, предпринятые экспортерами природных ресурсов, были весьма эффективными
и достигли той цели, которую они перед собой  ставили: на протяжении  целого
десятилетия западная цивилизация платила по  возросшим требованиям "третьего
мира" замедлением своего экономического роста.
     В то же время попытка поставить на колени постиндустриальное сообщество
была  обречена на  провал. Внутренние  закономерности  развернувшегося в тот
период противоборства предопределяли то, что западный  мир объективно должен
был  выйти из  него более мощным, а страны Юга ослабленными и  зависимыми --
при любом развитии событий. Непонимание этих закономерностей дорого обошлось
многим государствам.  "Третий мир" уже к началу 80-х распался на две  группы
стран: в первую вошли те, кто однозначно ориентировался лишь на эксплуатацию
своих природных богатств, и их судьба была предрешена; во вторую --  те, кто
принял на вооружение доктрину ускоренной индустриализации, и их перспективы,
казалось, могли рассматриваться как весьма безоблачные. Но  в конечном счете
оба  этих пути  оказались бесперспективными. Что касается экспортеров сырья,
они,  как правило, полагали возможным бесконечно долго получать естественную
ренту; приток валютных поступлений сопровождался ростом импорта промышленных
товаров  из  западных стран, причем обычно в больших размерах, чем позволяло
сальдо торгового баланса: так,  только с 1980 по 1982 год превышение импорта
над экспортом в торговом балансе 40 наиболее отсталых аграрных стран выросло
с 6,5 до 34,7  млрд. долл.  [115]  Понятно, что  их правительства
вынуждены были активно  привлекать кредиты западных  банков  и международных
финансовых  организаций [116], и  если в  1974  году общий  объем
внешнего долга развивающихся стран составлял 135 млрд. долл., то к 1981 году
он достиг  751 млрд.  долл.  [117]  Западный  мир,  боровшийся  с
внутренним  кризисом,  одним  только  этим  de  facto  устранил  возможность
чрезмерного давления на себя со стороны экспортеров сырья. По мере осознания
масштабов  этого явления,  а  также в силу  сокращения  спроса  на природные
ресурсы, алармистские настроения  на  Западе  стали  уходить, а  безнадежное
положение  развивающихся стран  --  становиться  все более  очевидным.  Этот
пример   ясно   иллюстрирует,   что   государства,   специализирующиеся   на
производстве   продукции   первичного   сектора,  однозначно  оказываются  в
подчиненном положении  по отношению к  тем,  в экономике которых  доминирует
сектор третичный.  В  случае  новых индустриальных  стран развернулся как бы
следующий  акт исторической драмы.  Возникло  новое противостояние, одной из
сторон которого оказались те государства "третьего мира", которые достаточно
успешно   осуществили  индустриализацию,  а  другой  --   постиндустриальные
державы. При  всей его болезненности для постиндустриального мира,  оно было
гораздо  менее опасным для него, нежели серия  ударов со стороны экспортеров
природных  ресурсов.  Безусловно,  индустриальная  система  Запада не  могла
обходиться без энергоносителей и сырья (и именно это мы имели в виду, говоря
о столкновении 70-х годов как о борьбе равных), но их производство в странах
"третьего  мира"  фактически  не требовало  технологического  обеспечения, в
создании   и   поставках  которого  развитые  страны   могли   бы  выступать
монополистами.  Напротив, отношения  с новыми индустриальными  государствами
складывались на совершенно иной основе: их  экономика не только была создана
на базе  западных технологий и патентов, но и могла существовать лишь до тех
пор,  пока  постиндустриальный  мир проявлял  сколь-либо заметный интерес  к
производимым в массовом  масштабе  потребительским товарам. Поэтому движение
по пути  "догоняющего" развития оставалось  до известной степени движением в
никуда. Таким образом, как  только стала очевидной  победа западного мира  в
противостоянии с экспортерами сырья, перспектива его
     ----------------
     [115]  - См.: Korten D.C. When Corporations  Rule the World.
L., 1995. P. 165.
     [116]  -   См.:  Weivsaecker  E.U.,  von.  Earth   Politics.
L.-Atlantic Highlands (N.J.), 1994. P. 97.
     [117] - См.: Greider W. One World, Ready or Not. P. 282.
     ----------------
     абсолютного  доминирования в мировом масштабе также  не  могла вызывать
серьезных сомнений. Отсюда  следует и вывод о  том,  каким  окажется  второй
системный  кризис  индустриального  типа  хозяйства: на  этот раз  он  будет
развертываться по мере укрепления и экспансии в хозяйственной системе Запада
уже  не  третичного,   а  четвертичного   сектора,   а  "жертвой"  окажется,
соответственно,  не  первичный  сектор, то  есть добывающая промышленность и
сельское хозяйство,  а вторичный, то  есть само индустриальное производство.
Поэтому второй системный кризис индустриального типа хозяйства  должен стать
одновременно  и кризисом  индустриального типа хозяйства как  такового;  его
преодоление  будет означать,  что открывается  новая  страница  человеческой
истории,  когда  постиндустриальная цивилизация в полный голос заявит о себе
на  всей   планете.  Тенденции,  уже   сегодня  свидетельствующие   о  таком
направлении  развития,  будут  рассмотрены  в  седьмой  главе; в  следующей,
шестой, мы несколько более  подробно остановимся на тех преобразованиях, что
были  осуществлены  в  постиндустриальных  странах  в  80-е  годы,  и на тех
процессах, которые сопровождали  становление новых индустриальных государств
на периферии развитого мира.


     Глава шестая.
     Рождение новой реальности

     Говоря о социальном прогрессе послевоенной эпохи, следует отметить, что
именно в 80-е  годы  мир  изменился  наиболее существенным  образом. За этот
период,  весьма  непродолжительный с точки  зрения  масштабов  исторического
времени,  произошло  множество  событий,  на  много  лет вперед определивших
направление развития тех или иных социальных и политических процессов. Это и
начало перестройки  в СССР,  и последовавший  крах коммунизма, и  завершение
формирования  Европейского  Союза, и  резкий  упадок  влияния  развивающихся
стран, и многие другие, однако, какими бы значимыми ни остались эти перемены
в памяти человечества, все  они стали следствием  становления  в 80-х  годах
постиндустриального общества как целостной и самодостаточной системы.
     Выше мы  рассмотрели этот вопрос, пытаясь чисто  теоретически объяснить
причины обособления развитых держав от остальных  регионов мира. Не повторяя
основных положений этого анализа, остановимся теперь на нескольких важнейших
факторах, определивших  динамику  хозяйственного  развития западных стран  в
80-е годы.
     Во-первых, именно в этот период  в большинстве постиндустриальных стран
было  закреплено  фактическое устранение  первичного сектора из национальной
экономики.  К  началу  80-х  годов  доля  добывающей  промышленности  в  ВВП
Соединенных  Штатов составляла около 2,6 процента,  тогда как  в Германии --