ию
производственных мощностей на 6-8 процентов и повысили инвестиции в основные
фонды на 25 процентов только за 1982-1984 годы. Именно в этой
     ----------------
     [151] - См.: Kiplinger K. World Boom Ahead. Why Business and
Consumers Will Prosper. Wash., 1998. P. 46.
     [152] - См.: Krugman P. Peddling Prosperity. P. 158.
     [153] - См.: Bell D. The End of Ideology. P. 44.
     ----------------
     области отмечались самые разительные темпы  перемен:  в течение первого
срока  пребывания Р.Рейгана на  посту президента инвестиции в основные фонды
росли в  среднем на 12,3 процента в  год, тогда как в годы президентства Дж.
Картера    соответствующий   показатель   составлял   всего   1,3   процента
[154].  Наиболее  очевидным  примером  эффективности рейгановской
либерализации стала немедленная отмена в январе 1981 года контроля за ценами
на  нефть, введенного  еще в  1971 году;  это  дало  дополнительный  импульс
инвестициям как в энергосберегающие технологии, так и в разработку  нефтяных
месторождений в самих США; в  результате  всего за  один  год  импорт  нефти
сократился более чем на треть, а  ее стоимость снизилась столь  значительно,
что уже в  1983  году  правительство ввело  ряд  налогов для  предотвращения
быстрого падения розничных цен на бензин [155].
     Исключительно важную роль сыграла  и активизация банковских операций --
как  в финансировании структурной перестройки промышленности, так и в  сфере
потребительского кредитования. За период с 1981  по 1989 год ссуды, выданные
банками коммерческим  и производственным компаниям, выросли более  чем в два
раза,  тогда как показатель ВНП за те же годы повысился лишь на 75 процентов
[156]. Однако  следует  иметь  в  виду, что значительная их часть
была  использована  для  развития  высокотехнологичных отраслей,  а реальный
эффект  этого  процесса  не  всегда  может   быть   отражен   в  стоимостных
показателях,  что мы  неоднократно  подчеркивали  выше и на чем  еще  не раз
остановимся. Параллельно шло активное кредитование частных лиц: доля ссудных
средств  в  сбережениях  американцев  существенно  превосходила  японский  и
европейский уровни; так, аналогичный показатель для ФРГ был в 7 (!) раз ниже
американского [157]. Однако и  в  этом случае нельзя не отметить,
что  большая часть  подобных  займов  направлялась  на приобретение  товаров
длительного  пользования или вкладывалась в недвижимость,  тем самым повышая
хозяйственную активность предпринимателей.
     Резко активизировались  и иностранные  инвесторы. Привлеченные в начале
80-х годов  на американский финансовый и фондовый рынок высокими процентными
ставками и возможностями эффективной биржевой спекуляции,  многие из них уже
к середине десятилетия переориентировались на производственные опера-
     ----------------
     [154] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 234.
     [155] - См.: Ibid. P. 120.
     [156]  - Подробнее  см.: Galbraith James K. Created Unequal.
The Crisis in American Pay.N.Y., 1998. P. 225.
     [157] - См.: Kuttner R. The Economic Illusion. False Choices
Between Prosperity and Social Justice. Philadelphia, 1991. P. 62-63.
     ----------------
     ции,  что обусловливалось как потенциалом  американского рынка,  так  и
относительно  низкими,  по сравнению  с  европейскими,  издержками  на  найм
рабочей  силы. В этой  сфере лидировали английские, германские и французские
компании,  тогда  как  японские  инвесторы  активно  вкладывали  средства  в
финансовые институты и приобретали объекты недвижимости. С 1980 по 1988  год
доля иностранных  капиталовложений в нефинансовые корпорации выросла почти в
три раза -- с 3,5 до 8,9  процента; доля иностранных компаний в американском
промышленном  производстве  характеризовалась  в  1987 году  беспрецедентной
цифрой  в 12,2 процента[158]. Все это  также существенным образом
способствовало улучшению инвестиционного климата.
     Новая  политика  привела  к стремительному  росту производительности  в
американской  экономике, парадоксальному в  тех условиях.  Как  отмечает  У.
Найскенен, "в первый срок пребывания Рейгана на посту президента темпы роста
производительности в несельскохозяйственном секторе составили 1,2 процента в
год, в то время как в годы правления Картера этот показатель не превышал 0,2
процента.  В  обрабатывающей промышленности  производительность труда  росла
значительно  более   высокими   темпами;  при   администрации  Рейгана   она
увеличилась  на 3,6  процента по сравнению с 1 процентом при  Картере. Более
того,  поскольку в 1981-1984  годах  почасовая  заработная плата  возрастала
очень  медленно,  реальные расходы  на  оплату  труда на  единицу  продукции
снизились"[159].  За  счет  низких  издержек на  рабочую  силу  и
выбраковывания  неэффективных  производств  в  1981-1983 годах  американская
промышленность  стала гораздо более конкурентоспособной. Оценивая тенденции,
характерные для динамики производительности в то время, следует отметить три
важных момента. Во-первых,  повышение темпов роста производительности  с 2,3
процента в 1970-1980 годах до 3,7 в  1980-1988-м не только  поставило США по
данному  показателю  выше  Германии  (где  этот  рост  в 1980-1988  годах не
превышал 2,8  процента), но  и сделало их единственной из постиндустриальных
стран,  в  которой в  80-е годы  производительность  в промышленности  росла
быстрее, чем в 70-е. Во-вторых, этот результат был получен в условиях, когда
доля чистых сбережений в отношении  к ВНП  оставалась в США в 2,7 раза ниже,
чем  в  Германии,  и  в  5  раз  ниже,  чем  в  Японии,  а  по  расходам  на
научно-технические  и опытно-конструкторские  разработки (относительно  ВНП)
Америка     отставала     практически     от     всех     постиндустриальных
стран[160]. И, наконец, в-третьих, уже в этот период
     ------------------
     [158] - См.: Richardson J.D. Trade Policy. P. 634.
     [159] - Niskanen W.A. Reaganomics. P. 234.
     [160]  -  См.:  Krugman  P. Pop  Internationalism. Cambridge
(Ma.)-L., 1996. P. 100.
     ------------------
     сфера  услуг  в  американской  экономике была  гораздо  более развитой,
нежели в других странах; между тем именно в ней рост капиталовложений далеко
не  всегда  имеет  своим  результатом повышающуюся  производительность. Так,
между 1976 и 1987 годами инвестиции  в информационные  технологии  выросли в
США  почти  в  4  раза,  тогда как почасовая  выработка на  одного работника
увеличилась  не  более  чем  на  20 процентов[161].  Этот  момент
особенно важен, так  как здесь мы сталкиваемся с  тем  основным ограничением
макроэкономического  анализа,  которым служит  "тот факт,  что  обычная мера
производительности --  отраслевой объем производства, оцениваемый по тем или
иным долларовым критериям, таким, как сократившийся доход или цена, деленный
на  производственные  затраты (часто  обозначаемые в  категориях  количества
часов работы или  численности  работников), -- не учитывает  важные  аспекты
эффективности  сферы  услуг  (да и  производственной  сферы), которые  имеют
огромное  значение  как  для  клиентов,  так  и  для руководителей отдельных
предприятий,   принимающих   решения   об   инвестициях   в   информационные
технологии"[162].  Этот  тезис  имеет  принципиальное   значение,
поскольку позволяет подчеркнуть,  что в 80-е годы технологический прогресс в
американской   экономике   принял   самоподдерживающийся  и  самодостаточный
характер;   он   "наращивал   обороты"   в   условиях,  когда   традиционные
экономические  показатели  формально  не свидетельствовали  об эффективности
вложений  в  эту   сферу.  С  данного   момента  доминирование  американской
экономической модели в мировом масштабе стало лишь вопросом времени.
     Именно   в   80-е   годы  деиндустриализация   американской   экономики
обозначалась как  явная  тенденция,  определившая  ее  позиции  в  следующем
десятилетии. С  1975 по 1990 год доля занятых в промышленности сократилась в
США  с 25 до  18 процентов рабочей силы, тогда как за  предшествующие 15 лет
она   уменьшилась   лишь   с   27   до  25   процентов;   в   этих  условиях
"деиндустриализация,  зачастую считающаяся признаком  экономического  спада,
стала естественным следствием экономического прогресса"[163]. Еще
более  характерно, что  именно  в эти  годы большинство  высоких технологий,
применявшихся ранее лишь в оборонной промышленности или остававшихся слишком
дорогими  для  их  массового  коммерческого  использования,  воплотились   в
продуктах,  которые  были  в широчайшем  ассортименте предложены рынку. Так,
если в конце 50-х годов компьютеры, применявшиеся Министерством
     --------------
     [161] - См.: Davis В., Wessel D. Prosperity. P. 92.
     [162]  -  Information  Technology  and  Service  Society.  A
Twenty-First Century Lever. P. 5-6.
     [163] - The Economist. 1997. April 26. P. 88.
     --------------
     обороны,  требовали  для  их   производства   дотаций,  достигавших  85
процентов   себестоимости,   то  в  70-е   годы  их  выпуск  стал  приносить
прибыль[164];  в   1981  году  фирма  "Эппл"  представила  первый
персональный компьютер, а через несколько лет объем их продаж в США превысил
1  млн.  штук.  Если  в 1964  году допотопная вычислительная машина IBM 7094
стоила  около  6  млн.  долл.  в  ценах 1995  года,  то  сегодня  компьютер,
обладающий  в  сто  раз  большими  оперативной  памятью  и  быстродействием,
обходится не дороже 3 тыс. долл.[165] Подобные процессы интересны
в  контексте   нашего   исследования  не  столько  как  отражение   растущих
технических возможностей, сколько в качестве  свидетельства  беспрецедентной
активности в  инвестиционной  сфере, начало  которой восходит именно к  80-м
годам, когда сформировалась  современная  система  американского  венчурного
капитала, достигшего невероятных результатов: сегодня только  в Массачусетсе
в  рискованные  высокотехнологичные  проекты инвестируется  больше  средств,
нежели  в  любой европейской стране, а  в Калифорнии -- больше, чем  во всей
Западной Европе; при этом  37  процентов  начатых проектов  достигают стадии
промышленного  производства, тогда как в европейских странах этот показатель
не превосходит 12 процентов[166].
     В то же  время нельзя  не отметить, что большинство позитивных сдвигов,
возникших и  отчасти  проявившихся в 80-е годы,  стало  ощутимым для большей
части  американцев  и было осознано в  качестве важнейшего фактора повышения
конкурентоспособности  страны на мировой арене гораздо позже,  лишь в первой
половине  90-х. Непосредственно  же  в 80-е годы  могло  казаться, что новая
экономическая   политика  не   приносит   явных  результатов  (так,  нередко
отмечается, что темпы  роста  ВНП в годы  администрации Р.Рейгана оставались
ниже, чем при Дж.Картере: обычно называют цифры в  2,7 и 2,9[167]
или   2,3   и   2,4   процента[168]);   ведь   именно  80-е  годы
ознаменовались  высокой  безработицей  (в  среднем 7,2  процента  против 6,1
процента в 70-е  годы  и  4,7 процента в 60-е[169]),  гигантскими
военными расходами (возросшими  с 1980 по 1988 год на 116 процентов, со  134
до  290 млрд.  долл. [170]),  увеличением государственного долга,
финансовыми  потрясениями 1987 года, к которым мы еще вернемся, и, что самое
существенное, --  возрастающим  неверием американцев в способность их страны
экономически  противостоять   давлению   иностранных,  и  в  первую  очередь
азиатских, конкурентов. На этих аспектах хозяйственной ситуации 80-х следует
остановиться подробнее.
     ----------------
     [164] - См.: Chomsky N. World Orders, Old and New. L., 1997.
P. 105.
     [165] - См.: Dertouzos M.L. What  Will Be. How the New World
of Information Will Change Our Lives. N.Y., 1997. P. 321.
     [166] - См.: The Economist. 1997. December 6. P. 117.
     [167] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 234.
     [168] - См.: Krugman P. Peddling Prosperity. P. 117.
     [169]  - См.:  Piven F.F., Cloward R.A. Regulating the Poor.
P. 388.
     [170]  - См.: Figgie H.E., Swanson  G.J. Bankruptcy 1995. P.
36.
     ----------------

     Отталкиваясь от дна

     В той же мере, в  какой  радикальное  реформирование налогообложения  и
действия рейгановской  администрации по манипулированию процентными ставками
вызвали к жизни негативные  процессы  в  национальной экономике (которые уже
через несколько лет сменились устойчивыми позитивными  трендами), запоздалая
структурная перестройка  американской промышленности  и  позиции доллара  на
международных  финансовых  рынках привели к  серьезным  нарушениям торгового
баланса (восстановление которого стало делом куда более сложным).
     Обострение  конкуренции  на  мировых товарных  рынках  в 80-е годы было
обусловлено  вполне объективными причинами.  Начиная со второй половины 70-х
по мере индустриализации  стран  Азии стали выкристаллизовываться  мнения  о
том,  что  "модернизация  экономики  не  воспроизводит американскую  систему
свободного  рынка в  мировом масштабе...  Возникновение  подлинно глобальной
хозяйственной системы  не предполагает распространения западных  ценностей и
институтов  на  остальное  человечество,  а  это  означает  окончание  эпохи
глобального  превосходства   Запада"  [171].  В  условиях,  когда
успешное копирование  технологических достижений  западных стран  оставалось
достаточным для  сохранения конкурентоспособных позиций на  мировых  рынках,
возникло исключительно  жесткое  противостояние  двух  моделей  развития  --
западной,   ориентированной   на   максимальное   поощрение   индивидуальной
инициативы и  опирающейся  на научный прогресс, и той, которую условно можно
назвать   азиатской,   основанной   на   экстенсивном   развитии   массового
промышленного  производства  при   активной   поддержке   государственных  и
полугосударственных структур. К середине  80-х  вполне  определились главные
группы  конкурентов:  это  были   США  и  европейские   страны,   занимавшие
"оборонительные"  позиции,  и  "наступающие"  на  рынках  товаров  народного
потребления  Япония  и   иные  страны,  производящие  примитивную  продукцию
производственного назначения
     --------------
     [171]  -  Gray  J.  False  Dawn.  The  Delusions  of  Global
Capitalism. L., 1998. P. 3-4.
     --------------
     (так, экспорт стали  из развивающихся государств с 1960 по 1978 год рос
темпами  от 13 до 23 процентов в год [172]). В этих  условиях все
большее  число западных  компаний стремилось перенести свои производства, не
связанные  с  самыми  передовыми  технологиями,  в  страны  "третьего  мира"
[173].
     Однако  основным  соперником  на этом  этапе оставалась  Япония. Уже  к
середине 80-х она обеспечивала 82 процента мирового выпуска мотоциклов, 80,7
процента   производства  домашних   видеосистем   и   около   66   процентов
фотокопировального   оборудования   [174];   экспансия   японских
производителей на рынке высокотехнологичных  средств производства была столь
значительной,  что к 1982 году  их компании  контролировали до  60 процентов
американского    рынка    станков   с   числовым   программным   управлением
[175]. С 1973 по 1986 год доля США в мировом производстве товаров
и  услуг снизилась с  23,1 до  21,4  процента, доля ЕС  --  с 25,7  до  22,9
процента, а  доля Японии возросла  с 7,2 до 7,7 процента [176]. В
отдельных высокотехнологичных отраслях ситуация  выглядела  еще более мрачно
(см. таблицу 6-1).
     Соответствующим  образом  ухудшались  и позиции  американских компаний.
Если  в 1971 году  280 из  500  крупнейших транснациональных корпораций были
американскими, то к 1991 году таковых  осталось лишь 157 [177]; к
этому  времени  Япония  фактически  догнала  США,  обладая  345  крупнейшими
компаниями из 1000 (против 353 у США)  [178]; в  конце 80-х годов
она  располагала 24 крупнейшими  банками при том, что  в  странах ЕС таковых
было  17, а  в Северной  Америке -- всего  5; 9 из  10  крупнейших сервисных
компаний также представляли  Страну восходящего  солнца  [179]. В
конце 80-х японское  экономическое чудо продемонстрировало, насколько далеко
может  зайти  страна, исповедующая  индустриальную  парадигму,  в  окружении
соседей,  принадлежащих  постиндустриальному  миру.  Японские  производители
радикально изменили торго-
     --------------
     [172] - См.:  Piore M.J., Sabel Ch.F.  The Second Industrial
Divide. P. 208.
     [173]  -  Подробнее  см.:  Bamet  R.J.,  Cavanagh J.  Global
Dreams.  Imperial Corporations  and  the  New  World  Order.  N.Y., 1994. P.
275-276.
     [174]  -  См.:  Forester  T.   Silicon  Samurai.  How  Japan
Conquered the World's IT Industry. Cambridge (Ma.)-0xford, 1993. P. 147.
     [175] - См.: Kuttner R. The Economic Illusion. P. 118-119.
     [176]  - См.: Castells M. The Informational  Economy and the
New International  Division of Labor //  Carnoy M., Castells M.,  Cohen S.S.
Cardoso F.H. The New Global Economy in  the Information Age. University Park
(Pa.), 1993. P. 25.
     [177] - См.: Greider W. One World, Ready or Not. P. 22.
     [178] - См.: Sayer  A., Walker R.  The  New  Social Economy:
Reworking the Division of Labor. Cambridge (Ma.)-Oxford (UK), 1994. P. 154.
     [179] - См.: Thurow L. Head to Head. P. 30.
     --------------
     Таблица 6-1
     Сокращение доли США  на рынке продукции высокотехнологичных отраслей (%
мирового рынка)

     1975
     1980
     1985
     1988

     Сталь
     16,2
     14,2
     11,1
     11,6

     Автомобили
     27,0
     20,6
     26,6
     23,2

     Станки
     17,6
     18,2
     12,5
     6,7

     Волоконная оптика
     Н.Д.
     73,0
     59,2
     41,9

     Полупроводники
     Н.Д.
     60,0
     49,0
     36,0

     Запоминающее устройство произвольного выбора (ЗУПВ)
     95,8
     55,6
     35,0
     20,0

     Суперкомпьютеры
     Н.Д.
     100,0
     80,0
     76,0


     Примечание: За  исключением  ЗУПВ,  цифры представляют  производство  в
Соединенных  Штатах  как  долю   в  мировом  производстве.  Цифры  по   ЗУПВ
представляют производство размещенных в Северной Америке компаний как долю в
мировом   производстве.   При    расчете   цифр    по   волоконной   оптике,
полупроводникам, ЗУПВ и суперкомпьютерам  Советский Союз и страны Восточного
блока  не включались в общий мировой рынок. Источник: Olmer  L.H. [Remark in
the discussion] // Feldstein M. (Ed.) American Economic Policy in the 1980s.
P. 664.
     ----------------
     вый  баланс  Соединенных Штатов. Если в годы картеровской администрации
экспорт из  США рос  ежегодно в среднем на 8,1 процента,  а импорт -- на 2,2
процента,  то на протяжении  восьми лет  пребывания президента  Р.Рейгана  у
власти  импорт  повышался на 9,5 процента  в год,  тогда  как объем экспорта
сокращался  в  среднем  на 0,9  процента  [180].  Акции  японских
промышленных  гигантов  на  бирже  в Токио  котировались  по  ценам, которые
обеспечивали их держателям  дивиденд менее  1 процента годовых на  вложенный
капитал;   страна   имела  самые   большие   в   мире   финансовые   резервы
[181];   результаты   столь   впечатляющих   поначалу   процессов
оказались, однако,  далеко  не столь  триумфальными, какими  их рассчитывали
увидеть японские лидеры.
     Противостояние  японских  и  американских производителей  в  80-е  годы
представляет  собой классический пример увлеченности  индустриальной  нацией
количественными   показателями   своего   успеха.  Мы   не  будем   подробно
останавливаться здесь на механиз-
     --------------
     [180] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 232.
     [181]  -  См.:  Drucker  P.F. Managing in  a  Time of  Great
Change. Oxford, 1997. P. 166.
     --------------
     мах,  обеспечивавших и поддерживавших японское экономическое чудо (этим
вопросам посвящена восьмая глава); отметим лишь два  обстоятельства, которые