тматериалистически
мотивированными  личностями  по-прежнему  отражается  в  категориях  прежних
социальных  противостояний,  когда действия субъектов при  всем  различии их
целей оставались заданными материалистическими  и  экономическими факторами.
Поэтому следование  принципам согласия и солидарности  воплощается  в мерах,
неспособных  ни  изменить  существующий  порядок  вещей,  ни  препятствовать
дальнейшему  развертыванию  складывающихся тенденций.  Экономические  методы
социального  реформаторства   не   действуют  в   постэкономическую   эпоху;
постэкономические же ценности  усваиваются  сегодня скорее на индивидуальном
уровне  и еще  не  могут  стать основой для  скоординированных  общественных
действий.
     Цель этой книги состоит в том, чтобы показать  всю глубину возникающего
на наших  глазах  нового  социального противостояния.  Сегодня граница между
"двумя градами  в  роде  человеческом", о которой св. Августин говорил как о
проходящей  внутри каждого  человека,  наглядно  проявляется  в общественном
масштабе. То,  что теолог называл "божественным градом" и что мы  назвали бы
"градом  будущего",  ныне  порождается  не  любовью  к  Богу,  доведенной до
презрения к самому себе, а стремлением воплотить божественные черты Творца в
собственной  личности;  то,  что  ранее  считалось  "градом  дьявола" и  что
правильнее  было  бы  определить  как  "град  прошлого", задается сейчас  не
любовью к себе, доведенной до презрения к Богу, а попытками найти свое место
в земном сообществе, определяемом  материалистическими факторами. Стремления
принадлежащих  к  этим "градам" людей несопоставимы, ценности,  исповедуемые
ими, радикально  различны, а  степень, в какой общение  между  ними остается
диалогом, становится все меньшей.
     Два  года,  прошедшие  со  времени  написания  нашей предыдущей  книги,
подтверждают   масштабность   возможностей,   открывающихся   перед  "градом
будущего",  за  исключением  той,  что  определяет  способность  адекватного
взаимодействия  и общения с "градом прошлого". Измеряя свои успехи с помощью
традиционных методов и приемов, западный мир допускает две серьезные ошибки.
С  одной   стороны,  он  находится  в  плену  иллюзии  своего  безграничного
хозяйственного могущества. Между тем современные постиндустриальные  державы
доминируют  в  мировой экономике и политике скорее в  силу их  способности к
быстрому  постэкономическому  развитию  в будущем,  чем  по  причине  своего
наличествующего экономического потенциала. С  другой стороны, Запад остается
убежденным  в  том, что  разрыв,  отделяющий  его  от индустриальных  стран,
представляется в большей мере количественным, нежели качественным, и что для
создания постэкономического мира достаточно одних только экономических мер.
     Именно  в последние  годы становится все  более очевидной  иллюзорность
таких представлений. Постиндустриальный мир только  начинает осознавать, что
чисто  экономические  методы  поддержки  индустриальных  и  доиндустриальных
государств  уже не служат целям  формирования единого гармоничного  мирового
порядка.  Насилие,  обращенное  вовне  развитых стран,  является  еще  менее
действенным  средством  достижения  подобной  цели. Инструменты, традиционно
имевшиеся  в  арсенале мировой  политики,  становятся  неэффективными,  а их
обновление  или  даже  замена едва  ли  выглядят сегодня  чем-то  близким  и
неизбежным.
     Эта   книга,  как  и  предшествующая  ("За   пределами   экономического
общества"),  не содержит  конкретных  рекомендаций  и практических  выводов.
Продолжая тему,  она  несет в себе качественно  иные акценты: если раньше мы
обращали особое  внимание  на то, в  какой  мере и каким  образом творческая
активность  современного человека обеспечивает становление и развитие "града
будущего", то теперь пытаемся показать, каким  опасностям подвергается новый
социальный  порядок и какие угрозы несет он сам  для современного  мира. Эта
книга  не содержит  апокалипсических прогнозов, как  предыдущая  не рисовала
некоей  социальной  утопии,  нередко  в ней обнаруживаемой.  Представляя  ее
читателям, мы,  как и  в прошлый раз,  стремимся  скорее поставить целый ряд
вопросов, имеющих принципиальное значение для анализа современной социальной
реальности, нежели разрешить их, поскольку вполне отдаем  себе отчет  в том,
что сделать это под силу только самой Истории.
     Развивая  темы,  составившие  содержание предыдущей книги,  эта  работа
также воплощает в себе и продолжение  усилий всех тех моих друзей  и коллег,
которые помогали мне в работе над прежним  текстом. В очередной и, я уверен,
не в  последний раз  главные слова  благодарности  адресуются  г-ну  Алексею
Антипову; только ему мы  обязаны тем, что новая книга бьыа отредактирована и
подготовлена к изданию вдвое быстрее предыдущей, а недостаточно взвешенных и
поспешно сделанных формулировок и  выводов  стало намного меньше. Г-жа Ольга
Антипина вновь  взяла  на  себя  труд  учесть  все  поступившие замечания  в
окончательном  варианте  текста  и в  этот  раз,  как и в  прошлый,  сделать
множество полезных  исправлений и дополнений, большая  часть  которых была с
благодарностью учтена. На протяжении последнего года я неоднократно обсуждал
поднятые  в книге проблемы  с  г-ном  Даниелом Беллом, почетным  профессором
Гарвардского университета, г-ном Питером Дракером, профессором Клермонтского
колледжа,  и  г-ном  Маршаллом   Голдманом,  заместителем  директора  Центра
российских исследований при Гарвардском университете; замечания, высказанные
ими,  были  для меня  исключительно полезными.  Обсуждение большинства  тем,
рассмотренных  в  книге,  со   студентами  четвертого  курса  экономического
факультета  МГУ в ходе  спецкурса,  прочитанного  мною  во  втором  семестре
1998/99 учебного года, произвело  на меня  гораздо большее впечатление,  чем
участие в иных научных симпозиумах и конференциях. Я очень рад, что и в этом
году имел возможность дружеских встреч с теми моими  коллегами, в дискуссиях
с которыми на протяжении многих лет совершенствовались предложенные  в книге
идеи;  среди  них  я  не   могу  не  отметить  Веру  Медведеву,   Александра
Худокормова,  Вадима  Виноградова, Александра  Бузгалина, Наталью Хоруженко,
Германа  Лысова  и  многих  других.  Искренней признательности и  восхищения
заслуживают  все  сотрудники  московской издательской фирмы "Интердиалект+",
участвовавшие в  редактировании  и  корректуре текста,  а также издательства
"Academia",  выпустившего  книгу  в  свет.   Особо  теплые  слова  я  должен
адресовать   всему   коллективу  Московско-Парижского  коммерческого  банка,
встреча с которым после  долгого отсутствия в Москве стала для меня одним из
самых сильных впечатлений прошедшего года.
     В заключение этого краткого предисловия мне остается заметить, что хотя
проблемы,   вставшие   перед    современной   цивилизацией,   представляются
исключительно  сложными   и   действительно  трудноразрешимыми,  не  следует
забывать слова св. Фомы Аквинского о том, что зло не может быть абсолютным и
самодовлеющим уже  потому, что  оно есть  не  что иное, как  лишь отсутствие
блага.

     Лапино, 7 апреля 1999 года



     Часть первая.
     К концепции постэкономической революции

     В своей недавно вышедшей книге известный английский историк  Э.Хобсбоум
пишет,  что "столь высокая степень непредсказуемости [социальных  процессов]
объясняется  тем,  что  прогнозы, по понятным причинам,  делаются  в  первую
очередь   в   отношении   тех   областей  будущего,   где   неопределенность
представляется  не наименьшей,  а  наибольшей", подчеркивая  при  этом,  что
"природа людей и обществ коренится в прошлом... поэтому даже если историки и
философы захотят  провести  четкое различие между  прошлым и будущим, они не
найдут  последователей"[1]  .  Хотелось бы, чтобы автор  оказался
прав и  чтобы в конце  следующего столетия  кто-нибудь  мог  сказать  что-то
подобное, основываясь  на опыте нашего и следующего за нами поколений. Между
тем история, при всей  ее эволюционности, вряд ли привела бы человечество  к
сегодняшнему  состоянию,  если  бы  прошлое  не  отличалось  от  настоящего;
напротив, в той же мере, в какой "все, чему суждено  быть, уже было в веках,
бывших до нас"[2], каждый шаг в развитии  цивилизации отличается,
и порой весьма значительно, от любого из предыдущих.
     Историческое  развитие  --  это  не  прямолинейный  и  однонаправленный
процесс,  оно  открыто в  будущее,  и  цель  его  не  может быть  определена
однозначно.  Мыслители   всех  времен  пристально  всматривались  в  приметы
грядущих  исторических  перемен  отнюдь не потому  только, что искали в  них
достойный предмет  исследования,  а  потому, что  чувствовали в них также  и
источник смутной опасности, которую герои созданной Дж-Толкиеном трилогии об
истории  Среднеземья проницательно обозначали как Неназываемое[3]
.
     Сегодня цивилизация  находится на пороге  перемен, которые вполне могут
оказаться  более  глобальными  и  судьбоносными,  чем  все  ранее  пережитые
человечеством. Столетия развития  исторической и философской науки показали,
что  наиболее  удачными и корректными  в прогностическом аспекте оказываются
концепции,  в  той  или  иной  мере  основанные на делении  истории  на  три
сменяющие друг друга  эпохи,  которые радикально отличаются своими  базовыми
принципами и отношениями. Примечательно, что
     [----------------------------------------
     1] - Hobsbawm E. On History. L" 1997. Р. 38-39, 38.
     [2] - Екклесиаст. 6, 3.
     [3] - См.: Tolkien J.R.R. The Lord of the Rings. Vol. 1. L.,
1994. P. 294.
     --------------------------
     никогда ранее  подобные подходы  не были столь  распространенными,  как
теперь,    когда    основанные    на    них    теории    появляются   каждое
десятилетие[4]. Однако многие из них несут все же на  себе печать
традиции, излишне абсолютизирующей весьма неочевидные возможности социальной
экстраполяции.
     Между тем основным  источником современного прогресса  выступает уже не
взаимодействие   человека   и  природы,  а  внутреннее   развитие  личности,
возможность  ее  самосовершенствования,   продуцирования  знаний,  способных
изменить не  только окружающий  мир, но, что гораздо более важно, окружающих
людей. Пренебрежение к  этой стороне сегодняшней  трансформации и  увлечение
одной  только  объективистской ее  стороной способно завести в  тупик любого
исследователя.  Не  имея  адекватного  представления о природе  происходящих
изменений, невозможно сколько-нибудь  достоверно прогнозировать ход событий.
Субъектом современного  развития становится  уже не социум как  таковой,  не
общность   людей,   спаянных   однопорядковыми  интересами,  а  совокупность
личностей,  каждая из которых неповторима не  только  в  своих  действиях  и
поступках, но и в их мотивах. Экономические законы приходят в противоречие с
изменениями во внутренней структуре человеческой  деятельности, системой  ее
мотивов  и предпосылок.  Обществом уже создан  тот  материальный  базис,  на
котором возникает возможность для развития явлений и отношений, собственно и
делающих  человека  человеком.  Покидая  экономическую  эпоху,  человечество
вступает  в  эру  субъективности, когда действия  каждой отдельной  личности
обусловлены  ее  внутренними  потребностями,  продиктованы представлениями о
морали, имманентными каждой из них.
     По нашему убеждению, переход  к  постэкономическому обществу составляет
основное содержание современного периода. В этой вступительной  части  нашей
книги  будут  рассмотрены  три  основные  задачи.  Первая связана  с  четким
определением сущности и основных характеристик постэкономического  общества,
позволяющих  понять,  какие  из  тенденций  общественного   развития  заданы
наиболее  значимыми  чертами  возникающего  социального   порядка,  а  какие
унаследованы от  прошлых исторических эпох.  Мы попытаемся  также определить
основные источники  и составные элементы постэкономической революции. Вторая
задача состоит в соотнесении потенциала развертывающихся перемен с пределами
их экспансии как внутри тех социальных систем, которые собственно и породили
новые тенденции в общественной жизни, так и за их
     ------------------------
     [4]  - См.:  Strauss  W.,  Howe  N. The  Fourth Turning.  An
American Prophecy. N.Y., 1997. P. 11-13.
     ------------------------
     пределами.  Особенно важным  в этом аспекте представляется исследование
характера  взаимодействия, которое  способно установиться  между развитым  и
развивающимся   мирами.   Третья   проблема  заключается   в   необходимости
предпринять  попытку  периодизации того пути,  который уже пройден развитыми
обществами  в  направлении   постэкономического   социального  порядка.  Это
позволит нам понять, насколько быстрым может  быть их  дальнейшее движение в
данном направлении.
     Рассмотрев  этот  комплекс  проблем,  мы   сможем   перейти  к  анализу
конкретных  экономических  и  социальных процессов, протекающих в  последние
годы в развитых обществах.

     Глава первая.
     Постэкономическое общество как идея и реальность

     Оглядываясь на последние десятилетия в развитии социологической теории,
трудно  не   заметить  усиливающуюся  тревогу,   с  какой  ученые  оценивают
перспективы  цивилизации.  Всего  каких-нибудь  четверть  века назад,  когда
экономика  стран  Запада  была  охвачена  затяжным хозяйственным кризисом, а
возможность   экологической  катастрофы   и  скорой  исчерпаемости  основных
естественных    ресурсов    казалась   вполне   реальной,   футурологические
исследования  переживали  период  беспрецедентного  бума  и не  были излишне
пессимистичными.  В конце  же  столетия, к  которому западный  мир пришел  в
зените  экономического  могущества, устранив  с  политической  арены  своего
основного идеологического  противника, добившись видимой  сбалансированности
хозяйственного  роста  и  заметно  снизив  зависимость  от  невозобновляемых
природных  ресурсов,  тема   достаточности  и  устойчивости  развития  стала
доминировать во всех сферах социального анализа. Какие же процессы подспудно
разворачиваются сегодня в наиболее  развитых странах  и чем они  чреваты для
остальной  части  планеты,  если  даже  последние  успехи  не  могут  скрыть
нарастающих в западном обществе неуверенности и беспокойства?

     Понятие постэкономического общества
     Анализируя происходящие  в  современном  мире социальные  перемены,  мы
полагаем  возможным оценивать их как  формы становления  качественно  нового
типа  общества, которое мы называем постэкономическим.  Подобное обозначение
исторической  перспективы не является общепризнанным  и, более  того,  может
вызвать  серьезные возражения. Несмотря  на  то, что ранее  мы  неоднократно
пытались        логически       обосновать       правомерность       данного
определения[5],  ряд  аргументов  должен быть воспроизведен вновь
для более полного введения в суть основных проблем, рассматриваемых ниже.
     Понятие  постэкономического   общества   обозначает  новый   социальный
порядок,  отличающийся  от   прежних  общественных  форм  в  первую  очередь
значением и ролью личности в социальной  структуре. В формирующемся обществе
радикально меняется отношение человека к собственной  деятельности,  которая
уже  не  определяется главным образом внешней  материальной  необходимостью.
Если  хозяйственные и  технологические  новации  не вызывают соответствующей
перемены, их прогрессивная роль иллюзорна;
     именно  поэтому,  как  будет  показано   ниже,  появление  в  последние
десятилетия  новейших  производственных  форм не способно принести реального
социального   прогресса,  если  оно  естественным  образом  не   дополняется
изменением ценностных ориентации, мотивов и стимулов самого человека.
     Становление постэкономического  общества представляет  собой  результат
медленной   общественной  эволюции,   в  ходе   которой   технологический  и
хозяйственный  прогресс   воплощается  не  столько  в   наращивании   объема
производимых материальных благ, сколько в изменяющемся отношении человека  к
самому  себе  и своему  месту  в  окружающем  мире.  Материальный  прогресс,
безусловно, выступает  необходимым условием  формирования постэкономического
порядка;   однако  достаточным   условием   является   изменение  ценностных
ориентиров человека, созревание ситуации, когда главным стремлением личности
становится совершенствование  ее внутреннего потенциала. Более  чем  сто лет
назад А.Маршалл определил труд как "любое умственное  или физическое усилие,
целиком  или  частично направленное на  получение каких-то  иных благ, кроме
удовольствия  от самого процесса работы"[6] ;  соглашаясь с  этим
определением, можно утверждать, что постэкономическое общество возникает там
и  тогда,  где  и  когда преодолевается  труд  как  деятельность,  диктуемая
исключительно внешней  материальной необходимостью,  а на смену ему приходит
активность, побудительным  мотивом  которой  служит  желание человека "стать
тем,  чем он может быть,  его  стремление соответствовать  своей  внутренней
природе"[7] .
     --------------------------------
     [5]  -  См.:  Иноземцев  В.Л.   К  теории  постэкономической
общественной  формации.  М.,1995; Иноземцев В.Л. За пределами экономического
общества. М., 1998; Иноземцев В.Л. За десять лет. М., 1998.
     [6] - Marshall A. Principles of Economics.  Vol.1. L., 1961.
P. 65.
     [7] - Maslow A.H. Motivation and Personality. N.Y., 1970. P.
46.
     --------------------------------
     Людям всегда было присуще стремление вырваться за пределы ограниченного
своей материалистической заданностью мира. Однако осмысление этого  свойства
человеческой  природы  не  как предмета  футуристических  прогнозов,  а  как
социологической реальности началось лишь в 60-е годы, и первым шагом на этом
пути стало утверждение о  растущей демассификации общества.  В  оценке этого
феномена проявились в те годы два разных, но по сути своей не противоречащих
друг  другу   подхода.   С   одной  стороны,   целый   ряд   исследователей,
непосредственно обратившихся к проблеме свободы личности, стал анализировать
ее преимущественно с точки зрения культурных и политических реалий.  В русле
этого направления выступали прежде  всего  сторонники постмодернизма.  С  их
точки  зрения,  новое  общество  характеризовалось  прежде  всего  зримым  и
выпуклым проявлением приоритета "я" над "мы", утверждением свободы  человека
не только  от  общества и  его  институтов,  но  и  от ранее  присущего  ему
эгоистического начала. Императив, предложенный А.Туреном  в формулировке "я"
не есть "это" (je  n'est pas Moi)[8] ,  отражал  то становившееся
очевидным  обстоятельство, что  человек  перестает  быть  простым  элементом
обезличенного социального  действия, не  составляет более часть  той  массы,
которая по своей сути не может стать творцом нового общественного состояния.
С другой стороны,  в рамках  теории  постиндустриального общества, во многом
ставшей  объективистской  реакцией  на  те  же  социальные  процессы,   была
поставлена   проблема   изменяющегося   характера    производства,   которое
становилось   производством  скорее   услуг,   нежели   материальных   благ,
оказывалось более зависимым от знаний, чем от труда,  от  информации, чем от
капитала.  Приверженцы  постиндустриализма  констатировали,  что  новый  тип
хозяйственной  организации   уже  не   может   быть   понят   через   анализ
взаимодействия  человека и вещества природы, так  как  представляет собой  в
гораздо большей мере общение между личностями[9] .
     В  то же время фактически никто из  футурологов не  воспользовался  для
обозначения  нового   социального  состояния   понятием   постэкономического
общества.   Этот   термин   появился  в   работах   Г.Кана[10]