есие.   Он   внимательно
рассматривал людей, стоявших в подъемнике. Его фигура в кожаных  штанах  и
куртке, перетянутая коричневым поясом,  из-за  которого  торчали  клещи  и
другие инструменты, порадовала бы глаз художника. Он был высок и  сухопар,
с длинными руками и ногами. Все в его облике говорило о  гигантской  силе.
Лицо  его  казалось  удивительным:   в   нем   чувствовалось   несомненное
благородство и одновременно что-то зловещее. У него были  темные  глаза  и
волосы, большой орлиный нос и длинная борода, ниспадавшая на грудь.  Одной
рукой он держался  за  перекладину,  а  другой  сжимал  стальной  молоток,
покачивая его у колена.
     - Наверху все готово, - ответил он. - Я поднимусь вместе с вами, если
вы не против.
     Он спрыгнул с перекладины и присоединился к остальным.
     - Наверное, вы всегда следите  за  подъемником?  -  спросила  молодая
леди.
     - Это моя работа, мисс. С утра до самой ночи, а часто  и  с  ночи  до
утра я здесь, наверху. Иногда мне кажется, что я вовсе  и  не  человек,  а
птица и лечу по воздуху. Когда я лежу вверху на перекладине, эти  создания
носятся вокруг меня и кричат мне, пока я не начинаю кричать что-то в ответ
этим бедным тварям.
     - Да, у вас серьезная  работа,  -  заметил  офицер,  глядя  вверх  на
удивительную ажурную резьбу из стальных прутьев, которая  четко  выступала
на фоне синего неба.
     - Ах, сэр, поверите, нет ни одной гаечки, ни одного винтика,  которые
я бы не подкрутил. Вот мои помощники - молоток да гаечный ключ. Бог  парит
над землей, а я - над Башней, и у меня в  руках  -  власть  над  жизнью  и
смертью, над смертью и жизнью.
     Гидравлический механизм уже заработал, и  подъемник  медленно  пополз
вверх. Перед ними все шире открывалась панорама побережья и бухты. Зрелище
было  настолько  захватывающим,  что  пассажиры  даже  не  заметили,   как
платформа резко остановилась на высоте пятисот футов.  Барнес  пробормотал
что, наверное, что-то  неладно  и,  перепрыгнув,  как  кошка,  расстояние,
отделявшее их от металлической решетки, стал быстро  карабкаться  вверх  и
исчез из виду.
     Маленькая пестрая толпа, подвешенная в воздухе,  потеряла  -  в  этих
необычных условиях - свою  английскую  чопорность  и  начала  обмениваться
замечаниями. Одна пара, называвшая друг друга Долли и Билли, объявила, что
они звезды цирковой программы и  вызвала  всеобщий  смех  своими  довольно
остроумными шутками. Пышногрудая мамаша, ее не по годам развитый ребенок и
две супружеские пары составляли благодарную аудиторию.
     - Ты ведь хотел  бы  быть  моряком,  верно?  -  спросил  комик  Билли
мальчика в ответ на какую-то реплику. - Послушай,  мальчуган,  ты  кончишь
жизнь цветущим трупом, если не будешь поосторожнее. Вы только  посмотрите,
как он стоит на самом краешке! Нет, утром, да еще в такой ранний час я  не
могу этого вынести.
     - Не пойму, при чем здесь ранний час? - удивился полный коммивояжер.
     - Дело в том, что до полудня мои нервы никуда не годятся.  Понимаете,
когда я смотрю вниз и  вижу  людей,  похожих  на  точки,  я  начинаю  весь
дрожать. Это у меня наследственное. Вся моя семья ведет себя так по утрам.
     - Думаю, - сказала Долли, яркая румяная женщина, - что вчера  вечером
она вела себя точно так же.
     Последовал общий смех, причем первым захохотал комик.
     - На этот раз ты просто сводишь счеты, Долли. Я не против,  если  это
касается драчуна Билли. Он все еще  без  чувств,  как  сообщили  последние
новости. Но когда смеются над моей семьей, я удаляюсь.
     -  Право,  пора  бы  нам  всем  удалиться,  -   заявил   коммивояжер,
краснощекий господин холерического типа. - Что  за  безобразие  -  столько
времени держать нас наверху! Я буду жаловаться компании!
     - Ах,  где  здесь  звонок?  -  завопил  Билли.  -  Мне  нужно  срочно
позвонить.
     - Зачем? Позвать официанта? - спросила дама.
     - Я хочу позвать кондуктора, водителя,  кого-нибудь,  кто  водит  эту
старую калошу вверх и вниз. Что у них там, бензин кончился или  пружина  в
часах сломалась, или еще что-нибудь стряслось?
     - Во всяком случае, перед нами прекрасная панорама, - заметил офицер.
     - Ну, с меня достаточно, - заявил Билли. - Я уже получил свою  порцию
панорамы, пора закругляться.
     - Ах, я так  волнуюсь,  -  запричитала  полная  мамаша.-  Надеюсь,  с
подъемником ничего не случилось.
     - Послушай-ка Долли, подержи меня за куртку. Я попытаюсь  посмотреть,
как идут дела. Ах, Боже мой, мне дурно,  голова  кружится!  Представляете,
внизу, прямо под нами лошадь, и она не больше мыши! Кроме того, я не  вижу
никого, кого бы занимала наша судьба. А  где  этот  старый  пророк  Исайя,
который поднимался с нами?
     - Он быстренько улизнул, когда увидел, что назревают неприятности.
     - Нет, вы послушайте, - возмущенно начала Долли. - Хорошенькое  дело,
нечего сказать. Болтаемся на высоте пятьсот  футов  и  теряем  драгоценное
время. А я, между прочим, должна  сегодня  выступать  в  цирке  в  дневном
спектакле. Да, не завидую я компании, если они не потрудятся спустить меня
вовремя! Во всех афишах объявлено, что я буду петь новую песню.
     - Новую песню? О чем же, Долли?
     - Ну, скажу вам, это  что-то  сногсшибательное.  Она  называется  "По
дороге на Аскот". Я буду исполнять ее в шляпе диаметром четыре фута.
     - Послушай, Долли, пока мы здесь ждем, устроим репетицию.
     - Ах, нет, юная леди нас не поймет.
     - Я  буду  очень  рада  послушать,  -  воскликнула  Мэри  Мак-Лин.  -
Пожалуйста, спойте!
     - Но слова написаны на шляпе. Я  не  могу  петь  без  шляпы!  Но  там
замечательный припев:

     "Если нужен амулет вам
     По дороге на Аскот,
     Попроси у дамы в шляпке.
     Что размером с колесо".

     У нее был приятный мелодичный голос и несомненное чувство ритма.  Все
стали дружно покачиваться в такт.
     - А теперь все вместе! - крикнула она, и маленькая странная компания,
которую свел вместе случай, изо всей мочи грянула припев.
     Это было  поистине  великолепно,  однако  никакого  ответа  снизу  не
последовало. Всем стало ясно, что внизу либо ни  о  чем  не  догадываются,
либо бессильны что-то предпринять. С земли не доносилось ни звука.
     Пассажиры не на шутку встревожились. У коммивояжера даже спал румянец
со щек. Билли еще пытался острить, но без успеха. Теперь главным среди них
стал офицер в синем мундире.  Все  смотрели  на  него,  наперебой  задавая
вопросы.
     - Что вы посоветуете, сэр? Не думаете, что эта штука может упасть?
     - Нет, никакой опасности нет... Но, тем  не  менее,  глупо  болтаться
здесь. Пожалуй, я попытаюсь прыгнуть на эту пе  рекладину.  Может,  увижу,
что там стряслось.
     - Ах, нет, Том, ради Бога, не оставляй, нас!
     - Да, у некоторых прямо стальные нервы,  -  заметил  Билли.  -  Легко
сказать - прыгнуть через дырку глубиной пятьсот футов.
     - Смею утверждать, наверняка  этот  джентльмен  делал  в  войну  вещи
потруднее.
     - Ну, я бы на такое не пошел, даже если бы про меня написали во  всех
афишах и газетах. Пусть этим занимается старый Исайя. Это его работа,  вот
пусть он и делает, нечего мне ему помогать.
     Три стороны подъемника были  сбиты  из  досок,  в  которых  прорубили
окошки для  наблюдения.  Четвертая,  выходящая  на  море,  была  открытой.
Стэгнейт, насколько мог, высунулся наружу и посмотрел вверх. В  это  время
над ним раздался резкий металлический звук, как  будто  лопнула  натянутая
струна. Наверху, футах в ста от  него,  показалась  рука,  которая  что-то
быстро делала среди проволочных конструкций. Больше ему ничего не  удалось
рассмотреть, но его успокоил вид этой крепкой  мускулистой  руки,  которая
что-то дергала, тянула, сгибала и скрепляла.
     - Все в порядке! - сказал он, и  при  этих  словах  его  товарищи  по
несчастью вздохнули с облегчением. - Там наверху кто-то чинит подъемник.
     - Это, наверное, старый Исайя, - догадался  Билли.  Он  вытянул  шею,
стараясь заглянуть за угол. - Правда, я его не вижу, но, держу  пари,  это
его рука. Постойте-ка, а что это он держит? Похоже на отвертку или  что-то
в этом роде. Нет, клянусь Богом, это не отвертка, это напильник.
     Пока он говорил, наверху вновь раздался резкий звук. Офицер  тревожно
нахмурился.
     - Черт подери, именно такой звук издавал  наш  стальной  трос,  когда
лопался, стренга за стренгой. Какого черта этот  малый  там  возится?  Эй,
наверху! Что вы там делаете?
     Человек прервал свою  работу  и  теперь  медленно  скользил  вниз  на
металлическую перекладину.
     - Все в порядке, он спускается сюда, - успокоил  Стэгнейт  испуганных
товарищей. - Все хорошо, Мэри. Не бойтесь. Нелепо думать, что он и вправду
хочет оборвать трос, который нас всех держит.
     Сверху свесились ноги в ботинках, потом появились кожаные штаны, пояс
с висящими на нем инструментами, затем возникла вся фигура, и они  увидели
неприятное, смуглое лицо рабочего с орлиным  носом.  Он  был  без  куртки,
из-под расстегнутой рубашки виднелась волосатая грудь. Когда он  появился,
наверху снова раздались резкие лязгающие звуки.
     Человек начал, не торопясь, спускаться и, наконец, встал  балансируя,
на перекладину, прислонившись к боковой раме. Он скрестил руки  и  смотрел
из-под нависших черных бровей на пассажиров, жавшихся на платформе.
     - Привет! - крикнул Стэгнейт. - Что там стряслось?
     Человек стоял молча, не двигаясь, и в его твердом немигающем  взгляде
была неуловимая угроза.
     Офицер рассердился.
     - Эй! Ты что, оглох?  -  закричал  он.  -  Долго  еще  мы  будем  тут
болтаться.
     Человек молчал. Что-то дьявольское проглядывало в его облике.
     - Слышишь, парень,  я  буду  на  тебя  жаловаться!  -  крикнул  Билли
прерывающимся голосом. - Ты не думай, я этого так не оставлю!
     - Послушай! - закричал офицер.  -  У  нас  здесь  женщины,  и  ты  их
пугаешь. Почему мы застряли? Машина сломалась, что ли?
     - Вы здесь, - медленно ответил человек, - потому что я  вбил  клин  в
трос прямо над вами.
     - Ты что, сломал подъемник? Да как ты посмел! Какое ты  имеешь  право
так пугать женщин  и  причинять  нам  столько  неприятностей?!  Немедленно
вытащи этот клин или хуже будет!
     Человек не проронил ни слова.
     - Ты слышишь что я говорю? Какого черта ты не отвечаешь? Что  еще  за
шутки! С нас хватит твоих глупостей!
     Мэри Мак-Лин в ужасе схватила своего возлюбленного за руку.
     - Том, Том! - закричала она. - Посмотри на его глаза, посмотри на эти
ужасные глаза! Это маньяк!
     Наконец рабочий шевельнулся. Его темное лицо  исказилось  от  ярости,
злобные глаза засветились, как красные угольки,  и  он  потряс  в  воздухе
своей длинной рукой.
     - Слушайте меня, грешники! - закричал он. - Истинно говорю  вам,  что
те, кто безумны к чадам этого мира, и есть помазанники Божий  и  обитатели
храма! Итак, говорю я вам, настал день когда униженные будут возвышены,  а
те, кто погряз во грехе, понесут кару за содеянное!
     - Мама! Мама! - заплакал в ужасе мальчик.
     - Тише, тише! Успокойся, Джек, - уговаривала малыша  мамаша  и  вдруг
закричала в порыве женского гнева:
     - Из-за вас плачет ребенок! Хорош мужчина, нечего сказать!
     - Лучше ему плакать сейчас, а  не  в  вечной  тьме.  Пусть  стремится
спасти свою душу, пока еще есть время!
     Офицер  наметанным  глазом  измерил  расстояние  над   пропастью   до
перекладины. Там было  добрых  восемь  футов,  а  этот  малый  мог  просто
столкнуть его, прежде  чем  он  успеет  ухватиться  за  решетку.  Пытаться
прыгать сейчас было безрассудством. Он вновь  сделал  попытку  вступить  в
переговоры.
     - Послушай, парень, твоя шутка зашла слишком далека. Почему ты хочешь
нашей гибели? Давай по-хорошему, полезай наверх и вытащи этот клин,  а  мы
согласны никому не говорить об этом.
     Сверху донесся леденящий душу треск.
     - Боже мой, да это трос лопается! -  закричал  Стэгнейт.  -  Эй,  ты,
отойди в сторону! Я посмотрю, что там!
     Рабочий вытащил из-за пояса молоток и с яростью помахал им в воздухе.
     - Остановись, молодой человек! Остановись или иди сюда,  если  хочешь
приблизить свой конец!
     - Том, Том, ради Бога, не прыгай! Помогите! Помогите! Помогите!
     Все разом закричали, взывая о помощи. Человек  наблюдал  за  ними  со
злобной усмешкой.
     - Там нет никого, кто бы вам мог  помочь.  Они  не  смогут  подняться
вверх, даже если и захотят. Вам лучше подумать  о  своей  душе,  чтобы  не
гореть в вечном огне. Слушайте, тот канат, что держит вас  всех,  лопается
пядь за  пядью.  Есть  еще  один,  но,  когда  лопнет  первый,  напряжение
увеличится, и он тоже оборвется. Вам осталось пять  минут  жизни  и  целая
вечность впереди.
     У пленников вырвался стон ужаса.
     Стэгнейт почувствовал, как у него на лбу выступил  холодный  пот.  Он
обнял дрожащую девушку. Если бы можно было хоть на  минуту  отвлечь  этого
мстительного дьявола, он мог бы прыгнуть и схватиться с ним!
     - Послушай-ка, дружище! Мы предлагаем тебе способ  получше.  Ведь  мы
ничего не сможем поделать. Если тебе  так  хочется,  поднимайся  наверх  и
перережь трос. Иди да поскорей, и пусть все наконец кончится!
     - Э, нет! Тогда вы сможете перепрыгнуть сюда и уцелеть.  Нет,  раз  я
взялся за это дело, я доведу его до конца.
     Молодого офицера охватила ярость.
     - Дьявол! - закричал он. - Что ты там скалишь зубы?  Ничего,  у  тебя
сейчас будет повод посмеяться! Эй, кто-нибудь, дайте мне палку!
     Человек угрожающе замахал молотком.
     - Итак, вперед! Предстань перед судом! - завыл он.
     - Он убьет тебя, Том! Ради Бога, не надо! Если суждено умереть, умрем
вместе!
     - Я бы не делал этого, сэр, - заметил Билли. - Он собьет вас  прежде,
чем вы перепрыгнете. Долли, дорогая,  держись!  Обморок  нам  не  поможет.
Мисс, может, вы поговорите с ним? Вдруг он вас послушает?
     - Скажите, почему вы так хотите  нашей  смерти?  -  дрожа  заговорила
Мэри. - Что  мы  вам  сделали?  Если  мы  погибнем,  вы  наверняка  будете
раскаиваться. Ну, пожалуйста,  будьте  добрым  благоразумным  человеком  и
помогите нам вернуться назад, на землю.
     На него с мольбою  смотрело  нежное  прекрасное  лицо.  Казалось,  на
какое-то мгновение  он  смягчился.  Но  спустя  секунду  черты  его  опять
исказились от злобы.
     -  Я  обязан  свершить  свой  долг,  женщина.  Негоже  слуге  Господа
отвлекаться от своей задачи.
     - Но почему вы считаете, что это ваша задача?
     - Так повелел мне внутренний голос. Он вещал  мне  ночью  и  днем.  Я
слышал его, когда лежал здесь, наверху, и смотрел на этих  грешников.  Они
сновали по улицам, и каждый был занят  своими  грешными  помыслами.  "Джон
Барнес, Джон Барнес, - говорил голос, - тебе  суждено  подать  знак  всему
грешному поколению, вещий знак,  который  явит  им  существование  Бога  и
убедит, что есть высший суд над  грешниками".  Разве  волен  я  ослушаться
гласа Божьего?
     - Но ведь это глас Дьявола! - воскликнул Стэгнейт. - Подумай  только,
в чем согрешила эта девушка или другие, за что ты хочешь лишить их жизни?
     - Просто вы такие же, как все люди, - не лучше и не хуже. Каждый день
они проходят мимо меня, толпятся на этом подъемнике.  Я  слышу  их  глупые
крики, нелепые песни  и  суетную  болтовню.  Их  волнуют  только  плотские
желания. Слишком долго я стоял в стороне, наблюдая за ними  и  не  решался
торжественно возгласить это. Но сегодня настал день,  день  гнева,  и  уже
приготовлена жертва. И не думайте, что речь слабой женщины может отвратить
меня от ниспосланной мне миссии.
     - Бесполезно! - заплакала Мэри. - Бесполезно! Я  вижу  смерть  в  его
глазах.
     С лязгом лопнула еще одна стренга троса.
     - Покайтесь, о, грешники! Покайтесь! -  завопил  сумасшедший.  -  Еще
один трос - и все кончено!
     Стэгнейту казалось, что он видит дурной сон - какой-то ужасный ночной
кошмар. Ведь на войне он столько раз смотрел смерти  в  глаза.  И  неужели
сейчас в самом сердце мирной  Англии,  он  оказался  во  власти  какого-то
маньяка? А его возлюбленная, та, которую он готов  заслонить  от  малейшей
опасности, беспомощно стоит перед этим ужасным человеком? Вся энергия, вся
мужская гордость восстали в нем.
     - Ну, нет, мы не умрем, как овцы на бойне! - воскликнул он,  бросаясь
на деревянную стену подъемника и тряся ее изо всех сил. - Навались, парни!
Выбьем стенку! Это доски, они уже поддаются! Вали стенку! Отлично! Еще раз
- все вместе! Пошла! Теперь сбоку! Пусть летит к чертям! Вот и славно!
     Они выбили сначала заднюю,  а  потом  и  боковые  стенки  подъемника.
Обломки досок и щепки полетели вниз, в бездну.
     Барнес плясал на своей перекладине с молотком в руках.
     - Не старайтесь! - орал он. - Это вам  не  поможет!  День  искупления
пробил!
     - До боковой перекладины меньше двух  футов,  -  закричал  офицер.  -
Прыгайте! Быстро! Все вместе! Я задержу этого дьявола!
     Стэгнейт выхватил крепкую трость из рук коммивояжера. Теперь он стоял
лицом к лицу с сумасшедшим, подзадоривая его прыгнуть на платформу.  Снова
раздался треск, зыбкая  платформа  стала  раскачиваться.  Через  плечо  он
увидел,  что  все  его  товарищи  были  уже  в  безопасности  на   боковой
перекладине.  Они  представляли  собой  странное  зрелище   и   напоминали
потерпевших крушение: неровный ряд людей, уцепившихся за стальную решетку.
Однако их ноги  стояли  на  твердом  металлическом  основании.  Всего  два
стремительных шага, прыжок - и  он  уже  висел  рядом  с  ними.  В  то  же
мгновение  убийца  с  молотком  в  руке  перепрыгнул  через  пропасть   на
платформу. Только секунду они видели его  -  и  долгие  годы  это  зрелище
преследовало их во сне: перекошенное лицо, сверкающие глаза, разметавшиеся
от ветра волосы... Мгновение он балансировал на  качающейся  платформе.  В
следующую секунду, с душераздирающим  скрежетом  платформа  полетела  вниз
вместе с ним. Наступила долгая тишина, и затем, далеко  внизу,  послышался
глухой стук и треск...

     Побледневшие от ужаса люди вцепились в холодные  стальные  решетки  и
смотрели вниз, в бездну. Стэгнейт первым прервал молчание:
     - Все в порядке. Теперь они пришлют за нами спасателей, - крикнул он,
вытирая пот со лба. - Но, видит Бог, на этот раз едва пронесло...
     Copyright c 2002 Электронная библиотека Алексея Снежинского