е нельзя найти.
     - Доставайте его!
     - Но послушайте, Смит, вы же не можете всерьез этого требовать. Всем,
что знаю, я поделюсь с вами. Я научу вас тому, о чем сказано  в  папирусе.
Дайте мне хоть снять копию, прежде чем вы его сожжете.
     Смит подошел к ящику  стола  и  повернул  ключ.  Взяв  желтый  свиток
папируса, он бросил его в огонь и придавил каблуком. Беллингем взвизгнул и
попытался схватить папирус, но Смит оттолкнул его  и  стоял  над  свитком,
пока тот не превратился в бесформенную груду пепла.
     - Ну что же, мистер Беллингем, - сказал Смит, - думаю, я вырвал у вас
все ваши ядовитые зубы. Если вы приметесь за  старое,  вы  снова  обо  мне
услышите. И позвольте  проститься  с  вами:  мне  пора  снова  браться  за
учебники.
     Вот  что  поведал  Аберкромб  Смит   о   необычайных   происшествиях,
случившихся в старейшем колледже  Оксфорда  весной  1884  года.  Поскольку
Беллингем сразу  же  после  этого  покинул  университет  и,  по  последним
сведениям, находится в Судане, опровергнуть  заявление  Смита  некому.  Но
мудрость людская ничтожна, а пути природы неисповедимы,  и  кому  же  дано
обуздать темные силы, которые может обнаружить тот, кто их ищет!



   Артур Конан Дойл
   Человек с часами


--------------------------------------------------------------------------
     Оригинал здесь - http://www.sbnet.ru:8081/books/eng/Doyle/index_ot.ru.html
--------------------------------------------------------------------------

     Наверное,   многие   еще   помнят   обстоятельства    необыкновенного
происшествия, о  котором  весной  1892  года  столько  писали  газеты  под
заголовками "Загадка Рагби" или "Тайна Рагби". Случилось оно  в  тоскливую
пору, когда  давно  уже  не  происходило  ничего  интересного,  и  поэтому
привлекло к себе,  может  быть,  незаслуженно  большое  внимание,  но  оно
впечатляло  соскучившихся  по  новостям   читателей   газет   той   смесью
фантастического с трагическим,  которая  столь  возбуждающе  действует  на
воображение широкой публики. Впрочем, после того, как длившееся  несколько
недель следствие закончилось ничем и стало ясно, что загадочные  факты  не
получат вразумительного объяснения, интерес к  этому  делу  угас.  С  того
времени  и  до  самого  недавнего  казалось,  что  произошедшая   трагедия
окончательно заняла место в мрачном каталоге необъясненных  и  нераскрытых
преступлений.  Однако  полученное  недавно  сообщение   (в   достоверности
которого, похоже, не приходится сомневаться) пролило на эту историю  новый
и ясный свет. Прежде чем познакомить  с  ним  читателей,  я  позволю  себе
освежить в их памяти необыкно венные  факты,  на  которых  основан  данный
комментарий. В двух словах они таковы.
     В пять часов вечера 18 марта 1892 года с Юстонского  вокзала  вот-вот
должен  был  отойти  поезд  Лондон  -  Манчестер.  День  был  дождливый  и
ненастный, резкий  ветер  дул  все  неистовей,  так  что  погода  явно  не
располагала к  путешествию  никого,  кроме  тех,  кого  побуждала  к  тому
необходимость. Однако именно пятичасовым поездом предпочитают возвращаться
из  Лондона  манчестерские  дельцы,  поскольку  он  идет  всего  с   тремя
остановками и находится в пути лишь четыре  часа  и  двадцать  минут.  Вот
почему, несмотря на ненас тье, на этом поезде  ехало  в  тот  день  немало
народу.  Кондуктором  был  опытный  служащий  железнодорожной  компании  с
двадцатидвухлетним стажем работы и безупречной репутацией. Звали его  Джон
Памер.
     Вокзальные часы пробили пять раз,  и  кондуктор  поезда  приготовился
дать машинисту сигнал к отправлению, но в последний момент он заметил двух
запоздалых  пассажиров,  торопливо  шагавших  по  перрону.  Один  из  них,
долговязый мужчина, был в длинном черном пальто с воротником  и  манжетами
из каракуля. Как я уже сказал, вечер был ненастный, и долговязый  пассажир
поднял высокий теплый воротник, пряча горло от пронизывающего  мартовского
ветра. На вид ему было, насколько мог  судить  кондуктор,  не  успевший  в
спешке рассмотреть его как следует, лет пятьдесят - шестьдесят, но  он  во
многом сохранил энергию и подвижность, свойственные молодости. В  руке  он
нес коричневый кожаный саквояж.  Его  спутница,  высокая  и  прямая  дама,
шагала энергично и широко, опережая джентльмена.  На  ней  был  долгополый
желтовато-коричневый плащ и черная шляпка без полей  и  с  темной  вуалью,
закрывавшей большую часть ее лица. Их вполне можно было принять за отца  с
дочерью. Они быстро шли вдоль вагонов, заглядывая в окна, пока Джон Памер,
кондуктор, не догнал их.
     - Поторапливайтесь, сэр, поезд отправляется, - сказал он.
     - Нам в первый класс, - ответил мужчина.
     Кондуктор повернул ручку ближайшей двери. В купе, дверь  которого  он
открыл, сидел мужчина невысокого роста с сигарой во  рту.  Его  внешность,
судя по всему, запечатлелась в памяти кондуктора, так как впоследствии  он
выражал готовность описать, как выглядел этот человек, или  опознать  его.
Это был мужчина лет тридцати четырех или тридцати пяти,  одетый  в  серое,
остроносый,  подвижный,  с  красноватым  обветренным  лицом  и   маленькой
короткой постриженной черной бородкой. Когда дверь  открылась,  он  бросил
быстрый взгляд на входящих. Долговязый мужчина, уже  поставивший  ногу  на
ступеньку, остановился.
     - Это же  купе  для  курящих.  Дама  не  выносит  табачного  дыма,  -
проговорил он, оглядываясь на кондуктора.
     - Хорошо. Пожалуйте сюда, сэр! - сказал Джон Памер.
     Он захлопнул дверь купе для курящих, открыл дверь соседнего,  которое
оказалось пустым, и поспешно посадил в него пассажиров. В тот же момент он
дал свисток, и поезд тронулся. Мужчина,  куривший  сигару,  стоял  у  окна
своего купе и что-то сказал кондуктору,  когда  он  проходил  мимо,  но  в
суматохе отправления  тот  не  расслышал  его  слов.  Памер  вспрыгнул  на
подножку поравнявшегося с ним кондукторского купе  и  выбросил  весь  этот
эпизод из головы.
     Через двенадцать минут после  отправления  поезд  пришел  на  станцию
Уилсден, где сделал очень короткую остановку. Проверка  билетов  показала,
что во время остановки ни один пассажир не сел на поезд и ни один не сошел
с него. Да никто и не видел, чтобы хоть кто-то остался на перроне. В  пять
часов четырнадцать минут манчестерский экспресс отошел от станции  Уилсден
и в шесть часов пятьдесят минут прибыл - с пятиминутным  опозданием  -  на
станцию Рагби.
     В Рагби станционные служащие  обратили  внимание  на  то,  что  дверь
одного купе первого класса открыта. При осмотре этого купе и  соседнего  с
ним выяснилась престранная картина.
     Купе для курящих, в котором  ехал  невысокий  краснолицый  мужчина  с
черной бородкой, теперь пустовало. Его пассажир бесследно  исчез,  оставив
после себя лишь недокуренную сигару. Дверь этого купе была плотно закрыта.
В соседнем купе, к которому первоначально  было  привлечено  внимание,  не
оказалось ни  джентльмена  в  пальто  с  каракулевым  воротником,  ни  его
спутницы - молодой дамы. Зато на полу купе - того, в  котором  ехали  этот
рослый джентльмен с дамой, -  был  обнаружен  молодой  человек  элегантной
наружности, одетый  по  последней  моде.  Он  лежал  на  спине  с  ногами,
согнутыми в коленях, и локтями, покоящимися на  каждом  из  сидений.  Пуля
попала ему в сердце, и смерть, должно быть, наступила мгновенно. Никто  не
видел, чтобы мужчина с такой внешностью садился в поезд. В его карманах не
нашли ни железнодорожного билета, ни  документов,  ни  вещей,  по  которым
можно было бы установить его личность. На его белье не  обнаружили  меток.
Кто он, откуда явился, при каких обстоятельствах погиб,  -  все  это  было
полнейшей загадкой, столь же необъяснимой, как и то, что сталось  с  тремя
людьми, которые за полтора часа до этого, когда поезд отошел от  Уилсдена,
находились в двух соседних купе.
     Я сказал, что при покойном не нашли личных вещей,  которые  могли  бы
помочь его опознанию, и это истинная правда, но правда и  то,  что  личные
вещи  этого  неопознанного   молодого   человека   имели   одну   странную
особенность, которая дала тогда почву для многочисленных предположений.  У
него, как оказалось, было при себе полдюжины дорогих золотых  часов:  трое
часов находились в разных карманах жилета, одни часы во внутреннем кармане
пиджака, одни - в нагрудном да еще одни маленькие часики были  у  него  на
левом запястье. Напрашивающееся объяснение, что это карманник,  а  часы  -
его добыча, опровергалось тем фактом, что  все  шесть  были  американского
производства и очень редкого в Англии образца. На трех экземплярах  стояло
фабричное клеймо Рочестерской часовой компании, на одном - фирмы Мейсон из
Элмайры, на одном фабричная марка отсутствовала, а наручные часики, богато
украшенные драгоценными камнями, имели торговый знак  компании  Тиффани  в
Нью- Йорке. Помимо часов, у него  в  карманах  были  обнаружены  следующие
вещи: складной нож со штопором, отделанный слоновой костью, изделие  фирмы
Роджерс  из  Шеффилда;  круглое   зеркальце   диаметром   в   один   дюйм;
использованный билет в театр "Лицеум"; серебряный коробок, полный восковых
спичек; коричневый кожаный портсигар с двумя манильскими сигарами, а также
два фунта четырнадцать шиллингов наличных денег. Таким образом,  каков  бы
ни был мотив преступления, оно явно не было совершено с целью  ограбления.
Как я уже говорил, на нательном белье,  по  виду  совсем  новом,  не  было
меток, а на пиджаке - имени портного. Покойный был молод, невысок  ростом,
чисто выбрит и имел тонкие черты лица. Один  из  его  передних  зубов  был
запломбирован золотой пломбой.
     Сразу по обнаружении этой трагедии произвели проверку билетов у  всех
ехавших в том поезде и пересчитали самих пассажиров. Было установлено, что
недостает только трех проданных на этот поезд  билетов  -  по  числу  трех
исчезнувших пассажиров. После чего манчестерскому экспрессу было позволено
следовать дальше с новым кондуктором, так как Джон Памер  был  задержан  в
Рагби для дачи свидетельских показаний. Вагон, в  котором  находились  оба
упомяну тых купе, отцепили и перевели на запасный путь. Затем, по прибытии
инспектора  Вейна  из  Скотленд-Ярда  и  мистера  Хендерсона,   детектива,
состоявшего  на  службе   железнодорожной   компании,   было   произведено
тщательное  расследование  всех  обстоятельств  дела.  То,  что  совершено
убийство,  не  вызывало  сомнения.  Пуля  от  пистолета   или   револьвера
небольшого калибра была выпущена с некоторого расстояния: одежда покойного
не опалилась, как это бывает при выстреле в упор. Оружия в купе  не  нашли
(что целиком и полностью исключило версию о самоубийстве), как не нашли  и
коричневого  кожаного  саквояжа,  который  кондуктор  видел   в   руке   у
долговязого джентльмена. На полке  обнаружили  женский  зонтик  -  никаких
других следов пассажиры обоих  купе  не  оставили.  Вопрос  о  том,  каким
образом и по какой причине трое пассажиров  (в  том  числе  одна  женщина)
смогли сойти с поезда, а новый пассажир войти  во  время  безостановочного
следования экспресса на перегоне  между  Уилсденом  и  Рагби,  возбудил  -
наряду  с  вопросами,  связанными  с  загадкой  преступления,  -   крайнее
любопытство широкой публики и породил массу домыслов в лондонских газетах.
     Кондуктор Джон Памер  смог  сообщить  следствию  некоторые  сведения,
пролившие кое-какой свет на это дело. По  его  свидетельству,  на  участке
пути между Трингом и Чеддингтоном имелось место, где по причине  ремонтных
работ на линии поезд в течение  нескольких  минут  шел  со  скоростью,  не
превышающей восьми - десяти миль в час. На этом  участке  мужчина  и  даже
сильная, ловкая женщина могли бы  спрыгнуть  на  ходу,  не  причинив  себе
серьезного вреда. Правда, там трудилась партия путевых  рабочих,  которые,
как выяснилось, ничего не видели, но ведь они обычно стоят между путей,  а
открытая дверь находилась на противоположной стороне вагона,  поэтому  они
вполне могли не заметить, как кто-то спрыгнул с поезда, тем  более  что  к
этому времени почти  стемнело.  Крутая  насыпь  немедленно  скрыла  бы  от
взгляда ремонтников человека, соскочившего с подножки.
     Кондуктор, кроме того, показал, что на перроне станции  Уилсден  было
довольно людно и что, хотя на этой станции наверняка никто не сел в  поезд
и не сошел с него, не исключена возможность, что кто-нибудь из  пассажиров
мог незаметно для него пересесть из одного купе  в  другое.  Ведь  нередки
случаи, когда джентльмен, докурив сигару в купе для курящих,  переходит  в
другое купе, где почище воздух. Если предположить, что  мужчина  с  черной
бородкой именно так и поступил в Уилсдене (а недокуренная сигара  на  полу
как будто бы и говорила в пользу этого предположения), он,  есте  ственно,
пересел бы в ближайшее купе и очутился в обществе двух других  действующих
лиц  этой  драмы.  Таким  образом,  первый  акт  драмы   вырисовывался   с
достаточной степенью вероятности. Но что произошло во втором  акте  и  как
дошло дело до развязки заключительного акта, не могли вообразить  себе  ни
кондуктор, ни опытные детективы.
     В  результате  тщательного  осмотра   железнодорожного   пути   между
Уилсденом и Рагби была обнаружена одна вещь, которая могла иметь отношение
к случившейся трагедии (хотя могла и не иметь к ней  никакого  отношения).
Неподалеку от Тринга, как раз в том месте, где  поезд  замедлил  ход,  под
откосом нашли  маленькое,  карманное  Евангелие,  старое  и  растрепанное.
Напечатанное  Лондонским  библейским  обществом,  оно  имело  на   форзаце
надпись: "Элис от Джона.  13  янв.  1856".  Ниже  имелась  новая  надпись:
"Джеймс, 4 июля 1859", а под нею - еще одна: "Эдуард, 1 ноября 1869".  Все
три были сделаны одним и тем же почерком. Растрепанное  Евангелие  явилось
единственной уликой  (если  только  это  можно  назвать  уликой),  которую
раздобыла полиция, и вердикт коронера "убийство,  совершенное  неизвестным
лицом или лицами", поставил точку в этом необыкновенном деле, не  нашедшем
удовлетворительного  завершения.  Объявления,  обещания  вознаграждения  и
наведение справок также не дали результатов: не удалось обнаружить  ничего
достаточно  суще  ственного,  что  могло  бы  лечь  в   основу   успешного
расследования. Было бы, однако, ошибкой думать, что не  строилось  никаких
гипотез для объяснения обстоятельств дела. Напротив, газеты  не  только  в
Англии, но и в Америке наперебой высказывали догадки и  предположения,  по
большей  части  явно  нелепые.  Тот  факт,  что  часы  были  американского
производства, а  также  некоторые  технические  особенности,  связанные  с
золотой пломбой в его переднем зубе, как будто бы  указывали  на  то,  что
покойный приехал из Соединенных Штатов, хотя его белье, костюм  и  ботинки
были, вне всякого сомнения, приобретены в Англии. Некоторые  предполагали,
что он прятался под сиденьем и  по  какой-то  причине  был  предан  смерти
обнаружившими  его  попутчиками  -  может  быть,  потому,  что   подслушал
какие-нибудь их преступные секреты. В сочетании с общими  рассуждениями  о
жестокости и  коварстве  членов  анархистских  и  прочих  тайных  обществ,
гипотеза эта звучала не менее правдоподобно, чем любые другие.
     С идеей, что он скрывался, похоже, согласовывался и тот факт, что  он
ехал без билета; к тому же общеизвестно, что женщины играют видную роль  в
нигилистической пропаганде. С другой же стороны, из  показаний  кондуктора
явствовало, что этот человек должен был бы  спрятаться  там  до  появления
других пассажиров, а раз так, то как же мала должна быть вероятность того,
что заговорщики по случайному совпадению войдут в то самое купе,  где  уже
прячется шпион! Кроме того, эта гипотеза не принимала в расчет  мужчину  в
купе  для  курящих  и  никак  не   объясняла   факт   его   одновременного
исчезновения.  Полицейским   следователям   не   стоило   труда   доказать
несостоятельность этой гипотезы как не дающей  объяснения  всем  известным
фактам, но за неимением улик и свидетельских показаний они не были  готовы
выдвинуть какую-либо альтернативную версию.
     Много споров вызвало в ту пору письмо в "Дейли  газетт"  за  подписью
известного криминалиста, распутавшего  немало  дел.  Он  создал  гипотезу,
которая, во всяком случае, отличалась оригинальностью, и поэтому я приведу
здесь его письмо дословно:
     "Что бы ни произошло на самом деле, - писал он, - случившееся, должно
быть, зависело от некоего  странного  и  редкого  стечения  обстоятельств,
поэтому мы вправе без каких бы  то  ни  было  колебаний  вводить  подобные
обстоятельства в наше объяснение происшедшего.  За  неимением  фактических
данных мы вынуждены, отказавшись от  аналитического  или  научного  метода
расследования, прибегнуть к синтетическому. Иными  словами,  вместо  того,
чтобы взять известные события  и  на  их  основании  дедуктивным  способом
установить, что произошло, мы должны  будем  выстроить  версию  событий  в
воображении, позаботившись  только  о  том,  чтобы  она  не  противоречила
известным фактам. Впоследствии ее правильность  будет  проверяться  каждым
новым обнаруженным фактом: если он впишется в  нарисованную  картину,  это
повысит вероятность того, что мы на правильном пути. С каждым новым фактом
вероятность эта  будет  возрастать  в  геометрической  прогрессии,  покуда
доказательность   такого   объяснения   не    станет    окончательной    и
неопровержимой.
     В  этом  деле  есть  одно  весьма  примечательное  и   наводящее   на
размышления  обстоятельство,  которое  незаслуженно  было  оставлено   без
внимания. Через Харроу и Кингс-Лангли по параллельному пути  идет  местный
поезд притом, согласно расписанию движения обоих поездов, экспресс  должен
был поравняться с ним примерно тогда, когда по причине ремонтных работ  на
путях он сбросил скорость до восьми миль в час. Значит, какое-то время оба
поезда  шли  с  одинаковой  скоростью  по  соседним  путям.   Каждому   по
собственному опыту известно, что в подобных обстоятельствах из окна вашего
вагона отчетливо видны  пассажиры  в  окнах  вагонов  параллельно  идущего
поезда. Еще в Уилсдене экспрессе зажгли лампы, так  что  каждое  его  купе
было ярко освещено и наблюдатель со стороны мог видеть все, как на сцене.
     Так  вот,  события   в   воссозданной   моим   воображением   картине
преступления могли развиваться следующим образом. Этот молодой человек при
многих часах находился один в купе медленно идущего местного  поезда.  Его
билет вместе  с  документами,  перчатками  и  другими  вещами,  как  можно
предположить, лежал  на  сиденье  рядом.  По  всей  вероятности,  это  был
американец и к тому же человек с не устойчивой психикой.  Ведь  чрезмерная
склонность увешивать себя драгоценностями является  ранним  симптомом  при
некоторых маниакальных психозах.
     Глядя в окна движущегося в том же направлении и с такой же  скоростью
(из-за ремонтирующегося полотна) манчестерского экспресса, он вдруг увидел
своих знакомых. Ради убедительности нашей гипотезы  предположим,  что  это
были женщина, которую  он  любил,  и  мужчина,  которого  он  ненавидел  и
который,  в  свою  очередь,  ненавидел   его.   Будучи   человеком   легко
возбуждающимся и импульсивным, он открыл дверь своего купе,  перешагнул  с
подножки вагона местного поезда на подножку вагона экспресса, открыл дверь
купе и предстал перед теми двоими. Проделать это (при условии, что  поезда
идут с одинаковой скоростью) куда менее трудно  и  рискованно,  чем  может
показаться.
     Ну, а теперь, когда наш молодой человек проник (без билета) в купе, в
котором едут пожилой мужчина с молодой женщиной, нетрудно вообразить себе,
что между ними разыгралась бурная сцена. Можно предположить, что эти  двое
тоже были американцами, и тот факт, что мужчина носил при  себе  оружие  -
вещь  для  Англии  необычная,  -   увеличивает   пр