В следующий миг мы прыгнули через борт,  который  едва  возвышался  над
нашей лодкой, и оказались на палубе брошенного брига.
   Прежде всего мы приняли меры предосторожности на тот  весьма  вероятный
случай, если судно вдруг начнет быстро погружаться в воду.  С  этой  целью
двое матросов удерживали шлюпку за фалинь, не  позволяли  ей  приближаться
вплотную  к  борту  корабля.  Таким  образом,  мы  могли  в  любую  минуту
воспользоваться лодкой  в  случае  опасности.  Затем  я  поручил  плотнику
выяснить, много ли воды в трюме и  продолжает  ли  она  прибывать,  а  сам
вместе с Эллердайсом и еще одним матросом стал быстро осматривать  бриг  и
его груз.
   Палуба была завалена разными обломками и клетками для  кур,  в  которых
плавали мертвые птицы. На судне оставалась только одна лодка, да  и  то  с
пробитым дном, и мы уже не сомневались, что команда покинула  бриг.  Мы  с
Эллердайсом вошли в рубку. Письменный стол выглядел  так,  словно  капитан
только что его оставил.  Там  валялись  книги  и  бумаги  на  испанском  и
португальском  языках,  повсюду  виднелись  кучки  пепла  от  сигарет.   Я
попытался отыскать судовой журнал, но не нашел.
   - Возможно, что капитан его  и  не  вел,  -  заметил  Эллердайс.  -  На
южноамериканских  торговых  судах  порядки  обычно  не  очень  строгие,  а
капитаны не любят перегружать себя работой. Если здесь и  был  журнал,  то
капитан, наверно, захватил его с собой.
   - Мне хотелось бы взять все эти книги и бумаги, - сказал я. - Узнайте у
плотника, сколько у нас остается времени.
   Плотник дал обнадеживающий ответ. Правда, вода наполнила трюм  корабля,
но  часть  груза  была  плавучей,  так  что  судну  не  грозило   затонуть
немедленно. Скорее всего, оно вообще не затонет и обречено долго  носиться
по волнам, как один из тех  страшных,  не  отмеченных  на  карте  плавучих
рифов, которые послужили причиной гибели многих хороших кораблей.
   - В таком случае вы можете смело спуститься в трюм, мистер Эллердайс, -
сказал я. - Обследуйте бриг и постарайтесь определить, что можно спасти из
груза. А я пока посмотрю эти бумаги.
   Из расписок на принятый груз, разных  заметок  и  писем  я  узнал,  что
бразильский бриг "Богоматерь победы" около месяца  назад  вышел  из  порта
Байя и взял курс на Лондон. Капитаном брига был некий Таксейра, но никаких
сведений о численности команды я не нашел. Бегло просмотрев  документы,  я
убедился, что вряд ли мы  сможем  чем-либо  воспользоваться.  Корабль  был
гружен  орехами,  имбирем  и  древесиной  ценных  тропических  пород.  Эти
огромные бревна, конечно, и помешали злополучному бригу затонуть,  но  они
были так велики, что нам не удалось бы  вытащить  их  из  трюма.  Имелась,
кроме того, партия декоративных птичек для украшения дамских шляп, а также
сто ящиков консервированных фруктов.
   Перебирая  бумаги,  я  наткнулся  на  маленькую   записку,   написанную
по-английски и сразу же привлекшую мое внимание.
   "Древнеиспанские и индийские редкости, - говорилось в ней,  -  являются
частью коллекции Сантарема и отправлены в адрес лондонской фирмы "Пронтфут
и Нейман". Эти уникальные  вещи  представляют  собой  большую  ценность  и
должны тщательно храниться, чтобы они не попортились в пути  или  не  были
расхищены.  Особенно  это  относится  к  сундуку  с  драгоценностями  дона
Рамиреса ди Лейра. Сундук нужно хранить в таком месте, где никто  не  смог
бы к нему проникнуть".
   Сундук  с  драгоценностями  дона  Рамиреса!  Уникальные  вещи!  Значит,
кое-что ценное на бриге все же есть!
   В дверях появился мой помощник, и я поднялся из-за стола,  не  выпуская
из рук записку.
   - На бриге, по-моему, что-то неладно, - заявил он.
   Эллердайс при всех обстоятельствах сохранял суровую невозмутимость,  но
сейчас он был чем-то явно взволнован.
   - Что такое?
   - Убийство, сэр. Мы нашли человека с размозженной головой.
   - Несчастный случай во время бури?
   - Возможно, сэр. Но я буду очень удивлен, если вы скажете то же  самое,
когда взглянете на него.
   - Где же он?
   - Здесь, сэр, в каюте средней палубы.
   Как выяснилось, жилых помещений под палубой не было. Капитанская  каюта
находилась на корме: посредине палубы, около главного люка, имелась вторая
каюта с пристроенным к ней камбузом, а  на  носу  -  кубрик  для  команды.
Помощник повел меня в среднюю каюту. Войдя, мы увидели  направо  камбуз  с
разбросанными по полу кастрюлями и тарелками, а налево - каюту поменьше, с
двумя койками для офицеров. Позади офицерской каюты  находилось  помещение
размером около двенадцати квадратных футов, заваленное флагами и запасными
парусами.  Вдоль  стен  лежали  завернутые  в  грубую  парусину  и  крепко
привязанные к переборкам тюки. В дальнем конце каюты стоял  большой  ящик,
раскрашенный полосами в красный и белый цвет. Однако  красная  краска  так
выцвела, а белая настолько загрязнилась, что окраску  сундука  можно  было
рассмотреть только там, где на него падал свет. Позже,  измерив  ящик,  мы
установили, что в длину он имел четыре фута и три дюйма, в  высоту  -  три
фута и два дюйма, а в ширину - три фута. Следовательно, он был значительно
больше обычного матросского сундучка.
   Но в тот момент, когда я  вошел  в  кладовую,  не  сундук  привлек  мое
внимание, а нечто другое. На полу, на разбросанных флагах, вытянувшись  во
весь свой небольшой  рост,  лежал  смуглый  человек  с  короткой  курчавой
бородкой. Ноги его были обращены к сундуку,  а  голова  в  противоположную
сторону. На белой парусине, рядом с головой мертвеца,  виднелось  багровое
пятно, а от загорелой шеи по полу  расползлись  струйки  крови.  Однако  в
первый момент я не мог разглядеть никаких признаков насильственной смерти.
Лицо его было безмятежно, как у спящего ребенка.
   Я наклонился над ним, но тут же отпрянул с восклицанием  ужаса.  Только
теперь я разглядел нанесенную ему рану. Он был убит сильным ударом  топора
сзади. Топор раздробил затылок и проник глубоко в мозг. Так вот почему его
лицо сохранило такую безмятежность: смерть  наступила  мгновенно,  и  ясно
было, что он даже не видел своего убийцу.
   - Как, по-вашему,  капитан  Баркли,  это  преднамеренное  убийство  или
несчастный случай? - спросил меня помощник.
   - Вы правы, мистер Эллердайс.  Ему  был  нанесен  удар  сзади  каким-то
острым и тяжелым предметом. Но что это за человек и почему его убили?
   - Это простой матрос, сэр, - ответил  помощник.  -  Посмотрите  на  его
руки, и вы сразу убедитесь в этом.
   Эллердайс наклонился и вывернул карманы убитого. В них оказалась колода
карт, обрывок просмоленной бечевки и пачка бразильского табака.
   - Эге, взгляните-ка сюда! - воскликнул вдруг Эллердайс, поднимая с пола
длинный нож, лезвие которого выскакивало из рукоятки, как только  нажимали
на тугую пружину. Мы не обнаружили на блестящей стали ни одного  пятнышка,
и это заставило думать, что не нож был орудием преступления. Но  вместе  с
тем он лежал от убитого как раз на расстоянии вытянутой руки, словно выпал
из нее в тот момент, когда ему нанесли удар.
   - Мне кажется, сэр, он знал, что ему грозит  опасность,  и  держал  нож
наготове, - произнес помощник. - Однако  мы  уже  ничем  не  можем  помочь
бедняге. Интересно, что  находится  в  тюках,  привязанных  к  переборкам?
Похоже, что в  этой  старой  мешковине  завернуты  всякие  идолы,  древнее
оружие, антикварные вещи.
   - Совершенно правильно, -  ответил  я.  -  Это  единственная  ценность,
которую мы можем взять из всего груза. Окликните  людей  на  барке,  пусть
вышлют нам еще шлюпку, чтобы погрузить эти вещи.
   Оставшись один, я вновь осмотрел странные предметы, владельцами которых
мы стали. Все они были упакованы так тщательно, что я мог составить о  них
только самое общее представление. Но полосатый сундук в  этот  момент  был
хорошо освещен, и я смог подробно его обследовать. На массивной, окованной
по углам крышке был выгравирован какой-то замысловатый  герб,  а  под  ним
виднелась надпись на испанском языке. Мне удалось ее разобрать: "Сундук  с
драгоценностями дона Рамиреса ди  Лейра,  рыцаря  ордена  святого  Иакова,
генерал-губернатора и генерал-капитана Терра Фирма и провинции Верагуа". В
одном углу стояла дата - "1606 год", а в другом был наклеен большой  белый
ярлык  с  надписью  по-английски:  "Настоятельная  просьба  ни  при  каких
обстоятельствах не открывать этот сундук". Пониже это предупреждение  было
повторено по-испански. На  очень  сложном,  тяжелом  стальном  замке  была
выгравирована какая-то надпись по-латыни, непонятная для  простого  моряка
вроде меня.
   Я уже закончил осмотр странного сундука, когда к бригу  подошла  другая
шлюпка с  моим  первым  помощником  Армстронгом,  и  мы  погрузили  в  нее
антикварные вещи - единственное, что стоило взять  с  брошенного  корабля.
Отослав нагруженную шлюпку на барк, я вместе с  Эллердайсом,  плотником  и
одним из матросов направился к полосатому  сундуку.  Мы  подтащили  его  к
шлюпке и осторожно опустили на дно между двумя средними банками,  так  как
ящик был очень тяжелый и мог бы опрокинуть лодку, если бы мы поместили его
на нос или корму. Мертвеца мы оставили на прежнем месте.
   По мнению Эллердайса, этот убитый матрос решил  чем-нибудь  поживиться,
когда команда покидала судно, и капитан,  пытаясь  поддержать  дисциплину,
ударил его топором или каким-то другим тяжелым предметом. Такое объяснение
казалось правдоподобным и все же не вполне удовлетворяло  меня.  Но  океан
хранит много тайн, и нам, очевидно, предстояло остаться в  неведении,  что
же вызвало гибель матроса с бразильского  брига,  -  еще  один  загадочный
случай, каких немало может порассказать каждый моряк.
   С помощью тросов тяжелый сундук был поднят на палубу "Мэри Синклер",  а
затем четыре матроса втащили его в каюту, где для него нашлось место между
столом и шкафом у задней переборки. Там он и стоял, пока мы  ужинали.  Мои
помощники остались после ужина у меня в каюте,  и  за  стаканом  грога  мы
стали обсуждать события дня.
   Длинный и худой, напоминавший чем-то коршуна, Армстронг  зарекомендовал
себя прекрасным моряком, но славился своей  скупостью  и  алчностью.  Наша
находка взбудоражила его. Сверкая глазами,  он  уже  подсчитывал,  сколько
придется на долю каждого из нас, когда мы продадим вещи с покинутого брига
и поделим выручку.
   - Если это действительно уникальные вещи, как говорится в  записке,  то
мы  можем  получить  за  них  любую  сумму,  сколько  ни  запросим.  Вы  и
представить себе не можете, какие бешеные  деньги  платят  иногда  богатые
коллекционеры. Тысяча фунтов для них сущий пустяк. Не ошибусь, если скажу:
этот рейс мы сделали недаром!
   - Не думаю, - ответил я. - По-моему,  эти  антикварные  вещи  ничем  не
отличаются от тех, которые часто привозят из Южной Америки.
   - Ну, знаете, сэр, я сделал  уже  четырнадцать  рейсов  и  не  встречал
ничего похожего на этот сундук. Да он и пустой-то стоит кучу денег, а ведь
в нем, если судить по весу, лежит что-то ценное. Не  заглянуть  ли  нам  в
него?
   - Но ты же испортишь сундук, если сломаешь  замок,  -  возразил  второй
помощник.
   Армстронг присел перед ящиком на корточки и стал  рассматривать  замок,
наклонив голову набок и чуть ли не касаясь  замка  своим  длинным,  тонким
носом.
   - Сундук сделан из дубовых досок, - заявил  он,  -  и  кое-где  немного
рассохся. Будь у меня под руками долото или нож с крепким лезвием,  я  мог
бы открыть замок, ничуть не повредив корпус.
   При упоминании о ноже с крепким лезвием мне невольно вспомнился мертвый
матрос на бриге.
   - Может, и он пытался  открыть  ящик,  но  кто-нибудь  помешал  ему?  -
произнес я.
   - Не знаю, сэр, но я уверен, что смогу открыть сундук. Вот тут в  шкафу
есть отвертка. Подержи-ка лампу, Эллердайс, я мигом все сделаю.
   - Постойте! - воскликнул я, заметив, что Армстронг, в  глазах  которого
горели любопытство и жадность, уже наклонился над крышкой. -  Не  понимаю,
зачем нам спешить? Вы же прочли  на  ярлыке  предупреждение  не  открывать
сундук. Возможно, оно не имеет никакого смысла,  но  я  почему-то  склонен
верить ему. В конце концов все, что  есть  в  сундуке,  никуда  оттуда  не
денется, и если даже в нем спрятаны драгоценности, они не  потеряют  своей
стоимости, где бы мы ни открыли сундук - в конторе владельцев брига или  в
каюте "Мэри Синклер".
   Армстронг был явно обескуражен моими словами.
   - Уж не суеверны ли вы, сэр? - пробормотал он, и на  его  тонких  губах
мелькнула презрительная усмешка. - Если сундук уйдет из наших рук и мы  не
узнаем, что в нем находится, нас могут обмануть. Кроме того...
   - Довольно, мистер Армстронг! - резко оборвал его я. - Вы получите свою
долю, можете не беспокоиться, но я не позволю открывать сундук сегодня.
   - Обратите внимание, надпись на ярлыке  сделана  по-английски.  Значит,
его уже осматривали европейцы, - добавил Эллердайс. - Да кроме того,  если
сундук предназначен для хранения ценностей, это вовсе не значит, что они и
сейчас находятся в нем. Можно не сомневаться, что немало людей заглянуло в
ящик с тех пор, как минули времена старого губернатора Терра Фирма!
   Армстронг пожал плечами и бросил отвертку на стол.
   - Ну, как хотите, - буркнул он.
   Однако я заметил, что, хотя  мы  потом  говорили  о  самых  посторонних
предметах, взгляд  Армстронга  все  с  тем  же  выражением  любопытства  и
алчности то и дело возвращался к полосатому сундуку.
   Тут я перехожу  к  описанию  дальнейших  событий,  при  воспоминании  о
которых даже и сейчас невольно содрогаюсь от ужаса.
   Каюты наших офицеров были  расположены  вокруг  кают-компании,  а  моя,
самая дальняя, находилась в конце небольшого коридора,  у  сходного  люка.
Обычно я не стоял  на  вахте,  за  исключением  особо  важных  случаев,  и
дежурства были распределены между моими тремя помощниками.  Армстронг  нес
полуночную вахту, которая оканчивалась  в  четыре  часа  утра,  когда  его
сменял Эллердайс.
   Должен сказать, что я сплю, как правило, очень крепко, и  нужно  сильно
встряхнуть меня, чтобы разбудить. И все же  в  ту  ночь  или,  вернее,  на
рассвете я внезапно проснулся сам и  сел  на  койке.  Хронометр  показывал
половину пятого. Мои  нервы  были  натянуты,  как  струны.  Меня  разбудил
какой-то звук, падение тяжелого предмета и нечеловеческий вопль,  все  еще
звеневший у меня в ушах. Я сидел и прислушивался, но  теперь  вокруг  было
тихо. И тем не менее этот страшный вопль не был игрой  моего  воображения,
он прозвучал, видимо, где-то совсем близко, и мне казалось, что я все  еще
его слышу. Я спрыгнул с койки, кое-как оделся и поспешил в кают-компанию.
   Вначале я не заметил ничего необычного. В холодном полумраке я различал
накрытый красной скатертью стол, шесть стульев с  вращающимися  сиденьями,
буфет из орехового дерева, барометр,  а  в  дальнем  конце  каюты  большой
полосатый сундук. Я уже повернулся,  намереваясь  подняться  на  палубу  и
расспросить  второго  помощника,  как  вдруг  заметил  какой-то   предмет,
торчавший из-под стола. Это  была  человеческая  нога,  обутая  в  высокий
морской сапог. Я нагнулся и увидел, что на полу, лицом вниз, скорчившись и
выбросив вперед руки, лежит человек. С первого же взгляда я  узнал  своего
первого помощника Армстронга. Он был мертв. Несколько мгновений я простоял
молча, задыхаясь от волнения, затем бросился на палубу, позвал  Эллердайса
и вместе с ним вернулся в каюту.
   Мы  вытащили  злополучного  Армстронга  из-под  стола  и,  увидев   его
окровавленную голову, смертельно бледные посмотрели друг на друга.
   - Убит так же, как и матрос бразильского брига, - проговорил наконец я.
   - Точно так же.  Спаси  нас  господи!  И  все  этот  проклятый  сундук.
Взгляните-ка на руку Армстронга!
   Эллердайс приподнял правую руку убитого, и я увидел, что в ней все  еще
зажата та  самая  отвертка,  которой  он  хотел  воспользоваться  накануне
вечером.
   - Армстронг знал, что я на палубе, а  вы  спите,  и  попытался  открыть
сундук. Он встал перед ним на колени  и  открыл  замок  при  помощи  этого
инструмента. Потом что-то случилось с ним, и вы услышали его крик.
   - Но что могло с ним случиться, Эллердайс? - прошептал я.
   Второй помощник положил мне руку на плечо и увлек меня к себе в каюту.
   - Здесь можно говорить  свободнее,  сэр,  а  там,  кто  его  знает,  не
подслушивает ли нас кто-нибудь. Капитан Баркли, что, по-вашему,  находится
в этом сундуке?
   - Даю вам слово, Эллердайс, не имею ни малейшего представления.
   - Ну, а я могу  высказать  только  одно  предположение:  в  его  пользу
говорят все известные нам факты. Обратите  внимание  на  размеры  сундука.
Взгляните на все эти  металлические  и  деревянные  украшения.  Они  могут
прикрывать сколько угодно отверстий. А вес сундука? Четыре  человека  едва
могли его поднять. И, наконец, не  забудьте,  что  два  человека  пытались
открыть его и оба погибли. Разве вам не ясно, в чем тут дело, сэр?
   - Вы хотите сказать, что в сундуке сидит человек?
   - Конечно! Вы же знаете эти южноамериканские государства, сэр.  Сегодня
человек - президент, а завтра его травят, как  бешеную  собаку.  Люди  там
только и делают, что спасают свою жизнь.  По-моему,  в  сундуке  спрятался
какой-то отчаянный вооруженный тип, и он не дастся живым нам в руки.
   - Ну, а как же с едой и питьем?
   - Ящик вместительный, в него и провизии войдет  немало.  К  тому  же  у
этого типа среди команды брига, наверное, имелся  единомышленник,  который
доставлял ему воду.
   -  Значит,  по-вашему,  ярлык  с  просьбой  не   открывать   сундук   -
просто-напросто уловка?
   - Вот именно, сэр. А вы  можете  как-нибудь  иначе  объяснить  все  эти
факты?
   Я должен был признаться, что не могу.
   - Что же нам теперь делать?
   - Человек в сундуке - отчаянный головорез, он не остановится  ни  перед
чем. Пожалуй,  лучше  всего  привязать  сундук  к  канату  и  с  полчасика
протащить его на буксире. Уж тогда-то его можно будет открыть без  всякого
риска! Неплохо бы  также  обмотать  сундук  веревками  и  подержать  этого
человека без воды.  Или,  пожалуй,  пусть  плотник  зашпаклюет  лаком  все
отверстия, чтобы туда не попадал воздух.
   - Будет вам, Эллердайс! - сердито воскликнул я. - Не хватало еще, чтобы
один человек держал  в  страхе  целую  команду  корабля!  Если  в  сундуке
кто-нибудь сидит, я берусь вытащить его оттуда!
   Я пошел к себе в каюту и вернулся с револьвером в руке.
   - Ну, Эллердайс, - приказал я, - открывайте  замок,  а  я  буду  стоять
наготове.
   - Ради бога, сэр, подумайте, что вы делаете! - воскликнул  помощник.  -
Два человека убиты, и кровь одного из них еще не высохла на ковре!
   - Тем более мы должны отомстить за него.
   - Хорошо, сэр, но позвольте хотя  бы  позвать  плотника.  Трое  все  же
лучше, чем двое, а он сильный и мужественный парень.
   Эллердайс пошел за плотником, а я остался в каюте наедине  с  полосатым
сундуком. Я не могу пожаловаться на свои нервы, но все же предпочел  стать
так,  чтобы  между  мною  и   этой   внушительной   реликвией   испанского
средневековья оказался стол. Наступало утро,  мало-помалу  светлело  и  на
сундуке все заметнее выделялись красные  и  белые  полосы  и  замысловатые
витки деревянных и металлических украшений, свидетельствовавшие о  том,  с
какой любовью потрудился над ним искусный мастер.
   Вскоре пришли Эллердайс и плотник с молотком в руках.
   Плотник взглянул на тело Армстронга и покачал головой.
   - Плохое это дело, сэр, - сказал он. - И  вы  думаете,  что  в  сундуке
кто-то прячется?
   - В этом нет никаких сомнений, - отозвался Эллердайс, поднимая отвертку
с видом человека, готового встретить любую неожиданность.
   - Вы оба встанете рядом, а я  открою  замок.  Если  человек  попытается
выскочить, бей его, плотник, изо всех сил по голове! А вы, сэр, немедленно
стреляйте, если он поднимет руку. Начинаю!
   Эл