ты
просто скажи: ты пошел бы?
   - С тобой? Куда угодно.
   - А другие? Те, кто живет на Фоксе?
   - Они тоже. Но, понимаешь, они пошли бы за тобой. Потому что ты - это ты.
Ты вернулся. Выжил. Ты - их командир и император.  Твоя  дружина  почти  вся
цела. А вот как будет на Анго... Я не знаю, сынок.
   Дома было удивительно хорошо.
   Олле сидел в кресле,  лицом  к  окну,  вертел  в  руках  кубок  с  вином.
Поглядывал на меня осторожно. Он, кажется, все еще не мог поверить в то, что
я вернулся. Я и сам поверить не мог.
   Первые дни чего-то не хватало, остро  не  хватало,  путающе.  Потом  ясно
стало: чувство опасности. Оно ушло.
   На Фоксе мне ничего, абсолютно ничего не угрожало. Сейчас я  уже  привык,
что никто не собирается убивать меня. Привык. Даже научился сидеть спиной  к
распахнутому окну. И все равно иногда странной казалась безопасность.
   Из Шенга, из столицы, письма приходили три раза на дню.
   "Торанго! Когда прикажете ждать Вас в столице?"
   Потом примчались гонцы.
   А мне осознать нужно было. Понять, что я дома. Ф-флайфет, ну не мог я так
вот сразу...
   Спасибо Олле! Что бы я без него делал?  Он  на  гонцов  рявкнул,  рыкнул,
выругался. И на какое-то время от меня отстали.
   Убедились, что жив император, и успокоились.
   - Материк и люди враждебны нам, - задумчиво проговорил мой воспитатель.
   - А кто виноват?
   - Ну, вина здесь, я полагаю, обоюдная. Нет, ты прав,  конечно,  рано  или
поздно нужно начинать контактировать. Но  очень  трудно  будет  внушить  эту
мысль всем шефанго.
   - Мы дрались вместе. - Я отвернулся к окну. Там было небо. Горы. И океан.
С ума сойти! Ямы Собаки!
   - Что? - Олле, услышав священную формулу, вскинулся, как дарк на волне.
   - Мы дрались вместе, - повторил я. -  Шефанго  пойдут  воевать  по  моему
Слову. А после войны... после  того,  как  нам  придется  воевать  вместе  с
людьми, эльфами... мит перз!
   - Да, пожалуй. После войны все  станет  совсем  иначе.  Что  ты  там  про
эльфов, Эльрик?
   - Ничего.
   - Ты так и не расскажешь мне, как жил там? - Олле допил вино и налил себе
еще. А заодно долил и в мой кубок.
   - Не знаю. Расскажу, наверное. Это долгая история, сам ведь понимаешь. Он
кивнул:
   - Понимаю. Но когда ждешь, время тянется еще дольше. Десять тысячелетий -
это много. Слишком много для жизни среди смертных. Ты уходил  мальчишкой.  А
вернулся... Я не могу понять, Эльрик. Стал ты старше? Или наоборот?  Поэтому
и хочу знать, как же ты жил? Как ты выжил?
   Мне даже думать о Материке не хотелось. Я слышать о нем не желал.
   Говорят, что со временем все плохое  забывается  и  остаются  лишь  милые
сердцу воспоминания.
   Говорят...
   Люди умирали, потому что были смертны. А я, как ни старался,  не  мог  не
привязываться к ним. Появлялись  и  исчезали  города.  Государства.  Народы.
Казалось иногда, что весь мир сошел с ума и несется куда-то, закусив  удила,
ничего не видя за шорами... Вперед! Вперед! Только я один нормален в нем.  А
иногда, наоборот,  приходило  вдруг  понимание,  что  я  давно  спятил.  Что
невозможно сохранить рассудок в этом постоянно меняющемся  мире.  Были  века
одиночества и годы общения.
   И снова одиночество. Друзья умирают.
   Были женщины...
   - Я, кажется, умудрился влюбиться там, представляешь, Олле?
   - В человека?
   - В эльфийку.
   - А она?
   - А она - нет.
   Как мало, оказывается, вина помещается в  кубок.  А  вообще,  хватит  уже
бездельничать. Пора в столицу. Слово о мобилизации - дело  святое.  На  Ямах
Собаки давненько не воевали всерьез.

Эллия. Грэс

Элидор

   Я был готов убить любого эллийца, решившего помешать мне. Но им  было  не
до  того.  Напуганные  вестями  с  северо-востока,  эллийцы   беспрекословно
отдавали мне всех своих солдат и предоставляли моей армии кров и провиант. И
ни одна местная собака даже не тявкнула в нашу сторону.
   На границе с Румией, точнее,  с  новыми  владениями  исманов,  моя  армия
увеличилась чуть ли  не  вдвое.  К  нам  присоединились  все  те  румийцы  и
аквитонцы, которые не пожелали жить под властью исманов, готов  и  Тварей  и
сумели вырваться в Эллию. Им было наплевать на мою расу и  мою  религию.  Мы
собирались воевать с султаном и готским  императором.  Для  них  этого  было
достаточно.
   Как раз в те дни появился Шарль. Я нашел его в  своем  шатре,  стоящем  в
центре лагеря. Шарль валялся  на  моей  походной  кровати  и  курил  трубку,
набитую каким-то дурно пахнущим табаком.  В  следующие  пятнадцать  минут  я
выслушал много нового и интересного про мою охрану, мою армию и меня  лично.
Он прибыл ко мне по приказу отца Лукаса с целью всемерно содействовать  моей
войне. Шарль стал командиром разведки.
   За день до перехода границы нас догнал Экспедиционный корпус Айнодора под
командованием   племянника   императора,   Эльнара.   Император   и    Совет
раскачались-таки на отправку хотя бы корпуса. Я объяснил Эльнару, кто  здесь
командует. И он, как ни странно, согласился:
   - Это твоя война. Тебе и отдавать приказы. А потом мы ворвались в  Румию.
Западнорумийская армия исманов не уступала нам по численности. А  по  умению
слаженно работать мы ей и в подметки не годились. Они хотели победить. А нам
победа была не нужна. Мы хотели убить их. И поэтому ни один исман не ушел из
Западной Румии. Мы вырезали всех. И всех румийцев, помогавших исманам.

Эзис. Эрзам - Мерад - Гульрам - Табад

   Вперед, вперед и вперед - захватил и нес  стремительный  поток  Войны.  И
летела Орда, сметая все и всех на своем пути. Непобедимое,  непредсказуемое,
неудержимое войско.
   Бой за боем, удар за ударом, в чистом поле  и  в  городах,  на  просторах
эзисских степей и в маленьких крепостях. И Богом казался  Тэмир.  И  понимал
Ахмази, как рождаются легенды.  Впрочем,  хан  говорил,  что  война  еще  не
началась. Что все самое интересное впереди. Эзис не ожидал удара. Он еще  не
готов к серьезным сражениям. Но он подготовится.
   Государство горело. Горели даже не отдельные города - горела вся  страна.
Орда шла по Эзису.
   Тэмир сидел в своей юрте, поставленной  на  центральной  площади  Мерада.
Слуги сменили дастархан.
   - О чем задумался, визирь?
   Ахмази, сидящий напротив, улыбнулся:
   - Я не прогадал, приехав к тебе, хан.
   Да,  он  не  прогадал.  Поначалу  это  был  вынужденный  союз.  Союз   от
безысходности. Орда Тэмир-хана должна была стать живым щитом Эннэма.  И  она
стала этим щитом. А потом она стала чем-то большим.  По  крайней  мере,  для
Ахмази.
   Сначала он просто восхищался ханом. Как вождем, как  военачальником.  Как
Ханом. Гораздо позже, уже после первых боев в Эзисе, визирь увидел человека.
Не похожего ни на кого из людей. И похожего на  очень  многих.  Похожего  по
частям, которые никак не хотели складываться в целое. Да и невозможно  было,
если честно, уместить их в одном  человеке.  Вот  только  Тэмир...  Вот  он,
рядом. И Ахмази прекратил попытки разобраться в хане. Он его просто  принял.
Таким, какой есть. Так же когда-то он принял Эльрика. В юрте стоял полумрак.
Хан едва заметно улыбался. Скопец. Он чуть было не отослал его. Если  бы  не
тот взгляд Ахмази.
   - У тебя глаза воина, визирь. Тот не понимал:
   - Все люди смотрят по-разному. И взгляд людей постоянно меняется.  Сейчас
он воин, а через секунду глядит как побитая собака.
   - Я не о взгляде. Я о глазах. Тех, что не меняются. Такие  глаза  у  моих
темников. Такие глаза у Эль-Риха. Они различаются, ты прав.  Но  различаются
они в мелочах,  главное  остается:  только  с  такими  глазами  можно  стать
темником, визирем или ханом.
   - Эльрик не хан и не визирь.
   - Он - император. А это почти то же самое. Тэмир гибко поднялся с кошмы:
   - Пойдем, визирь. Посмотрим, что наши воины выделили в долю хана.

***

   Вести о войске нелюдей принесли разведчики Ахмази.
   Сим узнал об этом чуть позже. Было бы странно, если бы он получал новости
раньше, чем его хозяин. То есть с кем другим такое, может, и  вышло  бы,  но
рисковать,  имея  дело  с  Ахмази,  Симу  не  хотелось..  Он  однажды   имел
удовольствие увидеть, как поступает скопец с предателями.
   Итак, нелюди, конные лучники, не  уступающие,  пожалуй,  степнякам  ни  в
искусстве верховой езды, ни в стрельбе. Эльфы. Судя  по  докладам  разведки,
нелюди шли на Аквитон через Румию, двигаясь навстречу Орде.
   Ахмази был озадачен известиями. Он знал, что лет сто назад эльфы  воевали
против муэлитов на стороне исманов. Может быть, сейчас бессмертные вспомнили
старые союзы? С них станется.
   Правда, разведка докладывала, что  эльфы  воюют  с  исманами.  Осторожный
скопец  проверял  и  перепроверял   полученные   сведения,   проверка   лишь
подтверждала их необъяснимость. Эльфы  зачем-то  ввязались  в  войну  людей,
выступив в одиночку против армий Эзиса и, надо полагать, империи готов.
   Но враг врага не всегда друг. Тут Ахмази с Тэмиром во мнениях  сходились,
как, впрочем, и во многих других вопросах. Если эльфы побьют  исманов,  Орда
добьет эльфов. Если исманы победят нелюдей... Ну, Тэмир так и  так  пошел  в
поход против них.
   Командовал  айнодорскими  войсками  бывший  наследник  престола.   Принц,
отрекшийся от родины и от имени, полученного  при  рождении.  Отрекшийся  от
всего ради войны. Безумец.
   Он называл себя - Элидор.
   Когда Сим услышал эту новость, он  понял,  что  неслыханность  затеянного
Ахмази меркнет по сравнению с тем, что сотворил монах Белого Креста.
   Принц там или не принц,  в  это  гоббер  не  вникал.  Может,  отец  Лукас
приказал Элидору поработать на  родине.  Элидор  поработал.  Кто-то  поваром
становится. Кто-то наследником. А вот то, что воевать  с  эльфами  ну  никак
нельзя, - это было важно. Да, конечно, Черный Беркут  может  потом  сказать,
что в интересах ордена было позволить Тэмиру истребить и нелюдей, и исманов.
Но Сим не собирался гадать, что и когда может сказать Черный Беркут. Сим  не
хотел воевать с Элидором. Пусть даже сам он и не участвовал в  стычках.  Он,
половинчик, повар Ахмази, был частью
   Орды. И...
   Предоставив сумбуру в собственной голове укладываться самостоятельно, Сим
вылез из юрты и заковылял - езда верхом сводила  его  в  могилу  -  в  центр
ставки, где выделялась белым войлоком и золотым шитьем огромная юрта Тэмира,
а рядом скромно притулился  в  других  условиях  показавшийся  бы  роскошным
шелковый шатер Ахмази.
   - Скажи хозяину, что повар Сим просит принять его. - Гоббер  высокомерно,
снизу вверх посмотрел на одного из рослых эннэмских бойцов, охранявших  вход
в шатер.
   Воин молча кивнул и скользнул в шелковую полутьму.
   Сима солдаты  визиря  по-своему  любили.  Стараниями  половинчика  им  не
однажды перепадало с кухни  что-нибудь  сверх  обычного  -  сытного,  но  не
слишком изысканного - рациона.
   А Сим... У него всегда хорошо получалось приручать животных.
   - Ты странно ведешь себя, повар, - с ленивым  интересом  заметил  Ахмази,
глядя на половинчика, склонившегося в почтительном поклоне. - Ты или дерзок,
или безумен, если осмелился явиться ко мне без приглашения.
   - Или у меня  есть  веский  повод  для  этого,  мой  господин.  -  Гоббер
выпрямился.
   - Или у тебя есть веский повод, - кивнул скопец. - Говори.
   - Я слышал, что в Румии эльфы воюют с исманами. Черные глаза визиря  были
непроницаемы. Лицо - маска лени и благодушия. Заплывший жиром евнух даже  не
пошевелился на мягких подушках. Сим рискнул продолжить, вспоминая на  всякий
случай молитву об Очищении. Ее полагалось читать перед смертью, чтобы Творец
принял очередного Опаленного в лоно свое.
   - Я услышал об этом случайно, мудрейший. Так же как и о  том,  что  вы  и
Тэмир-хан намерены уничтожить тех, кто победит.  Эльфов  или  исманов  -  не
важно.
   Ахмази не собирался ни помогать зарвавшемуся повару,  ни  сбивать  его  с
толку лишними вопросами. Он слушал молча. Все так  же  равнодушно,  думая  о
чем-то своем. Симу подумалось на мгновение, что он мог поставить не на  того
коня. Всего лишь на мгновение. И он - как с маху в ледяную воду - выпалил:
   - Нам нельзя воевать с эльфами. Это союзники. Наши  союзники,  визирь,  в
той войне, о которой вы знаете больше, чем говорите.
   - Скажи, что ты слишком долго был на солнце, - лениво процедил Ахмази.  -
Может быть, тогда ты останешься жив. Я лишь прикажу лишить тебя языка.
   - Не скажу, господин мой. И ты волен делать то, что считаешь  нужным.  Но
дай мне сказать все. В этой войне сражаются не только люди.  В  ней  сошлись
Свет и Тьма. Пламень и ...
   - Что ты знаешь о Свете и Тьме? - Визирь щелкнул пальцами,  и  два  воина
возникли за спиной у Сима.
   - Наверное, меньше, чем вы, владыка. Я скажу вам, от кого я узнал о  них.
Эльрик де Фокс, Эльрик-Секира,  Секира  Ахмази  -  шефанго,  который  иногда
выдает себя за эльфа. Он рассказывал мне об этом.  Он.  И  его  друг.  Принц
Элидор. Тот, кто командует сейчас эльфийскими войсками. Я знаю, визирь,  что
там, где начинается политика, заканчивается дружба. Я  понимаю,  что  вам  с
Ханом ни к чему подозрительные и  непонятные  союзники-нелюди.  Но  если  бы
Эльрик был сейчас здесь,  он  сделал  бы  все,  чтобы  предотвратить  бой  с
эльфами.
   - Надо полагать, - губы Ахмази растянула равнодушная улыбка, -  ты  решил
сделать это вместо Секиры. Но ты не Секира, половинчик. Как  я  могу  знать,
верить тебе или нет?
   - Никак, - спокойно ответил Сим. - Здесь все просто. Это с людьми неясно:
веришь - не веришь. А я... вернее, мы, как стихийное  бедствие.  -  Короткое
слово "мы". И словно Элидор  появился  рядом.  Неожиданно  спокойный,  каким
бывал он только с Киной. И Эльрик улыбнулся страшной своей улыбкой. А  Кина,
держа эльфа за руку, смотрела на визиря и Сима  с  веселым  любопытством.  -
Простите меня за дерзость, господин мой, но будете вы мне доверять или  нет,
от этого, наверное, ничего не изменится.
   - Слишком сильные, чтобы с кем-то считаться?  -  Издевка  была  в  голосе
Ахмази. Откровенная издевка и... что-то еще.  А  Сим,  словно  действительно
друзья стояли у него за спиной, неожиданно для себя ответил вопросом:
   - Вы действительно так думаете?
   И молча покачал головой визирь.
   Говорить нужно  было  что-то  совсем  иное.  Что-то  более  подходящее  к
ситуации. Извиняющееся. Может быть, смиренное. Но Сима несло. Он дразнил уже
разбуженного льва. Он сам  себя  подталкивал  к  пропасти.  И  услышал  свой
собственный, донельзя самоуверенный голос:
   - Правильно. Сейчас и здесь мы считаемся с вами. И пока вы не умрете, так
оно и будет. Главное, не лазьте за львятами.
   - Что?! - Высокий голос скопца сорвался вдруг на рык. Наваждение сгинуло.
Сим осознал, что он один-одинешенек в шатре разгневанного владыки Эннэма.  И
за спиной у него  напряглись  уже  вышколенные  вояки,  верные  псы  Ахмази,
которые ждут только приказа. А Элидор и Эльрик где-то  далеко.  Дальше,  чем
хотелось бы сейчас ему, Симу.
   - Под стражу его, - коротко приказал евнух, - отвечаете головой.
   "Все правильно, - констатировал Сим грустно, но с  неким  удовлетворением
от того, что, пока несла его волна  безумия,  он  все  же  сумел  предвидеть
результат. - Завтра мне отрежут уши. Вместе с головой. И ничего другого я не
заслуживаю".
   Мысли были неутешительными. Так что очень скоро половинчик отбросил их  и
занялся планами побега.

Империя Ямы Собаки. Шенг

   Шенг гудел, как растревоженный улей. Императорский замок не мог  вместить
всех гостей, желающих убедиться в том, что Торанго  действительно  жив.  Что
Эльрик де Фокс,
   Эльрик-Предатель, вернулся после десяти тысячелетий жизни на Материке.
   Церемонию принятия Власти безжалостно сократили, оставив  лишь  несколько
самых необходимых, ставших обязательными ритуалов. Собственно,  основная  ее
часть - передача перстня императором бывшим  императору  будущему  -  прошла
вообще тихо и без свидетелей ввиду того,  что  императоров  разделяли  тогда
тысячи миль. Все прочее Эльрик посчитал ненужной мишурой. Священный Хирт был
шокирован, глава его прямо высказал Торанго свое неудовольствие и услышал  в
ответ приказ о мобилизации. Точнее, Слово о мобилизации.
   Слово императора, как известно, было законом. Над мобилизацией стоило  бы
поразмыслить, потому что империя за все время своего существования  ни  разу
не бросала на войну все силы. Все - это значит  любой  подданный,  способный
держать в руках оружие. Дома оставались только калеки, дети, женщины, в силу
обстоятельств - беременность или кормление ребенка -  не  способные  сменить
пол, да  мужчины,  воспитывающие  сыновей.  Калек,  женщин,  детей  и  отцов
набралось семеро. Империя Анго готова была выставить десять тысяч бойцов. Из
этих десяти  тысяч  лишь  несколько  сотен  не  были  магами.  К  сожалению,
серьезных магов, фченов, посвятивших жизнь науке, тоже набралось  не  больше
нескольких сотен.
   Да, над мобилизацией  определенно  стоило  бы  поразмыслить.  Вот  только
молодежь Священного Хирта ухватилась за идею войны с таким пылом, что  глава
его поневоле оказался захвачен всеобщим  радостным  возбуждением  и  отложил
размышления на потом. В конце концов, подумать можно и после победы.
   Навигация закончилась. Но это не имело значения.  Разве  что  требовалось
время на то, чтобы вывести из корабельных сараев уже настроившиеся на долгую
спячку дарки. Торанго сказал, что Империя выступит  в  самом  начале  месяца
льдов.
   Что ж, Торанго знает, что говорит. И океан  оставит  свои  воды  чистыми,
отогнав ледяных зверей  подальше  на  север.  Империя  готовилась  к  войне.
Император говорил о чем-то со фченами. Фчены после  этих  разговоров  ходили
задумчивые. С лицами ошарашенными и слегка  безумными.  Сталкиваясь  друг  с
другом  в  широких  коридорах  университета,  они  ошеломленно   извинялись,
раскланивались и тут же начинали обсуждать  очередной  визит  в  Замок.  Или
визит императора в университет.
   Университет располагался на Фоксе. Что, с одной стороны, было Торанго  на
руку, поскольку фчены - многие из которых помнили еще прежний мир и  никогда
не  одобряли  политики  бывшего  императора,  хоть  и  знали,  что  их  долг
поддерживать  власть,  а  не  взбунтовавшегося  принца,   -   демонстративно
перебрались туда сразу  после  изгнания  наследника  и  сейчас  готовы  были
поддержать любую идею Эльрика. С другой же стороны, фчены были против  любой
войны. Они понимали прекрасно, что шефанго в большинстве своем жаждут крови.
Они сами во времена позабытой уже  молодости  совершали  подвиги  на  совсем
других морях совсем другого мира, и они не могли, да и не собирались  мешать
воевать другим. Но идея мобилизации не вызвала в университете энтузиазма.
   А вот известие о том, что смертные  сознательно  искореняли  на  Материке
магов и магию, повергло научную общественность Анго в состояние  прострации.
Прострация очень скоро должна была смениться недоумением, а затем и яростью.
Ибо даже фчены на Ямах Собаки оставались шефанго, воинами и убийцами,  и  их
неприятие войны значило что-то лишь до тех пор, пока они не видели повода  к
этой самой войне. И нельзя сказать, что  ученые  расстроились,  когда  повод
появился.
   Эльрик же снова "исчез" на Материк. В Венедию. К Великому князю Менскому,
Ярославу.

Венедия: Менск

   - Громобой  сказал,  что  в  Менск  приехал  колдун.  -  Князь  задумчиво
постукивал пальцами по янтарного цвета столешнице. - Колдун, а не ведун. Что
Сила его на крови. Это он о тебе говорил?
   - Обо мне, - кивнул шефанго. Ярослав против обыкновения принял его в этот
раз настороженно. Теперь ясно стало, что не  нравилось  князю.  И  непонятно
было только, почему магия, данная Демиургами, показалась  Громобою,  который
сам был ведуном не последним, темной. Мертвой.
   Громобой сидел тут же, в горнице. Смотрел неласково. Топорщил совсем  уже
седую бороду. Но в разговор не встревал, хотя видно было - хочется  вставить
словечко.
   - Ты знаешь, у нас не любят колд