- После отбоя зайдешь ко мне. Подберем тебе оружие.
   - Ясно.
   Сорхе словно дохнула в затылок. Йорик внутренне поежился. И пошел  дальше
вдоль строя.
   - В чей десяток взяли новеньких?
   - С вашего позволения, сэр, в мой. - Линнар по обыкновению жеманничал. Он
сам уже не рад был собственному образу. О них с  Эссором  по  всем  лагерям,
кроме собственного, ходили самые непристойные слухи. Не рад был. Но привычка
- вторая натура.
   Йорик кивнул молча. То ли Линнару, то ли собственным мыслям.
   - Вольно. Разойтись.
   Строй загудел,  рассыпался  на  группы.  Бойцы  привычно  разбивались  по
десяткам. Из кухни уже доносились запахи. Но время до ужина еще  оставалось.
Как всегда, Гоблин извлек из бездонных карманов колоду замусоленных карт. Он
обыгрывал всех. Ставки  -  самые  фантастические.  И  тем  не  менее  всегда
находились желающие сыграть. Эссор исчез и вернулся с лютней.
   - Не сочтите за дерзость, сэр.
   - Да пой, кто ж тебе мешает, - разрешил Йорик.
   - Вы не поняли, сэр. - Эльф смотрел серьезно, но где-то  в  глубине  глаз
плясали бесенята.
   - Не понял, - признался Йорик.
   -  А  по  уставу  положено  отвечать  "понял",  -  незамедлительно   влез
вездесущий Гоблин. Подумал и добавил:
   - Сэр.
   Последнее прозвучало просительно-жалобно.
   - Сгинь, - беспомощно попросил Йорик.
   - Щаз! - нагло ответил Гоблин. - Спой, в самом деле. Ты давно уже не пел.
   - Эльфы есть.
   - Так то эльфы, - резонно заметил неслышно подошедший Тэмор.  -  А  ты  -
орк. Святое дело - ушастым нос утереть.
   Эссор кивнул. На сей раз глянул действительно серьезно. И протянул лютню.
   Йорик покачал головой. Но инструмент взял. Пробежал пальцами по  струнам.
В свое время он долго и неохотно отвыкал от гитары, однако отвык. Без музыки
не мог, а кроме лютней разных модификаций под рукой ничего не было.
   - Что петь-то?
   Пожелания слились в  нестройный  гул.  Каждому  хотелось  услышать  свое.
Обычная история. Слушать-то будут все,  что  угодно.  А  вот  просят  всегда
разное.
   Сотник прищурился задумчиво, перебирая в памяти  песни,  появившиеся  или
услышанные уже в этом мире. Выбрал. Поднял глаза. И натолкнулся  на  мертвый
взгляд шефанго, равнодушно взирающей на собравшуюся вокруг командира толпу.
   Давно забытая мелодия рванулась на волю...  Рванулась  больно.  Сорхе  не
глядя даже эти воспоминания сумела искромсать, изранить в кровь...
   А бойцы затихли. Слушали привычно-внимательно. И удивленно. Эта песня  не
походила ни на какие другие:

   Кто то погасит свечи.
   Кто то выпьет бокал вина.
   Где-то наступит вечер.
   Чья то чаша выпита до дна
   Кобра свернулась болью.
   Выбросить окурок в лужу и в путь.
   Битву закончить кровью.
   Только прошу я тебя, не забудь...

   "Как мы шли..." -  рывком  вспомнила  Эфа.  И  поспешно  принялась  гнать
воспоминания.
   "Крейсер "Гончая", ушедший в дальний поиск..."

***

   Набор слов. Просто набор незнакомых, непривычно звучащих слов.

   Как мы шли, разбивая лбы о лед,
   Каждый рвался лишь вперед,
   Вряд ли кто-то нас поймет и простит.
   Но мы шли, разбивая ноги в кровь,
   Признавая лишь любовь,
   Нас тянула к себе боль, как магнит...

   Струны лютни рокотали приглушенно. Не играют так на лютнях. Так вообще ни
на чем не играют, но только так должна звучать  эта  непонятная,  словно  на
чужом языке сложенная песня.

   Боги обрубят крылья
   Тем, кто взлетел, осталось упасть.
   Звезды покрылись пылью.
   Друг, если можешь, не дай мне пропасть.
   Если захочешь выжить.
   Рот - на замок и захлопни глаза
   Только ты слышишь, слышишь...
   Где-то вдали прогремела гроза.
   Как тогда.

   Стать мужчиной? Эфа была уверена, что в мужском обличье  она  поймет  эту
песню. Не так, как понимают, а правильнее  сказать  -  принимают  непонятные
стихи или чуждую музыку. Она поймет эту песню, как давно знакомую.
   Вспомнит?
   Да. Может быть.
   Но становиться мужчиной Разящая не собиралась. Она не любила  вспоминать.
К тому же мужчина был слаб. Даже когда появлялась у него мысль запереть  Эфу
в глубине своего разума, Разящая легко брала верх.

   Стук захлопнутой двери
   Хуже, чем выстрел под сердце. В упор.
   Все мы устали верить.
   Кто не убийца, тот, стало быть, вор.
   Только мне снятся звезды,
   И я не верю, что так нужно стрелять.
   Друг, ведь еще не поздно
   Снова вернуться и все переиграть.

   Поздно.
   Поздно. Ничего не вернуть. И не нужно ничего возвращать. Нельзя.
   - Ну и хватит с вас орочьих песен. - Йорик протянул лютню Эссору. -  Твоя
очередь.
   Эльф поморщился. Лютню взял и молча положил на траву рядом. Так и  сидели
все. Молча. В лагере  кипела  предотбойная  жизнь.  Шумели  голоса.  Стучали
топоры. Где-то звенели посудой. А здесь было тихо.
   - Плохая песня, - изрек наконец Стаф. Кентавр лежал, изящно подогнув  под
себя ноги и расслабленно сутулясь человеческим торсом.  -  Но  хорошая.  Как
после нее петь?
   - О чем она? - хмуро поинтересовался Ивир. - О доме?
   - Может быть. - Йорик пожал плечами. - Какая разница?
   Разница была, и он это знал. И все знали. Йорик  никогда  раньше  не  пел
песен "о доме". Другие - да. Пели. Вспоминали. И песни, такие  разные,  были
все-таки похожи. Разные миры, но время  -  одно.  С  разбросом  в  несколько
десятков, может быть, в сотню лет.
   Только Рашид...
   Когда перевертыш появился на полигоне, у него было  с  собой  оружие,  не
знакомое никому на Острове. Йорик, тогда еще десятник, да и десятник-то лишь
потенциальный, безошибочно  опознал  в  небольшой,  изящно  выгнутой  вещице
легкое  плазменное  ружье.  Оформленное  непривычно,  конечно,  но  все-таки
знакомо. Просто есть вещи, которые в любых мирах делаются  более  или  менее
похожими. Потому что рассчитаны на людей.
   Йорик, помнится, люто Рашиду позавидовал.
   Впрочем, аккумуляторы в ружье сели довольно быстро,  а  подзаряжаться  на
Острове отказались. Ох и злился тогда новоявленный боец  отряда  Сорхе.  Ему
противна была сама мысль о холодном оружии.

***

   Легенда молча поднялась и пошла к лагерю. Тут же следом за ней направился
Линнар. Ивир проводил эльфийку взглядом, но скорее машинально.  Без  особого
интереса. И Йорик порадовался равнодушию валатта. Может быть, он поторопился
с мрачными прогнозами, касающимися драки?
   "Ну, ты-то свое, положим, уже получил, - на помнил себе орк. - И  получил
отнюдь не за эльфийку..."
   - Спой, Эссор, - попросил он, доставая трубку. - А то мы тут от мыслей  о
высоком с тоски помрем.
   - Мне что непонятно... - Исхар развязал свой кисет,  протянул  Йорику,  а
сам принялся набивать трубку табаком  сотника.  -  Вроде  песня-то  такая...
ну... - Орк пошевелил когтистыми пальцами.
   - Безнадежная, - подсказал Ивир.
   - Да. И злая. А драться хочется.
   - Да тебе всегда драться хочется, -  хмыкнул  Гоблин.  К  музыке  он  был
равнодушен совершенно, но посидеть и потаращиться на слушателей обожал.
   - Она не безнадежная, - медленно произнесла Эфа.
   Эфа?
   Йорик глянул на шефанго с откровенным любопытством.
   - Она - наоборот. - Низкий голос звучал завораживающе-лениво. - А драться
хочется, потому что нужно что-то делать.
   - Прям про нас. - Исхар затянулся. Замолчал. И снова  повисла  тишина.  И
снова тишину нарушила Эфа:
   - Не о вас эта песня.  Вы  сидите  и  ждете,  пока  вам  разрешат  что-то
сделать. Ну, или пока нападут эти... Вы нападение отбиваете и снова  сидите.
Думаете, пророчество исполнится?
   Шефанго поймала взгляд Йорика. И не успела еще решить, возмутиться или не
обращать внимания на усмешку в прозрачной, теплой  желтизне  его  глаз,  как
уловила, что точно так же, насмешливо, но понимающе, смотрят остальные.
   На нее смотрят.
   С насмешкой.
   И воображают, что могут что-то понимать!
   Раньше, чем придумала она, что сказать, как осадить всех этих "вояк", как
объяснить им раз и навсегда, что есть Эфа, Йорик спокойно произнес:
   - Пророчество уже сбылось. Весь вопрос в том, насколько... Эссор...
   - Да. Пожалуй, - задумчиво отозвался эльф. И взял-таки лютню.

***

   Сногсшибательная новость не вызвала ни  малейшего  волнения.  Словно  все
знали, что Йорик скажет о пророчестве  именно  сегодня  и  именно  так  вот,
равнодушно-спокойно. Эссора  слушали.  Тихо  слушали  -  здесь  вообще  было
принято слушать песни молча и сосредоточенно. Эльф пел что-то на  незнакомом
Эфе языке. Но пел хорошо. Просто удивительно хорошо. Эфе нравилось.
   Она слушала и поглядывала по сторонам.
   Здесь, в тесном кругу собравшихся вокруг сотника, все  уже  были  знакомы
ей. Шестеро десятников. И человек десять бойцов. Из старых наборов.
   Легенда с Линнаром исчезли  куда-то.  Надо  думать,  десятник  показывает
эльфийке лагерь. Кто где живет, чем занимается. Кстати, о занятиях...
   Несколько минут Эфа с  любопытством  таращилась  на  солдат,  растянувших
между двумя столбами сеть вроде  рыболовной.  Двенадцать  взрослых,  с  виду
вполне нормальных мужчин занялись  каким-то  совершенно  непотребным  делом.
Начали кидать через эту сетку  кожаный  шар.  Гомонили  и  ругались  весело.
Радовались чему-то. Рычали друг на друга. А вокруг толпились зрители. Числом
куда поболе. Зрители вели себя не менее азартно. И не менее громко.
   Разящая пожала плечами, довольно  быстро  потеряв  интерес  к  непонятной
забаве. Слушать Эссора было гораздо приятнее, чем смотреть, как люди  сходят
с ума.
   - Вы так уверены в охране? - спросила она, когда песня закончилась. - Или
лагерь защищен не только часовыми?
   - Не только, - кивнул Йорик. - Часовые дежурят за линией безопасности.
   - Зачем?
   Стаф махнул хвостом, ловко сбив с крупа обнаглевшего овода:
   - Затем, что убивать мы должны всех.
   - Ясно.
   Это  действительно  было  ясно.  Убивать  -  надо.  Ситуация  знакомая  и
привычная. Не важно зачем. Просто надо, и все.
   - А внутри лагеря дежурят из-за того, что много разных... людей?
   - Угу, - на сей раз заговорил Эссор. - Между прочим, действительно людей.
Ты вслушайся в звучание. Есть люди и есть Люди. Мы  все  тут  -  люди,  и  у
каждого  есть  еще  название  собственного  народа.  А  вот  у  тех,  -   он
неопределенно кивнул куда-то в пространство, - вот они как раз Люди.
   Разница в звучании действительно была. Словами не  объяснить,  но...  да,
есть люди и есть Люди.
   Эфа  удивлялась  себе.  Раздражение,  готовое  выплеснуться,   обида   на
снисходительные  взгляды,  желание  раз  и  навсегда  научить   здесь   всех
правильному обращению с ней - все это ушло. Слишком  много  нового.  Слишком
непривычно все.
   Она поискала в себе - слышала, что так  вроде  положено,  -  какую-нибудь
тоску, ну, скажем, по Судиру. Или по своей келье в подземельях Гу-льрама. По
Лахэ, ведь поездке туда она была рада... Хоть  по  чему-нибудь,  в  конце-то
концов.
   Не было тоски. Вообще никаких чувств не было, любопытство только.
   А здесь должны были скучать по  дому.  Все  должны  были.  Да  только  не
увидела Эфа и намека на унылые размышления... То есть размышления,  конечно,
были, вполне даже унылые. Стаф, например, выглядел весьма подавленным,  пока
Йорик его от наряда не освободил. Но не то это было. Не так по дому  скучать
положено.
   А как?
   Этого Разящая не знала.
   И снова звенела лютня в руках Эссора. На сей  раз  он  пел  на  одном  из
языков, знакомых Эфе. Какой-то из десятиградских диалектов. Совершенно дикая
смесь из множества наречии - здесь на нем говорили все. Там,  откуда  пришла
Эфа, тоже многие знали десятиградский. Такой уж, видимо, язык. Всем угодил.
   Потом были еще песни. И еще. Вернулся Линнар, и лютню протянули ему. Эльф
пожеманничал, позволяя себя уговаривать.  Жеманства  нисколько  не  скрывал.
Уговаривали старательно. Все походило на ритуал.  И  ритуал  этот,  судя  по
всему, никому не был в тягость.
   Да, в лагере Сорхе люди знали друг друга  давно  и  давно  друг  к  другу
притерлись. Даже командир не был здесь наособицу, что, если честно, казалось
странным. Не правильным, может быть. А может быть, просто было непривычным.
   Эфа глянула на Йорика, который устроился возле Стафа с травинкой в зубах,
положив голову на теплый блестящий круп кентавра.
   Йорик смотрел на нее.
   Солнечный луч отразился от серебряной пластинки, висящей на шее  сотника.
Кольнул глаза. Разящая зажмурилась и отвернулась.
   С площадки, где была натянута сеть, донесся ликующий рев. И  тут  же  над
лагерем зазвенело, били медью по меди. Никто не шевельнулся, пока Линнар  не
закончил песню. А потом сотник выплюнул изжеванную травинку:
   - Ужин. Потом всем спать. Завтра идем на полигон. - Он лениво поднялся на
ноги.
   - Новичков выбирать! - Возрадовался Стаф. - Давно пора.
   - Так, Эфа, - орк привязывал к поясу кисет с табаком, -  ты  уже  знаешь,
где вы с Легендой будете жить?
   - Да. - Разящая тоже встала. И только сейчас сообразила, что  же  смущало
ее в сотнике. Даже удивилась  собственному  тугоумию.  Йорик  был  выше  ее.
Чуть-чуть, меньше чем на ширину ладони, но выше. - Нам целый дом  отдали.  -
Она подумала и добавила:
   - Спасибо.
   - Пожалуйста. Ужинать будете с десятком Линнара.
   - Хорошо.
   - Йорик! - Линнар догнал уже развернувшегося сотника, заговорил о  чем-то
вполголоса. Эфа, которую взялись провожать  сразу  двое  Линнаровых  солдат,
слышала краем уха "Легенда", "время, чтобы  привыкнуть..."  В  глубине  души
Разящая посочувствовала и десятнику, и орку. Но к  сочувствию  примешивалась
некая толика злорадства. Пускай  помаются,  умники.  Вояки-недомерки.  Песни
петь они умеют, а вот как у них драться получается? Убивать - это ведь не на
занятиях мечом размахивать.
   Какая связь между Легендой и предполагаемым  неумением  Йориковых  бойцов
убивать, Эфа и сама не могла бы сказать. Но себе она  такого  вопроса  и  не
задавала. Раздражение, впрочем, так и не  появилось.  Йорик  приказал  зайти
после отбоя. Ей было о чем порасспросить сотника, и любопытство,  в  который
уже раз за долгий сегодняшний день, оказалось сильнее злости.
   Сотник открыл дверь на требовательный, громкий стук. Сделал  приглашающий
жест:
   - Проходи. Садись, где удобно. Эфа села на  пол.  На  шкуры,  что  лежали
здесь вместо привычных ей по Эзису ковров.
   - Я полагаю, тебе уже  рассказали  все,  что  можно  было  рассказать  об
Острове, о богах и о войне?
   - Рассказали, - кивнула Разящая - Только  очень  уж  путано.  Скажи,  эта
Сорхе действительно богиня?
   - Действительно. - Йорик  уселся  напротив.  -  И  она  и  все  другие  -
настоящие боги. Только они лишились своего могущества.
   - Ивир рассказывал о каком-то Кристалле.
   - О Кристалле? Да. Я не знаю толком, что он из  себя  представляет,  знаю
лишь, что в нем заключена Сила.
   - А боги в этой Силе нуждаются.
   - Верно.
   - Кристалл был похищен у них?
   - Угу. - Йорик кивнул как можно убедительнее.  Вся  история  была  просто
вызывающе шита белыми нитками. Никто в нее толком не верил, но  по  большому
счету никого особо и не волновало, из-за чего и зачем будет война. Главное -
оплата. - Кристалл был похищен. Оборотнями. По приказу их верховного  жреца,
а может, царя или царской жены.
   - Обрати внимание, - Эфа ухмыльнулась, - я не спрашивала и не  спрашиваю,
что же это за боги такие, которые с какими-то оборотнями сладить  не  могут.
Мне другое интересно,  почему  оборотни,  заполучив  Кристалл,  не  наломали
богам?
   - Сил не хватает. - Орк пожал плечами. - Они добились некоего равновесия,
но большего вряд ли достигнут.
   - Ты сам в это веришь?
   Йорик помолчал. Не хотелось почему-то объяснять этой девочке, что есть  в
лагере Сорхе темы, которые не обсуждаются. Что-то, разумеется, Эфа поняла  и
сама, раз придержала свои вопросы для разговора наедине.  А  вот  об  умении
Сорхе читать в чужих душах шефанго даже не подозревает.
   - Не имеет значения, верю я в это или нет, - сказал он наконец. - Мы  все
верим, каждый по-своему, и каждый для себя находит объяснения нестыковок.
   - Главное - оплата, да?
   - Да.
   - Понятно. То есть мне непонятно, чего вы так цепляетесь за родные  миры,
но... Ладно, это не важно. Слушай, а сколько всего богов?
   - С десяток. Понимаешь, никто из нас не знает обо  всех.  Так  только,  о
ближайших соседях. Мы граничим с лагерем Дунноу - это владыка вод. Есть  еще
Лигой  -  повелитель  небес.  Есть  Шафут...  Он,  пожалуй,  из  всех  самый
серьезный. Когда-то  властвовал  над  людьми,  над  душами  и  помыслами,  а
сейчас... по мере сил помогает остальным.
   - И все собирают к себе воинов?
   -  Бойцов.  Магов.  Просто  нелюдей  и  иномирян.  Магия  здесь,  правда,
странная.
   - Какая?
   - Да никакая. Остров вообще непонятное место. Что-то вроде мира в мире...
- Йорик прищелкнул пальцами в  поисках  слов.  -  Свои  законы.  Своя  база.
Свое... все свое. Поэтому, собственно, наши наниматели и  остались  в  силе,
потеряв Кристалл. Им даже удается иногда вырываться туда, на большую  землю.
Когда Дунноу, Лигой и Шафут объединяют усилия. Вас ведь  занесло  на  Остров
бурей, верно?
   - Угу. Владыки небес, вод и мыслей устраивают бурю. Это понятно. А  Сорхе
тут при чем?
   - Сорхе? - Йорик улыбнулся. - Ну как  же.  Остров  ведь  почти  полностью
покрыт лесами. Климат такой.
   - А в лесах она главная. Ясно. Теперь о пророчестве. Мне объясняли, но я,
если честно, вообще мало что поняла. "Воин из народа воинов" должен  втянуть
в войну некоего Финроя. Что такое этот Финрой?
   "Единственный приличный тип во всей божественной  компании..."  -  Сотник
задавил в себе злость и ответил по возможности честно:
   - Бог войны.
   - Опять бог?
   - Ну, что-то вроде.
   - Ага. - Эфа кивнула. - Они тут все "что-то вроде". А ему что,  не  жалко
Кристалла? Почему он отказался участвовать в сваре?
   - Не знаю.
   "Потому что он честнее других... Или устал от лжи..."
   - Забавный он. - Шефанго задумчиво уставилась  в  окно.  -  Предсказанный
воин должен обязательно сам добраться к нему, так?  А  иначе,  мол,  это  не
воин. Считается, что взойти  на  Цошэн  невозможно,  если  я  все  правильно
поняла. Следовательно, скорее всего, никакой воин никогда туда не доберется.
Но если Финрой не хочет участвовать  в  войне,  зачем  вообще  было  ставить
какие-то условия?
   - Он не то чтобы не хочет. - Разговор снова уходил  в  область  домыслов:
догадки, предположения Гоблина и самые невероятные гипотезы,  что  рождались
во время вечерних посиделок, когда тело измотано тренировками, а  вот  мысли
приходят на удивление интересные.  -  Он  не  считает  нужным.  А  вот  если
настоящий "воин из народа воинов" не сочтет для себя зазорным участвовать  в
предстоящей битве, то и его, Финроя, положение обяжет.
   - Слушай, сотник, - Эфа помотала головой, - я что-то вообще уже ничего не
понимаю. Да ведь эти самые боги, они же заставляют вас воевать. Ну... вам же
выбирать не приходится? Вы все домой хотите и больше ни о  чем  не  думаете.
Зазорно там, не зазорно, какая разница!
   - Предсказанный воин будет иметь  возможность  выбора.  То  есть  он  уже
выбрал.
   - Да? Интересно. А боги и оборотни, вместо того чтобы  решить  свои  дела
самостоятельно, сидели и ждали, пока сбудется пророчество. И теперь одна  из
сторон оказалась заведомо проигравшей. Ты сказал, что пророчество сбылось.
   - Да. Если я ничего не путаю. И ты должна  знать,  что  шефанго  -  народ
воинов.
   - Многие называют себя так.
   - Воинами? Да, многие. Но далеко не у всех есть на это право.
   - А у шефанго? Йорик вздохнул:
   - Ты действительно ничего не помнишь.
   - И не хочу помнить, - резко мотнула головой Эфа. - Но ты все-таки  скажи
мне, кто такие шефанго. Знакомое слово.
   - Конечно. - Орк кивнул. - Это название твоего народа. Ты - шефанго.
   - Значит, нас много?
   - Не очень. Но вы наглые, этого не отнимешь.
   - И все - убийцы?
   - В какой-то мере, - Йорик задумчиво покусал губу, - да,