ужившем ее среди смертных?!
   Эльрик-Предатель. Как же! Древняя сказка Айнодора.

   Пальцы в зелени, да в глазах огонь
   На околице ждет тебя твой конь.
   Мчитесь к западу, вдруг получится,
   А за вас я здесь
   Да помучаюсь.

   "Влюбился я, что ли? - мрачно спросил принц у себя  самого.  И  сам  себе
ответил:
   - Похоже, что так".
   Испугался он мгновением позже. Когда понял, что подумалось-то не в шутку.
Не с обычной скабрезной усмешечкой.
   "Да бред собачий! - Эльрик вскочив  на  ноги,  стискивая  острыми  зубами
черенок трубки. - Укуси меня треска, быть  такого  не  может.  Пень  старый,
развалина древняя, герой-любовник, ты что - охренел?!"
   Отвечать, кроме  него,  было  некому.  А  отвечать  самому  почему-то  не
хотелось.
   Де Фокс глубоко затянулся. Выпустил дым. Почувствовал на зубах деревянную
крошку и выругался вслух. Похоже, очередной трубке приходил конец,
   В голове не укладывалось, как можно было влюбиться а глупую,  запуганную,
измученную девочку за каких-то шесть дней.
   "В эльфийку, Боги... -  молча  простонал  Эльрик.  -  Нет,  я  и  вправду
извращенец".

   Нога босые да во сырой земле.
   Все по поросли да по живой листве
   Только нет пути, время кончилось
   Ясным утречком,
   Грешной ночкою.

   Влюбиться за шесть дней! И это после десяти даже не веков  -  тысячелетий
галантно-скабрезного  отношения  к  женщинам.  Любым.  Случались,   конечно,
увлечения, затягивавшиеся надолго. Иногда на десятки лет. Но... Нет. Не  так
все было. Совсем не так. Красива была  Кина...  В  том-то  я  беда.  Так  уж
устроены шефанго,  что  все  вокруг  оценивают  они  с  позиций  "красиво  -
некрасиво". Это - определяющее. Остальное - лишь поверхностные наслоения, не
стоящие внимания, не оказывающие влияния. Ни на что.
   Эльрик был больше шефанго, чем все его соплеменники. И одновременно он не
был  шефанго  вообще.  Обычно  это  помогало  отстраниться,  посмотреть   на
собственные поступки словно бы сверху, как смотрят на картину, на  отражение
в воде. Помогало понять себя. Предсказать свое поведение.
   Сейчас и здесь он тоже отстранился. И увиденное  не  понравилось  принцу.
Совсем.
   Красива была Кина. Слишком красива. Скорее всего,  даже  на  Айнодоре  не
знала она равных себе. А  уж  его,  шефанго,  давно  не  видевшего  нелюдей,
привыкшего довольствоваться теми осколками красоты, что  сверкали  иногда  в
человеческих женщинах, синеглазая эльфийка заворожила сразу. Наверняка  даже
не задумавшись об этом.
   "И  не  влюбился  ты  вовсе"  -  вынес  Эльрик  сам  себе  неожиданный  и
беспощадный приговор. Ты ее полюбил,  придурок.  Теперь  моли  Богов,  чтобы
добраться поскорее до Ахмази и сдать ему эту обузу с рук на  руки.  Сдать  с
рук на руки, ты меня слышишь, болван?! Этот лис о  девчонке  получше  твоего
позаботится, так что, если ты Кине блага желаешь, даже не  помышляй  о  том,
чтобы себе ее оставить"
   Сулайман с  некоторой  опаской  наблюдал  за  расхаживающим  вдоль  стены
эльфом, сжимающим в зубах погасшую трубку. Ушлый купец  раздумывал,  как  бы
ему убедить этого беловолосого шайтана остаться у  него  на  службе.  А  еще
Сулайман полагал, что Эльрис не станет возражать,  если  его  сестра  станет
любимой женой в доме богатого и процветающего торговца  из  Мерада.  Что  за
торговец? Ну конечно же он, Сулайман, собственной персоной.

   И серебром звенело под вечерним небом:
   Слезы капают, колокол звенит,
   Только слышится дальний стук копыт.
   Я бы рад уйти, да горят мосты -
   Это свет звезды,
   Это кровь травы.

Эзис. Мерад

   Мерад показался Элидору гигантским муравейником,  где  муравьи,  все  как
один, спятили и носились по улицам без всякой цели и смысла. Впрочем, глухая
злоба и раздражение, перегорев еще в Табаде, сейчас уже почти  не  давали  о
себе знать. Зато любопытства и непонимания было больше, чем хотелось бы.
   - Куда все несутся? - спросил эльф  у  Сима,  пока  они  ехали  по  узким
улочкам. - Пожар, что ли?
   - По делам они. И не несутся, а спокойно идут, - охотно объяснил  гоббер.
- Вот когда пожар, тут такое начинается... - Он ухмыльнулся. - Люблю.
   - Что? - не понял Элидор. - Пожары? Сим обиделся:
   - Какие пожары?! Беготню люблю. Суету. Всем что-то надо, все заняты,  все
при деле. Очень приятно сумятицу вносить.
   - Куда мы едем-то?
   - В кофейню. Лучшая в городе, между прочим.
   - А почему на окраине?
   - Эх, Элидорчик, - гоббер вздохнул, - двадцать лет ты в ордене работаешь,
а все еще не понял, что лучшее всегда на окраинах.
   - Лучшее - в центре, - буркнул эльф.
   - Где центр" а где мы? - совершенно серьезно спросил Сим.
   В словах его был свой резон. Про  наблюдателя  Сима  Элидору  слышать  не
приходилось. Но кто в ордене лучший боец, он знал. И боец  этот  был  сейчас
действительно далеко от центра.
   - Это лучшая кофейня в городе, -  с  энтузиазмом  взялся  просвещать  его
гоббер. - Там вообще-то не сдают комнат.  А  если  сдают,  то  только  очень
приличным людям. А хозяин привык  не  задавать  вопросов.  И  трупы  прятать
удобно.
   - Что ты понимаешь под приличными людьми?
   - Ну... нам с тобой он комнаты сдаст.  А  потом  ты  расскажешь  мне  все
сначала и поподробней. Лады?
   - Посмотрим. Мебель там такая же?
   - Такая же, как где? А-а, как в Табаде? Нет. Лучше.
   - Выше? - с надеждой спросил Элидор.
   - Мягче, - расплылся в улыбке Сим. - Тебе понравится.
   Ему не понравилось.
   Для начала не понравился сам хозяин. Толстый, неопрятный мужчина по имени
Аслан. Он походил на кусок теста, а руки его были белыми и  пухлыми,  как  у
полных женщин.
   -  Почтеннейший,  нам  нужна  комната,  -  разливался  Сим,  пока  Элидор
разглядывал Аслана, а Аслан разглядывал Элидора, черный плащ с белым крестом
и дорогой перстень все с тем же крестом  по  черной  эмали.  -  Да,  комната
нужна, а вот вопросов нам не надо - за что-то же  мы  платим  такие  большие
деньги. Комната нам нужна всего на пару дней, а потом  мы  уезжаем.  Кстати,
надеюсь, сало у вас не прогорклое?
   "Это он к чему, интересно?" - Эльф перестал сверлить Аслана  взглядом,  и
тот, опомнившись, заверил Сима:
   - Все самое свежее, уважаемый. Самое свежее.
   - Свежее - это хорошо. - Гоббер ободряюще улыбнулся. - Но главное,  чтобы
не  беспокоили.  Вот  когда  я  прошлый  раз  был  в  Мераде,  мне  пришлось
останавливаться в таком хане, что там  невозможно  было  заниматься  делами.
Как-то приходит ко мне в тот хан...
   Хозяин явно встречался с Симом раньше: он, обреченно кивая, провел гостей
в задние помещения дома, где и располагались комнаты для  приезжих.  Получил
плату. Действительно немаленькую. Поклонился. И убрался с явным облегчением.
   Элидор с ненавистью поглядел на стол и кровать. Выругался сквозь зубы.
   - Ты чего, Элидорчик? - искренне удивился  Сим.  -  Ты  глянь,  тут  даже
кресла есть.
   - Кресла?
   - Да вот же! - Гоббер ткнул пальцем, а потом плюхнулся задницей на  груду
подушек.
   Элидор закрыл глаза и упал на кровать. Сим пытался научить  его  говорить
"тахта", но учиться эльф не желал. У него никогда  не  было  способностей  к
языкам.
   - Ну? - с нетерпением провякал гоббер.
   - Что - "ну"? - Задание твое.
   - Убить Самуда.
   - Нет. Не так. Ты не правильно рассказываешь. Вот слушай, как надо.
   Элидор приподнялся на локтях. Потом сел. И с интересом уставился на Сима.
   Ободренный вниманием, гоббер сделал значительное лицо:
   - Значит, так. Для начала ты должен  произвести  как  можно  больше  шума
одним своим появлением. Верно?
   - Ну. - Это было само  собой  разумеющимся.  Все  свои  убийства,  кроме,
пожалуй, самых-самых первых, Элидор должен был проводить громко. Его  выходы
всегда  были  карательными.  Силовой  аргумент  ордена.  "Тот,  кто   всегда
возвращается". Зачем оговаривать то, что ясно и так?
   - Следовательно, убивать тоже нужно громко и красиво. Так?
   - Ну.
   - За громкое убийство  могут  громко  настучать  по  голове.  А  в  нашей
ситуации по голове могут настучать уже за громкое появление, так?
   - Кофейня и деньги.
   - Правильно. Это мое дело, и я его делаю. Ты - убиваешь. Я прикрываю твою
задницу. Что ты должен взять у Самуда?
   Элидор молча поднял бровь.
   - Тоже мне начальство! - Сим досадливо фыркнул. - Как думаешь, зачем  они
свели наблюдателя моего уровня и бойца твоего уровня... Кстати, ты в  курсе,
что карателей, кроме тебя, у ордена нет?
   - Да.
   - Славно. Так вот, как ты думаешь, зачем?
   - Наблюдатель "твоего уровня" - вор?
   - Точно! И еще какой! Так вот, ты думаешь, они свели нас, чтобы  я  помог
тебе взять то, что ты должен взять? Как бы не так. Они это  сделали,  потому
что я им под руку подвернулся. Я из местных - единственный свободный пока.
   - Я ничего не должен брать.
   - "Месть Белого Креста", - с пафосом произнес Сим.  -  Не  смешите  меня,
юноша. Это на Западе у  ордена  все  с  поднятым  забралом.  Запугивать  так
запугивать. Договариваться так договариваться.  На  Востоке  все  иначе.  Ну
подумай сам,  какой  смысл  Белому  Кресту  отправлять  карателя  к  Самуду.
Командиру, между прочим, "Горных кошек". Ты мне об этом  сообщить  забыл.  А
начальство, надо полагать, считает, что я должен знать все и обо  всем.  Так
вот, какой в этом смысл?..
   Сим начал изъясняться неожиданно  здраво  и  членораздельно,  что  слегка
напугало Элидора. Слишком уж  привык  он  к  беспрестанной  и  бессмысленной
болтовне гоббера. Он честно попытался задуматься насчет смысла, хотя со  дня
получения задания понимал прекрасно,  что  весь  смысл  сводится  к  изъятию
перстня.  Запугивать  исманов,  тем  более  барбакитов,  было  действительно
бесполезно, по той  простой  причине,  что  с  ними  нельзя  было  прийти  к
компромиссу. Никак. И никогда.
   Выходило так, что Сим  тоже  понял  это  сразу.  А  если  понял  Сим,  до
тонкостей знающий здешнюю жизнь, значит, поймут и те, кого нужно было ввести
в заблуждение.
   - Неважно, - буркнул эльф.
   - Ага. Значит, взять что-то нужно? А говорить ты не хочешь, потому что не
велели. Ладно. Сейчас моя очередь работать. Вечером  будет  -  твоя.  -  Сим
вдруг ухмыльнулся гадко-прегадко. - А ты ведь командовать привык, Элидорчик,
правда? А я вот - наоборот. Как мы ролями-то поменялись!
   И он исчез, не дожидаясь ответа.
   Впрочем, отвечать эльф не собирался. Сим командовал до вечера.  С  вечера
все встанет на свои места. Гоббер знал это так  же  хорошо,  как  Элидор,  и
обоих ситуация устраивала.
   Элидор стянул  сапоги.  Вытянулся  на  низкой  и  жесткой  "тахте"  -  он
поморщился - и заснул. Сразу. Как провалился. До вечера было еще долго.

Баронство Уденталь - графство Карталь

   И снова стелилась дорога под ноги верблюдам  и  лошадям.  Убегала  вдаль,
петляя  между  холмов.  Иногда  ровной  лентой  неслась  вперед  до   самого
горизонта. Настороженно ехали, окружив  караван,  посерьезневшие  охранники.
Высился башней в седле  беловолосый  шефанго,  негласно  ставший  командиром
Сулайманова десятка.
   Кина обиженно смотрела в широкую спину. На косу, стекающую из-под шлема и
змеящуюся между лопаток де  Фокса.  Невероятную  совершенно  косу,  пушистый
кончик которой скользил в такт рыси  по  крупу  огромного  гнедого  жеребца.
Сулайман не смог найти здесь,  в  западных  землях,  кобылы,  не  уступающей
погибшей Грезе. И хоть не укладывалось в голове у мерадца,  как  может  воин
ездить на неповоротливых, тяжелых жеребцах,  выбирать  ему  не  приходилось.
Впрочем, Эльрис, как и следовало ожидать, очень быстро нашел  общий  язык  с
подаренным ему чудовищем. Сулаймана поблагодарил, может быть,  суховато,  но
вежливо - не придерешься. А когда увидел маленькую кобылку,  добытую  купцом
для Кины, заговорил с хозяином гораздо теплее.
   Теперь огромный воин на огромном коне вновь ехал  впереди  каравана.  Вид
его вселял в сердце купца уверенность и сладкую надежду на то, что он сумеет
заполучить Эльриса к себе на службу. За жеребцом,  как  привязанная,  рысила
неказистая Мымра, глухо  топая  по  пыли  неподкованными  копытами.  А  чуть
подальше - но не в хвосте, как обычно, -  грациозно  выпрямившись  в  седле,
следовала Кина. И все сверлила спину названого брата хмурыми синими очами.
   Она знала, что Эльрисом, Разящей Звездой,  его  назвали  эльфы.  Назвали,
когда корабли  беловолосого  шефанго  в  первый  раз  прошли  вдоль  берегов
Айнодора, сжигая поселки и грабя города.
   А когда дошел до эльфийских островов слух  об  изгнании  принца,  Эльриса
стали именовать Эльрингом. За что уж дали ему  такое  имя,  Кина  так  и  не
узнала.
   Эльрик-Предатель. Эльринг. Ледяная Звезда. Ожившая легенда из такой седой
древности, какую даже Кина,  бессмертная,  не  могла  себе  представить.  На
Айнодоре все еще пели песни о шефанго-изгнаннике. И  верили  почему-то,  что
изгнан он был за то, что обратился к  Свету.  Не  укладывалось  у  эльфов  в
голове, за какие грехи, кроме измены вере, отец может  отправить  на  смерть
родного сына. А ведь именно император приговорил наследника к изгнанию.
   Разъезжая по землям Айнодора, собирая  чужие  песни  и  щедро  раздаривая
собственные, Кина узнала несколько вариантов древней сказки.  Все  они  были
очень красивыми. И вс„ заканчивались одинаково - страшной смертью  Эльринга.
Ледяной Звезды, где-то на бескрайних просторах враждебного Материка, Иначе и
быть не могло. Но кто же тогда Эльрик? Этот огромный и молчаливый шефанго, в
одиночестве живущий  среди  людей?  Белые  волосы  и  страшные  алые  глаза.
Ощущение  леденящего  холода,  окружающего  его  невидимой  и  непроницаемой
стеной. Несравненное искусство убивать... "...Эльрик-Предатель?!
   - Да. Если тебе так понятнее..."
   Кто  еще  мог  так  же  легко  согласиться  с  оскорбительным  и  горьким
прозвищем?
   Но Эльрик не поклонялся Владыке. И чужд был Свету, хотя ни разу не принял
попыток Кины вызвать его на разговор о Тьме.
   "...Это на Айнодоре придумали. И насчет героя, кстати, тоже..."
   Что правда в легендах? Что вымысел? Что просто сказка? За что же все-таки
изгнали его?
   "Пойди да спроси", - сама  себя  подбодрила  эльфийка.  Толкнула  пятками
легконогую  кобылку.  Догнала  Эльрика,  объехав  насторожившуюся  Мымру,  и
пристроилась рядом.
   - Вернись в хвост, - спокойно посоветовал ей шефанго.
   - Эльрик, я только спросить хочу. Можно? Он покосился на нее сверху вниз:
   - Ну, спрашивай.
   - А почему ты стал предателем?
   - Детей бы всех... - непонятно буркнул де Фокс и потянулся за трубкой.  -
Так получилось.
   - Как?
   - Оставь меня, любознательный ребенок. - Эльрик принялся набивать  трубку
табаком, покачиваясь в седле  и  умудряясь  не  просыпать  ни  крошки.  Кина
увидела, что на мундштуке появились новые следы острых  зубов,  и  подумала,
что  надо  бы  подарить  Эльрику  новую  трубку.  Красивую  какую-нибудь.  И
покрепче.
   Шефанго курил, смотрел на дорогу (или куда там он смотрел, разве  поймешь
по мертвым красным бельмам), а о разговоре, похоже, позабыл напрочь.
   - Так как ты... Я хочу сказать, за что тебя изгнали?
   -  За  глупость,  -  проворчал  Эльрик.  Он   и   раньше   не   отличался
разговорчивостью, но сейчас, кажется, решил сам себя превзойти.
   - Если ты знаешь, что за глупость, то почему не вернешься и  не  скажешь,
что раскаиваешься? Тебя бы простили. Ты же принц.
   - А я  не  поумнел.  -  Шефанго  окутался  клубами  дыма.  -  Поэтому  не
раскаиваюсь.
   - Ничего не понимаю,  -  сердито  фыркнула  Кина.  -  Ты  просто  боишься
рассказывать,  да?  Ты...  Да,  знаю,  тебе  вспоминать  об  этом  больно  и
мучительно, и сердце рвется от тоски по дому, а вокруг чужой и страшный мир,
где тебе суждено сгинуть, оставшись лишь памятью в легендах.
   Эльрик медленно повернулся. Долго смотрел на эльфийку сверху вниз.  Очень
долго смотрел. С изумлением. Неподдельным. Потом его  скорчило  в  седле,  и
невозмутимый  шефанго.  Ледяная   Звезда,   принц-изгнанник   начал   ржать.
Откровенно так ржать.  Весело.  Вытирая  слезы  и  раскачиваясь  от  хохота.
Жеребец под ним всхрапнул и нервно дернул ушами.
   Кина хотела было обидеться, но ей пришло вдруг в голову,  что  булькающий
от смеха шефанго меньше всего  похож  на  несчастного  изгнанника,  мучимого
тоской по родине. Эльфийка повторила про себя ту  выспреннюю  чушь,  которую
только что выложила  Эльрику,  посмотрела  на  принца,  сопоставила  и  тоже
прыснула, прикрывая рот тонкой ладошкой.
   - Ну ты даешь! - выговорил наконец Эльрик, помотав  головой  и  рассеянно
глянув на погасшую трубку. - Это ж надо так завернуть!
   -  Я,  что  ли,  виновата?  -  Кина  вытерла  набежавшие  слезы.  -   Как
рассказывали, так и вспомнила. Но все-таки за что тебя выгнали?
   - Вот ведь неуемная девчонка. - Де Фокс  успокаивающе  похлопал  коня  по
гладкой шее. - Это длинная история. И неинтересная.
   - Все равно делать нечего.
   - Это тебе нечего. Иди вон песен попой, если скучно.  А  у  меня  работа.
Вылезет опять какая-нибудь зараза.
   - Не вылезет. Охота кому с тобой связываться после вчерашнего.  Расскажи,
а!
   - Ну как хочешь.  -  Эльрик  с  удовольствием  потянулся  и  расслабленно
ссутулился в седле. - Я не знаю, правда, что ты поймешь...  Начнем  с  того,
что шефанго пришли в этот мир издалека.
   - Как пришли?
   - На дарках, как же еще? Через межмирье, по Безликому океану, как  всегда
ходят в поисках новых миров.
   - А зачем вам новые миры?
   - Смеяться будешь, - задумчиво произнес де Фокс.  -  Они  нам,  чтобы  не
воевать. Мы расселяемся по мирам, чтобы нас не стало слишком много где-то  в
одном месте.
   - Но вы же любите воевать.
   - Мы не воевать, мы - убивать любим. Это разные вещи. Короче, чтобы жажда
убийства не переросла в войну со всем миром,  часть  шефанго,  обычно  самых
неуемных, снимается и уходит дальше по Безликому  океану,  на  поиски  новой
родины. Те, кто поспокойнее, остаются. Ну а ушедшие  берут  с  собой  книги,
записи, технологии...
   - Что?
   - Да ничего. Память они с собой берут, которой в новом мире  очень  долго
места не находится. Очень долго... А здесь так уж получилось, что мы сами от
собственной памяти отказались.
   - Почему?
   - Не знаю. - Эльрик задумчиво потер подбородок, - Император  считал,  что
это единственный способ выжить в войне.
   - В какой войне?
   - С Айнодором. Вот такие дела. - От  недавней  веселости  не  осталось  и
следа. Кине показалось,  что  де  Фокс  вновь  закостенеет  сейчас  в  своей
насмешливой холодности. Однако, помолчав и вновь  раскурив  трубку,  шефанго
заговорил, осторожно, как на ощупь, подбирая слова:
   - Понимаешь, малыш, мы на самом-то деле не поклоняемся никаким Богам.  Ни
вашему Владыке. Ни нашему Тарсе Темному. Никому. У нас  и  не  было  никогда
Богов, по большому счету. Предвечный Хаос был, но это не Бог. Это...  просто
начало всего. И начало отнюдь не созидающее. Так... нечто.
   - Но как же Свет? И Тьма? И... вообще. Из-за чего же вы воюете?
   - Не того выбрали. Мы, видишь ли, имеем наглость, приходя  в  новый  мир,
выбирать кого-нибудь из тамошних Богов  и...  Ну,  назови  это  чистой  воды
эстетством, и ты не слишком ошибешься.
   - Чем назвать?
   - Гм. В общем, мы выбираем  из  соображений  красиво  -  некрасиво.  Ваша
легенда о проклятом Боге показалась нам красивой. Кто же знал тогда, что для
эльфов все эти сказки имеют  такое  значение?  Казалось  бы,  бессмертные  -
поумнее могли бы быть.
   - Но это же не сказки.
   - Да не в том дело, понимаешь? Богам - Богово. Нам - наше. Я люблю Тарсе,
я не слишком расположен к Флайфету... к Владыке, в смысле. Но я не  стал  бы
убивать из-за них. Точнее, не стал бы убивать за то, что кто-то верит иначе,
чем я. Никто из нас не став бы. А вы... Вы убивали.
   - Но ведь и вы тоже.
   - Да, - неожиданно зло и резко подтвердил Эльрик. - Мы тоже.  Из  способа
выжить это стало смыслом жизни. Целью существования. Война за веру. Война на