сль,  что
гибнет все. Живых не останется. Ни людей, ни демонов, ни богов.
   Может быть, это тоже счастливый финал?



    Наталья ИГНАТОВА
    ЭЛЬРИК ДЕ ФОКС
    ЧУЖАЯ ВОЙНА


ЧУЖАЯ ВОЙНА

ФИГУРЫ

Баронство Уденталь. Столица

Тресса де Фокс

   Цветущие яблони поднимают настроение даже с дикого похмелья. Я  проверяла
- знаю. Но с такого похмелья, как у меня  в  это  утро,  блевать  (извините,
конечно) хотелось даже от яблонь. Нечем было. В смысле - никак. Если  у  вас
четыре желудка, расставаться со своим содержимым  они  не  желают  даже  при
настоящем отравлении, я уж  не  говорю  про  такую  ерунду,  как  отравление
алкоголем. А еще говорили, что шефанго никакие яды не берут! Кто говорил? Да
я же и говорила. Зачем? Ну... Когда травить пытались, приходилось объяснять.
Потому что  действительно  -  не  берут.  А  сегодняшнее  утро  просто  было
особенным. Совсем особенным. Как-никак, а стукнуло мне десять тысяч лет.  Не
каждый день такой праздник. Через то и похмелье. На юбилеях вообще  положено
принимать алкоголь в дозах, превышающих разумные, а проще говоря, наливаться
по самые уши. Ну а уж на таких юбилеях! Никому из моих знакомых за последние
несколько сотен навигаций дожить до десяти тысяч лет не удавалось.
   Мне удалось.
   По-моему, тут есть чем гордиться.
   Солнышко  встает.  Яблони  цветут.  Денег   почти   нет.   И   настроение
препоганейшее. Стоит только осознать - десять тысяч! -  как  оно  становится
еще поганее. На людей смотреть тошно, как будто в первый раз их  рожи  вижу.
Хвала Богам, немного их пока на улице, людей. А  то  меня  ведь  и  вскинуть
может. Придется тогда из Уденталя уезжать быстрее, чем хотелось бы.
   А уезжать из Уденталя мне не хотелось совсем.  Сейчас  по  крайней  мере.
Во-первых, яблони. Как ни  крути,  а  это  красиво.  Во-вторых,  мне-Эльрику
сделали пару очень выгодных деловых предложений. Сначала капитан  гвардейцев
его милости барона, а потом командующий баронским флотом. Другой вопрос, что
снова наниматься в армию мне совершенно не хотелось. Мне-Трессе, в смысле. Я
вообще против службы где бы то ни было. Конечно, в мужском обличье я взгляну
на это иначе, но когда еще я мужское обличье приму?
   Видели бы меня сейчас мои  наставники...  Хотя  сейчас-то  ладно,  а  вот
вчера! Благородная дама, устроившая грандиозную  пьянку  в  одном  из  самых
паршивых  притонов  Уденталя.  Что  поделаешь,  люблю  я  иногда  шокировать
окружающих.
   Ганна не одобрит, конечно. Ну так  то  Ганна.  Вот,  кстати,  из-за  кого
уезжать не хочется ну никак. Я ведь уже обещала ей, что останусь.
   Но, Великая Тьма, неужели все? Или почти все? Неужели десять  тысячелетий
действительно прошли, и уже скоро... Смешно и  плакать  хочется,  Флайфет...
Скоро - это когда? Через десять лет? Через сто? Через пятьсот? Сколько бы ни
было, по сравнению с тем, сколько их прошло, все будет  скоро.  Домой.  Одна
беда, чем ближе цель, тем больше нетерпение. Я скоро не то что  столетия,  я
годы считать начну. Когда же? Когда? Впрочем, если расслабиться и попытаться
поразмыслить логически - это в женском-то обличье!  -  ожидание  не  так  уж
страшно. Страшнее будет погибнуть не вовремя. Прошли те времена,  когда  мне
сдохнуть хотелось от безысходности. Прошли, мать вашу! Не дождетесь больше!
   Какая-то придурочная девчонка вылетела из-за угла и с размаху врезалась в
меня чем-то твердым и угловатым. Больно!
   Когда я маску сдернула, я и сообразить не успела, услышала только "грау!"
в  собственном  исполнении,  а  девочка  хлопнулась  на  мостовую...   Почти
хлопнулась. Поймала я ее на полдороге, а то  ведь  расшиблась  бы,  объясняй
потом, что не били ее страшные шефанго по  голове,  а  сама  она  головой  о
камень ударилась.  Надоели  уже  до  озверения  эти  вечные  проблемы  из-за
собственной расы. Людям ведь много не надо, чуть  что  -  шефанго  виноваты.
Скоты! Люди - скоты.
   Из-за того же  самого  угла  вылетел  Карел  Хальпек.  Самый  обаятельный
десятник местной стражи.
   Карел в  немыслимом  пируэте  ухитрился  развернуться  и,  чудом  избежав
столкновения со страшной фигурой,  выросшей  у  него  на  пути,  врезался  в
ближайшую стену. Больно, конечно, но Карелу гораздо приятнее было  удариться
о твердый камень, чем нарваться на разъяренную шефанго на пустынной улице.
   Оборачиваться Хальпек не спешил,  нарочито  медленно  сползал  по  стене,
призывая всех  Богов  на  помощь  и  стараясь  выкинуть  из  памяти  жуткое,
нечеловеческое лицо, увиденное мельком, но  напугавшее  его  до  неожиданной
теплой сырости в штанах.
   Тресса брезгливо взглянула на Карела. Еще более брезгливо  посмотрела  на
бессознательную девушку, которую держала на руках, старательно отодвигая  от
себя. Потом присвистнула, позабыв про десятника, сгребла девочку в охапку  и
отправилась туда, куда и шла.
   "В "Серую кошку" поперлась, - с ненавистью  подумал  Хальпек,  поднимаясь
наконец на ноги. - Сегодня же десяток  туда  отправлю...  Нет.  Не  сегодня.
Завтра".
   Выпустив длинную рубаху поверх мокрых штанов и свесив волосы на  разбитый
о стену лоб. Карел поплелся в сторону казарм. Он не торопился, потому что  к
казармам путь лежал в том же направлении, что и к гостинице  "Серая  кошка".
Той самой гостинице, в которой уже не в первый раз снимала комнату Тресса де
Фокс. Догонять благородную даму десятнику совсем не хотелось.

Румия. Монастырь Жерара Беспощадного

   Черный Беркут раздраженно перекладывал бумаги на столе и  не  смотрел  на
почтительно ожидающего Элидора.
   Элидор ждал.  Раздраженность  была  обычным  состоянием  отца-настоятеля.
Раздраженность и скепсис. Удел большинства крупных начальников.
   Черный Беркут оторвался от бумаг  и  начал  хмуро  изучать  Элидора.  Как
диковину какую. Элидор внутренне поежился.
   - Ты отправишься в Мерад, - бросил наконец Черный Беркут.
   Монах изумился.  Он  был  уверен,  что  вызвали  его  не  более  чем  для
очередного дисциплинарного разноса.  Отец-настоятель  обожал  дисциплинарные
разносы и учинял их с удовольствием и глубоким пониманием дела. И за поводом
у него это дело не останавливалось.
   - Отец Лукас...
   - Помолчи, сын мой, и выслушай меня. Ты отправишься в Мерад. Найдешь  там
некоего Самуда. Он старший у "Горных кошек". Неделю назад "кошки" убили отца
Якоба,  настоятеля  обители  Кассия  Воздающего.  Ты  ликвидируешь   Самуда,
заберешь у него перстень с рубином и привезешь  его  в  ближайший  из  наших
монастырей. Акция демонстрационная, чем больше шуму - тем  лучше.  Никто  не
должен забываться и позволять себе неуважение к нам. Вопросы есть?
   Вопросы  были.  Больше,  чем  хотелось  бы.  Например,  почему  в   Мерад
отправляют его, Элидора. Златостенный  город  был  столицей  Эзиса,  оплотом
джэршэитов, а  он,  Элидор,  специализировался  на  Десятиградье  и  Готской
империи. Это ж другой край материка!
   - Экипировка, - буркнул Элидор.
   - Получишь у брата-эконома. - Черный Беркут вздохнул.  -  Знаю-знаю,  все
знаю. И специфика не твоя. И отдохнуть  ты  не  успел.  Но  барбакитов  пора
напугать, сын мой. А кто может сделать это лучше, чем ты? Еще вопросы?
   Элидор покачал головой.
   - Тогда ступай. - Отец Лукас очертил  Огнь,  благословляя  монаха.  -  Да
пребудет с тобой Анлас.
   Брат-эконом был предупрежден.
   - Выбирай. - Он сделал широкий жест в сторону оружейных стоек и сундуков.
- Кони уже оседланы. Все припасы в сумках.
   Элидор прошел к стойке с длинными мечами.
   - Опять мой любимый уволокли? - Он даже не пытался скрыть недовольство. -
Сколько раз говорил, не трогайте Праведника. Так нет же.
   - У брата Игнатия выход, - начал оправдываться брат-эконом. - Кто ж знал,
что ты и двух дней не просидишь, опять на задание пойдешь?
   Элидор не слушал. "Праведника нет. Вот же люди, просишь их, просишь - все
без толку. Ну что стоило Игнатию взять не меч, а топор? Ему ж без разницы, а
мне - нет".
   - Доспехи готовь, - скомандовал он эконому. -  Кольчугу  конную,  наручи,
поножи. Шлем эзисский подбери.
   - Громко едешь? - довольно осклабился брат-эконом.
   - Да.
   "Пора вытрясать из отца-настоятеля личный меч. Или  самому  покупать",  -
привычно думал Элидор, перебирая клинки и прислушиваясь к  возне  эконома  в
соседней комнате. "А то это не жизнь. Сегодня одно, завтра - другое.
   Жалко убивать время на привыкание к новому клинку.  А  ну  как  не  успею
однажды?"
   В этот раз приглянулась аквитонская спата.  Легковата  чуть,  но  сойдет.
Элидор подобрал к мечу походные ножны и принялся  заправлять  в  специальную
перевязь метательные ножи.
   "Почему все-таки в Эзис? Что, действительно  больше  некого?  Не  верится
что-то. Есть у нас спецы, кроме меня. Тот же брат Освальд. Чем  не  вариант?
Или брат Квинт. Он вообще  по  джэршэитам  специализируется.  Но  отправляют
меня. Странно. Ладно, мое дело телячье".
   Брат-эконом суетился вокруг, помогая застегивать ремни  доспехов.  Элидор
встряхнул плечами, присел, подпрыгнул. Сойдет.  Старый  привычный  комплект.
Кто его утащит? Двухметровых больше нет.
   "Может, в этом и дело? Два метра росту, красные глаза, белые космы. Детей
пугать хорошо. И еще барбакитов. Квинт пугать не приспособлен. Ну кого может
напугать субтильный, застенчивый с виду юнец? Вот я - другое  дело.  То  еще
пугало".
   По дороге в конюшню Элидор заглянул к брату Шарлю.
   - Уезжаю, - негромко позвал он.
   - Перевели? - Брат Шарль оторвался от грядки и оглядел Элидора.
   Тот покачал головой:
   - Боевой выход.
   - Ага. Громкий, понятненько. Далеко?
   - К исманам. Шарль присвистнул:
   - Весело.
   - Пока.
   - Удачи.
   Элидор хлопнул приятеля по плечу, кивнул и пошел дальше.
   Шарль смотрел вслед. "Странно это, - думал он. - Чудит  наш  Беркут.  Где
это видано, чтоб Элидора и к исманам? Он ведь даже языка не знает.  И  всего
два дня как с задания.
   Брат Павел с ним, конечно, уже работал. -  Шарль  с  отвращением  перевел
взгляд на грядку, пытаясь вспомнить, чем морковные  хвостики  отличаются  от
сорняков. - Да. Работал. Но что за два дня сделаешь? Тут  не  меньше  месяца
поматрасничать бы. Так нет же".
   Он  рассеянно  потянул  первую  попавшуюся  травину.  Вытянул   тощенькую
морковь. Ругнулся. Без особого, впрочем, энтузиазма.
   "Высокая политика? Видать,  очень  высокая,  раз  подобное  творится.  На
глупость похоже. Если бы не было известно, что Черный  Беркут  глупостей  не
делает. Напарник Элидору будет, это  ежу  понятно.  Из  тамошних,  эзисских,
иначе б тут дали. Но что за спешка?"
   Поскольку  размышления  и  домыслы  не  давали  ровным  счетом   никакого
результата, Шарль какое-то время еще пытался заниматься прополкой и бездумно
выдергивал морковь вместе  с  сорняками.  Довольно  быстро  он  оставил  это
никчемное занятие. Встал. Отряхнул руки. И отправился в келью настоятеля.
   Перед  воротами  конюшни  молоденький  послушник  держал  в  поводу  двух
оседланных  и  навьюченных  коней.  Элидор  придирчиво  перебрал  содержимое
седельных сумок:  еда,  запасная  одежда,  немного  денег,  всякая  полезная
мелочь. Порядок. Он приторочил к седлу меч и вскочил на коня.  Впереди  была
дорога.
   Баронство Уденталь. Столица

Тресса де Фокс

   Кто бы мне объяснил, какого лешего делают  в  Удентале  эльфы?  Добро  бы
человеческая девчонка на меня налетела, от доблестного  десятника  спасаясь.
Он по пьяни до женского полу охоч. Я  бы  ее,  конечно,  в  непосредственной
близости от этого кретина оставлять не стала, но уложила бы  где-нибудь  под
забором и пошла своей дорогой. Однако выкидывать эльфийку, как  какой-нибудь
мусор... Это все-таки нехорошо. Хотя лютней своей она меня приложила -  мало
не покажется. И смех и грех, впору надевать доспехи, чтобы сходить в  кабак.
И  не  потому,  что  отребья  здешнего  боюсь,  а  потому,  что  сумасшедшие
менестрели лютнями дерутся. Хотя от эльфов всего можно ждать. Может,  у  них
расовая  ненависть  в  кровь  настолько  впиталась,  что  они  шефанго  бить
начинают, даже не разобравшись толком, стоит ли это делать.
   Бред, конечно. Но кто только шефанго бить не пытается. Другой вопрос, что
мало у кого это получается... А девочка красивая. Очень красивая.  Даже  для
эльфийки.
   "Серая кошка" была еще закрыта. Пришлось стучать в дверь ногой, поскольку
руки заняты.. Стук получился характерный,  я-Эльрик  так  стучу.  Не  ногой,
правда. Зато открыли быстро. Марк всегда быстро открывает, когда я прихожу.
   - Сэр... - Он осекся и вытаращился на меня. На девочку.  Снова  на  меня.
Что-то там себе подумал даже, пока таращился. Потом вспомнил:
   - Ой, простите, госпожа...
   - То-то, - наставительно сказала я.  Наставительно,  чтобы  Марку  стыдно
стало и он перестал на эльфийку таращиться и прикидывать про себя, сейчас  я
мужчиной стану или подожду, пока девочка в себя придет.
   - Я помогу! - предложил парень с энтузиазмом.
   - Ты лучше вина принеси. Мал еще женщин таскать.
   - В комнату?
   - Ну естественно. Что ж мне, ее здесь на стол укладывать?
   Про стол я, пожалуй, зря. Совершенно из головы вылетело,  что  мы  еще  и
людоеды, если всем сказкам верить.  Ну  и  эльфоеды,  разумеется.  В  "Серой
кошке", конечно, народ без предрассудков, привыкли они ко мне за  столько-то
лет. Но у Марка сразу вылетела из головы вся похабщина, а лицо позеленело.
   - Ластами шевели, - напомнила я, направляясь к лестнице.
   - Вина какого? - ошалело спросил  он.  -  Вашего  любимого,  или...  -  и
нерешительно посмотрел на эльфийку.
   - Или.
   - Понял.
   И он исчез.
   Хороший парень, не зря я его кормлю. В смысле, прикармливаю. Когда Джозеф
помрет и Марк хозяином станет, меня он привечать будет не меньше, чем папаша
его. Труднее всего с Яном было,  пра-пра-пра...  поди  вспомни  сейчас...  в
общем, с самым первым из их предков, с которым я познакомилась.
   Марк принес бутылку "Жемчужной росы" едва ли не раньше, чем я поднялась в
номер. К дверям мы подошли почти одновременно.
   - Молодец. - Я уложила девочку на кровать. Бросила парню серебряный.
   - Я сейчас сдачу...
   - Не надо.
   - Благодарствую.
   - Можешь идти.
   - Понял, - вздохнул он. И ушел. У них тут, в "Серой кошке", чем-то  вроде
совершеннолетия считается выпить со  мной.  Янов  сын,  когда  я-Эльрик  ему
первый раз выпить предложил,  от  гордости  раздулся,  как  индюк.  Еще  бы!
Удостоился, как папаша. А потом в традицию вошло. Марк вот,  как  двенадцать
ему стукнуло, все ждет, когда же я его человеком признаю.
   "Сэр Эльрик... госпожа Тресса..."  Забавные  они.  Люди.  То  боятся.  То
ненавидят. То от почтения себя забыть готовы. Ну да шут с ними. У нас сейчас
эльфы на очереди.
   Нюхательные соли я разыскала в  одном  из  поясных  кармашков  и  тут  же
вспомнила,  что  давненько  не  появлялась  в  обществе  как   действительно
благородная дама. Даже  соскучилась  слегка  по  общению,  не  перемежаемому
ругательствами и не сводящемуся к трепотне о бабах, о  бабах  и  еще  раз  о
бабах.
   Хотя пили вчера знатно. И сегодня. Да и позавчера, если уж на то пошло.
   Я поднесла к носу эльфиечки  хрустальный  флакончик.  Девочка  вздохнула.
Раскрыла огромные темно-синие глазищи. И... выругалась. Да  так,  что  стены
покраснели.
   - Кого ты имеешь в виду? - поинтересовалась  я.  Эльфийка  уставилась  на
меня. Представляю себе. То  еще  зрелище  сразу  после  обморока-то.  Волосы
белые. Маска - черная. И  в  прорезях  глаза  без  зрачков  и  белков.  Одна
радужка. Между прочим, насыщенного такого алого  цвета.  Девочка  и  так  не
отличалась румянцем. Сейчас она просто позеленела.
   - Т-ты... Вы кто?
   - Тресса де Фокс, - говорю, - шефанго.
   - Правда?
   - А что, непохожа?
   - Я не знаю, - честно отвечает эльфиечка. - Я шефанго не видела.
   - Уже видела.
   Хотя,  конечно,  не  запомнила  она,  не  успела  понять,  чего  же   так
испугалась. Я и сама никогда этого не понимала.
   Лицо  у  меня  как  лицо.  У  людей  на  первый  взгляд  и  пострашнее  -
гримасничают они все время, рожи корчат, глазами вращают...  Ага.  А  боятся
все равно нас, а не их. Ну да ладно.
   - Как тебя зовут-то, менестрелька?
   - Кина.
   - И каким ветром  занесло  тебя  в  Человеческие  земли?  Она  помолчала,
разглядывая  потолок.  Понятное  дело,  не  от  хорошей  жизни  этакое  диво
объявилось в Удентале и носится по улицам,  спасаясь  от  потерявшей  всякий
пиетет солдатни. Не захочет говорить - не надо. Все равно скажет.
   - Я ушла, - ответила наконец Кина. - На Айнодоре у  меня  никого  нет.  И
ничего. Мы с мамой жили на самой границе с Орочьими  горами.  Был  набег,  а
гарнизон отозвали, и мы... нас... Город сожгли. Совсем...
   Она осеклась на  полуслове,  съежилась  на  кровати,  а  в  синих  глазах
появилось выражение, которое можно  в  учебниках  по  совращению  описывать.
Классическое,  я  бы  сказала,  выражение  загнанности  и  ужаса  пополам  с
непониманием. Когда женщина смотрит так - мужчина хватается за меч,  готовый
защищать ее от любой опасности. Когда так смотрит красивая женщина - мужчина
действительно готов защищать ее хоть от всего  мира.  Я  не  была  мужчиной.
Другой вопрос, что ужас в глазах Кины был настоящим. И загнанность тоже.
   - И давно ты на  Материке?  -  спросила  я.  Тут  главное  -  действовать
пожестче, чтобы она жалеть себя не начала.
   - Полгода.
   - Ругаться здесь научилась?
   - Ругаться?
   Я повторила то, что услышала от нее пять минут назад.
   - А это ругательство? - искренне удивилась эльфийка.  -  Я  не  знала.  Я
румийского не понимаю, а солдаты оттуда были... Мне слово  понравилось.  Что
оно значит?
   Не скажу, чтобы я смутилась. Однако тему поспешила сменить:
   - Пить будешь?
   - И есть буду.
   Хорошо! Всего за полгода в полной мере набраться настоящей менестрельской
наглости - это чего-нибудь да стоит. Я выглянула за дверь - так и есть: Марк
околачивался неподалеку.  Он  тут  же  сделал  вид,  что  страшно  занят,  и
вытаращился на меня с выражением готовности к подвигу.
   - Что там с завтраком?
   - Каша. Со шкварками. Для вас, госпожа,  мать  поросенка  жарит.  Хороший
поросенок.
   - Да? Интересно, возьмется твоя мама приготовить свинью по имени Карел?
   - Если пожелаете, -  невозмутимо  ответствовал  Марк.  -  Только  забить,
извините... - Он развел руками.
   Хороший парень. Весь в отца. И матушка у него - очень  приятная  женщина.
Хотя... Тетушка Ганна - это вообще песня отдельная.
   - Ладно.  Передай  маме,  что  я  извиняюсь  за  беспокойство,  но  прошу
приготовить цыпленка. - Я оглянулась на Кину, эльфиечка выглядела  голодной.
- Лучше двух.
   - Понял. - Он исчез.
   Я вернулась в комнату и разлила по кубкам вино.
   - А мне говорили, что шефанго везде убивают, - подала голос менестрелька.
   - Попробовали бы. Нас убивать дело неблагодарное.
   - Нет. Мне говорили, что вы  везде  убиваете.  Что  куда  бы  шефанго  ни
пришли, они сперва всех убивают, а потом грабят и насилуют.
   - Мертвых?!
   - Не знаю... - Она задумчиво уткнулась носом в кубок.
   Ладно. Чего только нам про эльфов не рассказывали! Я помню сказки о  том,
как эльфы сдирали кожу с людей из-за расхождений в  религиозных  воззрениях.
Нет, кое-кто действительно сдирал. Но ведь не все же. Насколько  я  знаю  из
слухов, мой народ тоже не отличается добротой и  терпимостью.  Однако  почву
для слухов дают  экземпляры  с  особым  подходом  к  делу.  А  таких  всегда
меньшинство. Хотя... если  вспомнить,  что  меня  изгнали  за  недостаточное
рвение в истреблении эльфов. Вот тебе и меньшинство.
   А шефанго действительно боятся. Начали бояться, когда  они  стали  близко
общаться со смертными.
   Здесь, в  Удентале,  навигаций  сто  назад,  как  раз  когда  закончились
религиозные гонения, народ был понаглее.  С  Хранителем  помирились.  Войска
Огненосные поразогнали. Анласитские умонастроения -  не  в  чести.  И  когда
я-Эльрик приехал в баронство с Востока,  прибить  ме