зрушению, либо к мощи.
   - И насколько же они сильны?
   - Орден может справиться с ними. Пока.
   - В таком случае поспешите. Кстати, сэр Клаус говорил, что один  из  этой
четверки - огромный шефанго с длинной белой косой. Он никого  не  напоминает
вам, генерал?
   - Я понял. Ваше Величество. Благодарю.
   - Не за что. Ступайте.

   "Совершенно секретно.
   Всем настоятелям и тайным и явным  представителям.  С  момента  получения
данного послания все бумаги, приходящие из центральной  резиденции,  считать
недействительными. Приказы будут передаваться только через  доверенных  лиц,
лично известных Магистру и получателю.
   Магистр ордена Белого Креста отец Артур".

   Вечер опускался на замок. Косые лучи солнца заглянули во двор,  коснулись
нерешительно холодной каменной  кладки,  пробежали  по  начищенным  доспехам
часовых, ласково тронули лицо огромного беловолосого шефанго.
   Эльрик посмотрел на солнце и улыбнулся.
   Уже скоро.
   Тоскливое ожидание сменялось действием, и  скручивалась  пружина  внутри,
нагнетая яростно-веселое напряжение.
   Уже скоро.
   Оранжевый свет отразился последний раз от широкого лезвия топора и погас.
   Принц развернулся и отправился в пустующую казарму.
   - Эльрик. - Кина осторожно тронула за плечо.  -  Я  тебе  кое-что  отдать
должна.
   - Садись. - Шефанго кивнул на жесткую  койку.  Сел  сам.  Достал  любимую
трубку, с почти насквозь прогрызенным мундштуком.
   -  Я  хотела  дождаться,  пока  все  это  кончится.  -  Кина  попробовала
улыбнуться, но улыбка вышла кислой.  Оказавшись  в  замке,  все  четверо  не
блистали весельем. - Но раз уж приходится расставаться, лучше - сейчас.
   - Мы расстаемся от силы на  десять  часов,  малыш.  Ты  в  ночном  дольше
бываешь.
   - Это  совсем  другое  дело,  -  Эльфийка  покачала  головой.  Волосы  ее
рассыпались  черным  душистым  облаком.  -  Нам  нельзя  расходиться.  И  не
разойтись нельзя. Я боюсь, Эльрик. Не за себя, конечно, со  мной  все  будет
хорошо. Но вот как вы здесь одни против всех... Против неизвестно даже чего.
   -  Ерунда.  За  Элидором  я  присмотрю.  Сим  сам  в  состоянии  о   себе
позаботиться. А ты - девочка умная. И бегаешь быстро.
   - Ты веришь в то, что говоришь?
   - Естественно.
   - Хорошо тебе. Вот, возьми. - И эльфийка  достала  из  кармана  сложенный
вчетверо пергаментный лист.
   - Это что? - Эльрик с интересом  развернул  послание...  И  нераскуренная
трубка со стуком упала на каменный пол. - Тарсграе... девочка,  где  ты  его
взяла?!
   Алые глаза впились в Кину. Страшные. Обжигающие. Безумные.
   Эльфийка качнулась назад:
   - Я не знаю, Эльрик. Я... Мне это дали. Дал человек. Он... я была в лесу,
а он... Он просто отдал мне это. Сказал, что стар уже для розысков адресата,
а я... Ну, он сказал, что я его обязательно найду... Он сказал,  что...  что
это весть для императора Ям Собаки, и я подумала... Эльрик? Что с тобой?
   - Ничего, малыш. - Принц медленно выдохнул, считая про себя  до  двадцати
пяти. И прикрыл глаза. Руки дрожали, но с этим он ничего  не  мог  поделать.
Ладно хоть не всего колотит. А могло бы... - Ничего.
   - Я подумала... - Кина смотрела на его руки. Эльрик смял  письмо.  Сцепил
тонкие пальцы. Помотал головой. - Там написано что-то плохое, да? - Эльфийка
подняла встревоженные глаза. - Это ведь ваш язык, так? Что там, Эльрик?
   - Зорр аш Торанго. Весть  императору.  Все  так  же,  не  открывая  глаз,
шефанго произнес про себя древнюю формулу.
   Обряд. Заклятье. Рожденное в далеких, забытых его народом мирах.
   И почувствовал, как теплой тяжестью лег на безымянный палец перстень.
   На левую руку. Как велит обычай.
   Перстень императора. Талисман и символ,  сотканный  из  тысяч  сложнейших
заклинаний, знак власти, который нельзя ни потерять, ни  продать,  ни  даже.
подарить. Только передать по наследству.
   Перстень...
   Проклятая дрожь исчезла, стало вдруг спокойно, тихо так стало.  А  ничего
не понимающая Кина смотрела на из ниоткуда возникшую драгоценность.
   - Эльрик?..
   - Все кончилось, малыш... - Голос шефанго  был  тихим.  Совсем  тихим.  И
очень низким. - Все кончилось, понимаешь? Все.

***

   Да. Все кончилось.  Перстень  тускло  светился,  наплывал  из  изумрудной
глубины черный дарк под белым парусом,  вечно  идущий  вперед  дарк  -  герб
империи. И можно было возвращаться домой. И воспоминания о том, что так и не
получилось забыть, закружили в болезненный, но  сейчас  мучительно-радостный
водоворот.
   Сумрачное небо в стрельчатых  окнах  огромного  зала.  И  море.  Кричащие
черные точки вьющихся над скалами птиц.

***

   Фокс. Родовые владения, где сам император не  указ  для  взбунтовавшегося
принца.
   - Мы действительно пришли сюда, Эльрик. -  Олле  Старый  грел  в  ладонях
кубок с вином. - Только кто сейчас об этом  помнит?  Я  вот,  фчены  да  еще
парочка ярлов. Отец твой, пусть Путь его будет прям,  уже  не  верил  в  эти
сказки о других мирах. И тебе лучше бы забыть.
   - Ну уж нет!
   Олле был  одним  из  немногих,  к  кому  относился  наследник  империи  с
уважением и некоторым трепетом. После гибели Оттона де Фокса, отца  Эльрика,
старый конунг рискнул взять на себя все тяготы воспитания совсем  тогда  еще
сопливого, но уже  упрямого  и  вспыльчивого  принца.  Точнее,  принцессы-до
первого своего похода ее высочество почти не принимала мужского обличья.
   Да. Олле Старый занимался не обучением,  а  именно  воспитанием.  Это  он
вручил Эльрику топор, когда пришло время. Это он преподал  мальчишке  основы
владения оружием. Это он еще тогда, в незапамятные времена, объяснил  принцу
неписаные законы боя и поединка.  Законы  Красоты.  Законы  чести,  нарушить
которые было немыслимо.
   Именно  Олле,  разобравшись,  что  творится  с   дорвавшимся   до   войны
наследником что-то неладное, разглядел в Эльрике Зверя. Разглядел. И  научил
де Фокса бороться с кровавым мраком в собственной душе.
   Может быть, он заменил принцу давно погибшего отца. А  может  быть,  стал
кем-то  большим.  Ведь  редко  бывает  так,  что  отец   навсегда   остается
наставником и другом, идеалом и образцом для подражания.
   Олле стал Учителем.
   Отец сделал бы все, чтобы наставить мятежного принца на путь истинный.
   Учитель не мог позволить себе такой  роскоши.  Истинный  путь  далеко  не
всегда путь чести.
   - Смотри, сынок. - Олле сделал глоток и пожал плечами. - Забыть все  было
бы, конечно, безопаснее. Однако ты прав, помнить оно как-то  честнее.  И  не
только помнить. Здесь ведь как в бою.  Как  в  поединке.  Всегда  есть  шанс
победить, ударив в спину. Но как жить после  этого?  Есть  законы,  нарушить
которые нельзя.
   - Значит, к акулам  императора.  -  Эльрик  улыбнулся,  взъерошил  густые
волосы. - У нас с ним разные представления о благе империи.
   И на Фоксе начались разброд и брожения, которые привели в конечном  итоге
к тому, что хиртазы принца перестали охотиться за эльфийскими головами. Да и
вообще  сменили  постепенно  стезю  головорезов  на  мирную  дорогу  обычных
пиратов. Грабеж ради грабежа, а не убийство ради убийства.
   А  обвинение,  выдвинутое  против  его  высочества,  показалось  поначалу
нелепым. Безумным оно показалось. Из - мена Анго. Измена  вере...  Какая,  к
акулам, измена?! И ничего тогда не было, кроме злости и недоумения.
   - Цель существования нашего народа - уничтожение тех, кто славит  Свет  и
поклоняется  Флайфету!  -  гремел  в  зале  Совета  голос  хольтарра,  главы
Священного Хирта.
   - Да вы рехнулись, что ли?! - По закону присутствовать на суде можно было
только в мужском обличье. А в нем у  принца  не  слишком  хорошо  получалось
контролировать эмоции. - Ни один народ не живет только ради уничтожения.
   -  Вы  видите  сами,  -  сухо  сказал  хольтарр.  -   Нужны   ли   другие
доказательства, кроме слов самого отступника?
   Нет. Никакие доказательства были здесь не нужны. Все  решили  задолго  до
суда, если можно было назвать судом разыгранное в зале Совета представление.
И хмуро молчали владетельные конунги. И жгли взгляды. Со всех сторон. Только
полусотня  хиртазов,  его,  Эльрика,  хиртазов,   разрушила   повисшую   под
высоченными  сводами  тягостную  тишину.  На  ходу  выстраиваясь  в   ровный
четырехугольник, воины окружили своего  конунга.  Заслонили  от  любопытных,
изумленных, разгневанных, откровенно презрительных взглядов. Ярость угасала,
зато  вернулись  исчезнувшие  было  упрямство  и  нахальная  уверенность   в
собственной правоте.
   А Торанго уже поднимался с резного трона:
   - Именем императора, наследный конунг Анго, владетельный конунг Эльрик де
Фокс да будет изгнан!
   - Что, прямо так?
   И не верилось еще, что все обернулось таким образом. Изгнание...
   Шефанго не убивают шефанго, их слишком мало, чтобы позволить  себе  такую
роскошь.
   А осознать происходящее сразу не получилось. Стало страшно,  конечно.  Но
это был, скорее, страх по привычке. Страх перед  самым  суровым  наказанием.
Именно перед наказанием, а не перед его сутью. Изгнание.
   - Не ерничай! Возьмешь доспехи и оружие. Да на топор свой не зарься!
   - А кто его тут еще поднимет?
   - Именем...
   - Хрен вам, Торанго! Это мой топор! Вот так оно все и получилось.
   Да, потом долго еще судили и рядили и Владетельные конунги,  и  Священный
Хирт. Очень не хотелось им выпускать  за  пределы  империи  оружие,  которое
разучились уже делать даже на Анго. Эльрика для них не  существовало.  Мертв
он был для них. А вот за топор они цеплялись. Он стоил того.
   Но для себя-то принц был вполне еще живой. И знал, что, пока он жив,  его
оружие будет  с  ним.  В  конце  концов  это  осознали.  Отступились.  Совет
закончился.
   - Останься, принц, - холодно распорядился Торанго.  -  Да  отпусти  своих
акул, от чего им теперь тебя защищать?
   - Ирхэт. -  Де  Фокс  выдержал  насупленный  взгляд  своего  кормчего.  -
Действительно, шли бы вы. Здесь уже ничего не сделаешь.
   - Мы уйдем с тобой.
   - Не дури! На тебе сейчас не  только  эта  полусотня,  на  тебе  все  мои
хиртазы остаются.
   - Да пошел ты...
   - Я и пойду. Мы в море, Ирхэт. - Он улыбнулся,  когда  кормчий  напрягся,
услышав почти магическую  формулу.  "Мы  в  море".  И  слова  конунга  стали
законом. - А теперь уходите.
   Казалось,  что  хиртазы  страшно  долго  маршируют  через  огромный  зал.
Невообразимо огромный. Ни разу потом не встретил принц на  Материке  замков,
сравнимых с императорским. А у просторных дверей полусотня остановилась.
   - Гратт геррс, - прокатилось громом. Славной войны.
   Прощание и пожелание одновременно. Хиртазы ушли.
   - Дурак ты, Эльрик. - Император, нахохлившись, сидел на троне. - Не мог я
иначе, понимаешь? Ради блага империи не мог.
   - Я тоже.
   - Но зачем?! Я так и не понял, зачем тебе это понадобилось? Народу  нужен
враг. Мы так устроены, что  должны  убивать,  убивать  много  и...  И  уметь
защищаться. А ты мог все испортить.
   - Я пойду, Торанго?
   - Хам. - Император спустился с трона. Стянул с  плеч  мантию.  Роскошную,
шелковую, струящуюся снежно-белым мехом. Плащ императора с гербом Ям Собаки.
Еще одна из тех вещей, какие давно разучились делать здесь. -
   Держи. - Он бросил плащ, неожиданно легкий, на руки принцу.  -  И  еще...
Доспехи там лежат, из лунного серебра - на тебя  делали.  Тоже  захвати.  На
память. А все-таки зря ты это... Зря. Ладно. Иди.
   Эльрик поклонился и вышел.

***

   Кина замерла в ожидании рядом  с  застывшим,  отрешенным  от  всего  мира
шефанго.
   Что-то случилось, но она не  знала  что.  Что-то,  наверное,  нужно  было
сделать. Но она не представляла -  как.  Эльрик,  такой  сильный,  надежный,
близкий, уходил куда-то, а она не могла, не умела его удержать.
   Странная, совсем незнакомая,  пугающая  улыбка  кривила  черные  губы  де
Фокса. Он был далеко, где-то очень, очень далеко.  От  замка.  От  Материка.
От... От Кины?
   Да. От нее тоже.
   Это было обидно и горько.
   Кина поднялась и пошла к выходу, перешагивая  через  трещины  в  каменном
полу. Где-то там, во дворе, был Элидор. Следовало рассказать  ему  "о  чем?"
про таинственное письмо и перстень с кораблем, неведомо как  появившийся  на
руке принца. И еще... Еще о том, что что-то изменилось "сломалось?"  и  она,
Кина, не знает, как теперь быть.
   - Не сердись. - Слова пророкотали привычно откуда-то  сверху.  И  жесткая
ладонь легла на плечо, останавливая. - Пожалуйста, не сердись, малыш. Просто
все получилось очень... неожиданно. Как помрачение нашло, честное слово.
   - Да, я вижу. - Эльфийка развернулась, мгновенно оттаивая. Эльрик был ряд
ом. Совсем живой. Настоящий. Родной. - Я не сержусь. Но  ты  мне  так  и  не
ответил. Что же я тебе принесла?
   - Империю, - очень серьезно сказал де Фокс.
   - Что?!
   - Я все-таки законный наследник.
   - Но... а как же... ты же...
   - Уже нет.
   - Так ты теперь император?! - Кина, задрав голову,  восторженно  смотрела
на шефанго. - И можешь  вернуться  домой,  да?  Здорово  же,  Эльрик!  Ведь,
правда, здорово?!
   - Боги, какая ты все-таки еще соплячка.  -  Прежде  чем  эльфийка  успела
обидеться, Эльрик поцеловал ее в лоб,  развернул  и,  подхватив  под  локти,
вынес из казармы. - Иди уже. Потом наговоримся.
   - А ты  меня  с  собой  возьмешь?  -  спросила  Кина  уже  из  дверей.  -
Посмотреть!
   - Куда ж я от тебя денусь?
   - Смотри! Я ведь приеду. - Эльфийка крутнулась на  пятке  и  вылетела  из
казармы.
   А  Эльрик  остался  сидеть  на  пороге,  отрешенно  разглядывая  сереющее
вечернее небо.
   Чувство опасности забило во все колокола, заметалось заполошно, ища,  где
бы укрыться, разогнало сердце до ритма  бешеной  скачки,  дернуло  пальцы  к
топору.
   Смерть приближалась к замку.
   Медленно раскрылись ворота, пропуская Кину. Эльфийка  карьером  вынеслась
со двора. Вытягивая  на  скаку  длинные  шеи,  неслись  за  ее  кобылой  три
неоседланные лошади.
   Смерть.
   Эльрик сидел в каком-то необъяснимом ступоре, наблюдая, как растет где-то
на горизонте страшное черное облако.
   Смерть.
   Тьма клубилась вдали. Но никто, никто, кроме него, не видел ее.
   Солдаты, готовящиеся заступить на караул, прошли в казарму.  Вооружались.
Облачались в доспехи.  Под  сводами  крыши  гулом  висели  голоса  и  взрывы
.хохота, словно специально создавая фон, мятущийся и угрожающий, в самый раз
подходящий к
   СМЕРТЬ стремительно приближающейся опасности.
   - Эльрик! - Сим мчался через двор, начав вопить еще издалека.
   Шефанго поднялся на ноги, но гоббер дернул его за руку,  заставляя  снова
сесть.
   - Наше дежурство не на крыше, - зашептал  он  лихорадочно,  задыхаясь  от
бега. - На центральных воротах. На воротах, слышишь?!
   - Он въедет в замок через них.
   - Кто?
   - Тот, кто хочет убить нас.
   - Эльрик! Да Эльрик же!!! - Сим тряхнул де Фокса  за  шиворот,  возвращая
таким образом утраченную было ясность мышления. - Элидор чуть  не  попытался
силой вломиться в башню.  Я  его  успокоил.  Но  это  ненадолго.  Что  будем
делать?!
   - Что делать? Как что?! То, что собирались! Не задавай дурацких вопросов!
   Гоббер  отшатнулся  чуть  испуганно.  Вытянулся  зачем-то  во  фрунт   и,
отчеканив:
   - Есть не задавать дурацких вопросов! - помчался обратно.
   - М-да-а, - протянул Эльрик, обращаясь к стене, - скажите мне, разве  так
живут?
   Понимая, что ответа все  равно  не  дождаться,  он  отправился  за  своим
рюкзаком.
   Лунное серебро.
   Гул изумленных голосов вокруг. Вытаращенные глаза. Отвисшие челюсти.
   Целое состояние, да не одно, в сумках бродяги-наемника.
   Серебряная кольчуга прозвенела водопадом, обтекая тело.
   Наручи, зерцало с выгнувшей спину кошкой, наплечники. Пальцы  привычно  и
ловко затягивали ремни, сколько лет он не надевал эти доспехи? Свои доспехи.
Сколько тысяч лет? Магия оружейников Анго сохранила их в целости.
   Последним на свет божий появился шлем. Легкий и  удобный.  С  забралом  в
виде оскаленной кошачьей морды. Сейчас он был не нужен, и  Эльрик  с  легким
сожалением положил шлем обратно в сумку.
   - Э-э-э... господин... - Сотник в растерянности топтался шагах в пяти, не
зная, как реагировать на происходящее. И главное, как же воспринимать теперь
бывшего капрала и чего от него ожидать.
   - Отвали!
   На самом дне мешка  шефанго  нащупал  небольшой  -  с  кулак  -  шелковый
сверток.  Вытащил.  Встряхнул.  И  черная,  блестящая  волна   развернулась,
соперничая блеском с сиянием лунного серебра. Зеленый  щит  на  этом  черном
поле. Черный дарк под белым  парусом,  рассекающий  изумрудные  волны.  Герб
империи. Тот же, что и на перстне.
   Черно-зеленый  плащ,  увезенный  с  Анго  десять  тысячелетий  назад.   И
сохраненный той же недоступной людям магией.
   Эльрик застегнул серебряную фибулу. Сунул в  петлю  на  поясе  топор.  И,
сметая с дороги всех, кто не успел отшатнуться, заглядевшись  на  невиданное
чудо, понесся к выходу во двор.
   Там уже расступались, не дожидаясь, пока собьет их  с  ног  закованное  в
доспехи чудовище. Де Фокс увидел идущего от ворот Элидора и Сима,  изо  всех
сил поспешающего за быстроногим эльфом.
   Любоваться на  них  долго  не  позволяла  роль.  К  счастью,  оба  монаха
удивительно быстро оценили ситуацию. И подошедший Элидор - неслыханное дело!
- склонил гордую голову в поклоне:
   - Ваше Величество...
   Сим, тот просто бухнулся на колено:
   - Я счастлив служить Торанго. "Он-то откуда знает зароллаш?" Но думать об
этом было сейчас не время. Эльрик кивнул новоявленным слугам и развернулся к
башне.
   А там уже раскрылись тяжелые ворота. Каким бы отшельником ни был де Шотэ,
он не мог не понять,  что  в  замке  происходит  нечто  выходящее  за  рамки
реальности. Голос Элидора колоколом разнесся  по  двору.  Легендарная  магия
эльфов.
   - Император Ям Собаки настаивает на том, чтобы дать аудиенцию палатину де
Шотэ!
   Даже Эльрику стало не по себе, и пробежали по спине колючие мураши. А  уж
смертные, толпящиеся во дворе,  те  просто  поняли,  что  сейчас  необходимо
преклонить колени.
   Император Ям Собаки...
   Торанго.
   И де Фокс мысленно прикоснулся к перстню,  вплетаясь  в  узор  диковинных
заклинаний, заставляя драгоценность  работать  так,  как  должно.  Заставляя
древнюю магию лучше всяких бумаг и слов убеждать  всех  вокруг  в  том,  что
огромный  воин  в  струящемся  с  плеч  черно-зеленом  плаще   действительно
повелитель империи.

Эльрик де Фокс

   Мне было бы смешно, если бы не было так страшно. И было бы  по-настоящему
страшно, если бы не было смешно.  Но  двери  открыты.  И  коленопреклоненная
охрана ожидает приказов. Не моих, понятное дело. Палатинских.
   А из глубины коридора навстречу нам троим спешит высокий старик. Крепкий,
широкоплечий, явно всю жизнь таскавший латы и тяжелый меч. Но кажется, будто
последнее время на него обрушились какие-то жуткие потрясения. Согнули стан.
Выбелили волосы. Поселили  в  глазах,  раньше  не  знающих  страха,  черный,
мятущийся ужас...
   - Для меня огромная честь принимать вас в своем доме, Ваше  Императорское
Величество, - ритуально произносит он. А я вижу - боится. И не ошибся  Белый
Крест. Ни в чем не ошибся. Такие люди, как палатин де Шотэ, не продают  свою
веру. Но мне страшно представить, что же нужно было сделать, чтобы  напугать
того человека, каким был он всего полгода-год назад.
   - Простите,  Ваше  Величество,  что  я  не  могу  принять  вас  со  всеми
подобающими почестями, но... - Мы отходим от стражи, направляясь к лестнице,
застеленной дорогими коврами (в такой-то сырости. Жуть!). - Я уже не  хозяин
в своем доме.
   Да, действительно. Беспомощность. Страх. И ненависть...
   Ко мне?
   Ах да! Естественно! Император  Ям  Собаки!  Шефанго!  Трудно  найти  расу
чернее и народ омерзительнее, чем мы.
   - Сэр Рихард. - И мой "эльфийский" голос заставляет старика остановиться.
- Есть ли в этом доме место, где мы могли бы п