истребление. Мы забыли обо всем, понимаешь,  малыш?  Мы  забыли  о  звездном
ветре, наполняющем паруса. О мертвой бездне Безликого океана. О Черном  Коне
Хаоса. О звонкой дроби его  копыт,  коша  вшит  он  по  вымощенным  звездами
дорогам. Мы пришли в этот мир,  и  он  согнул  нас.  Из  вольных  кочевников
шефанго стали оседлыми, зажравшимися свиньями, псами, которые заглядывают  в
лицо хозяина, готовые принять от него и ласку, и удар,  готовые  умереть  за
него и убивать за него.
   - Хозяин - это Темный?
   - Хозяин - это наши сказки о Темном. Бог здесь ни при чем.  Знаешь,  если
верить тому, что вы рассказываете о нем, Тарсе не нужны рабы.
   - Подожди.  -  Кипа  повертела  на  пальце  смоляно-черный  локон.  -  Ты
говоришь, что вы забыли. Но ты же помнишь?
   - Я - да. Мне положено помнить. Я ведь принц.  Наследник.  Чтоб  им  всем
ветер встречный... Я должен был помнить, но не должен  был  спорить.  Вот  и
выходит, что пнули меня с Анго за собственную глупость.
   - Ты отказался убивать эльфов. И отказался поклоняться Тьме.
   - Боги, Кина, забудь ты эти айнодорские сказки! Я сказал всего лишь,  что
не согласен с политикой империи в целом и Его Величества  в  частности.  Что
вести войну на истребление - это в первую очередь  убивать  самих  себя.  Ну
и... да... эльфов убивать действительно отказался. Массово убивать. В общем,
пока меня не трогают, я добрый и пушистый.
   - Да нет. Ты не добрый, - задумчиво сказала Кина. - А как же Темный?
   - Он - мой Бог. Если я найду когда-нибудь способ освободить  его,  я  это
сделаю. Однако эльфы тут совершенно ни при чем. Больше их будет или  меньше,
для Тарсе ровным счетом ничего не изменится. Ну все? Ты довольна?
   - Не знаю. - Эльфийка пожала плечами - Но.  кажется,  я  поняла.  Ну,  во
всяком случае, что-то поняла. Ты предал империю. Но не свой народ, так?
   - Откуда я знаю? - устало обронил Эльрик.  -  Предал  всех.  Или  никого.
Какая, к акулам, разница? Слушай, сделай милость, поезжай на свое  место.  А
то я из-за каждой тени дергаюсь.
   - Да, командир! - Кина отсалютовала принцу и рысью  отправилась  на  свое
место в хвосте каравана.
   Вечером Эльрик расставил охрану, проследил, чтобы Кина удобно  устроилась
в своей комнате, вежливо избежал очередной попытки Сулаймана побеседовать и,
в конце концов убедившись, что с делами покончено, вытянулся у огня, положив
голову на седло. Как  новоявленному  десятнику  ему,  вообще-то,  полагалась
отдельная комната, но шефанго знал прекрасно, каких размеров клопы живут  на
постоялых дворах, и предпочитал ночевать на улице. Не  то  чтобы  клопы  его
беспокоили - шефанго вообще  не  кусала  ни  одна  ползающая,  бегающая  или
летающая кровососущая тварь, - однако терпеть столь омерзительное  соседство
принц не собирался.
   Ребра все еще болели. Ничего удивительного в этом  не  было  -  удар  был
сильным даже для шефанго. Но соображения эти утешали мало. Эльрик не  привык
к тому, чтобы у него что-то болело. Да, были неприятности десять лег  назад,
когда правую руку пришлось отращивать практически заново. Ну так  когда  это
было?
   А Змей не шел из головы.
   Принц  уже  видел  таких.  Видел  давно,  но  сейчас   память   услужливо
подсовывала картины пустого, медленно оживающего после Крушения мира.  Мира,
где еще не было людей. Так, отдельные племена бродили, пугаясь сами  себя  и
шарахаясь от всего незнакомого.  От  знакомого,  впрочем,  тоже  шарахались,
потому как большая часть этого самого  знакомого  была  дня  них  смертельно
опасной. Вот тогда-то и водились в СТЕПЯХ такие Змеи.
   "Правда, тогда мне с ними драться не  доводилось".  -  Эльрик  машинально
помянул Темного, благодаря за то, что тварь вчера не успела толком выбраться
из леса. Судя по всему, Змей полз из  степи,  учуял  пищу  и  ломанулся,  не
глядя,  как  обычно  поступали  эти  чудовища,  торопясь  сожрать  все,  что
двигается. Того, что не двигалось, Змеи не замечали. Чем-то они  походили  в
этом на лягушек... Принц вспомнил лягушек,  которые  жили  тогда,  и  нервно
передернул плечами.
   "Еще этих не хватало... Но откуда же он взялся, поцелуй его кальмар?!"
   Смысла задавать вопросы, на которые заведомо не получить ответа, не было.
Строить предположения, не имея никаких данных, тоже.
   "Эльфы на Материке. Орки в союзе  со  смертными.  Змеи  ископаемые..."  -
Эльрик потянулся, зевнул и закутался в плащ. Ночью ему снились эльфы.

Эзис. Мерад

   Сим ждал. Улочка была темной, узкой, вонючей. Самая подходящая улочка для
того, чтобы кого-нибудь дождаться, не вызывая ненужных расспросов. Сим сидел
на высокой румийской кобыле, держал повод Элидорова коня и  смотрел  на  дом
сераскира Самуда.
   Да, еще одним неоспоримым достоинством улочки было то,  что  дом  из  нее
просматривался просто замечательно.
   Рассеянно поглаживая свою лошадь по гладкой шее, Сим пытался  представить
себе,  что  происходит  сейчас  в  тихом  с  виду,  спокойном,  сонном  доме
сераскира. Ему довелось повидать немало убийств. И тихих, когда ни с того ни
с сего человек падал и умирал. Иногда со стрелой в горле. А иногда  и  вовсе
неясно почему. И громких, откровенных, запугивающих. Когда проливалось много
крови и сгорали целые кварталы. Гоббер прикидывал, что и как  делает  сейчас
Элидор. А еще пытался сообразить, что же такое нужно унести из дома  убитого
Самуда.
   Днем, мотаясь по городу, улаживая последние дела, он  понял,  что  приезд
эльфа вызвал нехорошее оживление. То  есть  оживление  это  было  бы  вполне
объяснимым и даже желательным, если бы не прошел по  Мераду  слух  о  визите
лучшего из орденских убийц.  Откуда,  спрашивается,  здесь,  так  далеко  от
земель, где обычно работал Элидор, могли знать о том, кто он, этот  эльф,  и
на что способен?
   Вот над чем стоило подумать.  И  о  чем  стоило  доложить  начальству  по
приезде.
   Сим вздохнул и прислушался.
   Тихо было.
   Время шло. Капало неслышно, растекалось по земле.  И  пора  бы  уже  было
появиться Элидору. Хотя кто знает, сколько  времени  уходит  на  убийство  у
"Того, кто всегда возвращается"?
   Когда мелькнули в узких окнах дома языки пламени, Сим подскочил на седле.
   "Еще и пожар!"
   Собственно, почему бы и нет. Чем громче - тем  интереснее.  Но  окна  уже
налились тяжелым багровым отсветом, а Элидор все не показывался.
   "Да что он там - покурить решил?!"  -  Гоббер  заерзал.  Кобыла  под  ним
беспокойно всхрапнула.
   Не то чтобы вывод напрашивался сам  собой.  Выводов  можно  было  сделать
несколько, но Сим, по обыкновению,  предположил  худшее.  "Тот,  кто  всегда
возвращается" на сей раз чего-то не учел. И уже не вернется. И пусть бы его,
такова в конечном итоге судьба любого бойца, но ведь эльф должен был  что-то
забрать. Какие-то бумаги или вещи... Если он не  приедет  в  монастырь  сам,
никто плакать не будет. А вот если он не выполнит задание...
   Додумывал Сим уже на бегу. Смутно надеясь на то, что  Элидор  еще  жив  и
успеет хотя бы намекнуть, что же он должен был унести.
   А дом пылал.
   Гоббер промчался через сломанные  двери.  Миновал  коридор,  перескакивая
через трупы и даже не удивляясь их количеству. Дело бойцов  -  убивать.  Вот
Элидор и убивал. Это он умеет.
   Клубы дыма. Едкая вонь. Так пахнет горящая  шерсть.  Еще  бы!  Полон  дом
ковров,  а  сейчас  они  потихонечку  загораются.  Скоро  здесь   будет   не
продохнуть.
   Сим ворвался в спальню сераскира и споткнулся о лежащее у  самого  порога
тело.
   Взвыл - пальцы  в  мягких  сапогах  больно  ударились  о  западной  ковки
кольчугу. Бухнулся на колени рядом. Вспомнил только  сейчас,  что,  пробегая
через внутренний дворик, намочил в фонтане платок. Поспешно  прижал  влажную
ткань к лицу. Наклонился над эльфом.
   Тот дышал. Спокойно так. Размеренно. Словно поспать прилег после  трудной
работы. Работа, впрочем, была действительно трудной... Вон сколько мертвяков
в коридорах.
   "Дурман... - Сим машинально встряхнул тяжеленное тело. Похлопал по щекам.
- Он забрал то, что нужно?"
   Дыма становилось все больше. А вот горело как-то вяло Зато сразу со  всех
сторон.
   - Элидор! - Гоббер задохнулся и поспешно прижал к лицу мокрую ткань. Эльф
спал.
   - Мать твою так! - Сим схватил драгоценный  платок  и  принялся  хлестать
монаха по лицу. Элидор поморщился.
   - Просыпайся, скотина! - Гоббер уже готов был забраться на эльфа с ногами
и скакать на нем, пока тот не проснется или не умрет. - Просыпайся  же!  Ну!
Подъем!
   Элидор открыл глаза, словно и не спал. Глаза, впрочем,  были  пустенькие.
Как тусклые монетки. И, словно этого и  ждали,  языки  пламени  прыгнули  на
шелковые портьеры, на лакированную мебель, на свитки, разбросанные по  полу.
Сразу затрещало, заполыхало, любо-дорого посмотреть...
   - Ты взял это? - Сим толкал эльфа к дверям. - Взял? Из коридора навстречу
им вывалился ошалевший, перепуганный и от этого злой исман. Оскаленные зубы.
Обнаженная сабля. Сим пискнул. А спата Элидора  очертила  полукруг,  даже  в
дыму сверкнувший сталью. Исман осел, булькая и подвывая.
   - Перстень! - Элидор обернулся к гобберу. Вполне уже оживший. -  Перстень
там, в спальне!
   - Где?
   - Не знаю. Он должен быть там. Его не было на Самуде.
   Исман перестал подвывать и умер.
   А из  спальни  в  спину  дохнуло  жаром.  Сим  подскочил,  чувствуя,  как
опалились волосы на  затылке,  и  дернул  к  выходу.  Перстень  там  или  не
перстень, из дома нужно было бежать.
   Элидор догнал гоббера только у дверей.
   Потом была скачка по ночному  городу.  И  были  открытые  без  пререканий
ворота. И ночная Степь.
   - Мы вместе до  первой  подставы!  -  крикнул  Сим  на  скаку.  -  Дальше
расходимся.
   Элидор молча кивнул. Все верно. Уходить нужно по одному.  Но  разделиться
они не успели. Потому что подставы не было. Зато была засада. Хорошая такая.
Продуманная Двум беглецам на утомившихся лошадях хватило бы с  лихвой.  Если
бы одним из беглецов не был "Тот, кто всегда возвращается".
   Сим пришел в себя от того, что на  лицо  ему  лилась  вода.  Холодная.  И
мокрая? Он открыл глаза и тут же об этом пожалел. В голове взорвалось что-то
болью. Мелькнули размазанно-красные круги.
   - Раз не сдох, значит, выживешь, - услышал он откуда-то с высоты.
   И снова открыл глаза.
   На сей раз было полегче.
   Элидор сидел рядом, держал в руке фляжку и  задумчиво  поглядывал  то  на
нее, то на Сима.
   - Больше не надо. - Очень хотелось  сказать  это  ясно  и  отчетливо,  но
получилось как-то вяло и тихо. Почти шепотом.
   - Как скажешь. - Эльф поднялся, - Вставай. Надо ехать.
   - Езжай сам.
   - И сдохни в этих степях как дурак. Нет уж. Я здешних тропок не знаю.
   - Знаешь. Подставы.
   - Ты всегда такой дурак или только когда по  башке  получишь?  -  ласково
поинтересовался Элидор. - Нас ждали у  первой  подставы,  могут  ждать  и  у
второй. Я тебе что, железный?
   Сим отметил про себя, что эльф  наконец-то  начал  разговаривать.  Именно
разговаривать, а не выдавливать слова по капле.
   "Зато из меня сейчас говорун еще тот..." - Он уныло улыбнулся.  Следовало
бы подумать, как вышло, что они нарвались на засаду. Но думать было тяжело.
   Рядом вздохнула лошадь.
   - Садись. - Элидор поморщился. - Или ты до утра лежать собрался?
   Сим начал вставать. Эльф подхватил его. Поднял  с  легкостью.  Посадил  в
седло.  Осмотрел  критически  и,  сняв  со  своей  лошади  аркан,   принялся
привязывать гоббера к коню.
   - Помру, - честно предупредил Сим.
   - Помирай, - разрешил Элидор. - Но не сейчас. Поехали!
   И они поехали. Совсем не туда, куда собирались поначалу.
   "Хвала Творцу, - думал гоббер, трясясь в  седле  и  морщась  от  головной
боли, - что дороги можно выбирать".

Баронство Уденталь - графство Карталь

Эльрик де Фокс

   И чего Сулайман вокруг отирается? Какого кракена ему от нас с Киной надо?
Нет, от Кины-то понятно, да только пошел бы он к  акулам  с  планами  своими
матримониальными. А вот чего он ко мне подкатиться пытается? Понятно, что не
с целью женитьбы... Неужто контракт предложить хочет? Нет уж, нет уж, хватит
с нас Эзиса. Мне бы сейчас Кину к Ахмази отвезти, устроить ее там до  лучших
времен, да самому пересидеть оставшееся время. В Удентале лет пять лучше  не
появляться. На Запад вообще соваться не следует. Бичи Божьи, рыцари  Анласа,
до сих пор кровушки черной жаждут. А  у  кого  она  здесь  черная?  У  меня,
конечно. Бедный я, несчастный, жалко меня, жалко!
   В  Эннэме  хорошо.  Во-первых,  там  солнышко.  Во-вторых,   тепло   там.
В-третьих, там Ахмази, евнух при дворе  его  величества.  Точнее,  двор  при
Ахмази. И плевать, что вместо величества там халиф Барадский.  Эннэм-то  все
равно Ахмази в толстеньких пальчиках держит.
   Да. Нынешний халиф это вам не Барух.
   А Барух это не нынешний слизняк, который по трону размазался и,  с  какой
стороны за власть взяться, не знает.
   С халифом Барадским, незабвенным Барухом Аль Гийясиддином ибн Халлафом, я
познакомился лет триста назад. Правда, знакомство это  трудно  было  назвать
мирным.
   Помнится, бродил я тогда по Аль-Бараду в женском обличье (как ни крути, а
оно мне роднее, да к тому же  я  действительно  склонен  иногда  эпатировать
окружающих). Словом, я бродил... бродила, а  любимец  Аллаха,  халиф  Барух,
увидев на улице своей столицы беловолосую женщину, высокую, вооруженную да к
тому  же  в  мужском  костюме,  пожелал  ее.  Сильно  пожелал.  Сейчас   же!
Немедленно! Хм. Н-да. Не видел  он  моего  личика.  Однако  мужчина  во  мне
завопил:
   - В гарем халифа! Легально! Нельзя упускать такой шанс!
   И я, ну, скажем так, обнадежила Баруха, однако попросила  времени,  чтобы
вымыться и отдохнуть с дороги. И, Темный свидетель,  отпущенное  время  было
использовано с толком. Когда ворвались наконец в гарем вооруженные евнухи, я
успел дотянуться до своего топора. У меня славный топор - одна  из  немногих
вещей, увезенных мной из дома. И он был лучшим  оружием  из  всего,  которое
доводилось видеть этим кастрированным воякам. Ну и сам я, прямо скажем, боец
не из последних. Скорее, даже, из первых. В мире, а не в Эннэме. Про Эннэм и
говорить не приходится.
   А на выходе из гарема меня встретила рассерженная  охрана.  Но,  кажется,
когда я заявил, что желаю поговорить с халифом, эти ребята даже обрадовались
тому, что не нужно меня к нему  тащить.  Ведь,  чтобы  потащить,  надо  было
взять.
   Барух был, мягко говоря,  взбешен.  Но  еще  больше  удивлен  случившейся
метаморфозой. И то  сказать,  не  каждый  день  понравившаяся  тебе  женщина
превращается в  здоровенного  мужика,  который  играючи  складывает  десяток
вышколенных кастратов. Да еще и не убивает их при этом.
   Здесь, в Эннэме, о шефанго не знали. До моего появления не знали.
   Барух  мне  понравился.  Приятный  мужик.  Не   суетится.   Не   мечется,
всплескивая руками и разражаясь проклятиями. Я ему, кстати, тоже понравился.
И в женском обличье, но это-то сразу. И - в мужском. В смысле, как  боец.  В
конце концов этот милейший  человек  предложил  мне  оставаться  его  личным
телохранителем. С одним  маленьким  условием:  по  закону  Эннэма,  мужчина,
увидевший лица многочисленных жен халифа, должен либо  умереть,  либо  стать
евнухом.
   Естественно, ни тот ни другой вариант меня не устроил.
   - Зачем тебе этот никчемный кусок плоти! - досадливо восклицал Светлейший
и Мудрейший, Любимец Джэршэ, и прочая  и  прочая...  (у  Баруха  было  много
прозвищ). Когда я объяснил зачем, халиф поперхнулся, а стоящие  вокруг  меня
воины покраснели и смутились. Можно подумать, я открыл им  нечто  новое.  Но
поскольку из ситуации нужно было как-то выпутываться, сохранив  при  этом  и
жизнь и... сами понимаете что, я напомнил  своему  собеседнику  о  том,  что
являюсь одновременно и  мужчиной  и  женщиной,  принимая  разные  обличья  в
зависимости от настроения. Напомнил. Принял (в смысле, женское  обличье.  До
этого, в процессе разговора, мы активно принимали  доставленную  из  Вольных
городов водку). И поняла, что мне-Трессе халиф тоже нравится. А то,  что  он
слегка догматичен, так это же поправимо.
   М-да. Славное было  время.  Забавное  такое...  Честно  скажу,  не  часто
получается в одном лице сочетание любовника и клиента. То есть обычно я либо
охраняю, либо имею... А вот чтобы одновременно...
   После смерти Баруха я долго в Эннэм не заглядывал. А потом  мы  с  Ахмази
познакомились и устроили там чудный переворот. Ахмази тогда, правда,  совсем
сопляком был. Но уже умненьким. Слишком  умненьким,  чтобы  простым  евнухом
жизнь коротать. Его мозги да моя силушка, ох и повеселились мы!  Уезжать  не
хотелось. Да дела на Западе позвали. Позвали. М-мать. Интересно, а не  начни
"Бичи" против меня сопляков кидать, остановился  бы  я  когда-нибудь?  Знали
они, что ли?
   Ну да Флайфет с ними. Что было, то было. Там ничего уже  не  изменишь,  а
вспоминать - расстраиваться только. Сейчас хорошо все -  и  ладно.  Солнышко
светит. Караван идет. Верблюды орут. Кина  поет...  Не  поет  уже.  Притихла
что-то. Жаль, голосок у девочки приятный.
   Сзади затопотало, забухало. Мымра в сторону шарахнулась.  А  из-за  спины
Кина налетела. Легка на помине. Встрепанная какая-то. Глаза блестят.
   - Эльрик, там эльф. Он говорит о тебе с Сулайманом.
   - Какой еще эльф?
   - Рыцарь. Весь в доспехах. И с мечом. Здоровенный такой.
   - Кто - эльф?
   - Да нет же - меч!
   - Ладно.
   Я придержал коня и спрыгнул на землю, делая вид, что подтягиваю подпругу.
Почему нет, собственно? Сбруя новая.  Дареная.  Пока  с  ней  обвыкнешься...
Караван медленно двигался мимо. Верблюды. Верблюды.  Много  верблюдов.  Ага,
вот и Сулайман. Свесился между  горбов  подушкой  эдакой.  И  действительно,
какой-то рыцарь рядом с ним. Беседуют они, понимаешь. Интимно. Ну беседуйте,
а я, извините, послушаю.
   Пропустив эту парочку  вперед,  я  пристроился  чуть  позади.  Достаточно
далеко, чтобы  не  вызывать  подозрений.  Однако  достаточно  близко,  чтобы
слышать их разговор. Даже эльфам, с их ушками чуткими, до шефанго далеко.  В
авангард выслал Али с Масхутом.  Лучшие  в  десятке  бойцы.  Это  их  Махмуд
покойный на меня  натравливал  в  тот  памятный  день,  когда  я  на  службу
наниматься пришел. Масхуту верить можно - он на меня, с тех  пор  как  через
двор пролетел, смотрит преданно и все на стоянках пристает,  мол,  поучиться
бы. Мальчик неглупый. Может, и поучу. Ну-с, о чем тут говорят?
   - Сто серебром. Это Сулайман.
   - Пятьдесят. - Голос эльфийский. Но какое отношение этот  торг  имеет  ко
мне?
   - Сто монет, и он ваш.
   О-о... Ну, купчина, да ведь конь, которым ты меня наградил, дороже стоит.
   - Семьдесят пять. Больше у меня просто  нет.  Врет,  собака.  Прижимистей
эльфов в Мессере только гномы. Да и то сказать, слыхал я поговорку, что  где
один эльф пройдет, там двум гномам делать нечего.
   - Ах, икбер с вами,  -  плюет  Сулайман,  видимо  поверив  лживому  языку
собеседника. - Но сестру его я себе оставлю.
   - Какую сестру?
   - Да певицу эту. Дочь порока.
   - Тоже шефанго?
   - Да кто же вас разберет?
   - Странно. А где она?
   - Вперед проехала. А парень - вон он. Можете прямо сейчас забирать.
   Я  почувствовал  некоторое  злорадное  удовлетворение,   пока   подъезжал
поближе, взводя арбалет. Приятно будет  пристрелить  эту  тварь  в  плаще  с
гербом характерным. Знаю я эти плащи. Рыцарь Владыки.  Охотник  на  шефанго.
Вот только почему он на суше разъезжает, шефанго  ведь  все  больше  в  море
ловятся?
   На секунду возникло искушение выстрелить прямо  сейчас.  Но  так  нельзя.
Убивать в спину - пошло это. Да к тому же хочется в лицо поганцу  взглянуть.
Я ведь раньше охотников на шефанго живьем не видел.
   - Не кажется ли вам, господа, - рыкнул я, врезаясь между ними с лязганьем
и звоном, - что семьдесят пять серебряных - невысокая цена за живого воина?
   Арбалет мой смотрел в живот рыцаря. Слабенький арбалет.