ль  тебе  не   повредят.
Витенагемут  -  замечательная   возможность   для   тебя   начать   собирать
сторонников, парень!
   Все это было полной противоположностью тому, что  советовал  парой  часов
раньше Сеольмунд.
   Когда Леофрик слез со стула, Радгар выступил вперед и обнял его.
   - Воистину я счастлив иметь таких верных и  проверенных  витан,  как  ты,
капитан.

6

   Эрлы прибывали на завтрашний муут по одному, по  два,  шествуя  во  главе
своих веродов вверх по холму к Сюнехофу. Гости оставляли  оружие  у  дверей,
но, даже разоружившись, имели угрожающий вид.
   Каждый эрл выказывал знаки почтения королю, сидевшему на троне в показной
роскоши; каждый получил по рогу меда из рук самой королевы.  Милое  семейное
собрание на помосте  не  включало  в  себя  ни  Радгара,  ни  Вульфвера.  Об
отсутствии таниста шептались, но Эйлвин сообщил, что даже верод Вульфвера не
знает,  где  он.  Король  Сюневульф  совершенно  игнорировал  своего   вновь
обретенного пасынка, и если у королевы и имелись возражения на этот счет, то
он игнорировал и ее мнение. Ателинга поместили в гущу толпы  у  дверей,  где
его почти невозможно было надежно защищать. Временами толпа смыкалась вокруг
него так тесно, что Овод не смог бы даже при желании выхватить  "Ничто",  но
Эйлвин и его дюжие дружки держались рядом, и в этой тесноте их  кулаки  были
куда действеннее шпаги.
   Радгар был новым волком в овчарне бельской  политики.  Каждый  эрл  желал
видеть его и составить собственное мнение о нем, и этого же хотели все фейны
фюрда Каттерстоу. Он знал почти каждого по имени. Они задавали ему вопросы -
одни и те же вопросы снова и снова, - и он выбирал  собственный  путь  между
противоречившими друг другу советами Леофрика и Сеольмунда  с  замечательной
ловкостью.
   Одним из первых допросил его тот,  кого  все  называли  Большой  Эдгар  -
человек, зарубивший эрла Светманна, ныне эрл Хюнингсюге. Таких крупных людей
Оводу видеть еще не доводилось. Ему приходилось пригибаться, чтобы  говорить
почти с каждым, даже в этом собрании.
   - В Шивиале, - сказал  Радгар.  -  В  Айронхолле.  Это  такая  школа  для
книхтов.
   - Ты был там пленником или гостем? - буркнул великан.
   - Я скрывался.
   Тон Эдгара сделался угрожающим. Он  был  известен  как  близкий  приятель
Сюневульфа.
   - От твоего дяди?
   - От того, кто убил моего отца, кем бы он ни был.
   Кровная  вражда  была  прекрасным  оправданием  его  долгого  отсутствия.
Мальчику всегда должно даваться время,  чтобы  вырасти,  прежде  чем  искать
отмщения. Ему не нужно было обвинять шивиальцев в том,  что  его  держали  в
плену, и его нельзя было обвинить в том, что он продался им, ибо они  давали
ему кров невольно. Однако прежде Радгар ни разу еще не называл  смерть  отца
убийством на людях, и Овод удивился тому, что он сделал  это  сейчас  -  что
изменилось?
   - Убил? - переспросил великан. - Ты можешь это доказать?
   - Да, у меня есть надежные доказательства.
   Потом Эдгар задал ему тот вопрос, который рано или  поздно  задавали  ему
все эрлы, вопрос,  который  неожиданно  затмил  собой  даже  то,  ради  чего
собирался витенагемут: смерть эрла Эйфельнота.
   - И что ты собираешься делать?
   - Найти убийцу отца и убить его - разумеется.
   - Это было почти шесть лет назад. Как ты собираешься доказать  это  через
столько времени?
   Радгар уверенно улыбнулся хмурому великану прямо в лицо.
   - Доказательства есть, эальдор. Еще до  завтрашнего  утра  я  буду  знать
правду. - Больше он ничего не объяснил, даже шепотом, Оводу.
   Так все и продолжалось - день сменился вечером, потом ночью. Набитый  под
завязку зал гудел как потревоженный улей, пока проворные  слуги  расставляли
столы  для  пиршества.  Вдалеке  угрожающе  рокотал  Квиснолль.  Эрлы   были
разгневаны сюфместской  историей;  кое-кто  из  них  упомянул  о  нарушенном
договоре, а один или два даже промямлили что-то насчет  загадочных  смертей.
Они хотели смены  монарха  в  Бельмарке,  но  Оводу  показалось,  что  новый
кандидат не произвел на них особого впечатления. На фоне  дюжих  гребцов  он
выглядел жидковато. Он не  проявил  себя  в  бою.  Когда  его  спрашивали  о
насущных проблемах, ему приходилось признаваться в полнейшем неведении того,
что произошло в стране за последние пять лет, даже  бесконечных  пограничных
спорах между провинциями, которые всегда  были  хронической  сыпью  на  теле
бельской внутренней политики. Никто не отрицал  его  королевской  крови,  но
одного этого явно недоставало, чтобы считать его достойным трона.
   Его Клинок сходил с ума. Он ощущал угрозу, колыхавшуюся  в  зале  подобно
клубам дыма, но подобно дыму она не давала поймать или  хотя  бы  разглядеть
себя. Даже распознать источники ее было  в  толпе  невозможно.  Самую  явную
угрозу  представляли  собой,  разумеется,   Сю-невульф   и   его   загадочно
исчезнувший танист, поддерживаемый маршалом Роферкрефтом и его громилами, но
и другие фейны фюрда могли мечтать стать правителями Каттерстоу,  а  кое-кто
из эрлов, должно быть, считал себя достойными трона.  Если  тот  неизвестный
"кто-то", убивший короля Эйледа, не принадлежал к правящей верхушке, значит,
это был кто-то другой, обладавший мотивом нанести удар немедля.
   Впрочем, убийство  в  разгар  официального  пира  было  маловероятно,  по
крайней мере с открытым применением силы, да и Овод был  единственным,  если
не считать королевских фейнов, вооруженным  человеком  в  зале.  Убийство  с
помощью заклятия требовало времени  на  подготовку.  Оставался  еще  яд,  но
Радгар ничего не пил. Когда  начнется  пиршество,  Оводу  придется  следить,
чтобы еда и питье попадали Радгару из  общего  котла  -  пытаться  пробовать
блюда на себе за королевским столом было бы слишком оскорбительно.
   Наверняка никому из Клинков в истории Ордена не приходилось  сталкиваться
с такими проблемами так скоро после Уз.
   Уф-ф, жизнь была нелегка.
   Впрочем, дальше она обещала сделаться ее тяжелее.
   Несколько раз за это время Квиснолль взрыкивал, сотрясая  землю.  Однажды
он тряхнул зал так свирепо, как терьер  треплет  крысу.  Несколько  десятков
человек попадало с ног, кое-где загорелся расплескавшийся  жир,  скрипели  и
стонали стропила,  лязгало  оружие  на  стенах.  Впрочем,  внимания  на  эти
припадки не обращал никто - не только воины,  но  и  женщины.  На  некоторое
время едкий, сернистый запах заставил все  глаза  слезиться,  а  все  глотки
кашлять, но это был хороший повод выпить еще, что все и делали.
   Одно  обещанное  событие  не  состоялось,   что   само   по   себе   было
подозрительно. Должно быть, король Сюне-вульф забыл свое  утреннее  обещание
выдать своему племяннику-пасынку долю наследства  и  объявить  его  книхтом.
Радгар не делал попыток напомнить ему об этом.
   Небо за двумя треугольными окнами окрасилось в темно-синий цвет;  шипящие
очаги, казалось, горели ярче  в  полумраке,  бросая  блики  на  потные  тела
вращавших  вертела  фраллей.  Наконец  король  потребовал  свечей,  и   рабы
принялись разносить еду. Леофрик  с  Сеольмундом  утащили  Радгара  за  стол
эальдров Каттерстоу. Овод не стал занимать места на скамье с ними. Он  стоял
за спиной своего подопечного, глодая сочное говяжье ребро и  капая  на  того
жиром.
   Радгар был необычно весел, словно мериться смекалкой  с  людьми,  которые
вполне  могли  желать  его  смерти,  было  не  труднее  урока  фехтования  в
Айронхолле. Он так и отказывался объяснить  свои  загадочные  намеки  насчет
доказательств.
   - Что могут делать витаны завтра? - спросил  он  с  набитым  ртом.  -  На
сегодня нет ведь ни одного достойного трона эрла.
   Леофрик пожал плечами.
   - Эйфельнот был последним взрослым  Нюрпингом.  Его  мальчики  не  смогут
претендовать на трон еще лет десять-пятнадцать. У Толингов  вообще  остались
одни только дочери, которым потребуется еще поколение, чтобы  произвести  на
свет сыновей. Скальтингов еще  меньше,  чем  Каттерингов.  Танист  Уэйфа  из
Скальтингов, но не рвется к власти. И кто упрекнет его в этом?
   - Выходит, остается Вульфвер?
   - Твой кузен не выказывал  никаких  попыток  выступить  против  отца.  Он
знает, что не из тех, кто годится в эрлы, не говоря уже о  том,  чтобы  быть
достойным  трона.  Если  витенагемут  на  самом  деле  желает  на  этот  раз
избавиться от Сюневульфа, ему придется выдвинуть в короли новый род.
   Бельцы переглянулись  так,  словно  старались  даже  не  думать  о  такой
возможности.
   - А он может сделать это?
   - Эрлы могут поддержать кого угодно, - ответил Рад-rap, не оборачиваясь.
   - А такие попытки были?
   - Часто. Порой даже удачно, но это всегда приводило к гражданской войне.
   Огни и свечи догорели и погасли. Король с королевой давно  уже  удалились
почивать, как и большинство  эрлов  -  завтрашний  день  обещал  запомниться
надолго. Остались только самые молодые и буйные фейны - они пили так, словно
это был их священный  долг,  распевали  залихватские  моряцкие  песни  и  не
замечали ничего, что происходило вокруг. Впрочем,  и  они  один  за  другим,
пошатываясь, направлялись к выходу или сползали на пол, храпя вместе с давно
уже сморившимися книхтами.
   Радгар даже не думал засыпать - он явно ждал чего-то  или  кого-то.  Даже
Леофрик  с  Эйлвином  оставались  почти  трезвыми.  Время  от  времени   они
предпринимали попытку уговорить Радгара уйти и провести остаток  ночи  в  их
доме, и каждый раз он отвечал отказом. Он подвинул скамью на  непонятно  чем
приглянувшееся ему место и оставался сидеть, прислонясь спиной к стене. Двое
фейнов сидели по сторонам от него; Овод молча стоял рядом и слушал, как  они
обсуждают тактику, оценивают возможности, взвешивают теории. Что бы  там  ни
говорил Радгар насчет того, что трон ему не по зубам, интереса к нему он  не
утратил. Овод решил, что он хочет этого. Возможно, он желал трона  в  первую
очередь ради памяти отца, но все же желал.
   - Сюневульф знал, где я... и что я возвращаюсь, тоже знал...  Я  не  могу
доказать этого, но уверен  в  этом...  Может,  меня  видели  в  Тергии?  Как
думаете, уж не из-за этого ли он натравил Эйльфгита напасть  на  Эйфельнота?
Возможно, его дружок Амброз послал ему весточку.  Скажи,  Леофрик,  Хильфвер
еще жив?.. Никогда не догадывался о том, какой он потрясающий заклинатель...
В общем, Сюневульф узнаёт, что я  жив  и  что  направляюсь  домой...  решает
подправить ситуацию и подчистить неудобные места вроде Эйфельнота...  Ничего
не скажешь, почистил старательно...
   - Выходит, ты теперь единственная оставшаяся угроза?  -  Овод  смертельно
устал. Он мог обходиться без сна, но ему нужно было хотя бы несколько  часов
отдыха. Интересно, как это у Радгара глаза до  сих  пор  не  слипаются...  И
зачем ему все это.
   - Что ж, это становится забавнее - этот муут, я хотел  сказать.  -  Паузы
делались все длиннее. - Право же, хотелось бы знать, куда это  запропастился
братец Вульфвер...
   Зал слегка тряхнуло; зарокотал вулкан.  В  зале  снова  запахло  серой  и
пеплом. Никто из спящих даже не пошевелился. Радгар зевнул и потянулся.
   - Кажется,  пора!  Эйлвин,  можешь  поднять  Овода?  Белец  подозрительно
покосился на Овода.
   - Как далеко ты хочешь, чтобы я его забросил?
   - Не слишком далеко. Помнишь пять мечей, что висели прямо над тем местом,
где мы сидим?
   Его собеседники, задрав головы, уставились в темноту.
   - Смутно.
   - Мой отец показывал их мне. Эти мечи принадлежали тем  пятерым  Клинкам,
что погибли в Кэндльфрене.
   - Ах те? Их отослали обратно, - сказал Леофрик. - Твигепортский  договор.
Статья девятнадцать.
   - Восемнадцать. Я был в Айронхолле, когда  их  возвращали.  На  их  месте
висит другой меч. Я заметил его сразу же, как попал  сюда  сегодня  утром...
вчера утром. При мне его еще не было. Что это за меч?
   Ответом ему было удивленное молчание.
   Радгар встал, и остальные мгновенно вскочили, словно он был уже королем.
   - Раз так, давайте-ка глянем на него, ладно?
   Каким бы безумным ни казалось это  предложение  глубокой  ночью,  спорить
никто не стал. Эйлвин забрался на скамью, Овод разулся  и  забрался  ему  на
плечи. Его лицо оказалось на одном уровне с покрытым жирной копотью  круглым
щитом,  провисевшим  здесь,  похоже,  не  одно  столетие.  Он  был   слишком
скользким, чтобы за него держаться, да и закреплен был, возможно, не слишком
крепко. В неверном лунном свете он разглядел еще несколько щитов,  несколько
топоров, несколько древних двуручных  мечей  -  и  один  меч,  производивший
впечатление более или менее современного.  Он  достал  "Ничто"  из  ножен  и
потянулся клинком вверх, но достал только до самого кончика.
   - Слишком высоко.
   - Подними его, - сказал Радгар. - А потом встань на цыпочки.
   Ответ Эйлвина был негромким, но выразительным. Тем не  менее  он  ухватил
Овода за лодыжки и,  крякнув,  поднял  его  на  вытянутых  руках.  Возможно,
мышцами своими он был обязан заклинаниям,  но  все  же  это  были  настоящие
мышцы. Руководствуясь скорее наитием, чем  зрением,  Оводу  удалось  продеть
острие "Ничто" в эфес таинственного меча и снять его с крюка. Тот  скользнул
вниз по лезвию со скоростью,  от  которой  у  него  замерло  сердце,  но,  к
счастью, не убил при этом ни его, ни Эйлвина. Овод подождал немного молча.
   - Достал? - спросил наконец Радгар.
   - Да, но мне хотелось посмотреть, сколько еще  этот  чурбан  сможет  меня
удерживать так.
   На этот раз ответ Эйлвина был еще выразительнее.
   Все четверо столпились  у  ближайшего  очага,  где  догорающие  угли  еще
отбрасывали хоть немного света. Когда жир и копоть стерли, меч с  серебряной
рукоятью оказался узким и прямым, не шпагой - примерно на треть длины клинка
тянулась режущая  кромка.  Это  было  профессиональное  оружие.  На  рукояти
красовался кошачий глаз, а у основания клинка виднелось имя: "Прихоть".
   Радгар отсалютовал им в темноту. Потом, помолчавминуту, вздохнул.
   - Я узнаю его. Он убил моего отца.
   - Йорик мертв, - сказал Овод. - Никто бы не повесил меч на стену, будь он
жив.
   - Но кто это сделал и зачем? И когда? Как и почему вернулся он в Бельмарк
навстречу гибели? - Радгар повернулся и зашагал к двери. Остальные  вскочили
и поспешили следом.
   - Этого ты никогда не узнаешь, - буркнул Леофрик, догнав его. - Это  что,
и есть то доказательство, о котором ты говорил всем и каждому?
   - Отчасти. Ты говорил, Хильфвер еще жив. Вам с Эйлвином лучше идти спать,
эальдор. У нас впереди длинный день, и вы оба нужны мне с ясным  взглядом  и
острыми зубами. А у нас с Оводом есть одно дело прямо сейчас, для  чего  нам
нужна пара добрых коней.
   - Ты же не можешь скакать в Веаргахлейв в темноте.
   - Придется. Призывать мертвых днем не получится.

7

   Спускаясь по  залитым  лунным  серебром  ступенькам,  Овод  повернулся  к
Радгару.
   - Это безумие. Ты что, веришь в некромантию?
   - А почему бы и нет? Я спросил как-то Хильфвера, может  ли  он  призывать
мертвых. Он сказал,  что  может,  если  только  у  него  будет  какой-нибудь
предмет, находившийся с мертвым большую часть его жизни и  к  которому  мало
притрагивались после его смерти. Это вроде как давать понюхать ищейке.
   Что-что, а меч Клинка идеально отвечал этому требованию,  тем  более  что
этот провисел на стене вне досягаемости чужих рук.
   Они подошли к королевским конюшням, и Овод не выдержал.
   - Ты что, собираешься просто так взять чужую лошадь?
   - А что? - отозвался Эйлвин. - Большая их часть и так принадлежит ему.
   - Король этого не одобрит.  Если  он  попытается  арестовать  Радгара  за
конокрадство, мне придется начать убивать королевских фейнов.
   - Сэр Овод мудр не по годам, - сказал Леофрик. - У меня здесь  стоят  две
хорошие кобылы. Можете взять их.
   Сэру Оводу за каждым углом мерещились убийцы. Если это все было игрой его
воображения, ночная поездка  в  жерло  вулкана  обещала  стать  долгожданным
отдыхом от этого кошмара. Его инстинкт Клинка на вулканы не распространялся.
   Леофрик распахнул дверь и  крикнул  в  темноту.  Почти  сразу  же  оттуда
вынырнула пара нагих и босых  фраллей,  продиравших  глаза  и  дрожавших  от
ночного холода. Выслушав приказ, они бросились обратно в темноту.
   - Подождите здесь, - сказал фейн и пошел следом за ними.
   - Уроды! - пробормотал Овод. - Разве мы не могли сделать этого сами?
   Радгар покосился на него, но промолчал.
   - Что? - удивился Эйлвин. - Зачем? На то и существуют фралли.
   - Несправедливо это как-то. Им ведь тоже нужен  отдых.  Уверен,  они  все
время, что бодрствуют, заняты работой.
   - Конечно, заняты. - Невежество шивиальца явно ставило молодого  фейна  в
тупик. - Когда они не  работают,  просто  ложатся  на  месте  и  спят,  пока
кто-нибудь не даст им пинка и не прикажет что-нибудь еще. Несправедливо? Как
можно быть несправедливым по отношению к фраллям?
   Овод стиснул зубы в боязни потерять самообладание.
   - Он прав, Овод, - тихо сказал Радгар. - Фралли  никогда  не  просыпаются
совсем.
   - Если быть фраллем так приятно, чего же вы сами не офралливаетесь?
   - Некоторые делают так. Это вроде самоубийства. Или убийства. Это одна из
опасностей, от которых ты, надеюсь, меня оградишь.
   Тут вернулся Леофрик, за которым фралли вели в  поводу  двух  лошадей,  и
положил конец этому кошмарному разговору.

***

   Ветра в эту весеннюю ночь почти не  было,  но  поездка  вверх  по  склону
вулкана в лунном свете не располагала к отдыху. Это было безумие.  Квиснолль
рокотал почти непрерывно, и в исполинской  туче  над  его  вершиной  мерцали
багровые огни. В бельском языке название вулкана было  определенно  мужского
рода,  и  Квиснолль  проявлял  свой  мужской   характер.   Лошади   начинали
нервничать. Овод никогда не относился к лучшим наездникам, но  справлялся  с
лошадьми неплохо.
   - Что это за огни? - спросил он, когда  небо  осветилось  особенно  ярким
всполохом.
   -  Возможно,  духи  Огня  в  чистом  виде.  Мне  кажется,   они   здорово
разбушевались. Ты и сам, наверное, слышишь, что  духи  Земли  тоже  пытаются
вырваться на волю. Не исключено, что мы с тобой увидим настоящее извержение.
   - Это очень опасно?
   - Варофбургу оно не грозит. Ветер  редко  дует  в  его  сторону,  а  лава
стекает по юго-западному склону. Когда папа был молодым, Квиснолль  грохотал
вот так несколько лет, а потом стих - как раз перед моим рождением.  Старухи
говорят, Квиснолль объявляет так о грядущей смене эрла, но  перед  убийством
отца он молчал. Последнее большое извержение было лет  сорок  назад.  А  это
так, шум.
   В ответ на такое оскорбление гора обиженно взревела.
   - Конечно, может открыться  новый  кратер.  Тогда  он  может  угрожать  и
городу. Или породить фюрдрака. Такое может случиться всегда.  Он  делал  уже
это в правление моего деда. Тогда он уничтожил жевильийскую армию.
   - И твоего деда тоже? - спросил Овод, наслышавшийся случайных  разговоров
в зале.
   Радгар не ответил.
   Они забирались все выше, и взглядам их  открывались  Десятки  островов  и
островков, разбросанных  за  Фюрсигом,  словно  осколки  каменного  угля  на
свинце. Со стороны открытого моря их обрамляла кайма белого  прибоя.  Радгар
обещал вид еще красивее, когда  они  доберутся  до  смотровой  площадки  под
названием Бельстеде, однако ближе к  вершине  склоны  были  покрыты  пеплом,
делавшим каменистую дорогу опасной для лошадей. На самой смотровой  площадке
холодный  ветер  нес  клубы   пепла,   запорошившего   глаза   и   мгновенно
пересушившего глотки. Деревья в ущелье, ведущем в Веаргахлейв,  погибали,  а
заносы из пепла почти преграждали  дорогу.  Каждые  несколько  секунд  земля
вздрагивала, а угрожающий грохот предупреждал о камнях,  скатывавшихся  вниз
по склону. Теперь опасность сделалась явной.
   Овод прикусил губу, чтобы не мешаться под ногами со своими протестами, но
в конце концов не выдержал.
   - Я ведь не смогу отговорить тебя от