зол  -  порван,  даже  борода  наполовину
обгорела, но глаза его снова приняли осмысленное выражение.
   - Готов исполнять долг, Вожак? Тот мрачно кивнул:
   - Но я не буду подчиняться твоим приказам.
   - Я и не собираюсь приказывать, только советую.  Может  пройти  несколько
недель, пока Королева доберется сюда. Парламента нет -  он  распускается  со
смертью Короля и надо созывать новый. Канцлера тоже нет: если Кромман и  жив
сейчас, рассвета он не переживет уже точно. Я официально  смещен,  так  что,
возможно, твой долг - запереть меня в Бастион. В общем,  на  данную  минуту,
Вожак, Шивиалем правишь ты.
   Люди Королевы отозвались на это неодобрительным фырканьем. Хируорд поднял
свою саблю с таким грозным видом, словно готов был пустить ее в ход.
   - Парагон! - выкрикнул чей-то юный голос.
   -  Убери  эту  чертову  железяку,  пока  никого  не  порезал!  -  рявкнул
Дюрандаль. - Спасибо! Главный здесь - коммандер Дракон. Все, что я  могу,  -
это только давать советы.
   Придворные все подходили, горя нетерпением принять участие в исторических
событиях. Вскоре здесь будет  слишком  много  руководителей.  Однако  Дракон
вытер лоб рукавом и встал на ноги - не без помощи со стороны Хируорда.
   - Я принимаю ваши советы, милорд.  Надо  организовать  перевозку  тела  в
Грендон.
   Он все еще пребывал в замешательстве. Дракон - не лучшая кандидатура  для
таких дел.
   - Нет, коммандер, - терпеливо объяснил Дюрандаль. -  В  обычных  условиях
первым делом нужно сопроводить королевскую наследницу в Греймер,  чтобы  она
смогла  предотвратить  резню,  когда  остальные  Клинки   услышат   новости.
Поскольку это невозможно, я предлагаю тебе  направиться  в  Грендон  самому,
захватив с собой как можно больше людей, чтобы  разоружать  тех  по  одному.
Когда старый Король Эверард умер, так и поступали. Ловите каждого по очереди
в сеть, а остальные пусть стоят вокруг и кричат: "Да здравствует  Королева!"
- пока он не оправится от  потрясения  и  не  присоединится  к  ним.  Дракон
нахмурился:
   - В мои привилегии входит передать Королевскую  печать  Ее  Величеству  и
известить ее о восшествии на престол!
   Право,  существует  ли  лучшая  возможность  для  придворного   завоевать
расположение нового монарха? Посланец, принесший такую весть, может  ожидать
по меньшей  мере  титула  герцога,  Но  надо  отдать  Дракону  должное:  Узы
наверняка жгли его горячими углями, заставляя искать нового подопечного.
   - Ты собрался в Огненные Земли? Пойдешь пешком? - Из  снега  вынырнул  и,
хромая, подошел к ним Боумен, тяжело опираясь на плечо Спинакера. - В Первый
месяц корабли  не  ходят.  -  Вот  это  компетентный  руководитель,  хоть  с
последним утверждением он и поторопился.
   - Верно, это твое право, - сказал Дюрандаль Дракону. - И бельцы выходят в
море в любую погоду. Один их корабль стоит в Ломуте как раз на такой случай.
Капитана зовут Эльдаберд. Смотритель порта проводит тебя прямо к нему.
   - Правда? - с тихой угрозой в голосе спросил Боумен. - И откуда  это  все
вам известно, лорд Роланд?
   - Мне это известно, потому что я  сам  договорился  об  этом  с  бельским
послом несколько месяцев назад. Мы понимали, что что-то  вроде  этого  может
случиться. Если вообще возможно доплыть сейчас до Бельмарка,  Эльдаберд  это
сделает, Вожак. Кстати, если ты выедешь прямо сейчас, то застанешь прилив.
   К счастью, Дракон не стал спрашивать, откуда Дюрандалю известно,  сколько
времени ехать отсюда до Ломута, или во сколько начинается отлив.
   - Принимай руководство здесь, заместитель, - только и сказал он  и  исчез
за снежной пеленой.
   Дюрандаль с надеждой повернулся к Боумену.
   - Для меня у тебя тоже есть совет? - язвительно спросил Клинок.
   - Если хочешь.
   - Что ж, послушаем.
   - Во-первых, оцепи эту долину, чтобы никто не мог выскользнуть из нее  по
крайней мере три дня. Снег поможет.  Когда  доберешься  до  Грендона,  найди
лорда Камергера или Граф-Маршала. Королевское завещание  лежит  в  казне,  в
верхнем ящике шкафа с короной. - Ни Амброз, ни Кромман в  последние  дни  не
видели необходимости менять что-либо в завещании. - Там распоряжения  насчет
регентского совета, который будет править до тех пор, пока новая королева не
прибудет для принесения присяги. Вот. - Он протянул ему  позолоченную  цепь,
ради которой умер Куоррел. - Передай им это.
   Боумен принял ее так, словно боялся, что она его укусит. И правда, за  ее
долгую историю редкие владельцы ее кончали  хорошо.  Но  он  явно  собирался
исполнить все, что предлагал Дюрандаль.
   - Кстати, - заметил Дюрандаль, - половина твоих людей выведена из  строя.
Я бы предложил тебе временно принять  под  свое  командование  этих  славных
юнцов.
   Заместитель командира свирепо покосился на самозваных Людей Королевы.  Те
нагло улыбались в ответ.
   - Даже если они вписали  героическую  страницу  в  анналы  Айронхолла,  -
добавил Дюрандаль, - они вряд  ли  горят  желанием  возвращаться  домой  для
встречи с Великим Магистром.
   Нагловатые ухмылки сменились тревогой.
   - Хорошая мысль, - сказал Боумен. - Вы все  зачислены.  Можете  начать  с
того, что отдадите нам свои мечи.

***

   Вот все и кончилось. Теперь можно  остыть  немного.  Дюрандаль  отошел  в
темноту, чтобы побыть в одиночестве.
   Хлопоты,  впрочем,  еще  только  начинались.  И  многое  оставалось  пока
неясным. Где, например, юный Лион, который первым спас его жизнь этой ночью?
Куда он убежал? Где бедолага Скоффлоу? Спас ли его кто-нибудь? Правда,  если
он и избежал огня, он все равно умрет с восходом солнца. Круги  от  трагедии
только начинали разбегаться. Впрочем, все это уже не его заботы.
   Кромман. Что с Кромманом?

9

   Опрокинувшаяся карета превратилась в груду исковерканных  обломков.  Трое
лошадей оборвали  постромки,  или  их  освободили,  но  страдания  четвертой
прекратил кто-то, явно не  удосужившийся  заглянуть  внутрь  кареты  или  же
сделавший это невнимательно. Когда Дюрандаль забрался на обломки и  заглянул
внутрь через разбитую дверь, его фонарь осветил  сначала  только  месиво  из
досок и подушек. Потом он разглядел  две  торчавших  откуда-то  снизу  босые
ноги, перехваченные веревкой у лодыжек. Забраться внутрь,  не  развалив  все
окончательно, в неверном свете фонаря, оказалось задачей не  из  простых.  С
трудом сохраняя равновесие, он начал  поднимать  обломки  и  выбрасывать  их
через дверь.
   Вскоре на него уставились из темноты два стеклянных глаза Кроммана.  Лицо
его превратилось в череп, покрытый запекшейся кровью и клочками седых волос.
Казалось, он умер много лет назад.
   - Значит, ты победил, - произнес череп.
   Дюрандаль едва не выронил скамью, которую как раз поднял.
   - Я не ощущаю себя победителем. Я перережу веревки и вытащу тебя  отсюда.
- Он убрал последний мешавший обломок.
   - Но ведь октаграммы больше нет? - Знакомый хрип превратился  в  крысиное
шипение. - Замок горел.
   - Нет. Октаграммы нет. Король умер.
   - Значит, предсказание сбылось. Я знал, что когда-нибудь ты убьешь его.
   - Я считаю, его убил  ты,  -  Дюрандаль  вытащил  одолженный  у  раненого
кандидата меч. - Ты дал ему это проклятое колдовство.  Человек,  которого  я
видел сегодня, был не тем Королем, которому я служил всю свою жизнь.
   - Словоблудие. Ты просто пытаешься оправдать свою измену.
   - Возможно. - Он перерезал веревки, связывавшие костлявые  ноги,  и  даже
испугался того, как холодны были они на ощупь.
   - Ты зря теряешь время, - прошептал Кромман. - Сколько до рассвета?
   - Около часа.
   - Стоило тратить силы! У меня сломана спина. Мне почти не больно.
   Дюрандаль придвинул фонарь ближе. На  одежде  Кроммана  запеклась  кровь.
Казалось невероятным, что этот хрупкий, немощный человек не умер  час  назад
от одного только холода.
   - Я пойду приведу помощь, - сказал озадаченный Дюрандаль.  -  Ты  погубил
много людей, инквизитор, но я не осмелюсь сдвинуть тебя с места.
   Окровавленный рот скривился в гримасе.
   - Если бы моя гордость позволила это, я попросил бы тебя  пустить  в  ход
меч.  Тебе  доставит  удовольствие  убить  меня  сейчас?  Дюрандаль   устало
вздохнул:
   - Никакого. Я слишком стар для мести. Тебе нечего меня бояться.
   - Я боялся только смерти моего Короля. Он был омерзителен и ничтожен,  но
он умирал. Его можно было пожалеть. Уж во  всяком  случае,  радоваться  было
нечему.
   - Я признаю, что некоторые из твоих побуждений заслуживают уважения.
   - Ну, ну, и это все. Что ты можешь сделать? Ну, если  уж  мы  разобрались
между собой, я все же попрошу тебя: из чистого сострадания, избавь  меня  от
этого жалкого положения. Я молю тебя. Ты бы  сделал  это  даже  для  раненой
собаки. - В глазах  умирающего  мелькнул  ехидный  огонек.  Даже  сейчас  он
продолжал играть в свои мерзкие игры.
   - Ты хочешь, чтобы меня грызло чувство вины, как бы я ни поступил, верно?
Так вот, я не чувствую никакой вины по  отношению  к  тебе,  Кромман.  Я  не
ненавижу тебя, только презираю, ибо все, чего ты хотел в жизни, - это власти
над другими людьми, а когда ты ее получил,  то  использовал  ее  только  для
того, чтобы причинять боль. Ты уже не человек, если вообще когда-нибудь  был
человеком. Я пойду и приведу кого-нибудь на помощь.
   Ответа не  последовало.  Оставив  фонарь  в  разбитой  карете,  Дюрандаль
выбрался из обломков и захромал обратно к замку. Он послал к карете  знахаря
и двух помощников с носилками, но когда они пришли, старик был уже мертв.

***

   Когда солнце наконец встало, окрасив пургу в белый  цвет  вместо  ночного
черного, Дюрандаль стоял  в  покойницкой,  наскоро  устроенной  в  одном  из
деревенских  домов.  Король  лежал  в  соседней  комнате.  Здесь  же  лежали
остальные жертвы этой ночи:
   Скоффлоу, Кромман, четверо Клинков, трое айронхоллских  кандидатов,  один
слуга, случайно попавший под руку обезумевшим Клинкам, - и Куоррел.
   Они молча смотрели на героя.
   - Он погиб, защищая своего подопечного, - произнес  Дюрандаль.  -  Возьми
его меч, Первый. Он назывался Резон. Проследи,  чтобы  он  занял  подобающее
место и славился вовеки.
   - Это ваша работа, милорд.
   - У меня сейчас другие дела.
   Он был цареубийцей. Его надлежало  отвезти  в  Грендон  для  расплаты  за
государственную измену. Он не тревожился за собственную  жизнь,  но  боялся,
что вместе с ним может погибнуть и весь класс Старших из Айронхолла,  а  это
было бы катастрофой.

10

   Лорд Камергер приходился  Дюрандалю  зятем.  Верховный  Адмирал  был  его
соседом по Айвиуоллзу. Три других  члена  Регентского  Совета  некогда  были
Клинками, а еще два - его протеже. Первым постановлением Совет призвал его в
Греймер для руководства правительством. Он вернулся в  свой  старый  кабинет
так, словно ничего не произошло. В стране сохранялся мир и покой,  траур  по
Амброзу был скорее ностальгией, чем скорбью по народному  любимцу;  к  этому
примешивалась  немалая  доля  страха  перед  будущим.  Тело   монарха   было
доставлено в Грендон и выставлено в саркофаге, а  потом  возвращено  Стихиям
надлежащим образом и со всеми почестями.
   Бельский корабль отплыл из Ломута еще  в  разгар  шторма  -  к  удивлению
местных моряков. Знакомство коммандера  Дракона  с  мореплаванием  наверняка
запомнилось тому надолго, но  вот  согласится  ли  женщина  средних  лет  на
обратное путешествие в это время года  или  пошлет  регента?  Или,  гадал  в
одиночестве Дюрандаль, вообще оставит призывы без ответа и ввергнет  Шивиаль
в хаос и гражданскую войну?
   Спустя три недели с  того  дня,  как  Кромман  принес  ему  извещение  об
отставке, заседание Совета было прервано  известием  о  том,  что  на  Гране
замечена флотилия бельских кораблей.  Если  верить  официальному  протоколу.
Совет единогласно проголосовал за перенос  заседания.  На  деле  его  члены,
толкаясь,  бросились  из  зала  на  лестницу  и  на  южную  галерею,  откуда
открывался хороший вид на реку. Бельцы не теряли времени зря. Ответа от  них
не ожидали по крайней мере еще десять  дней,  но  вот  они  плыли:  изящные,
красивые и зловещие силуэты в свете зимнего солнца. Три длинных судна шли на
веслах, одолевая встречный ветер и  отлив,  в  самое  сердце  столицы.  Хотя
Дюрандаль не мог разглядеть их как  следует  с  такого  расстояния,  адмирал
заверил, что это действительно драккары, корабли-драконы. Отсутствие на носу
драконьих фигур и красных боевых  парусов,  сказал  он,  означало,  что  они
пришли с миром. Над самым крупным из них реял замысловатый флаг, который мог
быть королевским штандартом.
   Лорд Роланд вернулся домой и устроился почитать книгу. Меньше, чем  через
два часа в его дверь постучал отряд латников с ордером на его арест.  Должно
быть, это был самый  первый  документ,  изданный  новым  правительством,  но
почему-то это ему не слишком льстило.
   Лорд Тернфорд, Смотритель Грендонского  Бастиона,  звался  некогда  сэром
Феликсом, а еще раньше был его закадычным  другом  в  Айронхолле.  Он  тепло
приветствовал своего нового гостя и выделил ему комфортабельную квартиру  из
нескольких комнат - светлых, просторных и  достаточно  больших,  чтобы  лорд
Роланд при желании пригласил к себе в гости свою супругу, да  еще  двух  или
трех слуг. На следующее утро вышли  новые  приказы,  и  сгорающий  со  стыда
Феликс лично проводил его вниз, в темницы. Его заперли в  ту  самую  камеру,
которую занимал когда-то Монпурс. Она была сырой, холодной и темной,  в  ней
было  смертельно  тоскливо,  поскольку  ему  не  позволялось  ни   принимать
посетителей, ни узнавать новости, но по крайней мере  его  не  заковывали  в
цепи, как некогда Монпурса. По части  мстительности  Королева  Малинда  явно
уступала инквизитору Кромману.
   Через девять или десять дней его отвели в ярко  освещенную  комнату,  где
его допросили Великий Инквизитор и один из  его  помощников.  Почему  только
двое? И почему допрос продолжался всего час или чуть больше? Он заключил  из
этого, что его уже решили передать на  Испытание,  так  что  предварительные
формальности свели к предельно допустимому минимуму.
   Прошло еще две недели. Если новая Королева решила обвинить его  в  полном
букете грехов, подпадающих под определение "государственная измена", значит,
не только его предадут самой позорной смерти, но вместе с ним будут мучиться
и Кэт с детьми. Его  внуки  останутся  нищими  сиротами.  Малинда  пестовала
ненависть к лорду Роланду много лет, зато теперь  могла  сполна  насладиться
местью. Не было ничего такого, что бы она не смогла сделать с  ним  или  его
близкими.
   Как-то днем, совершенно неожиданно, двое стражников принесли ему  ведерко
теплой воды и стопку чистой  одежды.  Умытого  и  пристойно  одетого  узника
вывели в мир, на свет и свежий воздух.  Ему  пришлось  прождать  в  неуютном
молчании целый час, прежде чем его ввели  в  комнату  к  посетителю,  но  он
понимал, что с ним не обращались бы  так,  если  бы  готовили  к  Испытанию.
Впрочем, Испытание могли отложить и на потом.
   Он преклонил колена, ожидая ее радости при виде этого, щурясь  от  яркого
света из окна за ее спиной. Она всегда была высокой женщиной, ширококостной,
крепкой. Родив троих сыновей, она утратила свое девичье  очарование,  но  по
крайней мере ей хватало вкуса одеваться как подобает солидной даме. Алмазная
корона  была  единственным  украшением,   придававшим   величие   холодному,
надменному лицу. Выглядела она довольно грозно.
   - Мы ознакомились с твоим заявлением.  Ты  принимаешь  на  себя  вину  за
убийство нашего венценосного батюшки.
   - Я убил его, Ваше Величество,  с  глубокой  скорбью.  -  На  самом  деле
единственной его целью было не позволить Амброзу совершить новый  обряд,  но
кого интересовали такие мелочи?  Самого  намерения  и  его  последствий  уже
хватало, чтобы обвинить его.
   - Зачем?
   - Затем, что я верил в то, что монарх, которому я служил всю свою  жизнь,
был уже мертв. Когда он принял это чудовищное заклятие,  он  превратился  во
что-то, но не в человека. - Тоже вздор, пустые слова.
   В комнате присутствовало еще только двое. Оба стояли за спиной  Королевы,
оба были одеты в гвардейские мундиры. Одним из  них  был  мрачно  смотревший
исподлобья коммандер Дракон, но другим - юный Хируорд, и он улыбался.  Поняв
это, Дюрандаль испытал прилив надежды, резкий как удар кинжала.
   - Значит, своим троном мы обязаны твоему цареубийству? Почти любой  ответ
на этот дьявольски хитроумный вопрос мог убить его.
   - Я исполнял свой долг  так,  как  понимал  его,  Ваше  Величество,  и  я
поступал так всю жизнь. Ваш благородный отец был моим сеньором, но  также  и
моим другом - настолько, насколько  могут  дружить  господин  и  слуга.  Все
время, что мне осталось, я буду чтить его память, прощая ему  эту  последнюю
ошибку.
   - Ты считаешь себя вправе судить ошибки своего монарха?
   - Мэм, он имел доступ к этому заклятию почти двадцать лет  и  сознательно
не  пользовался  им.  Ему  хитростью  навязали  колдовство,  пользуясь   его
смертельной болезнью, когда разум его омрачился страданиями. Если я и  судил
его, то как своего друга, не как моего господина. Даже если бы я  не  сделал
больше ничего, я верю, что спас его память от позора.
   Королева поджала губы.
   - Я понимаю, это звучит глупо, мэм, - не сдавался он, - но  я  убежден  в
том, что человек, которому я служил так долго и с такой гордостью,  -  отец,
которого вы знали, мэм... мне кажется, он бы одобрил это.
   Молчание. Потом Королева едва заметно кивнула.
   - Мой  отец  погиб  в  пожаре,  причина  которого  осталась  неизвестной.
Приготовлено  заклятие,  которое  не  позволит  тебе  говорить   иначе.   Ты
принимаешь эти условия?
   - С радостью, мэм!
   - Тогда мы включим твое имя в список помилованных. С  трудом  удерживаясь
от слез, он склонил голову.
   - Я искренне благодарен Вашему  Величеству  за  милосердие.  -  Он  снова
увидит Кэт!
   Впрочем, Малинда еще не договорила:
   - На протяжении многих лет я находила мало повода  для  симпатии  к  вам,
лорд Роланд.
   - Если я  и  причинил  Вашему  Величеству  неприятности,  то  с  чувством
глубокого сожаления и единственно веруя в то, что я исполнял свой долг.
   - Единственно потому, что я понимаю это и уважаю тебя за это, твоя голова
останется на твоих плечах, милорд. И я не лишена благодарности. Сэр Хируорд,
когда узник подвергнется заклятию, о котором мы говорили, можешь вернуть ему
его меч, но не раньше. Уведите его.
   Дюрандаль встал, поклонился,  попятился  и  поклонился  снова...  Хируорд
торжественно подошел к нему, но улыбнулся сразу же, как только убедился, что
она этого не увидит. Дракон, стоявший за ее спиной, тоже улыбался.
   Харвест, как объяснил  ему  позже  Хируорд,  был  найден  на  пожарище  и
возвращен в Айронхолл. Новый кошачий глаз был не таким ярким, как прежний, и
оружейники испытывали некоторые сомнения  в  прочности  клинка,  но  все  же
решили, что лорд Роланд в будущем вряд  ли  будет  пользоваться  им  слишком
часто. Лорд Роланд согласился с этим решением и поцеловал клинок.

***

   Не пользуясь особым расположением двора, он тихо жил в Айвиуоллз  с  Кэт,
пока она не умерла  летом  следующего  года.  После  этого  особняк  казался
тоскующему одинокому старику шестидесяти лет дурацкой роскошью. Он  тосковал
по обществу своих одногодок  и  полезному  времяпровождению.  Когда  Энди  в
следующий раз вернулся из плавания и объявил, что сыт по горло путешествиями
на край света, его отец с радостью уступил ему права на дом и  поместье.  Он
повесил на пояс меч, оседлал Рубаку и уехал на запад.

ЭПИЛОГ

   - Что ж, неплохо, - сказал  Великий  Магистр.  -  Я  не  ожидал,  что  ты
поймаешь последние две.
   - Игрушки! - хмыкнул мальчик.
   - Ты считаешь, ловкость не нужна мечнику?
   - Гм. Поди, нужна.
   - Ты чрезвычайно ловок. Мне кажется, ты справишься, но выбор полностью за
тобой - не за мной и не  за  твоей  бабко