го:  насколько  припомнил  Радгар,  Светманн  происходил   из   рода
Нюрпингов,  а  Нюрпинги  считались  второй  после   Каттерингов   династией,
претендующей на трон. Когда-нибудь Светманн может угрожать и папе.
   - Тогда почему  ты  созвал  витенагемут  в  Твигепорте?  Отцовские  глаза
вспыхнули ярче, чем изумруды в его броши.
   - Потому что Станхоф больше Сюнехофа. Потому что  это  традиционный  знак
уважения к новому эрлу. Потому что я смогу держать шивиальцев в одном городе
и не позволять им слишком уж шпионить. Единственное, чего  мне  не  хотелось
бы, - это услышать, что тебя или твою мать взяли в заложники.
   - Что? - ахнул Радгар.
   - Это вполне возможно. Это единственный способ повлиять на  мой  голос  -
единственный, от которого все зависит.
   - Но... - Радгар поперхнулся, представив себе все возможные  последствия,
и снова чуть не упустил "Греггос". На этот раз папе пришлось  помочь  ему  -
всего одной рукой, и он даже с места не сошел. Как просто  у  него  все  это
выходило!
   - Все верно, но ты  ведь  не  просто  кто-то,  а  очень  дорог  мне  -  и
Бельмарку. Мне пришлось взять тебя с собой, так как тебе нужно познакомиться
со своим дядей, но я приказал Леофрику усилить охрану - мою и твоей  матери.
Приглядывать за тобой я поручил Вульфверу.
   Вульфверу? Уж не сошел ли папа с ума? Его кузен плыл сегодня  рулевым  на
"Ганоте", везущем его  отца  как  члена  королевской  свиты.  Кстати  -  вот
здорово! - "Ганот" отстал, не выдержав темпа. "Греггос" вырвался на три  или
четыре корпуса вперед. Вот, значит, почему гребцы так  ухмыляются!  Впрочем,
его заслуги в этом не было.
   Братцу Вульфверу исполнилось двадцать, и он стал фей-ном, одним из  самых
мощных мужчин в фюрде. Он уже ходил на фейринги, брал на абордаж шивиальские
суда, орудовал мечом в бою, пролил шивиальскую кровь.  Его  до  сих  пор  не
любили, но почитали  как  бойца.  Безумец,  с  уважением  отзывались  о  нем
мужчины, а скопы сравнивали его с китом-касаткой. Никто не  сомневался,  что
рано или поздно он будет претендовать на пост эрла. Все верно, второй  глитм
Хильфвера подтвердил, что рок Вульфвера - вода,  а  не  Радгар,  но  это  не
означало, что им не придется скрестить клинки.  В  считанные  годы  взаимная
неприязнь обещала смениться смертельной враждой.
   -  Разве  не  было  кого-нибудь  получше,  господин?  -  спросил  Радгар,
стараясь, чтобы голос его звучал как можно равнодушнее.
   Папа нахмурился. Он не любил разногласий на семейную тему, даже когда они
оставались внутри семьи.
   - Мне кажется, нет. Он угрюмый ублюдок, но он  не  глуп  и  стоит  в  бою
шестерых.
   - Я хотел сказать, уверен ли ты, что он не перережет мне глотку?
   - Радгар! - резко произнесла мама. Он  и  не  знал,  что  она  слышит  их
разговор.
   Отец пожал плечами.
   - Он умеет трезво оценивать ситуацию, Шарлотта, и это хорошо. Да, сын,  я
уверен. Я знаю, когда-нибудь ваши амбиции приведут к столкновению. Я  только
надеюсь, что вы сможете прийти  ко  взаимоприемлемому  соглашению,  как  это
сделали мы с твоим дядей, и вам не придется  прибегать  к  оружию.  Из  всех
преступлений убийство родственника  наиболее  грязное,  даже  если  закон  и
разрешает это. Вот почему я не просто поручил  Вульфверу  следить  за  твоей
безопасностью, но и позаботился о том, чтобы это услышало как  можно  больше
людей. Если в Твигепорте с тобой что-нибудь  случится  на  этой  неделе,  он
никогда не сможет очиститься от подозрений. Даже если его  не  заподозрят  в
непосредственном участии в преступлении, о нем всегда будут говорить, что он
плохо старался. Или что его подкупили. Он понимает это, как понимает  и  то,
что его надежды занять место своего отца или мое  зависят  теперь  от  того,
сумеет ли он доставить тебя домой в целости и сохранности. Ясно?
   Радгар кивнул и вдруг расплылся в улыбке.
   - Что в этом такого уж смешного?
   - У меня ужасно умный папа.
   Как ни странно, отец не улыбнулся в ответ. Он только пожал плечами.
   - Надеюсь, что так, сын.

3

   В том месте, где длинный фьорд  готов  был  открыться  в  море,  когда-то
давным-давно поток лавы перегородил его и образовал равнину. Теперь  на  ней
вырос город, название которого означало "два  порта".  С  южной  стороны  он
открывался в Свифейфен, а северная гавань  была  единственной  в  Бельмарке,
куда иностранные суда осмеливались заходить, не прибегая к  помощи  лоцмана.
Твигепорт, таким образом, являлся одновременно и главным портом  архипелага,
и наиболее удобным местом для  вторжения,  поэтому  здесь  отгремело  немало
исторических сражений.
   Когда королевская флотилия подошла  к  берегу,  Радгар  неохотно  передал
рулевое весло Тофбьорту и принялся переодеваться. Он успел вовремя - как раз
в ту секунду, когда с  корабля  на  берег  перекинули  трап.  При  виде  его
Растрепанной шевелюры и помятых штанов мама нахмурилась, но поделать с  этим
ничего уже  не  успела  -  на  глазах  У  команды  это  было  бы  совершенно
непереносимым унижением.
   Интересно, подумал он, всех ли ателингов постоянно шпыняют, как его,  или
нет.
   Эрл Светманн встречал своего короля  у  трапа;  его  сопровождали  восемь
других эрлов, прибывших на муут заранее -  наверняка  с  тем,  чтобы  у  них
хватило  времени   для   сговора.   Светманн   поражал   своим   неожиданным
мальчишеством -  он  заразительно  смеялся,  а  его  задорная  улыбка  плохо
вязалась с его зловещей репутацией. Он  опустился  перед  отцом  на  колени,
принося ему положенную клятву верности,  одарил  маму  как  почетную  гостью
великолепной собольей шубой, а когда ему представили Радгара, ответил на его
поклон еще более низким.
   - Добро пожаловать, ателинг! Ваша слава наездника  опережает  вас!  -  Не
поворачиваясь, он сделал знак рукой,  и  конюх  подвел  к  ним  белоснежного
жеребца. - Я знаю, разговоры наши  покажутся  вам  скучными,  так  что  молю
принять в  подарок  Исгицеля,  дабы  вам  было  чем  занять  себя  на  время
пребывания здесь. Разумеется, после вашего отъезда его  переправят  морем  в
Варофбург.
   Официальные церемонии приношения даров давно  уже  надоели  Радгару.  Все
ценное, что он  получал  -  кинжалы  с  золотыми  рукоятями  или  украшенные
драгоценными каменьями  пряжки  для  пояса,  -  ему  приходилось  сдавать  в
королевскую казну, стоило ему вернуться домой или гостям уехать. Но вот коня
ему могли и оставить, и он с одного взгляда понял, что если и  есть  в  мире
конь, способный сравниться с  его  любимым  Свеальмом,  так  это  означенный
Исгицель. Поэтому ему не пришлось слишком стараться, чтобы голос его  звучал
искренне, когда он благодарил принимавшего их эрла, пусть  это  вышло  и  не
совсем лояльно по отношению к отцу.
   Тут, в самый разгар речей, улыбок и объятий, на берег вывалился со своего
корабля дядя Сюневульф. Он поздравил нового эрла с той  поддержкой,  которую
оказал  ему  его  фюрд,  не  выразив   при   этом   приличествующих   случаю
соболезнований.  Радгар,  испытывавший  сильное   искушение   прямо   сейчас
вспрыгнуть в седло Исгицеля, вдруг обнаружил, что его окружили, оттеснив  от
остальных, массивные туши Вульфвера и двух его закадычных дружков,  Фрекфула
и Хенгеста, ростом почти не уступавших ему. Радгар был им почти по пояс. Они
обступили его, хмурясь и теребя пальцами рукояти своих мечей.
   - Мне сказали побыть твоей  нянькой,  крысеныш,  -  буркнул  Вульфвер.  -
Гляди, коль у меня будут из-за тебя неприятности, уж  я  тебя  так  отделаю,
родная мама не узнает.
   - Если у тебя будут неприятности,  -  возразил  Радгар,  решив  с  самого
начала определить их взаимоотношения, - так только потому,  что  у  тебя  не
хватит мозгов для такой работы.
   - Считай, раз! - произнес Хенгест. Имя его означало "жеребец",  хотя  при
рождении его, разумеется, назвали по-другому. Но его зубы и нос...
   - Что - раз?
   - Сумничал, - фыркнул Фрекфул. - Еще два раза, и получишь по полной.
   - Когда это ты научился считать до трех, Веснуха? Веснушек у  Фрекфула  и
правда хватало, и он принимал это близко к сердцу,  ибо  лицо  у  него  было
мальчишески юным настолько же, насколько у  Хенгеста  -  конским.  Настоящий
воин не может быть таким хорошеньким или краснеть, как девица. Он  угрожающе
поднял кулак, но тут мама повернулась и смерила их взглядом, укротившим даже
личную армию Вульфвера.
   У зажатого между двумя берегами и двумя утесами Твигепорта не было  иного
выхода,  как  расти  вверх,  выше  остальных  бельских  городов.  Радгар   с
удовольствием пошатался бы по его узким улочкам, но сильно сомневался в том,
что у него выдастся такая возможность.
   Шествие к городскому залу  возглавили  папа  и  другие  эрлы,  следом  за
которыми ехали в карете мама и дядя Сюневульф. Радгару  полагалось  ехать  с
ними, но Исгицель подарил ему замечательную возможность избежать этого.  Что
еще приятнее,  его  телохранителям  пришлось,  пыхтя  и  потея  как  свиньи,
поспешать за его стременем.
   - Выше голову, парни! - ободрял он их. - Улыбайтесь честному  народу!  Не
забывайте, вы ведь теперь эскорт  ателинга.  С  уродством  вашим  ничего  не
поделаешь, так хотя бы производите впечатление достойных! - Ну и так  далее.
Улицы были очень узкими, и хотя Исгицель хорошо  слушался  поводьев,  он  не
любил, когда незнакомые люди подходили к  нему  слишком  близко.  Почти  без
поощрения со стороны Радгара он ухитрился укусить Фрекфула, лягнуть Хенгеста
и дважды прижать Вульфвера к стене. Все это помогло скрасить день.
   Хотя зал местного эрла  был  построен  из  камня  и  отличался  огромными
размерами, он представлял собой традиционный одноэтажный  амбар,  окруженный
лесом жилых и хозяйственных построек. Радгару хотелось бы поставить Исгицеля
на конюшню и отправиться на  пешую  прогулку  по  городу  -  желательно  без
надоедливой охраны. Однако стоило им добраться до дворца, как  ему  пришлось
провожать маму на важную неофициальную встречу.
   Книхт проводил их по лестнице в маленькую комнатку на  третьем  этаже.  В
ней было душно и пахло так, словно  ее  несколько  столетий  использовали  в
качестве жилья для фраллей,  хотя  в  настоящий  момент  вся  ее  меблировка
сводилась к линялому ковру и двум креслам. Деревянная обшивка стен потемнела
от времени и кое-где потрескалась.  Вместо  потолка  виднелась  снизу  крыша
здания - стропила и обрешетка,  сквозь  которую  просвечивала  дранка.  Мама
брезгливо осмотрелась по сторонам.
   - Я просила места поукромнее. Не  могу  себе  представить,  чтобы  кто-то
пришел сюда добровольно, так что мешать нам не должны. - Она села и одернула
подол платья, стараясь казаться спокойной, но он  знал  ее  слишком  хорошо,
чтобы обмануться. Он подошел  к  маленькому  слуховому  окошку  и  выглянул.
Окошко было не застеклено, и  щели  в  ставне  пропускали  в  комнатку  хоть
немного  свежего  воздуха,  от  которого  пахло  морем.  За  окном  тянулись
черепичные крыши, за которыми виднелся укрепленный северный порт. У  причала
и на рейде стояло несколько десятков судов.
   - Ты только помни, Радгар, что шивиальцы не  привыкли  думать  о  бельцах
иначе, чем о жестоких варварах. Постарайся вести себя как джентльмен.
   За последние две недели она повторяла это раз в сотый.
   - Хорошо, мама.
   Они ожидали прибытия его превосходительства посла Шивиаля, которым был не
кто иной, как мамин брат Родни, ныне лорд Кэндльфрен,  дядя,  с  которым  он
никогда еще не встречался. Папа говорил с ним об этой встрече только раз:
   - Будь вежлив и почтителен, если он будет держать себя так, -  сказал  он
тогда. - Думай о маме, ибо для нее эта встреча будет тяжелее всех. Вовсе  не
обязательно терпеть оскорбления - тебе или твоей семье.  -  Под  "семьей"  в
этом случае подразумевался, конечно, сам папа.
   Большую часть судов в порту составляли ладьи, но были там и коги с  двумя
или даже тремя мачтами - корабли с несколькими палубами,  которые  брали  на
борт много груза, но зато угрожающе раскачивались даже при легком  волнении.
Да и скорость у них наверняка мала.
   - Не забывай, милый, это семейная встреча. Никакой ерунды насчет  принцев
и всего прочего. Ты просто встречаешься со своим дядей, вот и все.
   - В Бельмарке нет принцев, мама, - терпеливо  возразил  он.  -  Я  просто
ателинг. -  Конечно,  не  все  эти  торговые  суда  шивиальские  или  вообще
иностранные.
   - Пока дело касается твоих шивиальских родственников,  ты  принц.  -  Она
противоречила самой себе.
   - Ладно. Принц так принц. - Он не мог рассчитывать  на  роль  наследника,
пока не покажет себя достойным трона, а сделать это будет  гораздо  труднее,
если  война  кончится.  Столько  крыш  так  близко  друг  к  другу!   Ничего
удивительного, что Твигепорт так страдает от пожаров.
   - Для меня это очень важная минута, милый. Постарайся  не  делать  ничего
такого, что испортило бы ее! Я ведь могу на тебя положиться, да?
   Он отвернулся от окна.
   - Положиться? В чем?
   - В том, что ты будешь вежлив!
   - Разве я вел себя иначе когда-либо, ваша честь? Она ахнула.
   - Ну, раз или два! - Она вдруг рассмеялась. - Ты с каждым днем все больше
похож на своего отца!
   Он поклонился.
   - Вы мне льстите, госпожа. Она одобрительно улыбнулась.
   - Ты только продолжай в этом же духе, и... - В  дверь  постучали,  и  она
застыла. - Войдите!
   Вошел незнакомый мужчина, и Радгар едва не охнул, такое тот  произвел  на
него впечатление. У вошедшего были темные волосы и темные глаза, что само по
себе казалось в Бельмарке непривычным, равно как его штаны, камзол и кружева
у шеи, и все же что-то в его движениях, том, как его быстрый взгляд  обшарил
комнату, позволяло предположить, что  перечить  этому  человеку  опасно.  На
рукояти висевшего у него на поясе меча  красовался  переливающийся  янтарным
светом камень. Впрочем, судя по возрасту, это не мог быть лорд Кэндльфрен...
Телохранитель? Он вышел из комнаты, не закрыв за собой дверь.
   - Это и есть Клинок? -  возбужденно  прошептал  Радгар.  -  Неужели  дядю
охраняют настоящие Клинки?
   - Возможно. - Похоже, эта мысль ее позабавила. -  Возможно,  он  считает,
что у нас тут по улицам разгуливают медведи и волки. Но если король назначил
ему Клинков, это могло быть только совсем недавно. Этот человек слишком стар
для этого.
   Ну конечно! Радгар и сам мог бы додуматься до этого. Клинки - это  что-то
вроде заговоренных фейнов. У них была где-то  там,  в  Шивиале,  специальная
школа книхтов, но потом их заклятием связывали со своим господином.  Поэтому
Клинки не могли переходить от одного к другому, а недавно повязанный  Клинок
может  быть  только  совсем  молодым.  Его  почему-то  огорчило,  что   мама
разглядела это прежде, чем он.
   В комнату ступил высокий, очень грузный мужчина, и дверь за ним  бесшумно
затворилась. В его волосах и бороде мелькала седина, лицо его побагровело, и
он задыхался от подъема по лестнице. В жаркий летний  день  вроде  нынешнего
одежда его казалась абсурдно теплой: разноцветный плащ с меховой  опушкой  и
богато расшитая войлочная куртка, жилет и духи  знают,  что  еще  снизу.  Он
производил  впечатление  праздничного   украшения.   Должно   быть,   кто-то
предупредил его, что в Бельмарке холодный климат.
   -  Родни!  -  воскликнула  мама,  вскакивая.   Шивиальский   посол   сухо
поклонился.
   - Мадам!
   Она вздрогнула, как от  удара.  Отпрянув,  она  споткнулась  о  кресло  и
рухнула в него. Ее брат обратил взгляд своих рыбьих глаз на племянника.
   - Милорд, - произнес Радгар, поклонившись. Он мог бы сказать еще кое-что,
но сдержался.
   - Гм. Ты изрядно похож на своего отца.
   - Спасибо, ваше  превосходительство.  Мама  снова  встала,  на  этот  раз
медленнее.
   - Хороший же способ приветствия, Родни! Мы столько  не  виделись!  -  Она
сделала шаг, протянув к нему руки.
   Он не обратил на них  никакого  внимания,  продолжая  хмуро  смотреть  на
Радгара.
   - Я понял, у нас будет встреча  наедине,  Шарлотта.  Мальчишка  выболтает
все, о чем мы будем говорить, своему отцу.
   - А если и так? Его отец - мой муж.
   Посол нахмурился так сильно,  что  его  мясистое  лицо  пошло  обиженными
складками.
   - Его отец - пират, который силой украл тебя. Мы  никогда  не  признавали
твое похищение законным браком.
   То, как задрожала брошь на платье, позволяло предположить,  что  королева
Шарлотта начала притаптывать ногой, а Радгар с детства  привык  считать  это
сигналом опасности. Правда, на этот раз он не  был  ни  причиной  этого,  ни
намечаемой жертвой. Когда она  заговорила  снова,  тон  ее  голоса  сделался
донельзя капризным, что усмиряло порой даже отца.
   - Я приняла его предложение на глазах у свидетелей!
   - Не напоминай мне об этом! - Дядя Родни опустил свою  тушу  в  кресло  и
уставил в сестру пухлый палец. - Сядь, женщина. Слова, которые ты произнесла
в тот день, погубили  всю  нашу  семью.  Нас  избегали,  очерняли,  унижали,
разорили, и все потому, что ты согласилась на публичное изнасилование. -  Он
был выше дяди Сюневульфа и, должно  быть,  весил  гораздо  больше,  но  жир,
похоже, равномерно обволакивал все его тело, а мышцы давно одрябли. Шелковые
шивиальские чулки обтягивали ляжки неимоверной толщины. Ноги дяди Сюневульфа
были костлявыми, а живот напоминал ловушку для омаров, которую он  таскал  с
собой повсюду.
   Мама не спеша села и оправила подол платья. Радгар стал рядом с  ней,  но
руки спрятал за спину, потому что они тряслись. Прошло уже два  года  с  тех
пор, как с ним случался последний из его буйных припадков,  и  он  надеялся,
что избавился от них навсегда. Теперь его уверенность в этом поколебалась.
   - Я всего лишь, - тихо произнесла мама,  -  совершила  наилучшую  сделку,
какую могла в тех  обстоятельствах.  Я  не  знала,  что  мне  в  обязанность
вменяется защищать Кэн-Дльфрен-Парк от налетчиков. Я не помню, чтобы ты даже
пытался прийти мне на помощь, когда моя  свадьба  превратилась  в  публичное
изнасилование, как ты мило это назвал, хотя я уверена, ты был при мече. Если
ты хотя бы возражал каким угодно образом, это  от  меня  ускользнуло.  Я  не
припомню, чтобы ты хоть раз выразил сожаление в своих  письмах.  Конечно,  в
первом из них вообще мало что говорилось, кроме "Отец  умер".  Да  и  второе
мало чем отличалось: "Мать умерла. Погода стоит хорошая". Ну  да,  было  еще
третье, насчет бедной Роз  и  выгребной  ямы.  Три  коротенькие  записки  за
четырнадцать лет! Но ты признал, что получал мои.
   Радгар позволил себе чуть слышно хихикнуть,  чтобы  снять  напряжение.  У
этого шивиальского борова нет ни малейшего шанса.  Даже  закаленные  в  боях
фейны считали, что им повезло, если удавалось уйти от  пребывающей  в  таком
настроении мамы живыми.
   И без того пунцовое лицо посла приобрело фиолетовый оттенок.
   - Каждое из твоих писем, прежде чем попасть к нам,  было  вскрыто  Темной
Палатой. Все, что мы писали в ответ, наверняка тоже  перехватывалось.  Война
же идет, женщина! Нас подозревали  в  предательстве.  Ты  что,  веришь,  что
агенты твоего муженька не вскрывали точно так же твою переписку?
   - Да! - отрезала она и продолжала уже спокойнее:
   - Эйлед никогда не опустится до такого. Я сама  давала  ему  читать  твои
письма, в противном случае он не дотронулся бы до них. А теперь  будь  добр,
просвети меня. Верно ли я поняла, что во всей не  очень  приятной  сцене  во
время  моей  свадьбы  виновата  я  сама?  Это  ли  причиной  тому,  что   вы
игнорировали меня все эти годы? Отказались от меня?
   Посол снова хмуро покосился на Радгара, как бы прикидывая, не выгнать  ли
его из комнаты.
   - Изначально в этом не было твоей вины, но, не  защитив  свою  честь,  ты
опозорила нас всех.
   - О, неужели! - Мама была  уже  опасно  разгневана,  и  Радгар  отчетливо
слышал, как притаптывает она по ковру. - Мне-то казалось,  что  это  мужчины
моей семьи не смогли защитить мою честь. Что это они пытались  продать  меня
паршивому, раз