лся  лицом  к  лицу  с  парой  рыжеволосых  юнцов,
вооруженных и ухмыляющихся. Тот, что сбросил еду со стола, еще не убрал  меч
в ножны. Только - теперь Джерард обратил внимание на то, что  рабы  и  слуги
сидели на полу у самой двери. Он понял, где ему полагалось есть, но было уже
поздно.
   Предупреждал же его Гуфлак...
   На пол, раб! - произнес тот, что был повыше. - Собаки едят там.
   Джерард прикинул свои шансы, что не заняло у него много времени.
   - Я - пленник Эйледа, - заявил он. - Iс bom Aeldes haeftniedling.  -  Эти
слова советовал ему говорить в таких случаях Эйлед, только теперь  он,  зная
язык, понял, что, хотя "haeftniedling"  означает  "пленник",  это  же  слово
означает и "раб" - равно как "wealh", "haeft" и "niedling". Бельцы  явно  не
видели особой разницы между пленными и рабами, и уж во всяком случае  ее  не
видели  эти  двое  книхтов,  поскольку  глаза  их   при   малейшей   попытке
сопротивления  заблестели  от  возбуждения.  Очевидно,  они  видели  в   нем
прекрасную жертву. Джерард заговорил  снова,  на  этот  раз  на  чуть  более
высокой ноте:
   - Танист дал мне жилье в Сюнехофе,  поскольку  в  моей  стране  я  рожден
фейном. Вы хотите оспаривать решения  таниста?  Так,  значит,  обращаются  с
гостями в Каттерстоу?
   Уверенность юнцов несколько поколебалась.
   - Ты брешешь, нифинг! - заявил тот, что продолжал сжимать  меч;  впрочем,
он покосился на стол эрла, не видит ли это Эйлед.
   Увы, Эйлед все еще не появлялся.
   - Я убил Вейрферхфа Фюрлафинга, брата таниста,  и  танист  почитает  меня
воином. Он назначил меня своим витой, но вы оскорбили меня. Уж  не  считаете
ли вы себя более великими, чем Эйлед Ателинг?
   Книхты обменялись встревоженными взглядами. Джерард рискнул  усмехнуться,
надеясь, что его смех не прозвучит слишком нервным.
   - На этот раз я прощу вам ваше невежество. Вы не знали  этого.  Смотрите,
фралли принесли еды. Садитесь, и, пока мы будем пировать  вместе,  фейны,  я
поведаю вам о том бое в Эмблпорте, когда я убил ателинга.
   Им явно претила мысль сидеть рядом с чужеземцем, но  и  услышать  историю
тоже хотелось, и это желание в конце концов одолело. Они с  опаской  присели
на скамью слева от него, держась дальше, чем того требовали  бы  приличия  -
так, чтобы они могли отрицать знакомство с ним, если их вдруг увидят друзья.
   Кризис вроде бы миновал, но рука Джерарда дрожала, когда разливавшая пиво
женщина наполняла его рог, и он осушил его одним глотком. Он представился, и
его  собеседники  -  неохотно  -  тоже:  Вульфвард  Вульфвинииг  и   Боэтрик
Гольдстанинг. Не забывая про еду, он рассказал им историю смерти Вейрферхфа.
Разумеется, он немного приукрасил ее, изобразив свой  поединок  с  ателингом
как можно драматичнее, однако не умолчав о своем поражении от рук -  точнее,
колена - Эйледа. К этому времени пиво уже ударило в рыжеволосые головы,  так
что они нашли окончание рассказа весьма забавным. Но и озадачивающим.
   - Он и правда назначит тебя своим витой? - спросил Вульфвард, высокий.
   - Как может танист ожидать мудрости от шивиальского нифинга? -  удивлялся
Боэтрик, явно не задумываясь о том,  что  чужестранец  может  оскорбиться  и
потребовать удовлетворения с мечом в руке.
   - Когда он появится, ты можешь сам  пойти  и  спросить  его  об  этом.  Я
представлю тебя, Гольдстанинг. Но я  не  знаком  с  вашими  обычаями.  Будут
сегодня, в ночь феи-ринга таниста, петь скопы?
   Пиво ударяло в головы. Сыновья Гольдстана и Вульф-вина объяснили  в  меру
возможностей, что по поводу возвращения победителей домой наверняка будут  и
песни, и речи, и раздача сокровищ, и пьянство до полусмерти.
   - Возможно ли, - осторожно поинтересовался Джерард, оглядывая зал, -  что
танист решит бросить вызов эрлу сегодня вечером?
   -  Ни  за  что!  -  объявил  Вульфвард.  Ночь  после  возвращения  всегда
отводилась на пир и празднества.
   Почему тогда в зале так тихо?
   - Скажите мне, что происходит, когда он принимает решение бросить вызов?
   Тогда, объяснили книхты, перебивая друг друга, танист должен  вступить  в
зал вооруженным. Он отвергает предложенный ему хмельной мед.  Он  произносит
фразу,  которую  они  процитировали,  но  она  оказалась  на  столь  древнем
бельском, что с ним не справилось  даже  наложенное  на  Джерарда  заклятие;
впрочем, ребята, возможно, что-нибудь напутали. После этого, объяснили  они,
эрл назначает дату созыва фейнов на муут - обыкновенно,  это  происходит  на
следующий день, - на котором  фюрд  решает,  должен  ли  эрл  биться  лично.
Голосование представляет собой собрание фейнов; каждый  становится  к  тому,
кого он поддерживает, чтобы старший счетчик мог сосчитать,  как  разделились
голоса.
   Книхты заспорили, кого эрл выберет чемпионом. В зале сделалось еще  тише.
Люди зашевелились, собираясь небольшими группами или  даже  выходя.  Ателинг
Сюневульф встал,  поклонился  Сеольмунду  и  вышел.  Этот  явно  распознавал
тонущий корабль с первого взгляда. Остальные последовали за ним.
   Ночь обещала выдаться любопытной. -  Фейны,  -  произнес  Джерард,  и  со
второй попытки ему удалось-таки завоевать внимание юнцов. - Вы  сомневаетесь
в том, что шивиалец может быть витой? Я предлагаю вам мудрый совет  -  выйти
прямо сейчас, не откладывая. Где танист? Где фюрд? Мне  кажется,  вам  лучше
быть на стороне победителей, фейны. Последовало болезненное  молчание,  пока
парни переваривали эту мысль. Сюневульф и его  товарищи  были  уже  у  самых
дверей, и по всему залу люди вставали, чтобы последовать за ними. Боэтрик  и
Вульфвард вскочили и бросились вон, забыв про обед.
   Джерард переместился в  угол  для  низших,  где  собрались  наблюдать  за
разворачивающейся драмой коэрлы и лэйты. Возможно, это было  вполне  в  духе
Эйледа - играть по собственным правилам, не  выжидая  нескольких  положенных
традициями дней. Сеольмунд в меру сил старался не выпустить ситуацию  из-под
контроля - оставшись за большим столом вдвоем с женой, он  продолжал  мирную
беседу, игнорируя опустевшие скамьи и стулья. Когда в зале  остались  только
его фейны, он кивком пригласил их за свой стол. Его жена  сама  налила  всем
пива. К моменту, когда Эйлед со своим  веродом  вступил  в  зал,  обстановка
сделалась прямо-таки зловещей. Он был в полной боевой амуниции, сияя  сталью
и золотом; за ним следовал  почти  весь  фюрд  -  несколько  сотен  человек,
заполнивших весь зал. Большой братец Сюневульф и одноглазый Леофрик  маячили
в первых рядах.
   Дойдя  до  расположенных  в  центре  зала  очагов,   Эйлед   остановился.
Седовласая жена эрла сошла с помоста, держа в руках рог хмельного меда, и  с
достойной восхищения грацией подошла к нему с приветствием.  Он  ответил  ей
Улыбкой, но вежливо отказался от рога. Она вернулась за стол и села рядом  с
мужем. Эйлед выкрикнул ритуальные слова вызова, но тоном, показывающим,  что
это всего лишь традиция и что персональные обвинения ни  в  коем  случае  не
имеют целью оскорбить эрла.
   Сутулый эрл отвечал с таким же достоинством. Он не стал просить поддержки
у своего фюрда, ибо результат голосования был очевиден.  Насколько  мог,  он
выпрямился и  повторил  путь  своей  супруги,  подойдя  к  танисту.  Там  он
преклонил колена, сжав руки своего соперника, и принес присягу верности. Зал
взорвался таким шумом, которому мог  бы  позавидовать  Квиснолль.  Ближайшие
сподвижники Эйледа подняли его на плечи и отнесли на трон.
   Тут началось веселье, пиршество, безудержное бражничанье, раздача серебра
и золота, и все это торжество продолжалось до самого  рассвета.  Улыбающийся
новый эрл держался замечательно,  назначив  своего  предшественника  главным
советником и одарив его золотом в  количестве,  более  чем  достаточном  для
того, чтобы залечить уязвленную честь и расплатиться с фейнами. Эйлед сделал
и другие назначения, хотя только два из них оказались  понятны  наблюдавшему
за этим шивиальцу. Леофрик получил пост  маршала,  а  Сюневульф  -  таниста.
Конечно же, эрл и танист должны состоять в близком родстве, а других  родных
братьев у Эйледа не было. И кроме того, не без цинизма подумал Джерард, если
Сюневульфа не любят, он не будет представлять собой угрозы.
   Впервые за двадцать лет эрлом Каттерстоу снова стал Каттеринг. Теперь  от
Джерарда из Уэйгарта зависело, сделается ли он королем Бельмарка.

ЧАСТЬ III
ШАРЛОТТА

1

   Три следующих дня Эйлед  был  слишком  занят,  чтобы  допрашивать  своего
пленника. Он принимал присягу всех фейнов провинции, одаривая взамен знаками
своего расположения их всех - от невероятно богатых землевладельцев до  юных
моряков, у которых даже меча своего не было. Ему предстояло назначить  своих
витан и определить список своих фейнов.
   Джерард волен  был  разгуливать  по  городу,  лихорадочно  размышляя.  Он
сражался со своей совестью до тех пор, пока не готов был кричать или  просто
стукнуть по носу первого встречного фейна  и  умереть.  Он  в  тысячный  раз
приводил сам себе аргументы. Он ничем не обязан королю  Тайссону!  Его  мать
несколько  раз  писала  их  августейшему  родственнику,   пытаясь   добиться
какого-нибудь места для своего сына, и все, что они получили в ответ, -  это
коротенькую записку с  наилучшими  пожеланиями  его  величества,  написанную
каким-то безвестным придворным писцом. Семье Уэйгартов нельзя было  отказать
в королевском родстве,  но  на  протяжении  нескольких  поколений  различные
скандалы сотрясали ее до тех пор, пока Дом Ранульфов не предпочел не иметь с
ней ничего общего.
   С другой стороны, Эйлед предлагал ему шанс, который выпадает раз в жизни.
Надежного положения в жизни можно достичь только двумя путями, и не имеющему
наследства  человеку  можно  полагаться  только  на   второй:   найти   себе
влиятельного  покровителя.  Место  советника  и  близкого  доверенного  лица
будущего короля Бельмарка означало  богатство  и  счастливую  судьбу.  Любой
мужчина мечтает о подобной возможности. О  таких  вождях,  как  Эйлед,  тоже
можно только мечтать. Жизнь Джерарда можно будет считать устроенной.
   Что еще важнее - он сможет спасти женщину, которую любит.
   На четвертое утро солнце стояло уже высоко,  когда  его  разбудил  книхт,
посланный предупредить о приезде эрла, Он едва успел одеться, когда за окном
послышался стук копыт  и  показался  Эйлед  верхом  на  великолепном  черном
жеребце, ведущий в поводу оседланную гнедую  кобылу.  Стоило  ли  удивляться
тому, что эрл обращался с лошадьми так же  мастерски,  как  с  кораблем?  Он
серьезно смотрел на своего пленника сверху вниз; от его  обычной  улыбки  не
осталось и следа.
   - Джерард из Уэйгарта, ты должен мне вергильд за моего слугу,  Вейрферхфа
Фюрлафинга. Готов ли ты в погашение этого долга поведать мне, какой подвиг я
должен свершить, дабы  он  поднял  меня  в  глазах  эрлов  настолько,  чтобы
витенагемут пошел мне навстречу в вызове королю Уфгиту?
   Подавляя неприятное ощущение того, что он пересекает  мост  туда,  откуда
нет возврата, Джерард поклонился.
   - Эальдор, я думал об одном таком деянии. Я верю, что у него  есть  шансы
на успех, хотя возможный риск и отпугнул бы любого другого из  тех,  кого  я
встречал, и я, конечно же, не могу обещать...
   Рейдер нахмурился.
   - Я не люблю рисковать.
   Джерард несколько  раз  открыл  и  закрыл  рот...  Зеленые  глаза  Эйледа
смотрели на него ледяным взглядом.
   - Глупость и смелость - не одно и то же.  Равно  как  ум  и  трусость.  Я
никогда не рискую без нужды; я рассчитываю свои действия и  взвешиваю  цену.
Мой девиз: "Wigest wulfe, wylfre ware" - "Охотясь на  волка,  не  забывай  о
волчице". Она всегда рыщет поблизости. Вот ты, например, в Эмблпорте мог  бы
и подумать о том, что за спиной Вейрферхфа полным-полно волчиц.
   - Да, эальдор, - смиренно кивнул Джерард.
   - Но я готов рисковать, если добыча того стоит, а шансы на успех разумны.
Продолжай.
   - Спасибо,  эальдор.  Охота,  которую  я  предлагаю,  может  сделать  вас
королем, а может убить, но и если вы потерпите неудачу, не думаю, чтобы  над
вами смеялись.
   Лицо эрла осветилось улыбкой, яркой, как утреннее солнце.
   - Это очень важно! Садись в седло. Поехали, пока меня  снова  не  отловил
рив, ибо если я придушу его, это серьезно огорчит славного короля Уфгита.
   Поначалу он задал темп  скачки,  делавший  разговор  невозможным.  Только
оставив последние городские дома позади и свернув на дорогу,  ведущую  через
пшеничные поля в сторону снежной  вершины  Квиснолля,  он  позволил  лошадям
сбавить скорость, и Джерард поравнялся с ним.
   - Разве это не опасно - выезжать так без охраны?
   - Мне? Без моих  фейнов?  -  презрительно  фыркнул  Эйлед.  -  Ты  хочешь
сказать, как Тайссон Немощный?  С  сотней  мечников  вокруг  его  больничной
койки?
   - Вы завоевали богатейшую провинцию страны. Наверняка  вместе  с  ней  вы
завоевали и врагов.
   Эти слова заставили Эйледа улыбнуться.
   - Конечно. Короля Уфгита, например.  Но  если  меня  убьют,  это  положит
начало кровной вражде. Если убьют Тайссона, Шивиаль автоматически перейдет к
Амброзу.  Мы  действуем  лучше.  Когда  фюрд  Каттерстоу  решит,  что  хочет
избавиться от меня, для этого имеются приемлемые средства.
   Если посмотреть на нее с этой стороны, местная причудливая система власти
казалась не такой уж и варварской.
   - А как тогда быть с клятвой верности, которую все вам давали?
   - Что с клятвой? Я отвечал на нее обещанием быть сильным  и  справедливым
правителем. Если я сделаюсь жадным, или жестоким, или слишком жалким,  чтобы
носить меч, получится, что я нарушил сделку и что они вольны найти  человека
лучше. - На лице его снова промелькнула Улыбка. - А если я  не  нарушал  ее,
пусть изменники пеняют на себя! Впрочем, я намерен  стать  королем  и  тогда
сделаю Каттерстоу богатым и счастливым. Расскажи свой план.
   Он перевел коня с рыси на шаг. Дорога миновала воз-Деланные поля и начала
полого  подниматься  вверх  среди  пастбищ.  Квиснолль  скрылся   из   виду,
заслоненный лесами и предгорьями.
   Джерард собрался с мыслями. Он давно уже репетировал эти слова.
   - Вам нужно совершить что-то необычное, не простой фейринг - вы и так уже
показали, что умеете делать это лучше других. Не просто кровопролитие.
   Эйлед нетерпеливо кивнул.
   - Резню может  устроить  любой  дурак.  Насилие  чаще  всего  приводит  к
неприятностям  в  будущем,  поэтому  я  прибегаю  к  нему  только  в  случае
необходимости.
   - Я запомню это, эальдор. Это не потребует насилия... или  потребует,  но
немного. Той ночью я оказался в Эмблпорте потому, что возвращался в  Грендон
из Кэндльфрена. Это на реке Уортль, в одном дне езды на запад из столицы.  -
То, как рейдер пожал плечами, сказало ему, что тот никогда не слышал о таком
месте. - Существуют старые записи о том, как  бельцы  доходили  по  реке  до
самых Уорткастера и Тонуорта, но в правление Гойсберта Третьего  вдоль  моря
проложили дорогу и построили мост  через  Уортль.  Поэтому  налетчики-бельцы
больше не могли войти на своих кораблях в реку.
   Эйлед скептически приподнял рыжие брови.
   - Правда?
   - Во всяком случае, не пытались. Замок  Кэндльфрен  превратился  в  груду
развалин. Семья живет в Кэндльфрен-Парке, это в трех лигах выше по  течению.
Очень красивое поместье, но перелезть через  стену  проще  простого.  Я  уже
говорил вам, что работаю... работал... в  Коллегии  Геральдики.  Я  выполняю
всякие странные поручения знати. Лорд Кэндльфрен выдает свою дочь за герцога
Драгпоста, которому принадлежит половина Уэстерта.  Имеет  быть  грандиозное
празднество. Меня прислали из  Грендона,  чтобы  я  давал  им  советы:  кого
необходимо пригласить, кого и кому представлять,  кому  и  где  сидеть,  кто
имеет право захватить с собой дружину. Сколько слуг. Все в этом роде.
   Он мог справиться с этим за три дня. Ему стоило заниматься  этим  неделю.
Он растянул это на две.
   - С гостей можно много собрать? - без особого энтузиазма  поинтересовался
Эйлед.
   -  Много?  Я  полагаю,  жемчуга  на  жирных  леди  будет  не  меньше   их
собственного веса.  Герцог  Драгпост  -  свинья.  Я  называл  его  за  глаза
Дрянь-Пастью до тех пор, пока не испугался, что обзову его так в лицо -  его
дыхание убьет коня на расстоянии в пятьдесят шагов.  У  него  отвратительная
сыпь на руках, и на шее, и, полагаю, на всем остальном теле  тоже,  судя  по
тому, как он чешется. И он в три раза старше невесты! У него внуки почти  ее
возраста! Зато он  властелин  всего  Уэстерта  -  влиятельный,  мстительный,
злобный. Кэндльфрены не посмеют и пальцем  пошевелить  против...  -  Он  уже
почти кричал, и Эйлед смотрел на него странным взглядом.
   Он вынул свернутую в трубку бумажку, которую держал в кармане, и  передал
эрлу. Эйлед глянул на нее и протянул обратно.
   - Да, я видел. Ты очень талантлив. Я еще думал, правда она такая  или  ты
выдумал.
   - Рисунок и вполовину не передает ее красоты. Даже отдаленно. Она...  она
совершенна! Остроумна, одухотворенна, сердечна... - И ей предстояло выйти за
эту выгребную яму. Он пообещал ей, что не вернется на свадебную церемонию. -
Свадьба назначена на пятнадцатое число Седьмого месяца. - Ему  вдруг  пришло
на ум, что бельский календарь может  отличаться.  -  Это  канун  полнолуния,
ближайшего к летнему солнцестоянию. Я видел, как вы вытаскивали "Греггос" на
песок. Мост для вас не препятствие. Вы просто протащите корабли  волоком  по
дороге. Не дальше, чем отсюда до вон той скалы.
   - Мы можем поставить их на колеса. - Эрл до сих пор не выказывал  особого
интереса. - Если будет прилив, в русле не будет перекатов и в  благоприятную
погоду. Мы можем вернуться в море прежде, чем они  перебросят  туда  войска.
Потребуется хорошо разведать местность.  Она  очень  хороша,  и  я  понимаю,
почему ты не одобряешь этого брака, но я не  могу  рисковать  жизнями  сотен
людей только для того, чтобы украсть из-под венца старого богатого  герцога.
Не скрою, драгоценности жирных леди  соблазнительны.  Это  было  бы  громкое
предприятие, и все кабаки Бельмарка сотрясались бы от смеха, но...
   Он осекся и нахмурился,  ибо  Джерарда  разобрал  смех.  Визгливый  смех,
граничащий с истерикой.
   - Простите меня, эальдор! Я  не  привык  давать  такие  советы.  Я  забыл
упомянуть, что мать Шарлотты -  принцесса  Кристал,  дочь  Амброза  Второго.
Получается, что Шарлотта приходится внучатой племянницей королю Тайссону  и,
следовательно,  троюродной  сестрой  наследному  принцу  Амброзу.   Она   на
поколение ближе к трону, чем я. Я связан с королем только через брак.  Я  не
королевской крови, а она - да. Шарлотта королевской  крови.  Она  седьмая  в
списке наследования трона.
   Улыбка снова заиграла на лице Эйледа. Она делалась все шире.
   - Дай-ка мне посмотреть еще раз на тот рисунок! О да! О да,  да!  Говори,
вита!
   - Вам надо жениться на ней. -  Вдруг  испугавшись,  произнес  Джерард.  -
Просто похитить ее и изнасиловать не годится!  Вам  необходимо  жениться  на
ней!
   - Да, Джерард. Я женюсь на ней. - Эйлед глубоко вздохнул. - Да, я  женюсь
на ней! Внучатая племянница  короля  Шивиаля!  И  первая  красавица  страны!
Вступить на витенагемут под руку с ней... Это и правда  достойно  трона!  Ты
даришь блестящий фейринг, вита. Говори дальше!
   - Есть там и волчица, рыщущая поблизости.
   - Я вижу по крайней мере  шесть!  -  заметил  Эйлед  с  видом  мальчишки,
считающего сладкие пирожки.
   - Она достаточно близка к трону, чтобы они могли  пригласить  на  свадьбу
короля...
   - Тайссон будет там? - Глаза бельца вспыхнули изумрудным светом.
   -  Нет,  нет!  -  поспешно  возразил  Джерард,  сообразив,  что  пытается
манипулировать  убийцей,  который  запросто  мог  предпочесть   явиться   на
витенагемут с королевской головой под мышкой. - Ему не позволит здоровье. Он
так и так не мог бы приехать, потому что  правящий  монарх  затмит  собой  и
жениха, и невесту. И не огорчайтесь вы так, эальдор! У короля