боцман стоял наготове со  своим
рожком, все глаза были устремлены на горизонт, все в  напряжении  ждали,
когда юнга опознает флаги.
   Наконец сверху донесся срывающийся от возбуждения голос мальчика:
   - Готов поручиться, сэр, что это французский флаг!
   - Я не собираюсь держать пари, мистер Грантли.  Мне  нужны  факты.  -
Голос капитана резал, словно алмаз по стеклу.
   - Развернуть  паруса,  мистер  Коннот.  Возможно,  если  мы  подойдем
поближе, это поможет молодому джентльмену разглядеть как следует.
   Пронзительно зазвучали боцманские свистки, и корабль мгновенно  ожил.
Тэмсин зачарованно наблюдала, как матросы гроздьями повисли на  снастях,
заняв свои привычные  места,  как  разворачивался  парус  за  парусом  и
"Изабелла" на всех парах помчалась вперед.
   - Это  точно,  сэр.  На  флаге  французские  цвета,  -  крикнул  юный
джентльмен с вершины мачты, чуть не свалившись от возбуждения со  своего
насеста.
   - Отлично, поднимите американский флаг, Коннот. Мы слегка собьем их с
толку. - Капитан повернулся к Джулиану, скромно стоявшему рядом.  -  Как
отнесетесь к перспективе морского боя, Сент-Саймон?
   Джулиан только улыбнулся, но этого было достаточно. Он наблюдал,  как
спускали английский флаг и водружали американский.  В  таком  обмане  не
было ничего необычного, только флаг бедствия был священен. Они  поднимут
флаг со своими цветами лишь  в  самый  последний  момент,  и  это  будет
означать, что они готовы к битве.
   - По местам, мистер Харрис!
   Снова пронзительно запел боцманский свисток.
   - Всем на палубу!
   Масса людей, слишком большая для столь ограниченного пространства,  -
как волна прилива, хлынула на палубу, и сначала  могло  показаться,  что
движение это хаотично, но вскоре стало ясно, что  в  нем  есть  смысл  и
строгий порядок. Наконец каждый занял свое место, и корабль погрузился в
напряженную тишину,  слышен  был  только  скрип  снастей,  и  "Изабелла"
неслась вперед по водной глади. Тэмсин  почувствовала,  что  и  ее  тоже
охватывает возбуждение, и кровь быстрее заструилась по ее жилам.  За  ее
спиной выросла фигура Габриэля, лицо его было мрачно.
   - Достаточно будет этим "лягушатникам" бросить один  взгляд  на  наше
сокровище, и - поминай, как звали. Мы никогда его больше не увидим.
   - Для этого им понадобится  победить,  Габриэль,  а  я  почему-то  не
думаю, что капитан Латтимер собирается проиграть эту битву, - отозвалась
Тэмсин, не в силах скрыть волнения.
   Габриэль что-то проворчал и вытащил из ножен палаш.
   Он повернул его к свету, плюнул на лезвие и начал протирать  платком,
потом снова спрятал в ножны.
   - Готовьтесь к бою, мистер Коннот. -  Голос  капитана  был  таким  же
спокойным и размеренным, как всегда, но его зеленые  глаза  сверкали,  и
свет этот отражался в ярко-синих глазах полковника.
   - Пока что морским пехотинцам не  показываться  -  цвет  их  мундиров
может нас выдать. Он покосился на полковника, и  тот  с  усмешкой  начал
стаскивать с себя ярко-красный мундир.
   Палубы были надраены и  густо  посыпаны  песком.  Орудия  выкатили  в
полном молчании. Были приготовлены пушечные ядра  и  картечь.  У  орудий
выстроились артиллерийские расчеты по шесть человек в каждом,  хирург  и
его помощники переместились  к  рубке,  разложили  свои  инструменты  на
рундуках, которые должны  были  стать  импровизированными  операционными
столами.
   - Девушке лучше бы  спуститься  вниз,  -  заметил  Хьюго  полковнику,
указывая на Тэмсин, которая все еще как  зачарованная  стояла  у  левого
борта.
   - В таком случае, прикажите ей, - сказал Джулиан с суровой  усмешкой.
- Она - прирожденная воительница и не так-то легко согласится уйти.
   Хьюго нахмурился и  пристально  посмотрел  на  девушку,  застывшую  у
дальнего поручня. Она стояла, как моряк - ноги на ширине плеч, -  борясь
с качкой, голова ее  была  высоко  поднята,  и  ветер  ворошил  короткие
волосы.
   Тэмсин почувствовала взгляд и отважно направилась к Латтимеру.
   - Вы хотели мне что-то сказать, капитан?
   - Я размышлял, не приказать ли вам спуститься вниз. Палуба фрегата  в
разгар боя - неподходящее место для девицы.
   - Возможно, сэр. - Она твердо выдержала его взгляд, понимая,  что  на
этом корабле слово капитана - закон.  Если  он  прикажет  ей  спуститься
вниз, то у нее не будет выбора - ей  придется  подчиниться.  По  крайней
мере сначала. Как  только  начнется  пальба,  она  сможет  вернуться  на
палубу, и никто этого не заметит.
   - Но я сомневаюсь, что вы там останетесь, - продолжал  он  задумчиво,
потом рассмеялся, увидев по ее глазам, что она потрясена.
   - Ведь вы об этом думали, верно?
   - Да, - согласилась она, не в силах побороть досаду.
   - Конечно, можно было бы приказать задраить люки и держать вас там во
время боя насильно, - размышлял Латтимер. - А вы как думаете, полковник?
   - Вам решать, капитан, - сказал Джулиан официальным  тоном.  -  Здесь
ваше слово - закон.
   У Тэмсин возникло безошибочное впечатление, что  мужчины  разыгрывают
ее, хотя они казались торжественными, как дьяконы.
   - Ладно,  пусть  ответственность  падет  на  вашу  голову,  -  сказал
Латтимер. - Но, если вы, девушка, будете путаться под ногами, кто-нибудь
из пехотинцев отнесет вас вниз.
   - Вам не стоит беспокоиться, - сказала Тэмсин с  таким  достоинством,
на какое только была способна, и вернулась на свой пост.
   Французский  корабль  теперь  приблизился,  и  его  уже  можно   было
разглядеть. Хьюго не сомневался, что с французского  корабля  "Изабеллу"
разглядывают столь же внимательно. Они должны были заметить американский
флаг и на какое-то время успокоиться. Америка готовилась объявить  войну
Англии и,  стало  быть,  не  считалась  врагом  Наполеона.  Но  французы
наверняка обратили внимание, что корабль готов к бою.  Это  противоречие
должно  было   озадачить   их,   но   как   долго   могло   продолжаться
замешательство? Даст ли этот выигрыш во времени  "Изабелле"  возможность
подойти достаточно близко, чтобы сделать первый выстрел по борту?
   Теперь их разделяло расстояние не более чем в милю.
   - Сделать поворот на шесть румбов,  мистер  Харрис,  и  стать  к  ним
правым бортом, - давал капитан  указания  штурману.  В  полной  ожидания
тишине его голос звучал особенно ясно и громко.
   "Изабелла" медленно развернулась правым бортом к вражескому  фрегату.
И тут, кажется, французы начали понимать в чем дело.
   На  палубах  их  корабля  теперь  можно  было  заметить  лихорадочную
активность, противник готовился  к  бою.  В  люках  появились  тупорылые
пушки.
   - Все в порядке, мистер Коннот, -  сказал  Хьюго  тихо,  и  на  мачте
"Изабеллы" подняли английский флаг. - Огонь!

Глава 13

   Залп, данный из орудий "Изабеллы", обернулся таким  грохотом,  какого
Тэмсин и  представить  не  могла.  Град  ядер  и  картечи  обрушился  на
французский фрегат, поразив его по всей длине,  и  Тэмсин  увидела,  как
паруса его обвисли, а когда дым рассеялся, в борту, прямо по ватерлинии,
стала видна огромная  пробоина.  Воздух  зазвенел  от  криков,  и  затем
послышался грохот ответного залпа. Тэмсин в ужасе смотрела  на  огромную
дыру, образовавшуюся в палубе, где разорвалось пушечное  ядро  и  откуда
взметнулся дождь смертоносных осколков, неся  боль  и  гибель  тем,  кто
оказался  поблизости.  И  она  бросилась  бежать  по  сходням,  на  ходу
отстегивая юбку, чтобы ринуться в самую гущу событий.
   Лейтенанты  ревели  команды  бомбардирам,  силясь  перекричать  вопли
раненых. Пушки, стоящие по правому борту "Изабеллы", снова дали залп,  и
она медленно повернулась, чтобы задействовать орудия в люках, пока пушки
с правого борта перезаряжали.
   Мимо Тэмсин молнией проскочил матрос, нагруженный зарядами. Он  носил
их с внутренних складов, где они хранились и ждали  своей  очереди  быть
пущенными в дело. Осколок угодил ему в лицо и он уронил опасный груз  на
палубу.
   Помощник боцмана бросился к нему, размахивая концом веревки  и  вопя,
как баньши .
   Парень  скорчился  на  палубе,  кровь  лилась  по  его  щеке.  Тэмсин
нагнулась, собрала заряды и помчалась к ближайшей пушке, чтобы  передать
свою ношу пятому из артиллеристов расчета, лицо которого  уже  почернело
от дыма. Лейтенант, отвечавший за Это орудие, бросил на  нее  изумленный
взгляд, но тотчас же  забыл  о  необычном  помощнике.  Он  отдал  приказ
выдвинуть орудие на позицию и наклонить под нужным углом.
   Тэмсин, на ходу отметив, что все-таки оказалась полезной в этой игре,
помчалась назад, спустилась в недра корабля по крутым трапам, ведшим  от
одной палубы к другой, на склад, где набрала  целую  охапку  зарядов,  и
двинулась в обратный путь.
   Теперь шум стал настолько оглушительным, что казалось, он поселился у
нее в голове. Она не могла различить  его  составные  части,  но  иногда
крики выделялись из общего шума. Только что человек стоял рядом с ней, а
в следующую секунду он уже корчился возле нее. Ноги его  превратились  в
кровавое месиво, и жуткие, полные муки крики пронзали ее насквозь.
   Тэмсин упала рядом с раненым на колени, не в силах ему  помочь  и  не
способная бросить, но кто-то рядом грубо сказал:
   - Надо, черт возьми, дать залп из шестого орудия!  -  И  она  бросила
раненого и помчалась, зажимая нос, чтобы  не  чувствовать  тошнотворного
запаха горящей  смолы  из  рубки.  Там  работал  хирург,  ампутировавший
поврежденные конечности  со  скоростью  мясника,  разрубающего  туши,  и
прижигавший их горящим смоляным факелом.
   Она поскользнулась  в  луже  крови,  когда  подносила  боеприпасы,  и
инстинктивно вцепилась в бушлат лейтенанта. Он воззрился на нее, а потом
крикнул всего лишь одно слово:
   - Песок!
   Она поняла, и бросилась к бочонку  с  песком,  и  стала  разбрасывать
огромные горсти по всей  палубе,  чтобы  песок  впитал  кровь.  И  опять
заговорили пушки, и Тэмсин увертывалась от сыплющихся  градом  снарядов.
Каждый раз, когда ей  удавалось  взглянуть  на  французский  фрегат,  ей
казалось, что он потерял почти все реи и  снасти,  и  все-таки  французы
продолжали сопротивляться, а их пушки все  еще  несли  смерть  и  увечья
команде "Изабеллы".
   Хьюго Латтимер старался не думать о том разрушительном ударе, который
нанесли французы его кораблю.
   - Мистер Коннот, сети!
   Он  бросил  взгляд  на  полковника,  стоявшего   рядом   с   морскими
пехотинцами, которые выстроились вдоль поручней.  Вооруженный  мушкетом,
Сент-Саймон  косил  стрелков,  затаившихся  среди   снастей   вражеского
корабля. Гигант Габриэль был рядом с ним.
   - Полковник, вы собираетесь на абордаж? - окликнул его Хьюго.
   Джулиан увидел сети, переброшенные через все сужающееся  пространство
между корпусами двух кораблей, и мгновенно вытащил саблю из ножен.
   - С удовольствием, капитан!
   Он прыгнул на квартердек, Габриэль не отставал от него.  В  пылу  боя
Джулиан ни разу не вспомнил о Тэмсин. Теперь же оглянулся  вокруг,  шаря
взглядом в окружающем хаосе.
   - Вы ищете меня?  -  поинтересовалась  Тэмсин,  стоявшая  у  него  за
спиной. Она выбилась из сил и едва дышала.
   Он круто обернулся и посмотрел на нее. Одежда была в крови, сама  она
с головы  до  ног  почернела  от  порохового  дыма,  глаза  ее  казались
огромными фиолетовыми озерами на грязном лице, но зубы сверкнули,  когда
Тэмсин улыбнулась ему усталой улыбкой.
   - Они перестали стрелять, так что я здесь больше не нужна.
   - Что, черт возьми, ты здесь делала? - спросил он.
   - Подносила боеприпасы артиллеристам, - сказала она буднично.  -  Что
же еще?
   Джулиан покачал головой.
   - Не знаю, но мне следовало бы предвидеть, что ты окажешься  в  самой
гуще.
   Конечно, Тэмсин и должна  была  оказаться  там,  где  требовалась  ее
помощь. В таких ситуациях она  не  думала  о  собственной  безопасности.
Внезапно он ощутил  настоятельную  потребность  коснуться  ее  спутанных
волос, отвести их со лба,  стереть  со  щеки  брызги  чужой  крови...  И
разделить с ней радость по поводу успешно закончившейся битвы.
   - Хирургу не помешала бы ваша помощь, - резко прервал их, обращаясь к
Тэмсин, капитан Латтимер, разрушив висевшее в воздухе напряжение  и  дав
таким образом Джулиану возможность отступить от края пропасти. По мнению
Хьюго, если пассажирка вела себя как член команды, то и обращаться с ней
следовало соответствующим образом.
   Капитан вытащил из ножен саблю.
   - Пошли, джентльмены.
   Тэмсин с некоторой завистью смотрела, как десант, идущий на  абордаж,
прошел по сети с обнаженными саблями в руках. Ей гораздо  привычней  был
рукопашный бой, чем такая массовая бойня  с  участием  пушек.  Сражение,
конечно, было не так глобально, как  штурм  Бадахоса,  и  тем  не  менее
достаточно ужасно.
   А теперь, когда прекратился огонь, следовало позаботиться о  раненых.
Она решительно вернулась к тому месту, куда был нанесен  самый  страшный
удар.
   Джулиан прыгнул на палубу французского  фрегата.  Люди  с  "Изабеллы"
ввязались в ожесточенный рукопашный бой, и  Джулиан  увидел,  как  Хьюго
Латтимер пробивается между ними, направляясь на  квартердек,  где  можно
было разыскать французских офицеров.
   Видимо, полковника окликнул его ангел-хранитель, потому что  внезапно
он обернулся  и  увидел  бросившегося  на  него  с  полубака  офицера  с
безумными глазами. У него хватило времени, чтобы приготовиться  отразить
удар: он отпрыгнул назад,  сделал  выпад,  отступил,  но  его  противник
оказался опытным фехтовальщиком, и с  восторгом  и  страхом  Сент-Саймон
понял, что ему предстоит настоящий бой.
   Тем временем Габриэль отбивался от целой толпы матросов,  вооруженных
ножами и  дубинками.  Палаш  великана  сверкал  в  солнечном  свете,  он
размахивал им и крошил врагов,  испуская  воинственный  клич  и  загоняя
противников в угол палубы.  Там  они  и  побросали  оружие,  и  сдались,
поверив утверждению, что битва все равно проиграна и нет  смысла  больше
увечиться.
   Габриэль выиграл свою  схватку.  Полковник  же  все  еще  сражался  с
французским лейтенантом, и противник теснил его, но он не сдавался и был
полон  решимости  продолжать   бой.   Наконец   противник   Сент-Саймона
поскользнулся в луже крови и упал на колено.
   Джулиан опустил оружие и ждал, пока француз снова поднимется. Мужчины
посмотрели друг на  друга,  потом  лейтенант  пожал  плечами  и  отвесил
поклон, а затем отдал  свое  оружие  -  рукоятью  вперед  -  английскому
полковнику.
   Джулиан церемонно прикоснулся к сабле, учтивым жестом  давая  понять,
что противник может сохранить оружие. Француз снова поклонился и спрятал
саблю в ножны, и они забыли, как  только  что  были  врагами,  и  стояли
рядом, два усталых воина.
   На квартердеке Хьюго Латтимер принял капитуляцию капитана  "Дельфина"
с такой же учтивостью и также настоял на том, чтобы побежденный сохранил
оружие. Считалось недостойным  унижать  противника,  если  тот  сражался
отважно и честно.  Бог  всегда  мог  смешать  карты,  и  никто  не  имел
гарантии, что не окажется назавтра поверженным.
   Джулиан  прошел  на  квартердек.  Хьюго  приветствовал  его   усталой
улыбкой.
   - Полковник Сент-Саймон, разрешите представить вам капитана Делора...
   Они  пожали  друг  другу  руки,  и  капитан  назвал  имена  остальных
офицеров. Все вели себя в высшей степени  цивилизованно  и  учтиво,  как
если бы и не было смертоубийства последнего часа,  стонов  покалеченных,
поломанных рангоутов
и рваных снастей на  окровавленной  палубе,  -  ничто  не  напоминало  о
недавнем бое.
   - Я награжу людей Уилла Коннота и отдам французский корабль  под  его
командование, - сказал Хьюго. - Мы погрузим на него всех раненых. И  как
только "Дельфин" немного  залатают,  Коннот  отведет  корабль  назад,  в
Лиссабон.
   Глядя на плененное судно, Латтимер  не  мог  скрыть  своей  гордости.
Французский фрегат был  хорошей  добычей,  и  он  надеялся,  что  захват
корабля поможет получить столь желанные средства, и  команда  "Изабеллы"
также не останется внакладе... Эти мысли делали  дальнейшее  путешествие
веселым и приятным.
   Джулиан предоставил ему строить радужные планы и, перебравшись  через
абордажные сети, вернулся на "Изабеллу".
   - Он знает, что делает, этот капитан Латтимер,  -  заметил  Габриэль,
приземляясь на палубу рядом с полковником. - А где малышка?
   - Думаю, она все еще трудится.
   Они двинулись в центральную часть корабля, где начал  устанавливаться
хоть  какой-то  порядок.  Тэмсин  стояла  на  коленях  возле   раненого,
ожидавшего очереди к хирургу. Он потерял палец, но казался  относительно
спокойным. Единственное, что его  огорчало,  -  рана  была  недостаточно
серьезной, чтобы его отправили домой.
   - Все кончилось? - Тэмсин подняла голову и посмотрела на  Джулиана  и
Габриэля, шедших по палубе.
   - Похоже на то. - Джулиан внимательно приглядывался к ее закопченному
лицу. - Ты в порядке?
   - Да. - Она поднялась, устало выпрямляя затекшие ноги. -  Хотя  и  не
понимаю, как это получилось. Не знаю, как  вообще  можно  уцелеть  среди
подобного ада. Это было ужасно. Хуже я ничего не видела.
   Джулиан не ответил. Он не собирался оспаривать ее заявление,  но  они
оба - солдаты, а ужасы битвы были неотъемлемой частью солдатской жизни.
   - Хосефа помогает хирургу, - сказала Тэмсин Габриэлю. - Врач говорит,
что она гораздо ловчее и опытнее его помощников.  -  Тэмсин  повернулась
лицом к рубке, но нога ее попала в бухту каната, и она упала  плашмя  на
палубу.
   "Должно быть,  она  до  крайности  измучена",  -  подумал  Джулиан  и
протянул руку, чтобы помочь ей подняться.
   Тэмсин лежала неподвижно, и он наклонился над ней, поднял на  ноги  и
спросил, стараясь скрыть беспокойство:
   - Ты совсем обессилела, девочка?
   Казалось, Тэмсин не слышит его. Она не сводила  глаз  с  зазубренного
осколка, воткнувшегося ей в ногу. Из ранки сочилась кровь.
   - Посмотрите! Я порезалась. У меня течет кровь! - Она подняла на него
глаза, и он заметил, что они полны мучительного ужаса, под  слоем  грязи
лицо ее было смертельно бледным.
   - Полковник, держите ее! - Эта резкая  и  не  допускающая  возражений
команда исходила от стоявшего позади Габриэля.
   Тэмсин покачнулась, у нее подогнулись колени. Джулиан сделал движение
как раз вовремя и подхватил ее, чуть не рухнувшую на палубу.
   - В чем, черт возьми, дело?
   Он смотрел на бесчувственное тело у  него  на  руках,  потом  перевел
взгляд на Габриэля.
   - Похоже, она неудачно упала на осколок, но рана не так уж страшна.
   - Кровь, - сказал Габриэль невозмутимо. - На малышку это  всегда  так
действует.
   - Но ведь она вся покрыта кровью, - ответил Джулиан недоверчиво.
   - Да, но то не ее кровь, - пояснил Габриэль. -  Девчушка  не  выносит
вида своей крови. Когда она была совсем маленькой, она поднимала крик на
весь дом из-за булавочного укола.., а уж если случалось что посерьезнее,
то и говорить не приходится, она просто выходила из себя. Уж чего только
Барон не делал, чтобы отучить ее, но потом отчаялся и бросил эту затею.
   - Боже мой, - пробормотал Джулиан. - Кто бы  мог  представить  такое!
Она скакала верхом, как казак, сражалась, как горный лев, ее  не  пугали
неудобства и лишения, но от булавочного  укола  она  способна  упасть  в
обморок!
   Сент-Саймон подумал о ноже Корнише и понял, чего  ей  стоило  устоять
перед лицом такого испытания.
   - Давайте-ка побыстрее удалим этот осколок, -  сказал  он,  -  Крови,
правда, будет много.
   - Я позову Хосефу.
   Джулиан отнес Тэмсин в дневную каюту капитана, и, когда он положил ее
на один из рундуков, покрытых подушками, веки ее дрогнули.
   - Что случилось? О Боже, моя  нога!  В  голосе  слышалась  паническая
нотка.
   - Все будет хорошо, - ответил он спокойно. - Это всего  лишь  заноза.
Должно быть, ты на нее упала, когда споткнулась о канат.
   - Но оно торчит из моего тела! Вся моя кровь вытечет!
   - Тэмсин, не говори глупостей! - Ситуация бы