И останемся вместе и будем любить друг друга до тех пор,
пока война не кончится.
   "До тех пор, пока война не кончится". Сердце ее заныло  теперь  в  их
отношениях были расставлены все точки, и она в который уже  раз  поняла,
что лорд Сент-Саймон не в состоянии представить себе будущее с женщиной,
любящей  его,  но  не  вписывающейся  в  общепринятые  представления   о
достойной партии.
   - Но я не сделала того, что собиралась сделать и  для  чего  приехала
сюда, - возразила она спокойно.
   - Неужели это правда для тебя так много значит, Тэмсин? Что за  жизнь
ты будешь вести в Англии, даже если найдешь семью своей матери и убедишь
своих родственников принять тебя? Это не для тебя, и ты сама это знаешь.
   Он обвел  рукой  пустеющую  залу,  в  которой  музыканты  еще  что-то
наигрывали.
   - Поедем в Испанию. Там мы сможем быть  вместе  так,  как  не  сможем
здесь.
   - Ты не безразличен ко мне? Я что-то для тебя значу? - Ее  голос  был
тихим, а лицо столь же бледное, сколь  раскрасневшимся  оно  было  всего
несколько минут назад.
   - Ты же знаешь, что это так, - сказал он,  прикасаясь  пальцем  к  ее
губам. - Потому-то я прошу тебя об этом.
   - Но ведь у нас нет общего будущего? Нет настоящего будущего?
   Молчание в ответ на ее вопрос было достаточно красноречивым.
   - Думаю, что нет, - сказала она невыразительным голосом, отвечая сама
на свой вопрос. -  У  Сент-Саймона  не  может  быть  общего  будущего  с
незаконнорожденной дочерью разбойника. Я это знаю.
   Она попыталась улыбнуться, но губы ее задрожали.
   - Это звучит так жестоко, - сказал он, чувствуя себя беспомощным.
   - Правда часто бывает такой.
   Она отступила, стараясь смотреть в одну точку и скрыть слезы, которые
высыхали на щеках по мере  того,  как  ее  охватывал  гнев,  и  гордость
внезапно пришла ей на помощь. Она не позволит этому англичанину смотреть
на нее сверху вниз и считать, что она недостаточно хороша для него. Дочь
Сесили  Пенхэллан  и  Эль  Барона  не  будет  стоять  на  коленях  перед
Сент-Саймоном.
   - Нет, я не могу вернуться с тобой.  Я  сделаю  то,  ради  чего  сюда
приехала. Но вы свободны от своих обязательств, милорд полковник.
   Сейчас она была отпрыском Пенхэлланов с головы  до  ног,  холодной  и
высокомерной, и при виде этого он попытался подавить свой гнев.
   Он принужденно поклонился.
   - Конечно, ты можешь оставаться в Тригартане, сколько пожелаешь. Люси
будет продолжать тебе  покровительствовать,  я  не  сомневаюсь  в  этом.
Думаю, ты сочтешь ее более полезной, чем меня.
   Полезной! Какое это  имело  отношение  ко  всему  происходящему?  Она
отвернулась от него, резко взмахнув рукой, что означало прощание.
   - Желаю вам, полковник, благополучного путешествия. С Богом!
   Он продолжал стоять в нише, пока она уходила прочь,  пересекая  почти
пустую залу. Он молча проклинал собственную глупость и то, что сделал ей
предложение, которого, как он знал, она не примет. Он сделал это отчасти
для себя самого, но еще и ради нее. Это была отчаянная попытка  не  дать
ей выяснить, кто  она,  и  уберечь  от  разочарования  и  боли,  которые
неизбежно последуют, когда Седрик Пенхэллан со смехом захлопнет дверь  у
нее перед носом.
   Но теперь дело было сделано, и ему не стоило дожидаться  утра,  чтобы
уехать в Лондон. Если пуститься в путь до  рассвета,  то  можно  вовремя
добраться  до  Бодмина,  и,  следуя  с  достаточной  скоростью,  удастся
миновать вересковую пустошь засветло.
   Тэмсин поднялась к себе в башню, не сказав никому  ни  слова.  Хосефа
ждала ее и дремала на низеньком стуле  у  камина.  Она  встрепенулась  и
хотела уже спросить питомицу, как прошел вечер, но вместо вопроса издала
горестное восклицание, увидев лицо девушки.
   - Я не хочу об этом говорить, - сказала Тэмсин. - Сейчас  отправляйся
спать, а утром мы, все трое, побеседуем.
   Хосефа неохотно вышла, но по ее тону поняла, что перечить  не  стоит,
она  часто  слышала  такие  интонации  в  голосе  Барона  и  никогда  не
возражала.
   Тэмсин задрожала, когда из открытого окна внезапно повеяло ветром. До
нее доносился рев прибоя, и она поняла по звуку, что ветер  усиливается.
Охватив себя за плечи, она подошла к окну. Облака проносились,  закрывая
луну, все скапливаясь и  сгущаясь,  и  недавний  ласковый  морской  бриз
внезапно сменился холодным и влажным  ветром.  Казалось,  восхитительной
летней погоде пришел конец.
   До нее доносились голоса отъезжающих  гостей  с  подъездной  дорожки.
Гости спешили добраться до дома, пока погода совсем не испортилась.
   Тэмсин не знала, сколько времени  простояла  у  окна,  наблюдая,  как
собираются тучи, предвещающие бурю. Она ощущала все крепчающий ветер, он
сотрясал стекла открытого окна и раздувал занавески, обвивая  их  вокруг
ее неподвижного тела. Первые капли дождя пробудили ее от столбняка.  Она
закрыла  окно,  задернула  занавески,  чтобы  отгородиться  от   ставшей
неласковой ночи, разделась, но  ум  продолжал  лихорадочно  работать,  и
наконец ей удалось привести свои мысли в порядок.
   Она не ожидала, что Джулиан примет  решение  так  внезапно.  Если  бы
только это не произошло сразу  же  после  ее  встречи  с  Седриком,  она
ответила  бы  иначе.  Но  она  все  еще  была  под   впечатлением   этой
долгожданной встречи, открывавшей  ей  возможность  мести,  и  не  могла
соображать отчетливо и отвечать разумно. Седрик знал, кто она. Это  было
ясно по выражению его лица: он поднял брошенную перчатку, он  принял  ее
вызов.
   Она хотела немного поиграть с ним, дать ему возможность встречать  ее
в свете, позволить погадать, каковы ее намерения, поразмышлять, кто она.
А Джулиан ворвался в ее размышления и бросил  бомбу  в  столь  тщательно
разработанный  ею  план.  Поэтому  она  не   стала   анализировать   его
предложение, не подумала о том, насколько это сблизит их,  она  услышала
только слова и ответила на них взрывом слепых чувств. А  слепые  чувства
были роскошью, которой она не могла себе позволить. Они  не  вписывались
ни в план ее мести, ни в план завоевания его любви.
   Тэмсин забралась в постель и натянула одеяло до подбородка.
   Если Джулиан собирается обратно в Испанию, она поедет с ним. Половина
каравая была лучше, чем ничего, и эта половина могла вырасти  до  целого
хлеба.
   Перекатившись  на  бок,  она  задула  свечу  и  лежала   в   темноте,
прислушиваясь к  дроби  дождя,  теперь  уже  тяжело  обрушивавшегося  на
оконное стекло. Перекрывая стук капель, до нее  доносился  ясно  слышный
рокот прибоя, и ночь становилась все мрачнее.
   Тэмсин любила Джулиана, любила его так же, как Сесиль любила  Барона.
Он был единственной  ее  любовью...на  всю  жизнь.  И  если  бы  он  мог
предложить ей хотя бы половину себя, то теперь она согласилась  бы.  Она
должна была  сказать  ему  об  этом.  Но  сначала  надо  разделаться,  с
Седриком. А в свете  новых  событий  как  ей  следовало  поступить?  Как
сделать это?
   Ответ должен был прийти утром. Когда она отдохнет и  успокоится,  она
скажет Джулиану, что передумала.

***

   Перед  рассветом  буря  пошла  на  убыль.  В  промозглом  и  холодном
полумраке Джулиан прыгнул на Сульта, его складной саквояж был пристегнут
ремнями к седлу позади. Небо было  серым,  как  оружейный  металл,  море
казалось  черным,  лужайки  пропитанными  водой,  на   гравии   партеров
поблескивали лужи. Он поднял глаза вверх, к восточной башне, и посмотрел
на увитое плющом окно, выходившее на дорожку. Затем повернул на север  и
легким галопом поскакал по аллее.
   Тэмсин, с глазами, запавшими от  бессонной  ночи,  стояла  у  окна  и
смотрела в темное от дождя утро на уезжавшего Джулиана. Зачем  он  уехал
так скоро? Как он мог быть таким непонятливым и не догадаться,  что  она
передумает, как только гнев ее пройдет?
   Она вихрем ринулась из своей  комнаты,  вниз,  по  ступенькам  черной
лестницы, в конюшенный двор и взбежала в комнату Хосефы и Габриэля.
   - О малышка, полегче, - сказал Габриэль, выпрыгивая  из  постели  при
виде ее лица и безумных глаз. - Ну-ка расскажи мне, в чем дело.
   Он обхватил ее руками и крепко прижал к своей мощной груди,  так  что
она не могла заговорить, даже если бы захотела.
   Но наконец она получила  возможность  рассказать,  что  случилось,  и
воспользовалась ею.
   - Я должна ехать за  ним,  -  сказала  она  просто,  садясь  на  край
постели, до боли сжимая руки в кулаки.
   - Я люблю его.., у меня с ним так же, как было у Сесили с Бароном,  и
я ничего не могу поделать. Это больно.
   Она переводила  взгляд  с  Хосефы  на  Габриэля.  Глаза  Хосефы  были
блестящими  и  влажными,  а  Габриэль  почесывал  подбородок.  Затем  он
медленно кивнул:
   - Тогда нам лучше отправиться в путь. Хосефа останется здесь.  Ей  не
нравится рыскать по долам и весям и трястись в седле за моей спиной.
   Он посмотрел на женщину, которая  флегматично  кивнула.  Это  был  не
первый случай, когда ей приходилось дожидаться их возвращения после  той
или иной авантюры.
   - Я скажу Люси, что у нас неотложное дело в Пензанс и что мы вернемся
через неделю-другую.
   - Значит, ты вернешься из-за Пенхэллана? Тэмсин  беспомощно  смотрела
на него в мучительной нерешительности:
   - Да, я должна, я обещала это Барону и Сесили.., мысленно, но  теперь
даже не знаю, как поступить, Габриэль. Не знаю, как и что будет.
   - Ох, девчушка, не мучь себя попусту. Что будет, то будет,  -  сказал
он, стараясь ее успокоить.  -  Пойду-ка  спрошу  миссис  Люси,  как  нам
добраться в Лондоне до дома полковника. Лучше, если мы будем знать,  как
его найти.
   Тэмсин обхватила его за шею.
   - Что бы я делала без тебя, без вас обоих? - Со слезами на глазах она
обняла Хосефу, которая все это время невозмутимо одевалась.
   - Мы упакуем немного одежды, -  сказала  женщина,  похлопывая  ее  по
спине. - Не следует отправляться  в  такое  путешествие,  не  имея  пары
панталон на смену.
   - Да, Хосефа, - согласилась Тэмсин, вяло и покорно позволила  вывести
себя из комнаты на чердаке на холод, во влажное утро. Позади  раздавался
низкий  смех  Габриэля,  действовавший  на  нее  всегда  успокаивающе  и
ободряюще.

Глава 22

   Позади дома на Одли Сквер был маленький садик, в который  можно  было
проникнуть из конюшен. Люси сказала, что  библиотека  в  доме  ее  брата
выходит в сад.
   Тэмсин сидела в огороженном металлическими  прутьями  саду  в  центре
Одли Сквер в ожидании Габриэля,  отправившегося  на  разведку.  Темнело.
После пяти дней непрерывной скачки, когда они делали по пятьдесят миль в
день, Тэмсин ощущала приятную усталость. Лошади их  были  пристроены  на
конюшенном дворе гостиницы поблизости от  Чарринг  Кросс,  где  Габриэль
должен был остаться на  эту  ночь,  а  Тэмсин  собиралась  тем  временем
сделать полковнику сюрприз.
   Конечно, она могла бы подойти к парадной двери и постучать, но у  нее
было желание иначе разыграть сцену их свидания,  придумать  нечто  более
соответствовавшее внезапности и шоку после отъезда Джулиана.
   Ворота звякнули, и Тэмсин невольно подпрыгнула при этом звуке. И  тут
она поняла, как  нервничает,  как  боится,  что  человек,  которому  она
собиралась сделать сюрприз, окажется чужим, кем-то, чьей реакции она  не
могла предвидеть, а не тем, чью жизнь и  постель  она  разделяла  четыре
последних месяца.
   По гравиевой дорожке, извивавшейся между тянувшимися до середины сада
живыми изгородями из бирючины, заскрипели сапоги Габриэля.
   - Ну, - начал он без предисловия, садясь рядом с ней, - кажется,  это
довольно просто. Ворота со стороны конюшен заперты, но я без труда  могу
тебя переправить через них. Библиотека полковника имеет  два  окна,  оба
они находятся достаточно низко, так что ты и  без  моей  помощи  сможешь
туда влезть.
   - Я полагаю, окна закрыты.
   - Возможно. Тогда тебе придется разбить стекло. Прибереги  для  этого
случая камень, обернутый тканью. Это не вызовет особого шума.
   - Если только Сент-Саймон не окажется в  комнате,  -  размышляла  она
вслух. - Если же он в доме, мне будет достаточно постучать в окно.
   - Тебе не приходит в голову постучать в дверь? Это  было  бы  намного
проще, - заметил Габриэль мягко. Тэмсин улыбнулась.
   - Да, проще, но далеко не так забавно.
   - Да уж, пожалуй, не так забавно. И, думаю, при свете дня это было бы
еще менее забавно.
   - Да, - согласилась она. - Поэтому пойдем поужинаем и вернемся, когда
совсем стемнеет. Около десяти часов.
   Они поели в грязной харчевне на Пикадилли, и Тэмсин выпила  несколько
стаканов портера, чтобы успокоиться и усмирить чертенят  предвкушения  и
возбуждения, плясавших у нее в  животе.  Она  не  понимала,  почему  так
волнуется. Она знала этого человека, знала его тело почти так же хорошо,
как свое собственное. Знала его настроения и как  свет  менял  выражение
его глаз. Знала, что значило, когда он принимал определенную позу, когда
его  губы  кривились,  когда  его  подвижные  золотистые   рыжие   брови
поднимались или  сдвигались.  Или  когда  его  веки  лениво  опускались,
прикрывая глаза и наполовину скрывая их яркую синеву.
   И ей был известен его гнев. Но с чего  бы  ему  сердиться.  Она  была
здесь просто, чтобы сказать, что передумала, что готова вернуться с  ним
назад, в Испанию.., что она согласна на временную связь, если он считает
это единственным, что может ей предложить.
   Габриэль больше молчал, сосредоточив все свое  внимание  на  бараньих
отбивных  и  вине,  но   в   его   ласковых   серых   глазах   светилась
настороженность. Он вовсе не был уверен в разумности их  предприятия  и,
по правде говоря, желал, чтобы полковник лорд Сент-Саймон  отправился  к
дьяволу. Тэмсин, конечно, могла решить, что  нашла  единственную  любовь
своей жизни, но он имел право пожелать, чтобы она остановила свой  выбор
на ком-нибудь попроще, с кем было бы легче поладить, на ком-нибудь,  кто
занимал бы не  столь  высокое  положение,  как  этот  такой  воспитанный
английский лорд.
   Если бы не появился англичанин, Тэмсин  нашла  бы  кого-нибудь  вроде
Барона, и они все счастливо жили бы в  горах,  делая  то,  к  чему  были
способны и что им удавалось лучше всего.
   "Бывает, и свиньи летают", - подумал Габриэль с мрачной улыбкой.
   - Пошли, девочка,  -  он  отодвинул  стул.  -  Ты  доведешь  себя  до
изнеможения.
   - Нет, ничего подобного, - отозвалась Тэмсин, но она не могла  скрыть
своего облегчения, когда стало ясно, что ожидание окончено.
   - Ты подождешь в конюшнях, пока я проникну в дом?
   - Я подожду, пока ты дашь мне знак, что я могу поискать себе  ночлег,
- подтвердил он.
   Они молча  быстрым  шагом  вернулись  на  Одли  Сквер.  Окна  в  доме
Сент-Саймона светились, фонарь над входной дверью горел.
   - Может быть, у него гости, - сказала  Тэмсин.  Такая  мысль  впервые
пришла ей в голову.
   - Как только окажешься внутри, ты сможешь подождать, пока они  уйдут,
- ответил Габриэль спокойно. - А если там всего-навсего слуги, ты  легко
сможешь ускользнуть от них, у тебя же есть приличный план дома, - Да.  -
Тэмсин сунула руку в карман бридж.  Люси  говорила,  что  штат  прислуги
Джулиана очень невелик, поскольку лондонским домом  пользовались  крайне
редко. Было совсем нетрудно вовлечь Люси в непринужденную беседу о доме,
и, поддавшись на незначительные провокации, она начертила  план  каждого
этажа,  чтобы  проиллюстрировать  свой  рассказ.   Теперь   эта   бумага
успокоительно зашуршала под пальцами Тэмсин. Если бы Джулиан оказался не
один или если бы его не было дома, она легко смогла бы найти путь наверх
и войти в его спальню.
   В конюшнях стояла тишина, если не считать тихого ржания лошадей. Ночь
была облачная, но лампа, горевшая в круглом оконце над конюшней, где жил
старый грум, бросала сноп золотистого света на  чисто  выметенные  камни
мощеного двора. Тэмсин и Габриэль неслышно проскользнули мимо,  сливаясь
с  другими  тенями.  Свои  предательски  яркие  волосы  Тэмсин  прикрыла
капюшоном темного плаща, в который она плотно закуталась. Ворота  в  сад
были заперты, как и предполагал Габриэль.
   -  Полезай.  -  Он  легко  поднял  Тэмсин  и  усадил  ее  на  верхнюю
перекладину ворот. Она немедленно скрылась из виду, потом  прошептала  с
другой стороны, из сада:
   - В библиотеке горит свет.
   - Удачи тебе! - прошептал в ответ Габриэль и скрылся в тени.
   Тэмсин ползком обогнула угол  обнесенного  стеной  сада,  только  раз
зацепившись плащом за шип вьющейся шпалерной  розы.  Она  задержалась  и
отцепила плащ, прижимаясь к  стене  рядом  с  розовым  кустом.  Из  окон
библиотеки лился свет, падавший на цветочные клумбы и квадрат лужайки, и
она молила Бога, чтобы тень стены надежно укрыла ее на случай,  если  бы
кто-нибудь смотрел из окон верхнего этажа.
   Освободившись от шипа, она метнулась вперед и снова прижалась к стене
рядом с освещенным окном. Оно было закрыто, но занавески  не  задернуты.
Тэмсин подкралась к окну и заглянула внутрь. Сердце ее билось тяжело,  и
ладони стали влажными, но она так и не могла решить, были ли тому  виной
нервы или возбуждение.
   Джулиан сидел за письменным столом спиной к окну. Он писал, его  перо
летало по листку пергамента. Пока она наблюдала за  ним,  чувствуя,  что
сердце подскочило к самому  горлу,  он  перестал  писать,  откинулся  на
спинку  стула,  потянулся,  выгибая  шею,  потом  снова  окунул  перо  в
чернильницу и продолжил начатое. Она наблюдала  за  ним,  погруженным  в
свое занятие, и представляла его лицо, когда он повернется и увидит  ее,
и кровь быстрее заструилась у нее в жилах. Он должен быть в восторге. И,
конечно, так и будет. Тэмсин поскреблась в  окно  и  снова  отступила  в
тень.
   Джулиан готовил отчет для премьер-министра, собираясь представить его
завтра утром. Лорд Ливерпул попросил дополнительных сведений  о  боях  и
потерях в Сиудад Родриго и в Бадахосе, чтобы обосновать требование  пэра
о предоставлении ему людей и средств.
   Услышав скрежет по стеклу, он посмотрел через плечо в окно. Вероятно,
это  ветка  бьется.   Он   устало   потер   глаза.   Ему   было   трудно
сосредоточиться, и слова в отчете никак не связывались в предложения. Он
все время слышал чувственный смех Тэмсин. Этот  смех  звучал  у  него  в
ушах, он видел ее улыбку, озорную и призывную. Ее образ  будто  висел  в
воздухе перед его мысленным взором. Он надеялся, что со временем картина
потускнеет. Как только он вернется в Испанию, у него  не  будет  времени
думать о ней. Но даже когда он твердил себе это, сознавал, что в Испании
будет еще  труднее  забыть  ее.  Воспоминания  будут  там  еще  живее  и
мучительнее,  ведь  именно  эта  страна  породила   столь   невероятное,
немыслимое создание, в котором струилась кровь Пенхэлланов...
   Хмурясь,  он  потер  затылок,  пытаясь  избавиться   от   неприятного
ощущения, потом решительно вернулся к отчету.
   Снова послышался скрежет, на этот раз более упорный.  Он  не  обратил
внимания.  Потом  царапанье  сменилось  барабанной   дробью,   ритмичным
тук-тук-тук. Он круто повернулся на стуле. Через стекло ничего  не  было
видно. Он нетерпеливо отодвинул стул и подошел к окну, широко  распахнул
его, Кусты и деревья росли слишком далеко, чтобы какая-нибудь  случайная
ветка могла царапать стекло. Он пристально вглядывался в  темноту  сада,
но снова ничего не видел.
   Потом откуда-то снизу ни с чем не сравнимый голос сказал:
   - Добрый вечер, милорд полковник.
   Он перевел взгляд ниже, к земле. Ее глаза казались темно-лиловыми  на
фоне бледного лица, капюшон  свалился  с  головы,  а  золотистые  волосы
казались маяком во тьме ночи, - Я уже было подумала, что ты  никогда  не
подойдешь к окну, - сказала Тэмсин, видя, что он потерял дар речи.
   Она  положила  руки  на  подоконник,  потом   подтянулась   и   села.
Повернувшись к нему, она улыбнулась, и если бы он не был так изумлен, то
заметил бы беспокойство, которое она пыталась замаскировать улыбкой:
   - Ты н