зражаете,  -
добавил он в раздумье.
   - А кто может знать, что мы везем?
   - Никто  или  все,  -  нахмурился  Габриэль.  -  На  этих  перевалах,
полковник, вести распространяются со скоростью лесного пожара. Там везде
есть глаза. Возможно, они и не знают, что именно мы везем, но сейчас  им
известно, что нашу поклажу стоит защищать и потому, вероятно, нас  стоит
ограбить.
   - Ну, ладно, давай устроим лагерь, как сумеем. -  Джулиан  повернулся
спиной к вьючным мулам и увидел, что Хосефа и Тэмсин уже  несут  припасы
во двор, где помещался отведенный им амбар. Тэмсин лягнула  подол  своей
амазонки, сопровождая это действие раздраженным  бормотанием.  Внезапно,
будто что-то решив, она остановилась,  бросила  свою  ношу  на  землю  и
быстро отстегнула юбку  амазонки,  обнаружив  под  нею  ноги,  обтянутые
бриджами из мягкой кожи. Она с облегчением вздохнула, переступила  через
юбку и посмотрела на него с вызовом. Он предпочел сделать  вид,  что  не
заметил произошедшего, и зашагал прочь, к мулам.
   Тэмсин и Хосефа начали разводить огонь во дворе возле  амбара,  чтобы
приготовить еду. Джулиан  вместе  с  другими  мужчинами  старался  найти
надежное место для сокровища Тэмсин и решить, как обеспечить ему защиту.
Он был удивлен тем, с  какой  охотой  Тэмсин  приняла  на  себя  женские
обязанности. Он ожидал от нее скорее, что она будет  заниматься  мужской
работой, предоставив Хосефе одной крутиться возле очага.
   Но дамы, весело болтая, хлопотали возле  огня,  и  скоро  в  вечернем
воздухе распространился пьянящий аромат кофе. Он подошел к ним.
   - Чем-то очень хорошо пахнет.
   - Полента, - сказала Тэмсин, поднимая голову  от  горшка,  в  котором
мешала большой деревянной ложкой какое-то варево.
   - Вот бочонок вина, в котором надо просверлить дырку.
   Вы это сделаете? Мужчины захотят пить...  О,  вероятно,  это  сделает
Габриэль.
   Хосефа что-то бормотала, встряхивая над  огнем  кастрюлю,  в  которой
кипели грибы, и Тэмсин бросила на нее быстрый взгляд.
   - О Боже!
   - В чем дело?
   - Хосефа опасается, что Габриэль  собирается  сегодня  вечером  вволю
напиться. Она говорит, что прошел по меньшей мере месяц с тех  пор,  как
он позволил себе позабавиться с бочонком вина, а  сегодня  у  него  есть
хорошая компания.
   - Но  ведь  он  не  допьется  до  чертиков,  раз  ему  надо  охранять
сокровище, верно?
   - О, до такого состояния он никогда не напивается, - сказала  Тэмсин.
- Он просто становится агрессивным. Особенно если  его  раззадорить  или
обидеть. Сокровище под охраной Габриэля всегда  будет  в  сохранности  -
будет ли он пьян или трезв... Уверяю вас.
   - Он собирается взять первую вахту на себя.
   - Значит, напьется в стельку,  -  констатировала  Тэмсин  с  глубокой
убежденностью. - Он хочет, чтобы у него было время отоспаться,  -  тогда
утром он будет свеж, как огурчик. Помешайте-ка в котле,  ладно?  Оно  не
должно прилипать. Мне надо поискать отхожее место.
   Джулиан не успел опомниться,  как  ему  в  руку  бесцеремонно  сунули
ложку, а Тэмсин заспешила по булыжнику к тому самому месту, единому  для
всего населения деревни.
   Подошел Габриэль с двумя кружками красного вина.
   - Выпейте, полковник! Санта Мария, ну и жажда у меня сегодня вечером!
   - Благодарю. - Джулиан принял от него кружку. -  Я  так  понимаю,  вы
собираетесь ее утолить?
   Габриэль посмотрел туда, где Хосефа, что-то приговаривая, резала лук.
   - Старуха все еще бормочет, да? Ну,  время  от  времени  мужчине  это
полезно. Я бы пригласил вас,  полковник,  присоединиться,  но  вам  надо
выспаться, пока я буду нести вахту, а мне надо будет  поспать  во  время
вашей.
   Он громко рассмеялся и одним нескончаемым глотком осушил свою кружку.
   - Не нравится это мне, - заметил Джулиан, -  если  эти  ваши  негодяи
упьются, мы будем не в лучшем положении, когда понадобится защищаться.
   - О, со мной они не напьются, - успокоил Габриэль. - Разве что выпьют
за ужином стакан другой, но им придется остаться трезвыми, или их  спины
познакомятся с моим хлыстом. Они это знают.  Так  что  будьте  спокойны,
полковник, - сказал он весело. - У меня тут в деревне нашлись друзья.
   Немножко поиграть в кости, немножко в карты - что еще человеку  надо,
чтобы расслабиться и отдохнуть?
   Джулиан поднял бровь, но не стал возражать. Вечер принесет им то, что
принесет, - ни больше ни меньше.
   После ужина из деревни подошли еще местные жители. Они  приходили  по
одному, по двое и прикатили бочонок вина.
   Все они дружески приветствовали Габриэля, похлопывая его по  спине  и
плечам, а потом располагались в углу, где стоял перевернутый для игры  в
кости бочонок.
   Тэмсин с Хосефой вернулись с ручья, в котором мыли миски и деревянные
блюда.
   - А, уже началось, - заметила Тэмсин,  складывая  миски  в  седельный
мешок с ловкостью и деловитостью хозяйки, что  снова  удивило  Джулиана.
Хосефа все еще  что-то  бормотала,  бросая  неодобрительные  взгляды  на
мужчин в углу двора. Потом она встряхнула одеяло и расстелила  прямо  на
камнях, бросила  на  одеяло  седельный  мешок  вместо  подушки  и  ловко
разместилась на нем сама, укутавшись в свои шали, мантилью и плащ.
   Тэмсин хихикнула и прошептала:
   - Когда у Габриэля загул,  она  не  выпускает  его  из  виду.  Нельзя
сказать, что он от этого в восторге. Если она вмешивается в его деле, то
получает достойную отповедь.
   Джулиан поднял глаза на бархатное черное небо и ослепительные звезды.
Теперь воздух стал прохладным, откуда-то сверху, с  горных  вершин,  дул
свежий ветерок.
   - Тебе бы лучше поспать на сеновале.
   - А как насчет вас?
   Тэмсин подняла на плечо скатанные рулоном одеяла. По сравнению с этим
тюком ее фигурка казалась еще более миниатюрной, и все же она несла  его
без труда.
   - Я переночую где-нибудь здесь, внизу, - сказал он презрительно.
   - Но я бы могла  устроить  на  сеновале  постель  для  нас  обоих,  -
предложила Тэмсин, и в темноте ее белые зубы блеснули в обольстительной,
призывной улыбке. - На сене будет вполне уютно.
   - Ради Бога, девушка, что это ты надумала? - поинтересовался  Джулиан
вполголоса, что не умаляло свирепости его тона. - Забирайся на сеновал и
спи. Мне надо обменяться словечком-другим с Габриэлем.
   Ее лицо явственно  выразило  огорчение.  Она  напоминала  ему  сейчас
побитого щенка, не понимающего, за что  его  ударили.  Он  отвернулся  и
зашагал к  повеселевшей  мужской  компании.  Габриэль  поднял  голову  и
посмотрел на него  слегка  помутневшими  глазами,  что  не  умаляло  его
веселости и оживления.
   - Чем я могу вам помочь, полковник? Джулиан покачал головой  и  вынул
часы.
   - Я сменю тебя в два.
   - О, это  будет  великолепно,  -  беспечно  откликнулся  великан.  Он
попытался подмигнуть, но вместо  этого  скорчил  какую-то  невообразимую
гримасу - глаза его уже косили.
   - Я разбогатею задолго  до  двух.  Он  бросил  кости  и  ухмыльнулся,
увидев, что они принесли ему три шестерки.
   - Сегодня я ни в чем не ошибаюсь!
   Последнее  замечание  было  встречено  гоготом  прочих   игроков,   а
деревенский староста добавил новую порцию  вина  из  каменного  кувшина,
стоявшего у его ног, в кружку Габриэля.
   Другому,  не  Габриэлю,  местный  коньяк  давно  бы  уже  выжег   все
внутренности, отметил про себя Джулиан. Обычный человек от пары  глотков
этого гремучего напитка давно свалился бы под стол.
   Он оглядел двор и удовлетворенно кивнул.  Габриэль  довольно  разумно
разместил часовых. Один из них сидел в дальней части двора, откуда можно
было видеть козью тропу, спускавшуюся спиралью вниз.  У  его  ног  горел
смоляной факел,  между  колен  он  поставил  ружье  и  курил  изрыгавшую
ядовитый дым трубку. Двое других расположились по  краям  деревни  и  не
спускали глаз с дороги. Сам Габриэль занял такую позицию, что мог видеть
вход и во двор, и в хлев, где они  хранили  сокровище.  Но  у  него  уже
должно было двоиться в глазах!
   Сент-Саймон решил, что сам будет бодрствовать в  дежурство  Габриэля.
За четыре года службы на Полуострове он провел много бессонных ночей,  и
еще одна ему не повредит.
   - Не отпускай девочку от себя, - крикнул ему вслед Габриэль, и  слова
его прозвучали много четче, чем прежде.
   Джулиан обернулся. Габриэль многозначительно кивнул ему.  Был  ли  он
трезвым или пьяным, но о безопасности своей "девочки" он думал всегда.
   Джулиан сделал успокаивающий жест рукой и направился к  амбару.  Трое
из сопровождавших их караван спали на полу, на соломе  и,  похоже,  были
намерены храпеть до тех пор, пока не придет их время заступать на вахту.
Он выбрал место в углу амбара, вблизи лестницы на сеновал,  закутался  в
плащ и стал выжидать момента, когда  Тэмсин  наверняка  уж  будет  спать
мирным сном.
   Через полтора часа он решил, что может спокойно залезть  на  сеновал.
Искусительница должна была уже крепко уснуть. Он  тихонько  поднялся  по
приставной  лестнице.  Тэмсин  расстелила  на  полу  одеяла  и  заснула,
свернувшись клубочком в уютном гнездышке из сена и одеял. Сквозь круглое
оконце  падал  лунный  свет,  серебря  ее  светлые  волосы,  и  звук  ее
спокойного и ровного дыхания заполнял все тесное и пахнущее свежим сеном
помещение.
   Джулиан на цыпочках подошел к окну. Оно выходило  во  двор,  и  через
него ясно были видны Габриэль и его компания. Открывавшаяся глазам сцена
выглядела вполне мирно.
   Сент-Саймон снова перевел взгляд на спящую.  Из-под  одеял  и  соломы
выглядывали только ее золотистые волосы. Как  эта  необузданная  дикарка
может надеяться найти путь в английское общество? Как она может ожидать,
что некая чопорная корнуолльская семья, пекущаяся больше всего на  свете
о чистоте рода и своем положении, примет ее с распростертыми объятиями?
   Возможно, Тэмсин  заблуждалась  насчет  социального  положения  своей
матери, и ее семья принадлежала к категории деревенского дворянства  или
сельских  сквайров.  Тогда  у  нее  было  больше  надежд   добиться   их
расположения.  Но  превратить  эту   незаконнорожденную   разбойницу   в
английскую аристократку?! Это -  из  области  безумных  мечтаний.  Чтобы
добиться такого чуда, мало было шести  месяцев,  для  этого  требовалось
быть волшебником, а он им не был. Но, напомнил он  себе,  я  ведь  и  не
гарантировал успеха... Дело  в  том,  что  Сент-Саймон  терпеть  не  мог
проигрывать.
   Мрачный, он вернулся к окну и своим наблюдениям за двором.  Некоторое
время Джулиан глядел на  горящие  в  костре  головни  и  мерцающий  свет
факелов, трепетавший вокруг  игроков,  но  вдруг  заметил  позади  хлева
какую-то темную  тень.  Он  моргнул,  надеясь,  что  это  обман  зрения,
вызванный колеблющимся светом, но тут  услышал,  как  взревел  Габриэль.
Гигант  вскочил  на  ноги,  осыпая  противника  градом  ударов  и  ловко
передвигаясь по мощенному булыжником двору. Откуда ни  возьмись,  в  его
руке появилась дубинка и замелькала с  невероятной  быстротой  так,  что
видна была только дуга, образуемая ее ударами.
   Джулиан уже скользнул вниз по приставной лестнице, в руке  он  держал
пистолет, в этот момент и Тэмсин села на своей постели.  Глаза  ее  были
широко раскрыты, она напряженно прислушивалась к шуму потасовки внизу.
   Трое сопровождающих все  еще  спали  на  сене  у  подножия  лестницы.
Джулиан начал их нетерпеливо расталкивать, пытаясь разбудить  и  поднять
на  ноги,  но  результатом  был  только  еще   более   мощный   храп   и
нечленораздельное бормотание. Его нога за что-то зацепилась, и  по  полу
покатился каменный кувшин, очень похожий на тот,  который  он  видел  во
дворе. Он поднял его и понюхал. К коньяку явно  было  что-то  подмешано:
дно покрывал белый, похожий на порошок осадок. Габриэль запретил им пить
после ужина, но, по-видимому, какой-то доброжелатель снабдил их  пойлом,
хорошо сдобренным сонным порошком.
   Полковник  бросился   во   двор.   Габриэль,   окруженный   недавними
собутыльниками, изо всех сил  орудовал  дубиной  и  выкрикивал  какой-то
кровожадный боевой клич, а те, кто пил с ним, обступали гиганта со  всех
сторон, и лунный свет бросал блики на сталь.
   Джулиан выхватил свою кривую кавалерийскую саблю и  прыгнул  в  самое
пекло. Было  ясно,  что  опасность  исходила  из  деревни.  Ему  удалось
различить на земле темную фигуру часового,  убитого,  по-видимому,  тем,
кого он сначала принял за тень.  Сент-Саймон  понял,  что  то  же  самое
случилось и с часовыми, охранявшими  выходы  из  селения.  Но  если  они
пытались и Габриэля свалить с ног тем же снадобьем, что других,  то  тут
противники явно просчитались.
   Этот человек был настоящим львом, он все еще ревел и выкрикивал  свой
боевой клич. В свете факелов глаза его горели красным огнем, и появление
Джулиана  он  встретил  яростным  воплем,  который  тот  истолковал  как
приветствие:
   - Добро пожаловать на битву!
   Под ударами дубинки  и  сабли  нападающие  начали  отступать,  и  тут
внезапно в эпицентре сражения оказалась  Тэмсин.  Она  схватила  горящий
смоляной факел и ткнула им  в  лицо  человеку,  размахивавшему  страшным
зазубренным ножом. Он закричал и закрыл лицо руками, а нож его покатился
по булыжникам. Тэмсин быстро нагнулась и схватила  нож.  И  тогда  враги
побежали со двора, преследуемые Габриэлем  и  Джулианом  и  разгневанной
Хосефой, которая, к изумлению  Сент-Саймона,  прекрасно  использовала  в
качестве оружия метлу и наносила ею весьма болезненные удары.
   -  Ну  вот  и  все,  -  удовлетворенно  сказал  Габриэль,  когда  они
захлопнули за убежавшими ворота. Он вытер пот со лба и ухмыльнулся:
   - Они, наверное, считали, что споили меня допьяна.
   Он оглушительно расхохотался, и его мощные плечи затряслись.
   - Они не только бренди добавили в вино, - сказал Джулиан.  -  Вон  те
трое, - он кивнул в сторону амбара, - уже вышли из игры.
   - У Педро на голове шишка величиной с яблоко, - заметила  Тэмсин,  но
он жив. А как насчет тех двоих, что остались в деревне?
   - Будем надеяться, что  и  они  не  в  худшем  состоянии,  -  ответил
Джулиан, хмуро глядя на нее. - С факелом  ты  проделала  опасный  фокус.
Могла поджечь амбар.
   - Я старалась действовать осторожно, и результат налицо.
   - Да, отдаю тебе должное. И все-таки это было безумием. Тэмсин пожала
плечами.
   - Иногда приходится пользоваться тем оружием, которое оказывается под
рукой.
   Джулиан не стал спорить. Он знал, что и сам поступил бы точно так же.
Повернувшись к Габриэлю и резко сменив тему, он сказал;
   - Лучше бы  нам  остаться  здесь  до  рассвета,  а  потом  попытаться
прорваться.
   - Да, - согласился Габриэль. - Остальных двоих  мы  прихватим,  когда
будем уходить. А эти пусть сначала протрезвеют. При отступлении  следует
продемонстрировать им всю нашу силу, хотя сомневаюсь,  что  они  захотят
повторить представление. Женщина, приготовь кофе.
   Хосефа без единого слова бросила  метлу  и  направилась  ко  все  еще
тлевшим углям костра.
   - Помоги мне навьючить мулов, -  обратился  Джулиан  к  Тэмсин,  живо
откликнувшейся на его призыв. В свете костра  глаза  ее  сверкали,  тело
было как натянутая тетива... Словом,  обычное  состояние  после  хорошей
схватки.
   - Надо собраться до того, как начнет светать, -  заметил  Сент-Саймон
озабоченно.
   - Они нам больше не причинят вреда, - убежденно  ответила  Тэмсин.  -
Эти придурки и ограбить толком не  умеют.  -  Она  улыбнулась.  -  Барон
никогда бы не принял их в свою банду. Его набеги всегда  бывали  удачны.
Джулиан предпочел воздержаться от комментариев. Двумя часами  позже  они
смерчем вырвались со двора:  возглавлял  колонну  Джулиан  с  обнаженной
саблей, Габриэль  на  своем  боевом  коне  замыкал  шествие,  размахивая
палашом и выкрикивая боевой клич. Тэмсин  направляла  вьючных  мулов,  с
веселой яростью нахлестывая кнутом, трое сопровождающих, еще  не  вполне
пришедших  в  сознание,  покачивались  в  седлах,  но  тоже  размахивали
оружием.
   Жители деревни скрывались за ставнями,  понимая,  что  столкнулись  с
сильным противником. Пропавшие  без  вести  часовые  были  обнаружены  у
дороги. Они сидели, уронив окровавленные головы  на  руки.  Но  все-таки
кое-как удалось взгромоздить их на лошадей, и процессия продолжила  путь
в Лиссабон.

Глава 12

   - Не знаю, капитан  Латтимер,  -  сказал  с  мрачным  удовлетворением
интендант, - смогу ли я предоставить  вам  три  орудия.  -  Вчера  шесть
забрали на "Изольду".
   Капитан Хьюго Латтимер, состоящий на службе во флоте Его  Величества,
с  трудом   сдерживал   раздражение.   Он   провел   рукой   по   густым
темно-каштановым волосам и оглядел ту  часть  верфи,  где  располагались
артиллерийские орудия. Его очередь была третьей, а кроме него, еще шесть
капитанов столь же отчаянно, как и он, желали набрать команду и получить
орудия и с нетерпением ждали, когда они  смогут  приступить  к  уговорам
интендантского начальника.
   - Если бы вы нашли возможность дать мне два орудия, я по  гроб  жизни
считал  бы  себя  вашим  должником,  -  сказал  Латтимер,   улыбаясь   с
достаточным, как ему казалось, раболепием. - А  как  миссис  Хьюстон?  В
прошлый раз, когда я был в Лиссабоне,  она,  кажется,  чувствовала  себя
неважно?
   Лицо его собеседника слегка смягчилось;
   - О, благодарю вас, она в порядке, капитан. Просто она  в  интересном
положении.
   - Ну в таком случае примите  мои  поздравления.  -  Капитан  Латтимер
просиял так, будто это его леди собиралась подарить  ему  наследника.  -
Передайте ей мои наилучшие пожелания.
   - Да, да, разумеется, искренне благодарю вас. А  теперь  к  делу:  вы
хотели получить три 152-миллиметровые пушки?
   - Именно так, - подтвердил Хьюго, стараясь сдержать  торжество  и  не
позволить  своим  зеленым  глазам  выдать  хоть  частицу  того,  что  он
чувствовал. - Я был бы вам весьма признателен, сэр.
   Интендант  что-то  нацарапал  на  листке  бумаги  и  с   мученическим
выражением лица, будто эта операция  стоила  ему  литра  крови,  передал
драгоценный  ордер   капитану.   Хьюго   козырнул   и   покинул   верфь,
переполненный ощущением успеха.
   Припекало, но палящую жару португальского лета еще смягчало  ощутимое
дыхание весны. В гавани кипела жизнь: чуть покачивались на волнах фелуки
и баркасы, рыбачьи лодки деловито сновали между тяжеловесными  торговыми
судами. Четыре английских военных корабля стояли на внешнем рейде -  три
линкора и стройный фрегат.
   Взор капитана Латтимера с гордостью остановился на изящных очертаниях
"Изабеллы". Она как раз бросала якорь. Он  поднял  бинокль,  разглядывая
столпившуюся на, палубе команду. На верхушке передней мачты был укреплен
"Синий  Питер",  флаг,  который  будет  развернут,  как  только  корабль
отплывет. На всех палубах кипела работа;
   Он удовлетворенно кивнул. Завтра утром они выйдут в  море  и  оставят
позади эту  скучную  портовую  жизнь,  где  приходится  так  утомительно
ловчить и интриговать для достижения своих целей.
   -  Прошу  прощения,  не  имею  ли  я  чести  говорить   с   капитаном
Латтимером?
   - Именно так, сэр. - Капитан обернулся  и  увидел  высокого  человека
примерно своего возраста. На нем был мундир полковника кавалерии.
   - Полковник Сент-Саймон,  -  представился  тот,  протягивая  руку.  -
Адмирал Мортон сказал, где вас можно найти.
   Адмирал, начальник порта, был чертовски зловредной личностью,  всегда
нарушавшей его капитанские планы.
   - Вот как!  -  Пожимая  руку  полковника,  Хьюго  старался  сохранить
непроницаемое выражение лица. - Чем могу служить?
   - Мне бы хотелось отплыть на вашем корабле, - приступил Джулиан прямо
к делу. - Вы, по-моему, завтра отправляетесь в Портсмут?
   Военные корабли, как правило, брали в качестве пассажиров  дипломатов
и военных.
   - Не вижу никаких затруднений, - сказал Хьюго с облегчением,  увидев,
что требовавшаяся от него услуга оказалась столь простой.
   Полковник Сент-Саймон с явно смущенным ви