дром.
Все  сдерживающие  оковы  отлетели,  Доминик  тихо  застонал,  и  Женевьева,
удовлетворенно улыбнувшись, легко опустилась  на  его  незыблемо  восставшую
мужскую плоть.
   Бирюзовые глаза загорелись огнем, однако руки Доминик по-прежнему  держал
за головой, предоставляя  Женевьеве  вести  свою  партию.  Ей  такая  полная
пассивность, очевидно, доставляла  не  меньшее  удовольствие,  чем  ему.  Но
внезапно эта пленительная игра была прервана громким стуком в дверь.
   - Месье? - послышался голос боцмана.
   Женевьева  замерла,  глаза  тревожно  расширились,  однако  Доминик  лишь
ободряюще улыбнулся.
   - Через десять минут, - крикнул он тем голосом, которого не ослушался  бы
ни один матрос, даже если бы корабль в этот момент шел ко дну.
   - Не останавливайся, - спокойно сказал он Женевьеве, - у  тебя  есть  еще
десять минут. Похоже, я там очень нужен.
   Это рассмешило ее, и она наклонилась, чтобы  поцеловать  Доминика,  жадно
обхватив его губы своими, как это обычно делал он, и продолжая с нарастающей
скоростью ритмично двигаться, при этом оба испытывали огромное  наслаждение,
смеялись и наконец вместе пришли к финальному взрыву.
   Доминик ласково шлепнул ее по попке и легко снял с себя.
   - Надеюсь это удовлетворит твой ненасытный аппетит хотя бы  на  несколько
ближайших часов,  потому  что  мне  действительно  нужно  вести  корабль.  -
Проворно соскочив с постели, энергичный, как и прежде, он быстро  оделся,  в
то время как Женевьева, томная и расслабленная, как всегда  после  мгновений
любви, лежала и лениво наблюдала за ним. - Соберись-ка теперь,  фея,  и  ты.
Тебе ведь нужно покормить гостей.
   - Здесь или на палубе? - Женевьева села и, сладко потянувшись, вздохнула.
   - Здесь. Я не хочу, чтобы они болтались наверху. Ты сумеешь сыграть  роль
гостеприимной хозяйки, правда ведь? А я поем на палубе.
   -  О,  Доминик,  нет,  -   всполошилась   Женевьева,   испуганная   такой
перспективой. - Разве они не могут поужинать одни? В конце концов, это  ведь
чистая случайность, что я здесь. На любом другом корабле они и не ждали  бы,
что кто-то станет их развлекать.
   - Но ты здесь, - напомнил он, - и будешь  делать  свое  дело,  как  любой
другой член команды, не так ли, Женевьева? Она наморщила носик от невольного
отвращения:
   - Да, наверное. Ты хочешь, чтобы они тебе не мешали, и я должна  об  этом
позаботиться.
   Доминик утвердительно кивнул:
   - Умница. Пусти-ка в ход все свои неотразимые чары,  и,  если  удача  нам
улыбнется, мы будем в открытом море раньше, чем они  решат  подышать  свежим
воздухом после ужина. - Короткий, крепкий поцелуй - и он  ушел,  оставив  ее
переодеваться, прибирать каюту, а потом инспектировать кладовку  и  готовить
аппетитный ужин.
   На палубу Женевьева вышла  в  тот  момент,  когда  поднимали  якорь.  Как
всегда, она старалась держаться подальше от Доминика и обращать на себя  как
можно меньше внимания. Оба штатских, напротив, околачивались возле  рулевого
и  энергичной  ,  жестикуляцией  сопровождали  проход  других   судов   мимо
"Танцовщицы", особенно "Непостоянного" с  императором  на  борту.  Женевьева
видела, что Доминика это раздражает, он  время  от  времени  начинал  нервно
ходить по мостику, но его вельможные пассажиры все  время  вертелись  рядом,
забегая вперед, заслоняя ему обзор и задавая глупые вопросы.
   - Месье, должен просить вас спуститься вниз, -  наконец  сказал  Доминик,
четко выговаривая каждое слово. - Мне  предстоит  проложить  курс  для  всей
флотилии, а я не смогу этого сделать, если вы все время будете бубнить мне в
уши.
   Мэр недовольно фыркнул и потребовал, чтобы  Доминик  извинился  за  столь
оскорбительное выражение.
   Вместо этого мэр получил безоговорочный приказ немедленно покинуть мостик
и не появляться на нем до тех пор, пока его не позовут. Поняв, что,  как  бы
ей этого не хотелось, настала очередь вступать в  игру,  Женевьева  подошла,
очаровательно улыбнулась и предложила  господам  выпить  вина  и  поужинать.
Поскольку ее приглашение позволяло инспектирующим сохранить лицо,  они  дали
увести себя с мостика, и Доминик со штурвальным облегченно вздохнули.
   Два  часа  Женевьева  провела  в  невыразимой  тоске,  слушая  выспренние
разглагольствования своих гостей. Она рвалась на палубу,  но  была  уверена,
что, если появится там слишком рано, хозяин "Танцовщицы" просто  отошлет  ее
назад, продолжать исполнение порученных им  обязанностей.  После  роббера  в
вист на троих мэр  и  его  заместитель  стали  обнаруживать  явные  признаки
нетерпения,  и  Женевьева  предложила  всем  вместе  подняться  наверх,   но
оставаться при этом на корме, где они никому не будут  мешать.  Ее  спутники
вспылили в ответ на такое предложение, но быстро вспомнили  голос  и  взгляд
пирата, прогонявшего их с мостика, и, ворча, неохотно согласились.
   Стояла глубокая ночь, но, как и предсказывал Доминик,  яркая  луна  сияла
посреди блестящих звезд на совершенно ясном небе. Южный ветер туго натягивал
паруса,  и  "Танцовщица"  легко  скользила  по  спокойным  волнам.  Семь  ее
соратников так же двигались неплохо, хотя с "Танцовщицей" ни в скорости,  ни
в изяществе сравниться не могли. Женевьева посмотрела вверх,  на  топ-мачту,
на которой, как она  и  ожидала,  сидел  матрос  с  подзорной  трубой.  Было
известно, что в настоящий момент в этих водах патрулируют один британский  и
три французских корабля, поэтому, когда впередсмотрящий прокричал: "Парус  с
севера!" - она оставила своих спутников и побежала на шканцы.
   Доминик осматривал горизонт в подзорную трубу. Женевьева подошла  и  тихо
встала рядом.
   - Похоже на "Куропатку", - сказал  он.  -  Если  повезет,  они  с  такого
расстояния не узнают "Непостоянного".  -  В  ожидании  действий  британского
судна на  "Танцовщице"  воцарилась  напряженная  тишина;  через  пять  минут
Доминик оторвал трубу от глаз и вспомнил:
   - А что ты сделала со своими подопечными?
   - Оставила на корме, - ответила она. -  Внизу  я  их  больше  держать  не
могла.
   - Ну, если они не будут  делать  попыток  заявиться  сюда,  пусть  там  и
остаются.
   Тут  снова  раздался  крик  впередсмотрящего,  Доминик  поднял  к  глазам
подзорную трубу.
   - "Ландыш", - коротко комментировал он. - Тоже слишком  далеко,  надеюсь.
Британцы именно там, где я  и  ожидал  их  увидеть;  это  единственное,  что
радует.
   Женевьева с уважением посмотрела на капера. Она хотела  спросить,  откуда
ему известна дислокация  французских  и  британских  судов,  но  сейчас  был
неподходящий для этого момент. Вместо этого она спросила:
   - Мы и других сумеем обойти? Доминик поскреб подбородок:
   - Сомнительно. Видишь вон там остров? - Он  показал  на  северо-запад,  и
Женевьева с трудом различила вдали темный горб земли. - Остров находится как
раз на нашем пути во Францию. Полагаю, что вблизи него придется  столкнуться
еще с, парой французских кораблей.
   - Ты примешь бой?
   - Хотелось бы избежать этого. Но если они узнают  "Непостоянного",  будем
надеяться, что капитану Тайаду удастся прорваться сквозь них.
   - А если не удастся? - Женевьева понимала, что испытывает  его  терпение,
задавая столько вопросов, но Доминик казался добродушным  и  расслабившимся,
как бывало с ним всегда в предчувствии  опасности.  Чем  выше  было  нервное
напряжение, тем спокойнее внешне он становился.
   - Значит, "Танцовщица" и "Святой Дух" затеют сражение и отвлекут внимание
на себя, чтобы дать ускользнуть остальным?
   Остров приблизился, Доминик снова посмотрел в  подзорную  трубу.  По  его
озабоченному лицу Женевьева поняла, что больше вопросов задавать не следует.
Через  несколько  минут  она  увидела  приближающийся  с  запада   парус   и
почувствовала, какое тревожное напряжение охватило Доминика.
   - "Зефир", - спокойно сказал он. - Как я и ожидал. Всех  наверх,  боцман,
занять боевые позиции.
   - Слушаюсь, месье. - Боцман неслышно исчез.
   Все распоряжения отдавались шепотом. Через несколько  минут  все  матросы
были на своих местах и застыли в боевой  готовности  стрелять  или  идти  на
абордаж - что потребуется. Женевьева знала, такие же приготовления проведены
Сайласом на "Святом Духе". Она быстро ретировалась в тень, чтобы Доминик  не
решил, что ее присутствие наверху в столь опасный момент крайне неуместно.
   В  тот  момент  когда   "Зефир"   засек   "Непостоянного",   над   морем,
посеребренным лунным светом, поднялся шум. Женевьева услышала, как на  борту
"Зефира" люди  громко  обменивались  репликами,  ветер  далеко  разносил  их
голоса. Капитан "Зефира" запрашивал "Непостоянного" о причине его  появления
в этих водах. Однако запрос  был  дружеским,  похоже,  формальным.  По  тону
капитанов  было  ясно,  что  они  старые  знакомые.  Капитан  Тайад  заверил
приятеля, будто совершает обычный рейс  в  Геную,  а  Наполеон  благополучно
отдыхает на Эльбе. Его заверения были  без  колебаний  приняты  коллегой,  у
которого не было оснований сомневаться в их правдивости.
   Потом капитаны обменялись на  прощание  добрыми  пожеланиями,  и  "Зефир"
сменил галс. Команде был дан отбой, но лишь  через  два  часа  Доминик  смог
спокойно вздохнуть и закурить свою маленькую сигару.
   Миссия, которую Доминик Делакруа принял на себя  много  недель  назад  по
предложению отцов Нового Орлеана, была выполнена.
   - Это все? - прошептала Женевьева; это были ее первые слова  с  тех  пор,
как был замечен "Зефир".
   - Ты бы шла в постель, - ответил Доминик и  затянулся  сигарой  так,  что
кончик ее ярко засветился во мраке. - Да, мы прорвались.  Удача,  правильная
оценка и расстановка сил снова нам помогли. Через  три  дня  будем  в  бухте
Хуан.
   - А потом?
   Вместо ответа Доминик, прислонившись к перилам, протянул к  ней  руки,  и
Женевьева вошла в их кольцо.
   - А потом посмотрим. - Он рассеянно и ласково  погладил  ее  по  волосам,
этот жест всегда успокаивал Женевьеву, в такие минуты ей казалось, что она -
часть его самого, неотделимая и признанная им. - Это безумная авантюра, фея,
и мне хочется досмотреть ее до конца.
   - Мне тоже.
   - Ну разумеется, - тихо согласился он. Сердце у Женевьевы подпрыгнуло  от
счастья: она стояла рядом с Домиником, и эта  ночь  принадлежала  только  им
двоим.

Глава 24

   - Скорее всего они отправились на Эльбу с пилигримами.  -  Великий  князь
Сергей горько усмехнулся. - Мариотти  говорит,  что  Делакруа  внедрились  в
разведывательную сеть, как настоящие профессионалы. Бартолуччи им  мало  чем
помог.
   - Мадам Делакруа наверняка использовала те  крупицы  информации,  которые
получила, играя в пике, - проворчал Себастиани. - Полагаю, господа, что  наш
долг задержать столь искусную шпионку и передать ее в руки правосудия.
   - Но если Наполеону удастся вернуться во  Францию,  друг  мой,  то  мадам
Делакруа будет шпионкой победителя, - заметил Легран. - Она станет преданной
слугой, заслуживающей скорее награды, чем наказания.
   - Бонапарт еще не победил, - возразил Чолмондели. -  Ему  лишь  предстоит
вернуть себе титул императора, а пока Париж в руках Бурбонов.
   - Мариотти считает, что эта чета помогла  Бонапарту  бежать  с  Эльбы,  -
продолжил князь Сергей. - У месье Делакруа, судя по всему, есть фрегат, и  к
тому же он нанял торговое судно.
   - Значит, они с Бонапартом высадились три  дня  назад  в  бухте  Хуан.  -
Легран подошел к окну и посмотрел  на  простиравшийся  перед  ним  залив.  -
Вопрос в том, останется ли эта парочка при Бонапарте или, считая свою миссию
завершенной, переберется на свежее пастбище?
   - Это будет нетрудно узнать. Губернатор Антиба присутствовал при высадке.
Вероятно, он обратил внимание на спутников Бонапарта.  Такую  исключительную
личность, как мадам Делакруа, трудно не заметить, - Тогда предлагаю ехать  в
Антиб, - улыбнулся Себастиани своей постной улыбкой. - Если они идут  вместе
с Бонапартом, мы легко догоним их. Четверо мужчин  могут  двигаться  гораздо
быстрее, чем торжественная победоносная  процессия  императора.  Меня  лично
мало интересует муж, но я сгораю от нетерпения сыграть  еще  раз  в  пике  с
мадам.
   - Я тоже, - присоединился Легран. -  И  если  закон  не  сумеет  наказать
шпионку, мы сделаем это сами.
   - Между нами говоря, думаю, что  мы  можем  придумать  весьма  подходящую
месть - вкрадчиво сказал Себастиани. - Но будем честны, господа, и признаем,
что руководствуемся в значительной мере личными побуждениями. - Он  небрежно
пожал плечом. - Шпионская деятельность мадам как таковая  меня  не  смущает.
Смущают методы. - Он внимательно посмотрел в глаза каждому. - Быть  подобным
образом одураченным более чем унизительно. Ведь у дамы и в  мыслях  не  было
выполнять свои обещания.
   -  Тогда,  вероятно,  следует  помочь  ей  исправить  ошибку,  -  невинно
предложил француз. - Это, как известно, никогда не поздно.
   -  Совершенно  верно.  -  Чолмондели  встал,  глаза  у  него  возбужденно
сверкали. - Итак, в Антиб.

***

   -  Он  великолепен,  -  выдохнула  Женевьева,  успокаивая  свою   лошадь,
застоявшуюся и в нервном напряженном ожидании. Они находились  в  предместье
Гренобля.
   Наполеон и его быстро растущее сопровождение впервые встретились здесь  с
враждебно настроенным гарнизоном.
   Маленький круглый человек, облаченный в скромную, но впечатляющую  форму,
величественно и невозмутимо окинул взглядом  шеренги  солдат,  выстроившиеся
под штандартом Бурбонов. Потом с неподражаемой эффектностью  распахнув  свою
серую шинель  и  подставив  грудь  под  дула  вражеских  ружей,  высокопарно
обратился к гарнизону:
   - Солдаты, если есть  среди  вас  хоть  один,  кто  желает  убить  своего
императора, он может это сделать сейчас: вот я! Доминик тихо присвистнул и в
изумлении покачал головой:
   - Через две минуты они будут есть из рук Бонапарта.
   - И разве можно их за это осуждать? - шепотом ответила Женевьева,  словно
зачарованная следившая за тем, как солдаты гарнизона один за другим  бросают
ружья на землю.
   Невозможно описать  магнетизм,  которым  обладал  этот  человек,  похожий
скорее на упитанного священника,  чем  на  закаленного  в  боях  солдата,  и
провозгласивший себя императором от имени народа  до  того,  как  удосужился
узнать его мнение.
   Наполеон  въезжал  в  Гренобль,  и  над  встречавшей  его  толпой   стоял
несмолкаемый гром приветствий,  а  еще  недавно  враждебные  ему  солдаты  с
радостными  возгласами  присоединялись   к   свите   императора,   Женевьева
пришпорила свою  лошадь.  Доминик  ехал  рядом.  В  последние  дни  он  стал
задумчивым, но, если она пыталась узнать почему, лишь  смеялся  и  переводил
разговор на другую  тему.  Однако,  будучи  от  природы  упрямой,  Женевьева
упорствовала:
   - О чем ты думаешь?
   - О том, что все это безумие, - на сей раз без обиняков ответил  Доминик.
- С тех пор как Священный союз снова объявил войну Наполеону, его  поражение
предрешено.
   - Ты еретик, разве можно так говорить!  Ты  сомневаешься  в  исходе  этой
великой и славной авантюры? - Она была удивлена и разгневана.
   - Да, больше в этом ничего и нет - лишь великая и  славная  авантюра.  За
два года Наполеон потерял две великие армии. Где он найдет другие, такие  же
большие и обученные, чтобы  сразиться  с  союзниками,  чьи  войска  одержали
победу в двух последних кампаниях?
   - Но королевская армия в  Лионе  перешла  на  его  сторону,  -  напомнила
Женевьева. - И маршал Ней снова присоединился к  императору.  Народ  Франции
мечтает избавиться от Бурбонов, он встанет за Наполеона.
   - Может, и так, - согласился Доминик, но как-то неуверенно. - Несмотря на
весь свой магнетизм, дорогая. Наполеон - человек,  напуганный  оглушительным
поражением. Однажды он уже проиграл войну  и  потерял  трон;  боюсь,  бывший
император не сможет оправиться от этого.
   Несколько минут Женевьева ехала в молчаливой задумчивости, затем спросила
в недоумении:
   - Почему же в таком случае ты все еще с ним? Ты свою  задачу  выполнил  и
больше не обязан во всем этом участвовать. Тебя ждут открытые моря,  не  так
ли? - Она старалась говорить весело,  надеясь,  что  смех  скроет  отчаянную
тревогу, таившуюся в вопросе.
   Когда  эта  эскапада  окончится,  что  станется  с  ней?  Доминик   снова
отправится пиратствовать. С той самой ночи после  похищения,  когда  Доминик
предложил ей стать  хозяйкой  своей  судьбы,  разговор  о  будущем,  которое
наступит после этого приключения, никогда не поднимался.
   Доминик улыбнулся, и легкая грусть пробежала по его лицу.
   - Возможно, моря и ждут, но я пока могу  послужить  Бонапарту.  В  случае
поражения ему понадобится убежище, и Америка - самое  подходящее  для  этого
место. По предложению  Фуше,  "Танцовщица"  будет  стоять  в  Рошфоре.  Если
императору  срочно  понадобится  корабль...  -  Он   замолчал,   сомневаясь,
подходящий ли сейчас момент говорить о планах Женевьевы.
   Разумеется, это помогло бы ему определить и  свои  собственные.  Если  бы
Доминик мог понять, заставил ли ее  приобретенный  в  последнее  время  опыт
обольщения хотя бы задуматься о чем-то ином, кроме идеи стать куртизанкой  и
обосноваться в какой-нибудь европейской столице! Этот план у  него  не  было
никакого желания поддерживать.
   - Месье? - размышлениям Доминика положил конец подскакавший на коренастой
лошади Сайлас; обычно бесстрастный, он был крайне возбужден. - Можно вас  на
одно слово, месье? - тихо  проговорил  он,  многозначительно  поглядывая  на
Женевьеву.
   Доминик нахмурился и проскакал немного вперед:
   - Что за секретность, Сайлас?
   - Может быть, и никакой, месье, - ответил старый матрос, - но я не  хотел
бы зря тревожить мадемуазель. Клянусь, я видел итальянца из Вены.
   - Итальянца? - Доминик посмотрел на него непонимающе. - А,  ты  имеешь  в
виду Себастиани.
   - Да, вроде так его зовут. Мадемуазель провела однажды вечер в его  доме,
а сейчас он рыщет поблизости.
   - Не понимаю, что в этом подозрительного, Сайлас? И почему  ты  считаешь,
что  Женевьеву  это  известие  может  встревожить?  Вероятно,  итальянец  по
поручению союзников наблюдает за продвижением Наполеона.
   - t- Не нравится мне это, -  упрямо  повторил  слуга.  -  Я  предчувствую
неприятности.
   За годы общения Доминик привык с доверием относиться к интуиции  Сайласа.
Капер уже был  совершенно  уверен,  что  одураченные  информаторы  Женевьевы
раскусили се, но погнаться за ней через всю  Францию,  тем  более  в  момент
происходящего там переворота, - это уж слишком.
   - Что ж, давай поищем жилье, - сказал он Сайласу, - а  потом  поразведай,
что сможешь. Я буду все время держать Женевьеву в поле зрения.
   - Да, так будет лучше, - согласился Сайлас. - Никогда не знаешь, что  она
выкинет, если ей что-то взбредет в голову.
   - О чем вы там шепчетесь? - поравнявшись с ними,  поинтересовался  объект
последнего комментария. - Я не люблю секретов. Во всяком случае, -  добавила
она, - таких, которые мне неизвестны.
   - Мы обсуждали вопрос о ночлеге, - улыбнулся Доминик. - Ты,  как  обычно,
хочешь воспользоваться гостеприимством императора? Тогда  нам  нужно  просто
ехать за ним.
   - Нет, - решительно ответила Женевьева. - Там будут лишь  речи  и  всякие
формальности, а я устала ехать верхом и мне  надоели  речи,  кроме  того,  я
голодна, а если мы будем ужинать на приеме у императора,  то  будет  некогда
поесть за разговорами...
   - Этого вполне достаточно. - Доминик  протестующе  замахал  рукой,  чтобы
остановить этот  безудержный  поток.  -  Ваше  красноречие  меня  совершенно
убедило, мадам, я согласен. Мы найдем тихую гостиницу и  немного  насладимся
уединением.
   - Вот это, - констатировала Женевьева. - лучшая идея с тех самых пор, как
мы покинули Антиб.
   - Если бы ты играла по правилам, у меня  были  бы  и  другие,  -  заметил
Доминик  и  был  вознагражден  озорным  смешком   и   чувственным   взглядом
загоревшихся тигриных глаз.
   -