остановить
этот поток красноречия. - Если ты хочешь  устроить  небольшой  прием,  у
меня нет возражений. Остается единственный вопрос: готова ли уже  Тэмсин
выйти на большую арену? Хочет ли она этого?
   - О, разумеется, хочет, - сказала Люси нежно. - И это ни  в  малейшей
степени не должно вызывать беспокойства.
   Все так добры, и так интересуются ею, и мечтают с ней  познакомиться.
- Вы ведь хотите этого, Тэмсин?
   Тэмсин внутренне забавлялась, слушая возбужденную болтовню Люси.  Она
любезно откликнулась на вопрос:
   - Как скажете, Люси.
   - Но ведь иногда на тебя находят приступы робости,  и  ты  совершенно
забываешь, что умеешь говорить по-английски. - заметил Джулиан небрежно,
откидываясь на спинку стула и оглядывая ее из-под полуопущенных  век.  -
Ты полагаешь, что и в самом деле готова ворваться, на светскую сцену,  и
так, чтобы тебя хоть сколько-нибудь понимали?
   - Но Тэмсин великолепно говорит по-английски, - запротестовал  Гарет,
хмурясь и отряхивая носовым платком пылинки с лакированных сапог. - Я бы
даже сказал, создается впечатление, что английский ей родной.
   - Да, такой парадокс, - заметил Джулиан мягко. - Но, к  сожалению,  в
смятении она совершенно забывает английский и извергает потоки испанской
речи.
   - Думаю,  я  преодолела  свою  застенчивость,  -  объявила  Тэмсин  с
достоинством. - Мне  кажется,  я  способна  вести  себя  так,  чтобы  не
опозорить вас, милорд полковник, - Действительно теперь ты это можешь?
   Он провел рукой по  подбородку,  все  еще  глядя  на  нее  с  ленивой
усмешкой.
   Люси быстро оглядела их  обоих.  Как  правило,  Джулиан  обращался  с
Тэмсин с подчеркнутой и почти отстраненной  учтивостью,  и  трудно  было
вообразить, что сцена, которую она и Гарет наблюдали в коридоре, не была
плодом  их  фантазии.  Хотя  иногда,  вот  как  теперь,  в   их   манере
разговаривать и смотреть друг на друга  был  какой-то  намек  на  общую,
разделенную тайну.
   - Тэмсин ни в коем случае не опозорит тебя, - вмешалась  Люси,  и  ее
реплика прозвучала несколько не в тон. - Кроме того, я  все  время  буду
рядом, весь вечер. И буду показывать, как надо себя вести,  если  у  нее
возникнут какие-нибудь трудности.
   - В таком случае вопрос решен, - сказал брат, и его голос снова  стал
холодным и отчужденным. - Но не рассчитывай, что я тоже приму участие  в
устройстве твоего праздника. Можешь приказать  Хибберту  позаботиться  о
вине и шампанском из моих погребов.
   - Мы должны подать ледяной пунш, - объявила Люси, вскакивая на  ноги.
-  В  прошлом  сезоне  он  был  гвоздем  программы  в  Лондоне.  Амабель
Фезерстоун знает замечательный рецепт. Он есть у меня в записной книжке.
Я не сомневаюсь, что миссис Хибберт сумеет его приготовить.
   Люси быстрыми шагами направилась к двери. Куда подевалась ее  обычная
томность?
   - Тэмсин, идемте со мной, поможете мне выбрать меню ужина. А потом мы
напишем приглашения, если не возражаете. Это скучная работа, но если  мы
покончим с этим сегодня вечером, то Джадсон завтра утром их отправит.
   - Когда вы планируете устроить прием? - спросила Тэмсин, с сожалением
думая о том, что ей придется отказаться от верховой прогулки на Цезаре.
   Люси помолчала, соображая:
   - В следующую субботу. Это подойдет, Джулиан?
   -  О,  вполне,  -  сказал  он.  -  Если  повезет,  я  сумею  получить
приглашение в другое место.
   - Ах, нет! -  воскликнула  Люси,  приходя  в  ужас.  -  Мы  не  можем
устраивать вечер в Тригартане, если дома не будет хозяина.
   - Я думаю, Сент-Саймон  просто  шутит,  дорогая,  -  вмешался  Гарет,
вставший, чтобы полюбоваться на  себя  в  зеркало  и  поправить  складки
галстука. Люси казалась несколько обескураженной.
   - Пойдемте, Люси, - окликнула ее Тэмсин, твердо беря за  руку.  -  Вы
должны мне показать во всех  деталях,  как  устраивают  светский  прием.
Единственно, где мне довелось побывать...
   - Ты ходила на приемы в своем монастыре? - перебил Джулиан быстро,  и
в голосе его прозвучало предупреждение.
   Тэмсин одернула себя. Она  уже  собиралась  поведать  о  великолепных
празднествах в горных селениях, в которых принимала участие вся  братия,
если  не  вся  деревня,  когда  жарили  целых  овец  и  коз,  и  веселье
продолжалось по три дня кряду.
   - Нет, - ответила она. - Но до того, как я  попала  в  монастырь,  до
того, как умерла моя  мать,  я  однажды  побывала  на  праздновании  дня
рождения.
   - О бедняжка! - воскликнула Люси, потрясенная до глубины  души  таким
трогательным воспоминанием. - И с тех пор вы не бывали на приемах?
   - Нет, - ответила Тэмсин, проникновенно глядя на полковника.
   - Побресита! Бедняжка! - пробормотал он,  прикрывая  тяжелыми  веками
насмешливый блеск ярко-синих глаз.
   - Хочешь  ознакомиться  со  списком  гостей,  Джулиан,  когда  я  его
составлю? - спросила Люси, все  еще  занятая  этим  серьезным  вопросом,
отданным на ее усмотрение.
   - Нет, я целиком полагаюсь на тебя и отдаю это в твои надежные  руки,
- ответил он, демонстративно принимаясь за газету.
   Люси удовлетворенно кивнула:
   - У меня талант устраивать светские приемы. В прошлом  сезоне  у  нас
был потрясающий вечер. Ты помнишь, Гарет?
   - О да, дорогая, - согласился он, вспоминая об этой ужасной  скучище,
когда он при первой же возможности  улизнул  в  маленький  уютный  домик
Марджори. Весь следующий день Люси лила горькие слезы, но с  ее  губ  не
сорвалось ни слова упрека. Чувство вины побудило его устроить скандал.
   При этом он позволил себе сказать, "что не собирается проводить время
с лейкой.
   Воспоминания были  неприятными.  И  когда  Тэмсин  и  Люси  вышли  из
комнаты, он снова сел и беспокойно схватился за винный стакан.  Тот  был
пуст.  С  минуту  он  созерцал  его,   пытаясь   восстановить   душевное
равновесие. Он  решил,  что  постарается  возместить  все  неприятности,
доставленные  своей  хорошенькой  малышке.  Она  была  такой  нежной   и
невинной, когда они поженились, и он не принял это во внимание. Не могла
же она вести себя, как Марджори.., и было глупо с  его  стороны  думать,
что  это  возможно.  Собственно  говоря,  теперь,  когда  он   об   этом
поразмыслил, ему, пожалуй, и не хотелось бы,  чтобы  она  имела  опыт  и
манеры Марджори. Пожалуй, это бы его даже смутило.
   -  Сомневаюсь,  что  ваш  стакан  наполнится,  если  вы  будете   так
пристально смотреть на него, Фортескью.
   Холодный голос шурина прервал нить его размышлений, и, вздрогнув,  он
поднял голову. Над ним стоял Джулиан с графином, вопросительно приподняв
брови.
   - Погружены в свои мысли, Гарет? Лицо зятя стало пунцовым.
   - Для Люси очень полезно что-нибудь организовывать, -  сказал  он.  -
Когда у нее есть занятие, она счастлива.
   Джулиан снова всего лишь поднял бровь  и  вернулся  к  своей  газете.
Представить Тэмсин местному светскому  обществу,  когда  она  пользуется
покровительством его сестры, удобнее, чем если бы  это  пришлось  делать
ему самому. Люси знала все хитросплетения местных семейных отношений,  и
он мог быть уверен, что она никому не наступит на любимую мозоль,  когда
будет рассылать приглашения. Она уж позаботится, чтобы в  список  гостей
попали и такие старые кошки, как почтенная миссис Энслоу и мисс  Гретхен
Долби, и люди более молодого поколения, А кроме того, всегда есть  шанс,
что кто-нибудь из местных старейшин вспомнит  исчезновение,  происшедшее
двадцать лет назад.
   Тэмсин все еще казалась экзотическим цветком в этой тихой заводи.  Но
если бы она не слишком много болтала и держалась  на  заднем  плане,  то
смогла бы продержаться этот вечер, конечно, под неусыпным вниманием  его
и Люси.
   Забавно, что они с Люси так подружились. Напряженность, ощущавшаяся в
первый вечер их знакомства, исчезла  без  следа.  Гарет  все  еще  делал
неуклюжие попытки флиртовать с Тэмсин, но она ловко ускользала от них, и
кажется, Люси это больше не беспокоило. По правде говоря, сестра  теперь
казалась счастливее. Слава Богу, хоть одна забота отпала. Но этого  было
недостаточно, чтобы избавиться от депрессии.
   Джулиан прекрасно знал: его  угнетенность  объяснялась  тем,  что  он
застрял  здесь,  а  его  друзья  и  солдаты  в  это  время  страдали  от
невыносимой жары в далекой Испании. Если не случится чуда, ему  придется
торчать в Корнуолле до октября. А тогда уж он предоставит  Тэмсин  самой
решать, останется ли она в Англии или уедет. Он  же  отплывет  назад,  в
Лиссабон, чтобы соединиться с армией, до того  как  она  определится  на
зимние квартиры.
   Но мысли об этом не подняли его настроения,  и  он  знал  почему.  Не
радовало, что его экзотическая любовная связь на этом окончится. В самые
глухие часы ночи, когда она спала рядом, свернувшись калачиком у него на
груди, как усталый щенок, он позволял себе помечтать. Например,  о  том,
как вернется с  ней  обратно  в  Испанию  и  сделает  своей  узаконенной
любовницей. Для нее не составит труда  следовать  куда  угодно  по  зову
барабана - страсть к скитаниям у нее в крови. Но тогда ему  пришлось  бы
убедить ее отказаться от поисков своих английских родственников,  а  что
он мог предложить ей взамен? Связь на неопределенное время, скитания  за
армией по стране,  разоренной  войной.  А  когда  война  окончится,  ему
придется вернуться сюда, найти себе жену и заняться  продолжением  рода.
Было бы несправедливым просить ее об этом, а сама Тэмсин на эту тему  не
заговаривала.
   В маленькой гостиной, расположенной в глубине  дома,  Люси  протянула
Тэмсин лист бумаги.
   - Я составлю список всех, кого  мы  пригласим.  И  одновременно  буду
объяснять вам, кто они такие, чтобы вы смогли сразу уяснить, какие семьи
пользуются влиянием.
   Тэмсин села рядом.
   - Сколько народу вы собираетесь пригласить? Люси задумчиво  постучала
гусиным пером по зубам:
   - Собственно говоря, мы должны пригласить всех,  -  ответила  она.  -
Если только это не будет вечеринкой в узком кругу.
   - А таким ваш вечер не будет.
   - Нет, - подтвердила Люси со смешком.  -  Стоит  ли  городить  огород
из-за каких-нибудь двадцати человек? Тем более что Джулиан все труды  по
устройству вечера все равно взвалил на нас.
   Она начала составлять список, и,  по  мере  того  как  он  заполнялся
именами, описывала гостей и посвящала Тэмсин в самые пикантные  сплетни,
ходившие о разных известных ей людях.
   - Ну вот, - удовлетворенно сказала она. Откинувшись на спинку  стула,
Люси потрясла рукой, уставшей от непрерывной писанины.
   - Думаю,  здесь  все,  кто  имеет  хоть  какое-нибудь  влияние  -  от
Корнуолла до Труро. Конечно, некоторые из них не явятся,  но  они  будут
страшно разобижены, если не получат приглашения.
   Тэмсин пробежала глазами список из ста имен. Она  ожидала,  что  Люси
упомянет Пенхэлланов, но это имя не было произнесено, и в списке его  не
оказалось.
   - Габриэль упоминал очень известную  семью,  кажется,  Пенхэлланы,  -
заметила она, обнаруживая умеренное любопытство. - Он слышал разговоры о
них в тавернах Фоуи.
   - Виконт  Пенхэллан,  -  отозвалась  Люси.  -  Он  очень  влиятельный
человек, но  не  появляется  в  местном  обществе.  Думаю,  он  занимает
достаточно важное  положение  в  правительстве.  Я  сама  только  дважды
встречала его в Лондоне.
   Хмурясь, она посмотрела на список гостей и  сказала  с  отсутствующим
видом:
   - Он мне не нравится. Очень высокомерен и пугает меня.
   - Ваш брат с ним знаком?
   - Да, конечно, - ответила Люси все еще отрешенным тоном. - Но там был
какой-то скандал, связанный с его племянниками, и  теперь  их  никто  не
принимает... Не знаю, что там  случилось,  и  ничего  не  спрашивайте  у
Джулиана, а то он обвинит меня в любви к сплетням и  будет  после  этого
совершенно неприступен и некоммуникабелен.
   - Но разве не следует пригласить Пенхэллана, раз вы приглашаете  всех
остальных? - спросила Тэмсин беззаботным  тоном,  беря  из  стоявшей  на
столе вазы с фруктами яблоко и деловито вытирая его подолом юбки.
   - О, он и не подумает  приехать,  -  возразила  Люси  заговорщическим
тоном.
   - Но вы ведь сказали, что и другие, возможно, не приедут  и  все-таки
их следует пригласить.
   - Ну, разумеется, но это совсем другое дело. Лорд Пенхэллан  -  очень
важная птица и не нуждается в приглашении на такой скромный  прием,  как
этот.
   - Сто человек гостей - это немало. - Тэмсин захрустела яблоком. - Мне
представляется, что это половина графства. По крайней мере, если вы  его
пригласите, у него не будет повода обидеться.  Я  всегда  говорю,  лучше
принять меры заранее, чтобы потом не жалеть.
   Люси, хмурясь, в очередной раз обозревала список.
   -  Если  то,  что  он  остался  за   бортом,   может   быть   сочтено
пренебрежением...
   - Я напишу приглашение, - решительно предложила Тэмсин,  придвигая  с
деловитым видом лист бумаги. - Давайте я возьму на  себя  одну  половину
списка, а вы - другую.
   Придет ли он? Если она  его  заинтересовала,  то  непременно  придет.
Тэмсин была убеждена, что не он натравил на  нее  близнецов.  Для  столь
умного и хитрого человека, каким, несомненно, был  ее  дядя,  такой  ход
казался крайне неуклюжим. Но это нападение не было случайностью.  Просто
близнецы взяли дело виконта в свои грязные, порочные и неумелые руки.
   Безусловно, Седрик Пенхэллан проявлял к ней интерес, и  он,  конечно,
должен прийти.

***

   Приглашение прибыло на  следующее  утро  во  время  завтрака.  Седрик
дважды перечитал его, и легкая улыбка скривила его мясистые губы. Почерк
свидетельствовал об отважном и решительном характере. Тот, кто писал, не
жалел чернил - линии букв были широкими и четкими, а  манера  письма  не
походила на женскую. Конечно, это не было похоже на руку Люси Фортескью.
Каким-то образом он понял, что письмо было написано девушкой, которую он
видел  на  лестнице,  девушкой  с  фиалковыми   глазами,   ездившей   на
молочно-белом арабском жеребце. Он тщательно изучал  послание,  стараясь
обнаружить в нем какую-нибудь  связь  с  Силией.  Ничего  подобного  он,
разумеется, не обнаружил, и все же учуял вызов,  исходивший  от  плотной
веленевой бумаги. Приглашение можно было счесть открытым вызовом.
   Но, ради всего святого, каким образом Джулиан Сент-Саймон  вписывался
в эту картину?

Глава 21

   - Я надену рубины на этот прием, - объявила Тэмсин, сидевшая скрестив
ноги, посреди постели Джулиана. Она была, как  обычно,  обнаженной  и  с
пристальным вниманием наблюдала за тем, как он раздевается.
   - Нет, не наденешь, - сказал Сент-Саймон, наклоняясь, чтобы  плеснуть
в лицо воды из кувшина.
   Тэмсин  жадно  впитывала  его  облик:  четкие  линии  спины,  длинные
мускулистые бедра...
   - Почему же?
   Он повернулся к ней, и она потеряла интерес к тому, о  чем  спросила,
спрыгнула с постели с негромким хищным возгласом, какой издает  охотник,
выследивший лису...
   - Почему же я не могу надеть рубины? - спросила она спустя  некоторое
время. - Они прекрасно подойдут к платью, которое Хосефа шьет для  меня.
Оно из серебристых кружев,  на  чехле  из  кремового  шелка,  с  большим
вырезом и полудлинным шлейфом. Не имею ни малейшего  представления,  как
мне удастся с ним справиться: он ужасно мешает и  путается  под  ногами.
Возможно, я зацеплюсь им за лестницу или  опрокинусь  на  спину  посреди
танца.
   Джулиан подул, чтобы убрать  со  своего  носа  щекотавшую  его  прядь
золотистых волос.
   -  Я  сомневаюсь  в  этом,  Лютик.  Ты  кажешься   мне   прирожденной
танцовщицей.
   - Все дело в том, что во мне течет испанская кровь, - ответила она. -
Ты бы посмотрел, как я танцую во время фиесты  -  сплошной  вихрь  юбок,
кастаньет и голых ног.
   - Весьма  подходит  для  небольшого  приема  в  сонной  корнуолльской
деревушке, - откликнулся Джулиан.
   Тэмсин подумала, знает ли он, насколько многолюдным будет этот вечер.
Он не проявлял никакого интереса к деталям.
   - Как бы то ни было, - сказал он, возвращаясь к началу  разговора,  -
ты не можешь носить рубины, потому что молодые незамужние девушки  носят
только жемчуг, бирюзу, гранаты  или  топазы.  Что-либо  более  серьезное
считается вульгарным.
   - Какое ханжество!
   - Безусловно, - согласился он. - Ты  еще  кое-что  должна  запомнить:
дебютантки держатся во всех отношениях скромно,  не  рвутся  вперед.  Ты
имеешь право танцевать  только  с  партнером,  который  должным  образом
представлен тебе, и с каждым можешь протанцевать только  один  танец.  В
остальное время, когда не будешь танцевать, ты  должна  сидеть  у  стены
рядом с присматривающей за тобой дамой.
   - Да ты шутишь!
   Тэмсин приподнялась, оперлась на его  грудь  и  воззрилась  на  него,
глядя сверху вниз, в тусклом свете, под тенью полога.
   - Вовсе нет,  никогда  не  был  более  серьезен,  -  сказал  Джулиан,
улыбаясь при виде ее смятения. - Но помни: ты должна сыграть эту роль.
   - А тебе нравится вдалбливать мне это,  да?  Она  сверкнула  на  него
глазами, но в их глубине все еще теплились искры, зажженные страстью.
   - Возможно, - ответил он, все еще усмехаясь. - Но со мной  ты  можешь
танцевать больше одного раза, потому что я твой опекун.., и будет вполне
прилично, если ты протанцуешь несколько раз с Гаретом.
   - Благодарю, завидная перспектива. - Она снова плюхнулась на  кровать
рядом с ним.
   - То есть я хотела сказать... - Она вскочила и села. -  Не  знаю,  во
сколько это обойдется тебе, но раз это часть моего плана и это будет мой
дебют в обществе, я, конечно, готова заплатить за это. Так что  если  ты
представишь мне счет...
   - О, - ответил он беспечно, - одного рубина будет вполне  достаточно.
- Внезапно горло его сжалось: он вспомнил "пещеру Аладдина"  в  Эльвасе.
Тогда она предложила ему свои сокровища, а он не правильно  понял  ее  и
взбесился, подумав, что она готова заплатить ему как наемному лакею.  Но
на самом деле она предложила ему роскошные сокровища своего тела и плоды
своего удивительно изобретательного воображения.
   - В чем дело? - спросила Тэмсин,  заметив,  как  жестко  сжались  его
губы, как напряглись мышцы лица. А ведь всего минуту назад он смеялся, и
в глазах его было полное наслаждение, а выражение  лица  было  мягким  и
насмешливым, именно таким, какое она любила.
   Он не ответил, а  только  потянул  ее  вниз  и  привлек  к  себе,  и,
перекатившись,  она  снова  оказалась  под  ним.  Тэмсин  все  еще  была
озадачена этой странной  метаморфозой,  жесткостью  его  тела,  внезапно
вновь проснувшимся голодом и настоятельной потребностью в  близости.  Но
она позволила страсти захватить  себя  и  своему  телу  слиться  с  его,
жестким и грубым, позволила ему войти в нее и дышала в такт его дыханию,
потому что недели мчались  галопом  и  Седрик  Пенхэллан  приближался  к
расставленной ею сети... И скоро все должно было кончиться.

***

   - Боже милостивый, - пробормотала Тэмсин,  разглядывая  незнакомку  в
псише   в субботу.
   Она уже привыкла видеть себя одетой в  платья,  но  легкие  батист  и
муслин, которые она носила до сегодняшнего дня, не подготовили ее к тому
образу, который возник перед ней сейчас. Это платье оставляло  открытыми
ее плечи и руки, а низкий вырез позволял видеть верхнюю  часть  груди  и
глубокую ложбинку в середине.
   Она редко думала о своем теле, разве что  иногда,  мимоходом,  и  без
одежды чувствовала себя столь  же  удобно,  как  и  одетая.  Но  туалет,
рассчитанный на то, чтобы привлечь внимание к определенным частям  тела,
показался ей почти непристойным, хотя Тэмсин трудно было шокировать. Она
припомнила; как Сесиль описывала некоторые свои туалеты, которые носила,
когда впервые появилась в свете, и говорила,  насколько  глубокий  вырез
был у ее платьев - так, что ткань едва прикрывала соски. Она  вспомнила,
как смеялась Сесиль, а ее фиалковые глаза плутовато блестели, когда  она
показывала с помощью веера,  как  пыталась  привлечь  внимание  к  своей
груди, хотя со стороны могло показ