ей приходится видеть в том, 
чтобы из своих штурмовых отрядов сделать инструмент защиты и про- 
паганды идей нашего мировоззрения. 
 
Партия не должна допускать ни того, чтобы штурмовые отряды 
превращались в так называемые военные союзы, ни того, чтобы они 
превращались в тайные организации. Партия видит в штурмовых от- 
рядах авангард великих национал-социалистических идей. Когда пар- 
тия сумеет сделать так, чтобы наши штурмовые отряды действитель- 
но стали такой стотысячной гвардией, партия добьется того, чтобы 
ее штурмовики являлись паладинами самой великой и святой идеи 
на земле. 
 
   ГЛАВА Х
   ФЕДЕРАЛИЗМ КАК МАСКИРОВКА
 
   Зимою 1919 г., а в еще большей степени весною и летом  1920  г.  наша
молодая партия принуждена была занять позицию по одному вопросу, который
получил огромное значение уже во время войны. В первой части  настоящего
сочинения, описывая методы пропаганды противника, особенно бросившиеся в
глаза мне лично, я обратил внимание читателя на то, как  и  англичане  и
французы усиленно старались разжечь старые противоречия между севером  и
югом Германии. Первые прокламации, начавшие систематическую травлю  про-
тив Пруссии как единственного якобы виновника войны, появились уже  вес-
ною 1915 г. К концу 1916 г. эта столь же ловкая, сколь и низкая агитация
достигла кульминационного пункта. Это, рассчитанное на  самые  низменные
инстинкты, натравливание южан на северян уже вскоре начало  давать  свои
ядовитые плоды. Одним из крупнейших упущений руководящих  кругов  прави-
тельства и армии ( и в особенности баварского штаба )  было  то,  что  в
своем ослеплении и самонадеянности они совершенно не принимали необходи-
мых мер противодействия. Против этой агитации не было предпринято  ровно
ничего. Напротив, в некоторых кругах на эту агитацию посматривали не без
удовольствия. Иные господа были настолько ограничены, что  им  казалось,
будто такая пропаганда не только  поможет  ослаблению  централистических
тенденций германского государства, но может быть автоматически даже  ук-
репит идею федерализма. За это тяжелое  упущение  мы  поплатились  столь
тяжко, как это редко бывает в истории. Люди  думали,  что  в  результате
этой агитации поплатится одна только Пруссия, а на деле поплатилась  вся
Германия. Эта агитация ускорила наше крушение. Крах потерпело не  только
германское государство как таковое, но и отдельные государства,  входив-
шие в состав нашей германской империи.
 
   Случилось так, что революция победила прежде всего как раз в том  го-
роде, где искусственно разжигаемая ненависть против пруссаков была  осо-
бенно велика. Именно здесь революция прежде всего и свергла как раз наи-
более старую традиционную династию.
 
   Было бы конечно неверно думать, что антипрусские настроения  объясня-
лись исключительно военной пропагандой противников. Точно так же было бы
неверно думать, что у народа, поддававшегося этой пропаганде, совершенно
не было смягчающих вину обстоятельств. Одной из важнейших причин возник-
новения антипрусских настроений являлась невероятная  организация  всего
нашего хозяйства военного времени. В этой области господствовала  совер-
шенно безумная централизация, равнявшаяся прямой опеке  над  всем  госу-
дарством. Мошенники же пользовались этой ультрацентрализацией для  того,
чтобы легче сорганизовать свой ультраграбеж. Средний  человек  неизбежно
отождествлял акционерные общества военного времени с Берлином (где засе-
дали воротилы этих обществ), а Берлин конечно -с Пруссией. Среднему
   человеку не приходило и в голову, что подлинными организаторами  этих
грабительских институтов, работавших  под  псевдонимом  акционерных  об-
ществ, не являются ни берлинцы, ни пруссаки, ни  немцы  вообще.  Средний
человек приписывал все преступления и злоупотребления  этих  ненавистных
учреждений столице и всю свою ненависть поэтому переносил,  естественно,
как на столицу, так и на Пруссию в  целом.  А  так  как  ниоткуда  таким
представлениям отпора не давалось, а кое-кто смотрел на такое толкование
не без удовольствия, то естественно, что ненависть  против  Пруссии  все
больше разгоралась.
 
   Евреи были конечно достаточно умны, чтобы  понимать,  что  бесстыдный
грабеж немецкого народа, который они сорганизовали под прикрытием акцио-
нерных обществ военного времени, неизбежно вызовет известное сопротивле-
ние. Пока самих евреев никто не брал прямо за горло, они  конечно  могли
не беспокоиться по поводу растущего недовольства. Но чтобы не  допустить
и впоследствии до прямого взрыва возмущения, евреям должно  было  больше
всего понравиться именно такое средство, которое направляло недовольство
совсем в другую сторону и таким образом давало исход  чувству  негодова-
ния.
 
   Пусть себе Бавария идет в поход против Пруссии, а  Пруссия  Г  против
Баварии. Чем сильнее разжечь вражду между Баварией и Пруссией, тем  луч-
ше. Чем горячее станет схватка между Баварией и Пруссией, тем  спокойнее
для евреев. Именно так лучше всего было отвлечь общественное внимание от
этой инте рациональной шайки. Люди даже стали прямо забывать об  ее  су-
ществовании. Конечно и в самой Баварии все же находилось достаточное ко-
личество благоразумных людей, которые делали усилия, чтобы не  допустить
до дальнейшего разжигания междуусобицы. Но как  только  такая  опасность
становилась реальной, евреи тотчас же пускали в ход в Берлине  какую-ни-
будь новую подлую провокацию и тем вновь разжигали борьбу. Все, кому сие
ведать надлежало, тотчас же набрасывались на этот новый инцидент и  раз-
дували его изо всех сил, пока наконец пожар усобицы между югом и севером
опять не разгорался докрасна.
 
   Евреи вели тогда замечательно ловкую, уточненную игру. Все время  за-
нимали они этой внутренней склокой внимание то одной, то другой  стороны
и благодаря этому могли все с большим успехом грабить и тех и других.
 
   Затем пришла революция.
 
   До 1918 г. или, точнее сказать, до ноября 1918 г. средний  человек  и
особенно менее развитый обыватель и рабочий могли еще не  отдавать  себе
полного отчета в происхождении этой междуусобицы и в ее последствиях. Но
уж казалось бы с началом революции, в особенности в Баварии, это  должны
были понять все, и во всяком случае это должна была понять та часть  на-
селения, которая причисляла себя к "национальному лагерю". Ибо не успела
еще революция победить, как организатор переворота в  Баварии  сразу  же
выступил защитником специфически "баварских" интересов.
 
   Конечно Курт Эйснер знал, что он делает. Придав революционному  восс-
танию в Баварии определенное острие против остальной Германии, он меньше
всего преследовал специально баварские интересы, а действовал просто  по
уполномочию от господ евреев. Он просто использовал существующие в Бава-
рии антипатии и предрассудки, чтобы легче раздробить Германию.  Если  бы
удалось полностью раздробить государство, то тогда оно уже совсем  легко
стало бы добычей большевизма.
 
   Примененную Эйснером тактику продолжали и  после  его  смерти.  Марк-
систская "независимая партия" внезапно стала апеллировать к тем чувствам
и инстинктам, которые прочнее всего коренились в государственной обособ-
ленности и насаждались отдельными династиями, хотя, как известно,  марк-
систы всегда до этого времени осыпали только самой  язвительной  иронией
как раз всякий сепаратизм и всякое обособление.
 
   Борьбу Баварской советской республики против наступающих с севера ар-
мий, шедших на освобождение Баварии, марксисты во всей своей  пропаганде
изображали прежде всего как борьбу "баварских рабочих" против "прусского
милитаризма". Только этими можно объяснить то обстоятельство, что в Мюн-
хене в отличие от целого ряда других германских областей после низверже-
ния советской республики отнюдь не наступило отрезвление широких масс, а
напротив еще выросло возмущение и озлобление против Пруссии.
 
   Искусство, с которым большевистские агитаторы сумели изобразить  уст-
ранение советской республики как победу "прусского милитаризма" над "ан-
тимилитаристическим" и "антипрусским" "баварским народом",  принесло  им
богатые плоды. Еще при выборах в законодательный баварский ландтаг  Курт
Эйснер получил в Мюнхене менее 10 тыс .голосов, а коммунистическая  пар-
тия даже всего только 3 тыс.; после низвержения же советской  республики
обе партии вместе имели уже около 100 тыс. избирателей.
 
   Я лично начал свою борьбу против этого  безумного  натравливания  от-
дельных немецких племен друг на друга уже в эту именно пору.
 
   Думается, в течение всей своей жизни мне ни разу не пришлось  браться
за дело, которое вначале было бы столь непопулярно, как эта моя  тогдаш-
няя борьба против антипрусской травли. В течение  советского  периода  в
Мюнхене происходили бесчисленные массовые собрания, в которых настроение
против остальной Германии разжигали настолько, что ни один северянин  не
мог выступать на них, а пруссакам просто угрожали  смертью.  Большинство
этих собраний доводились до такой точки кипения, что в конце их  аудито-
рия обыкновенно сливалась в одном диком крике: "долой  Пруссию",  "прочь
всякую связь с Пруссией", "война Пруссии"  и  т.  д.  Один  из  наиболее
"блестящих" представителей идеи суверенности Баварии, как известно, бро-
сил даже в рейхстаге лозунг, который он сформулировал в  словах:  "лучше
умереть баварцами, чем прозябать под властью пруссаков",
 
   Нужно было видеть тогдашние собрания, чтобы быть в состоянии  понять,
что означало для меня лично, когда впервые, окруженный  маленькой  горс-
точкой друзей, я выступил против этого безумия на большом собрании в за-
ле мюнхенской пивной  "Лев".  Группа  окружавших  меня  друзей  состояла
сплошь из моих товарищей по фронту. И вот пусть читатель представит себе
наше настроение: когда мы проливали свою кровь за отечество на  фронтах,
большинство этих господ, которые сейчас осыпали  нас  бранью,  прятались
конечно в тылу, дезертировали и т.д. А теперь эти банды, потеряв  всякое
самообладание, встречали нас ревом, осыпали всевозможными  оскорблениями
и угрожали тут же убить на месте! Для меня лично эти  выступления  имели
еще ту счастливую сторону, что благодаря им вокруг меня  собралась  осо-
бенно тесная кучка друзей, почувствовавших себя связанными со мною не на
жизнь, а на смерть и как бы присягнувших мне на верность.
 
   Эти наши сражения на собраниях повторялись в течение всего 1919 г., а
в начале 1920 г. они еще усилились. Были такие собрания,  -  особенно  я
вспоминаю одно такое собрание в Вагнеровском зале на Зоненштрассе,  -  в
которых группе моих друзей, к тому времени  уже  несколько  разросшейся,
приходилось страшно туго. Эти собрания нередко кончались тем,  что  моих
друзей избивали, оскорбляли, топтали ногами и выбрасывали из собрания  в
полумертвом состоянии.
 
   Я начал эту борьбу в качестве отдельного лица и имел сначала поддерж-
ку только со стороны своих личных друзей по фронту. Но  затем  все  наше
молодое движение увидело свою, можно сказать, священную  задачу  в  том,
чтобы продолжить эту борьбу.
 
   Еще и теперь я горжусь тем, что именно на мою  долю  выпало  положить
конец этой смеси глупости и преступления. Хотя я сначала опирался только
на своих баварских сторонников, мне все-таки постепенно  удалось  разре-
шить эту задачу. Я сказал - смеси глупости и преступления.  Я  выражаюсь
так потому, что знаю: большая масса попутчиков состояла вероятно из доб-
родушно глупых людей, но организаторы травли несомненно не  принадлежали
к числу простаков. Нет, я и тогда считал и теперь считаю, что  организо-
вали это дело предатели, состоявшие на платной службе у Франции. В одном
случае (я имею в виду историю Дортена) факты уже  подтвердили,  что  это
было именно так.
 
   Режиссеры  всей  этой  травли  легко  изображали  дело   так,   будто
единственным поводом всех их выступлений являются только  федералистские
мотивы. Это-то и было особенно опасно. Конечно, всякому разумному  чело-
веку ясно, что идея федерализма в действительности ничего общего не  мо-
жет иметь с организацией травли и возбуждением прямой  ненависти  против
Пруссии. Хорош в самом деле "федерализм", который стремится  оторвать  у
другой составной части федерации определенные территории или даже довес-
ти до прямого раздела этой части федерации. Честный федералист,  ссылаю-
щийся на государственные идеи Бисмарка не для обмана, не может,  цитируя
Бисмарка, тут же единым духом пытаться оторвать от созданного  Бисмарком
государства  определенные  территории  и  открыто  поддерживать  сепара-
тистские тенденции по  отношению  к  этому  созданному  Бисмарком  госу-
дарству. Какой крик подняли бы в Мюнхене, если бы, скажем, та или другая
консервативная прусская партия стала открыто требовать или  поддерживать
отделение определенных территорий от  Баварии.  Жалко  было  только  тех
действительно честных федералистов баварцев, которые не понимали, в  чем
смысл этой подлой игры; ибо обманутыми  были  прежде  всего  именно  эти
простые люди. Именно тем, что федеративной идее давали подобное истолко-
вание, ее больше всего и толкали в могилу. Какая же в самом деле возмож-
на успешная пропаганда федеративного устройства  государства,  раз  люди
тут же осыпают оскорблениями и  забрасывают  грязью  одно  из  важнейших
звеньев федеративного государства - Пруссию, раз люди делают все возмож-
ное, чтобы подорвать Пруссию и сделать ненавистной идею какой бы  то  ни
было связи с ней. Весь этот поход был особенно вреден  потому,  что  эти
так называемые федералисты направляли всю свою кампанию тогда против той
Пруссии, которая ничего общего не имела с режимом ноябрьской демократии.
Эти пресловутые "федералисты" все стрелы  своих  оскорблений  направляли
ведь не против отцов веймарской конституции (отцы этой конституции  сами
в большинстве случаев принадлежат к числу выходцев из южной Германии или
к числу евреев), а против представителей старой консервативной  Пруссии,
т.е. против антиподов  веймарской  конституции.  Не  приходится  конечно
удивляться, что во всей этой злостной кампании федералисты тщательно об-
ходили евреев, не смея их затрагивать. В этом может  быть  и  приходится
искать ключ ко всей этой загадке.
 
   Мы знаем уже, что до революции евреи для того, чтобы отвлечь внимание
народа от своих акционерных обществ военного времени и  от  себя  самих,
умели настраивать массы баварского народа против Пруссии. Но после побе-
ды революции евреям ведь надо было прикрыть свой еще в десять раз  более
хищный грабительский поход. И вот евреям теперь опять удалось  натравить
так называемые "национальные" элементы Германии друг против друга:  кон-
сервативно настроенных баварцев евреям удалось втравить в борьбу  против
консервативно же настроенных пруссаков. И опять евреи прибегли к  своему
излюбленному средству. Держа в своих руках все нити  государства,  евреи
легко вызывали новые грубые и бестактные провокации в Пруссии и тем раз-
жигали все более ярую ненависть в Баварии. А когда нужно было, то и нао-
борот. Ненависть ни разу не была направлена против  самих  евреев,  зато
всегда и неизменно она направлялась против немецких братьев. Баварец за-
бывал, что в Берлине живет 4 миллиона трудящихся, трудолюбивых,  занятых
творческой работой людей, а помнил только, что в  Берлине  есть  гнилой,
развратный Западный квартал. Но в конце концов, ненависть баварца  обра-
щена была не против этого одного квартала, а  против  всего  "прусского"
города, Часто прямо можно было впасть в отчаяние. Еще и теперь на каждом
шагу вы можете натолкнуться на ту же ловкость евреев. Всегда и неизменно
они стараются отвлечь общественное внимание от себя  самих  и  направить
его в совершенно другую сторону.
 
   В 1918 г. не могло еще быть и речи ни о какой планомерной антисемитс-
кой работе. Я и теперь еще живо вспоминаю, с какими препятствиями прихо-
дилось считаться, как только произнесешь первое слово "еврей". Сразу  же
начинались глупейшие выкрики или аудитория  начинала  оказывать  упорное
сопротивление. Первые наши попытки показать общественному мнению, кто же
является действительным врагом, не приводили почти ни к каким  результа-
там. Только медленно и постепенно дела начинали принимать лучший оборот.
Организационные основы, на которых построен был тогдашний  антисемитский
союз "Schutz und Truyzbund" " (оборонительный  и  наступательный  союз),
были неправильны. Нов тоже время организация эта имела ту  заслугу,  что
она как-никак поставила перед более широкими кругами  еврейский  вопрос.
Зимою 1918/19 г.г. можно было констатировать, что антисемитское движение
начинает пускать кое-какие корни. Наше национал-социалистическое  движе-
ние спустя некоторое время повело борьбу против еврейства в гораздо  бо-
лее широких размерах. Мы сумели сделать из антисемитизма  движущую  силу
большого народного движения, между тем как до нас эта  проблема  остава-
лась достоянием только узко ограниченных кругов крупной и мелкой буржуа-
зии.
 
   Но едва только нам стало удаваться  прививать  антисемитизм  действи-
тельно широким слоям немецкого народа, как евреи  стали  принимать  свои
контрмеры. Прежде всего евреи прибегли к своему  излюбленному  средству.
Со сказочной быстротой евреи ухитрились вызвать внутреннюю распрю в  са-
мом патриотическом лагере, бросив в этот лагерь факел междоусобного раз-
дора. На очередь дня был поставлен вопрос об ультрамонтанстве, и это  не
могло не привести к борьбе между католицизмом и протестантизмом. В  соз-
давшейся обстановке это было,  пожалуй,  единственное  средство  отвлечь
внимание к другим проблемам и помешать нам  еще  больше  концентрировать
натиск против еврейства. Те деятели, которые выдвинули на авансцену этот
вопрос, совершили огромный грех. Поправить это зло не так  легко.  Евреи
во всяком случае достигли желанной для них цели: католики и  протестанты
дерутся друг с другом в свое удовольствие, а смертельные враги арийского
человечества и всего христианства могут потирать руки от удовольствия  и
смеяться себе в бороду.
 
   В свое время евреи умели в течение многих лет  занимать  общественное
мнение борьбой между федерализмом и унитаризмом. Пока эти два лагеря ве-
ли истребительную войну друг против друга, евреи торговали нашей  свобо-
дой и продавали наше отечество ме;дународ-ному
   капиталу. Так поступают они и теперь: натравив католиков  на  протес-
тантов и обратно, они обделывают свои делишки, стараясь в  то  же  время
постепенно отравлять сознание и католического и протестантского лагеря.
 
   Вспомните хотя бы тот вред, который приносят евреи, лишая нацию  чис-
тоты крови. Вспомните, что избавиться от результатов  этого  загрязнения
крови нашей расы можно будет только в течение столетий, если  мы  вообще
окажемся в силах когда бы то ни было побороть это зло. Вспомните  далее,
как это  систематическое  разложение  нашей  расы  уничтожает  последние
арийские ценности немецкого народа. Разве не ясно, что мы все  больше  и
больше теряем качества нации - носительницы культуры. Разве не ясно, что
по крайней мере в наших больших городах мы быстро идем навстречу  такому
положению, в котором находится уже южная Италия. Сотни тысяч членов  на-
шего народа гибнут в результате отравления крови,  а  мы  проходим  мимо
всего этого, как будто совершенно слепые.
 
   Эту свою гнусную работу евреи  проводят  совершенно  планомерно.  Эти
черноволосые паразиты совершенно сознательно губят наших неопытных моло-
дых светловолосых девушек, в результате чего мы теряем  такие  ценности,
которых никогда не восстановишь. И что же?  И  католический,  и  протес-
тантский мир - да, мы утверждаем это: и  католический  и  протестантский
лагери относятся совершенно равнодушно к этим преступлениям евреев и  не
замечают, как эти паразиты народов преступно  уничтожают  самые  ценные,
самые благородные дары божий на земле. Судьбы мира решаются не тем