ви  ползучие  -
будь то выходцы из дворянского сословия или из каких-либо других  сосло-
вий - внушали только отвращение и на деле причиняли большой ущерб  самой
монархии. Ясно как божий день, что такие люди в действительности являют-
ся только могильщиками монархии и причиняют  глубочайший  вред  особенно
самой идее монархии. Да иначе и быть не  может.  Человек,  действительно
способный бороться за свое дело, никогда не будет льстецом и  пресмыкаю-
щимся. Если кто является искренним сторонником монархического режима, он
будет ему предан всей душой и готов будет принести  любую  жертву  этому
режиму. Но такой человек не станет на всех перекрестках кричать о  своей
преданности монархии,  как  это  любят  делать  господа  демократические
"друзья" монархического строя. Такой человек,  если  понадобится,  будет
считать своим долгом открыто предупредить своего монарха о той или  дру-
гой опасности и вообще не сочтет недопустимым оказать то или другое воз-
действие на решение монарха. Искренний монархист ни в коем случае не мо-
жет стать на ту точку зрения, что его величеству  монарху  можно  делать
просто все, что ему заблагорассудится даже в тех случаях, когда от этого
проистекут явно худые последствия. Искренний монархист сочтет своим дол-
гом в таком случае взять под свою защиту монархию против самого монарха.
Если бы институт монархии всецело зависел только  от  личности  монарха,
тогда монархический режим пришлось бы считать худшим из  мыслимых  режи-
мов. Ибо надо открыто признать, что лишь в очень редких случаях  монархи
являются действительно выдающимися мудрецами и образцами сильных  харак-
теров. Сколько бы ни пытались представлять дело так, что все до  единого
монархи являются выдающимися личностями, этому поверить невозможно. Это-
му поверят быть может только профессиональные льстецы, но люди  честные,
т. е. люди наиболее ценные для государства, с негодованием отвергнут та-
кую версию. Для людей честных история  остается  историей,  а  правда  -
правдой, даже и в тех случаях, когда дело идет о монархах. Нет,  сочета-
ние в одном лице великого монарха и великого человека бывает  в  истории
настолько редко, что народы должны считать себя  уже  счастливыми,  если
снисходительная судьба посылает им монарха хотя бы только средних личных
качеств. Таким образом ясно, что  великое  значение  монархической  идеи
вовсе не заложено в самой личности монарха -  кроме  тех  исключительных
случаев, когда небеса посылают человечеству  такого  гениального  героя,
каким был Фридрих Великий, или такого мудрого вождя, каким был Вильгельм
1. Но это бывает не чаще, чем раз в столетие. Во всех же остальных  слу-
чаях приходится констатировать, что сила монархического режима  заключа-
ется не в личности монарха, а в идее монархии. Тем самым и  роль  самого
монарха становится только служебной. Сам монарх является в этих  случаях
только колесиком общего механизма и всей своей ролью обязан самому меха-
низму. И сам монарх в этих случаях обязан подчинить свои действия высшим
целям. Действительным "монархистом" явится  не  тот,  кто  станет  молча
смотреть, как тот или другой монарх действует в ущерб этим высшим целям,
но тот, кто сочтет своим долгом сделать все возможное,  чтобы  это  было
избегнуто. Если бы в самом деле согласиться, что идея монархизма целиком
исчерпывается "священной" личностью монарха, тогда мы попали бы в  такое
положение, что даже сумасшедшего монарха никогда нельзя  было  бы  смес-
тить.
 
   Об этом необходимо сказать теперь вслух, ибо в последнее время  вновь
исподтишка начинают действовать некоторые из  тех  факторов,  которые  в
свое время немало сделали, чтобы погубить монархию. Притворяясь  наивны-
ми, некоторые господа с ясным лбом клянутся именем "своего короля",  со-
вершенно позабывая, что именно они в критическую минуту дезертировали из
лагеря монархии самым постыдным образом. Мало того,  эти  господа  имеют
еще наглость объявлять теперь плохим немцем всякого, кто не склонен петь
с ними в один голос. А кто такие эти нынешние герои? Это те самые  трус-
ливые зайцы, которые в 1918 г. разбегались толпами при виде красной  по-
вязки. В  этот  момент  они  преспокойно  предоставили  "своего"  короля
собственной участи, а сами поспешили сменить мечи на уличные  тросточки,
повязать себе шею нейтральными галстуками и сделать все другие манипуля-
ции, необходимые для того, чтобы можно было нырнуть в массу  в  качестве
"мирных граждан". Эти храбрые борцы за монархию исчезли тогда с  поверх-
ности в одну минуту. А вот теперь, когда под влиянием деятельности  дру-
гих людей революционные бури улеглись, когда опять стало безопасным про-
возглашать здравицы за "своего" короля, теперь эти "слуги  и  советчики"
короны опять не прочь поднять голову. Теперь  они  опять  с  нетерпением
ожидают момента, когда можно будет вновь добраться до  теплых  местечек.
Теперь преданность монархии опять прет из них во всю. Теперь  они  опять
полны энергии, вероятно, до того момента, когда вновь покажется на гори-
зонте первая красная повязка. Тогда эти трусы опять разбегутся как мыши,
заслышавши кота.
 
   Если бы сами монархи не были повинны в том,  что  такие  нравы  могли
создаться, мы могли бы только выразить им участие по поводу того, что их
нынешние "преданные слуги" являют собою столь жалкие  фигуры.  Пусть  же
хоть теперь бывшие монархи отдадут себе отчет в том, что с этакими рыца-
рями можно легко потерять трон, но никогда на завоюешь трона...
 
   Это ханжество было только одним из логических выводов, вытекавших  из
всей постановки у нас дела воспитания.
 
   В этом пункте минусы нашего воспитания сказались  только  в  наиболее
ужасающей форме. Только благодаря всему нашему  строю  воспитания  такие
жалкие люди могли играть крупную роль при всех дворах, на деле постепен-
но подтачивая основы монархии. Когда впоследствии рухнуло все здание, их
как ветром сдунуло. Вполне естественно: льстецы и лизоблюды  никогда  не
склонны отдать свою жизнь за дело монархии. Если сами монархи этого вов-
ремя не поняли и если они и сейчас принципиально не хотят этого  понять,
то тем хуже для них самих.
 
   В результате неправильной постановки дела воспитания неизбежно должна
была получиться недостаточная развитость чувства ответственности, а  от-
сюда - неумение как следует ставить и разрешать основные  проблемы  жиз-
ненной важности.
 
   Первопричина этой болезни заложена у нас в значительной мере в парла-
ментском режиме - недаром этот режим является воплощением безответствен-
ности в ее чистом виде. К сожалению однако, болезнь эта постепенно  про-
никла во все поры нашей жизни и больше всего во  все  поры  нашей  госу-
дарственной жизни. Всюду и везде люди избегали ответственности и охотнее
всего останавливались поэтому на полумерах и полурешениях.  Мера  личной
ответственности за принимаемые решения становилась все более микроскопи-
ческой.
 
   Достаточно только припомнить, какую позицию занимали и  занимают  от-
дельные наши правительства по отношению к целому ряду в  высшей  степени
вредных явлений общественной жизни. Припомните это, и вам  сразу  станет
ясно, к каким ужасным результатам приводит эта всеобщая  половинчатость,
эта боязнь перед ответственностью.
 
   Возьму только несколько примеров из числа многих. Прессу принято  на-
зывать, как известно, "великой державой". Особенно любят этот  эпитет  в
журналистских кругах. И действительно, значение печати поистине огромно.
Роль печати переоценить невозможно. Ведь именно на долю печати  выпадает
продолжение воспитания людей уже в зрелом возрасте.
 
   Читателей нашей прессы в общем и  целом  можно  подразделить  на  три
группы:
 
   во-первых, те, кто верит всему, что читает;
   во-вторых, те, кто не верит ничему, что читает;
   в-третьих, те люди с головами, которые умеют отнестись критичес-
   ки к прочитанному и делать соответственно этому свои выводы.
 
   В цифровом отношении первая группа является самой большой. Она состо-
ит из основной массы народа и поэтому представляет собою наиболее прими-
тивную в идейном отношении часть нации.
 
   Вторая группа читателей в цифровом отношении  значительно  меньше.  В
одной своей части она состоит из элементов, ранее принадлежавших к  пер-
вой группе, затем в результате долгого опыта разочаровавшихся и  бросив-
шихся в обратную крайность: теперь они уже ничему  не  верят,  пока  это
"только напечатано в газетах". Они ненавидят все газеты и либо не читают
их вовсе, либо бесконечно возмущаются их содержанием, полагая,  что  все
газеты состоят только из неправды и лжи. Иметь дело с этими людьми  ста-
новится очень трудно, так как они настроены недоверчиво и  тогда,  когда
дело идет о правде. Эти люди почти целиком потеряны для  всякой  положи-
тельной работы.
 
   Третья группа в цифровом отношении самая небольшая.  Она  состоит  из
действительно духовно развитых личностей, которым и врожденные  качества
и воспитание облегчили возможность самостоятельного мышления.
 
   Эти люди пытаются составить свое собственное мнение, все  прочитанное
они подвергают собственной проверке и лишь затем делают практические вы-
воды. Такие люди прочитывают всякую газету критически. Тут автору статей
иногда приходится нелегко. Господа журналисты относятся к таким  читате-
лям весьма прохладно. Для людей этой третьей группы уже не так опасно  и
вообще имеет не такое большое значение все то, что  попадается  в  наших
лживых газетах.
 
   Этот круг читателей уже давно привык в  каждом  журналисте  принципи-
ально видеть человека ненадежного,  который  только  в  виде  исключения
иногда скажет правду. К сожалению однако, великое значение этих прекрас-
ных людей не в их количестве, а  тальков  их  интеллигентности.  К  нес-
частью, таких людей совсем мало и это очень плохо, в особенности в  нашу
эпоху, когда ум - ничто, а большинство - все. В наш век,  когда  избира-
тельный бюллетень решает все, наибольшее значение получает  именно  пер-
вая, самая многочисленная группа читателей газет, т.  е.  группа  совсем
неискушенных людей, легко верящих всему.
 
   Глубочайшие интересы народа и государства требуют  недопущения  того,
чтобы народные массы попадали в руки  плохих,  невежественных  и  просто
бесчестных "воспитателей". Обязанностью государства было бы взять на се-
бя контроль за этим воспитанием и систематически бороться  против  злоу-
потреблений печати. Государство должно следить особенно  внимательно  за
газетами, ибо влияние газет на людей является самым сильным и  глубоким,
хотя бы уже потому, что газеты говорят с читателем изо дня в день. Имен-
но равномерность пропаганды и постоянное повторение  одного  и  того  же
оказывают исключительное влияние на читателя. Вот почему в этой  области
более чем в какой-либо другой государство имело бы право применить абсо-
лютно все средства, ведущие к цели. Никакие крики относительно так назы-
ваемой свободы печати не должны были бы останавливать государство, кото-
рое просто  обязано  обеспечить  нации  столь  необходимую  ей  здоровую
умственную пищу. Здоровое государство во что бы то ни стало должно взять
в свои руки это орудие народного воспитания  и  по-настоящему  поставить
печать на службу своей нации.
 
   Ну, а что же происходит в действительности? Какую умственную пищу да-
вала германская пресса нашему населению до войны? Разве это не был самый
худший яд, который только можно себе представить? Разве не внушали наше-
му народу пацифизм самой худшей марки в  такое  время,  когда  противник
систематически и неуклонно готовился уже  схватить  за  горло  Германию?
Разве наша пресса уже в мирное время не внушала народу сомнения в право-
те его собственного государства и не подсказывала ему этим, что в предс-
тоящей борьбе нам надо ограничиться только обороной? Разве не наша прес-
са расписывала германскому народу прелести  "западной  демократии"  нас-
только соблазнительно, что в конце концов  благодаря  этим  восторженным
тирадам народ наш всерьез поверил, что он может  доверить  свое  будущее
какому-то мифическому "союзу народов".
 
   Разве не наша  пресса  всеми  силами  помогала  воспитывать  народ  в
чувствах ужасающей безнравственности? Разве не высмеивала она системати-
чески всякую мораль и нравственность как нечто отсталое, допотопное, по-
ка в конце концов и наш народ усвоил себе "современную" мораль. Разве не
подтачивала она систематически и неуклонно все  основы  государственного
авторитета, до тех пор пока не стало  достаточно  одного  толчка,  чтобы
рухнуло все здание. Всеми способами эта  пресса  боролась  против  того,
чтобы народ воздавал государству то, что государству принадлежит.  Какую
угодно критику готова она была пустить в ход, чтобы унизить  армию.  Она
систематически саботировала всеобщую воинскую повинность. Она направо  и
налево призывала к отказу в военных кредитах и т. д. и  т.  п.  В  конце
концов результаты всего этого должны же были когда-нибудь сказаться.
 
   Деятельность так называемой либеральной прессы была деятельностью мо-
гильщиков немецкого народа и германского государства. Что уж и  говорить
о "работе" лживых газет марксистского лагеря. Ведь для них лгать являет-
ся такой же необходимостью, как для кошки ловить мышей. Ведь их  главной
задачей и является вытравить всякое  наши,  бальное,  подлинно  народное
чувство из души народной и тем подготовить диктатуру  интернационального
капитала, диктатуру евреев над немецкой нацией.
 
   Что же предприняло государство против этого массового отравления  на-
ции? Ничего, ровным счетом ничего. Один-два смешных указа, одиндва зако-
на о штрафах, когда дело шло уже о случаях слишком выдающейся низости. И
это - все. Государство старалось только о том, чтобы так или иначе скло-
нить на свою сторону эту зачумленную прессу. Для этого прибегали к  лес-
ти, для этого болтали направо и налево о великом "значении"  прессы,  об
ее "ценности", об ее "просветительной миссии" и т.  п.  А  хитрые  евреи
выслушивали всю эту лесть, посмеиваясь в бороду, и лукаво  отвечали  га-
лантной благодарностью.
 
   Причина этого позорного банкротства государства лежала не  столько  в
том, что этой опасности не понимали, сколько в том, что  всюду  и  везде
господствовала вопиющая трусость, а из трусости этой неизбежно рождалась
поразительная половинчатость всех решений и мероприятий. Ни  у  кого  не
хватало решимости предложить и провести  серьезную  систему  радикальных
мер. В этой, как и во всех других областях, люди  носились  с  какими-то
совершенно пустяковыми половинчатыми рецептами. Вместо того чтобы нанес-
ти гадюке удар прямо в сердце, ее только щекотали и  подразнивали,  и  в
результате все оставалось по прежнему. Более  того.  Влияние  всех  этих
вредных факторов только возрастало из года в год.
 
   Та оборонительная борьба, которую немецкие правительства вели  против
систематически отравляющей народ прессы, главным образом еврейского про-
исхождения, не имела никакой системы и не отличалась даже намеком на ка-
кую-либо решительность. Но прежде всего этой борьбе нехватало определен-
ной целеустремленности. Государственный "разум" господ тайных советников
совершенно не в состоянии был сколько-нибудь правильно оценить  значение
серьезной борьбы против еврейской  прессы,  надлежащим  образом  выбрать
средства этой борьбы и наметить какой-нибудь ясный план кампании. Борьба
эта велась без руля и без ветрил.  Когда  какая-нибудь  газетная  гадюка
укусит слишком уж больно, то иногда эту газету прикрывали  на  несколько
недель или даже несколько месяцев, но змеиное гнездо как таковое  остав-
ляли в полной неприкосновенности.
 
   С одной стороны, тут сказывалась бесконечно хитрая тактика евреев,  с
другой же стороны - неопытность и глупость,  поистине  достойная  только
наших господ тайных советников. Евреи были слишком умны, чтобы всем сво-
им газетам придавать одинаково наступательный характер. Нет, задача  од-
ной части еврейской прессы заключалась в том, чтобы составлять прикрытие
для другой ее части. На марксистские газеты возлагалась задача  система-
тически и откровенно оплевывать все то, что свято для человека, лгать на
государство и правительство самым бесстыдным образом, натравливать  одну
часть нации на другую и т. д. В это же время другая часть еврейских  га-
зет, органы буржуазнодемократической "мысли", надевали  на  себя  личину
пресловутой объективности, старательно избегали всяких  грубостей,  пре-
восходно отдавая себе отчет в том, что пустоголовые люди судят только по
внешности и никогда неспособны схватить подлинную суть  дела.  Используя
эту черту человеческой слабости, буржуазно-демократические газеты  умели
завоевать себе даже некоторое уважение.
 
   Для тех людей, которые судят только по внешней форме, газета  "Франк-
фуртер цейтунг" является образцом приличия. Ведь газета эта  никогда  не
употребляет грубых выражении, всегда  отвергает  физическую  жестокость,
неизменно апеллирует к борьбе только "идейными" средствами. А ведь хоро-
шо известно, что этакая "идейная" борьба больше всего и  нравится  самым
безыдейным людям. Это только результат недостаточного образования. Чело-
век отучается как следует воспринимать природу;  он  нахватал  кое-каких
знаний, но совершенно неспособен как следует  ими  воспользоваться,  так
как одной доброй воли и прилежания тут мало; прирожденных же  способнос-
тей у него нет. Обладая только некоторыми зачатками полуобразования, та-
кой человек по-настоящему законов природы не понимает; не понимает и то-
го, что само существование человека подчинено определенным вечным  зако-
нам. Такой человек не понимает, что в мире, где планеты и солнца вертят-
ся, а луны обращаются вокруг планет и т. д., где всегда и неизменно сила
господствует над слабостью и превращает последнюю в свою послушную  слу-
жанку, - нет и не может быть никаких особых законов для самого человека.
Вечные принципы этой мудрой системы определяют  существование  и  самого
человека. Человек может попытаться понять эту закономерность,  но  изме-
нить ее он не сможет никогда.
 
   Всего этого не понимают наши полузнайки. И вот для этого "полуобразо-
ванного" мира евреи как раз и издают свои так  называемые  "интеллигент-
ные" газеты. Для этого круга читателей  и  издаются  такие  газеты,  как
"Франкфуртер цейтунг" и "Берлинер  тагеблат".  На  этот  круг  читателей
рассчитан их тон. И надо признать, что газеты эти достигают своей  цели.
Они избегают произносить хотя бы одно грубое слово, но в то же время они
систематически вливают яд в сердца - только из другой посуды.  Убаюкивая
читателя сладкой формой изложения, внушая ему  уверенность,  что  газета
преследует исключительно интересы науки или даже  морали,  такие  газеты
замечательно ловко, почти гениально усыпляют бдительность читателя и де-
лают с ним все, что хотят. Овладев доверием  читателя,  эти  "приличные"
газеты ловко внушают ему ту мысль, что остальная часть еврейской  прессы
правда иногда "зарывается" в форме изложения, но что  по  существу  дела
она тоже преследует интересы народа и ничего более. Усыпленный  читатель
начинает этому верить. Он тоже не одобряет резкостей этой  второй  части
газет, но разумеется, он решительно протестует против какого  бы  то  ни
было посягательства на святость "свободы печати" - под этим  псевдонимом
фигурируют, как известно, та систематическая ложь  и  тот  предательский
яд, которыми питают наш народ. Так и получается, что против бандитов пе-
чати никто не решается выступать открыто. Попробуй  только  выступить  и
сразу получишь против себя всю так называемую "приличную" прессу.  Скажи
только хоть одно слово против самых позорных органов прессы, и сейчас же
все остальные газеты вступятся за них.
 
   И вот таким образом яд этот невозбранно проникал в кровь нашего наро-
да, а государство не обнаруживало никакой силы в борьбе с этой болезнью.