енная и торжественная тишина, которую я  впоследствии
не раз переживал в этом же помещении  и  которая  незабываема  для  всех
участников таких наших собраний. Затаив дыхание, гигантская толпа ловила
каждый звук. А когда я произнес последнее слово своей речи, толпа разра-
зилась бурным восторгом, вся поднялась с места, и из всех грудей  вырва-
лось могучее пение "Дейчланд убер аллес".
 
   Я сам находился под огромным впечатлением происшедшего.  Как  заворо-
женный продолжал я стоять на трибуне и наблюдать, как гигантский челове-
ческий поток в течение целых 20 минут выливался  из  центральных  дверей
наружу. Когда народ разошелся, я полный счастья медленно отправился  до-
мой.
 
   С этого собрания в цирке Кроне были сделаны  снимки.  Эти  фотографии
лучше чем какие угодно слова показывают величие собрания. Некоторые бур-
жуазные газеты напечатали снимки и дали небольшие заметки, в которых го-
ворилось о том, что это была "национальная" манифестация, но по  обыкно-
вению .замалчивались имена устроителей.
 
   Это собрание впервые подняло нашу партию над уровнем обычных  шаблон-
ных партий. Теперь никто уже не мог пройти мимо нашего  движения.  Чтобы
подчеркнуть, что перед нами не просто  мимолетный  успех,  не  случайный
эпизод, я тотчас же принял меры к тому, чтобы на следующей неделе повто-
рить такое же собрание в этом же помещении. Успех  получился  такой  же.
Гигантское помещение было опять переполнено настолько, что я тут же  ре-
шил на следующей же неделе устроить третье такое  собрание.  Это  третье
собрание было переполнено в такой же мере и прошло с таким же подъемом.
 
   Так начался для нас 1921 г. в Мюнхене. Теперь я перешел к  устройству
двух, а иногда и трех массовых собраний в неделю. Теперь  наши  собрания
постоянно происходили именно в  цирке,  и  все  вечера  имели  одинаково
большой успех.
 
   В результате число сторонников быстро  возросло;  сильно  увеличилось
также число членов партии.
 
   Такие успехи не могли конечно оставить равнодушными и наших противни-
ков. Мы уже сказали, что противники прибегали то к  замалчиванию  нашего
движения, то к террору. Теперь они убедились, что ни то ни другое не по-
могло. После некоторых колебаний противники вновь приняли  решение  при-
бегнуть к террору, но сделать это с такой силой, чтобы  надолго  отучить
нас от устройства собраний.
 
   Внешним поводом они избрали некое очень таинственное покушение на  их
депутата Эргардта Ауэра. На этого Эргардта Ауэра будто  бы  ктото  ночью
напал с револьвером. Правда, он не был ранен и вообще неизвестно,  стре-
ляли ли в него, но версия была пущена такая, что имело место  покушение.
Конечно изумительное присутствие духа и необычайное мужество  социал-де-
мократического вождя не только  помешали  преступному  покушению  совер-
шиться, но и обратили в бегство таинственных  преступников.  Преступники
убежали так быстро, что полиции так никогда и не удалось  набрести  даже
на их след. Но именно этот повод  показался  красным  подходящим,  чтобы
опять начать безмерную травлю нашего движения и опять начать хвастаться,
как беспощадно они разделаются с нами. Теперь - угрожала  местная  с.-д.
газета - приняты уже вполне достаточные меры, чтобы раз навсегда  разда-
вить нас. Мускулистая рука рабочих положит-де предел всем нашим  крикли-
вым успехам. Спустя несколько дней, красные назначили и срок  нападения.
С этой целью они остановились на собрании, в котором должен  был  высту-
пать я лично. Дело шло о собрании в большом зале Придворной пивной.
 
   4 ноября 1921 г. между 6 и 7 часами пополудни я получил точные извес-
тия, что решено во что бы то ни стало взорвать наше  собрание  и  что  с
этой целью со многих красных предприятий посланы специально большие мас-
сы рабочих.
 
   Только благодаря несчастному стечению случайных обстоятельств, мы  не
получили этого сообщения гораздо раньше. Дело в том, что как раз в  этот
день мы меняли помещение своей партийной организации и переходили в  но-
вое. Но в новом помещении продолжали работать, и мы не сразу  могли  там
устроиться. В старом помещении телефон уже был снят, а в новое мы не ус-
пели еще его перенести. Несколько раз в течение дня  нам  пытались  зво-
нить, чтобы сообщить нам о готовящемся скандале, но вследствие указанных
обстоятельств не могли дозвониться .
 
   Так как мы не знали о готовящихся событиях, то случилось так, что  на
собрании присутствовала только очень слабая наша дружина. Не  было  даже
целой сотни. Присутствовавший отряд насчитывал всего 46 человек. Наш ос-
ведомительный аппарат в то время был налажен еще плохо, и при  тогдашней
службе связи мы в течение какого-нибудь одного часа не в состоянии  были
мобилизовать достаточное подкрепление. К тому же в прошлом не раз бывали
ложные тревоги и получавшиеся сведения не оправдывались. Недаром  старая
пословица говорит, что заранее назначенные революции никогда не происхо-
дят. Это правило подтвердилось и на опыте наших собраний.
 
   В результате всех этих обстоятельств мы не смогли  принять  всех  тех
мер, которые были бы приняты, если бы мы заблаговременно знали о готовя-
щемся.
 
   Данное помещение к тому же казалось нам менее удобным для  упражнения
красных. Обыкновенно мы больше боялись за цирк, вообще за собрания, про-
исходившие в более крупных помещениях. Но в этот день мы получили  урок,
убедивший нас в противном. Все эти проблемы мы впоследствии изучили дос-
конально, можно сказать, научно. Результаты, к которым мы  пришли,  были
крайне поучительны и сослужили большую службу нашим отрядам  штурмовиков
на будущее.
 
   Когда я в три четверти восьмого вошел в небольшой зал, прилегающий  к
главному помещению, где должно было происходить собрание,  не  было  уже
никаких сомнений в том, что красные действительно  подготовили  провока-
цию. Главный зал был уже переполнен, и полиция больше никого уже не пус-
кала. Противники  явились  очень  рано  и  заняли  много  мест  в  зале.
Большинство же наших сторонников уже не  могли  проникнуть  в  помещение
собрания. Наш маленький отряд штурмовиков поджидал меня в небольшом  за-
ле, прилегавшем к главному помещению. Я приказал закрыть двери,  ведущие
в главное помещение, и решил переговорить сначала с моими  штурмовиками.
Без дальних слов я объяснил своим  молодцам,  что  сегодня  им  вероятно
впервые представится случай показать на деле, насколько они преданы  на-
шему движению. Я заявил, что никто из нас не должен и не смеет  покинуть
зал собрания - разве что его вынесут оттуда мертвым. Я  сказал  им,  что
сам я во что бы то ни стало останусь в зале собрания и надеюсь, что ник-
то из них меня не покинет. Если же я замечу, что кто-нибудь из них стру-
сит, то я лично сорву с него повязку и отниму у него  партийный  значок.
Затем я дал им приказ при первых же попытках внести беспорядок в  собра-
ние моментально наступать, памятуя, что наступление есть лучшая защита.
   Ребята ответили мне троекратным "ура". Голоса их были взволнованы.
 
   Вслед за этим я попал в большой зал. Теперь я мог собственными глаза-
ми убедиться в том, какая создалась ситуация. Противники сидели  густыми
рядами и пытались пронзить меня уже  одними  взглядами.  Многие  из  них
смотрели на меня с нескрываемой ненавистью, а другие стали делать совер-
шенно недвусмысленные замечания с мест. Сегодня  нам  "приходит  конец",
сегодня нам "раз навсегда" закроют рот; многие намекали на то,  что  нам
прямо "выпустят кишки" и т. д. в том же духе. Господа эти  слишком  были
уверены в своем перевесе сил и чувствовали себя соответственным образом.

   Тем не менее собрание было открыто, и я приступил к докладу. Мой стол
в этом помещении обыкновенно ставился в середине зала вдоль его  большой
стены. Таким образом я обыкновенно находился в самом  центре  аудитории.
Этим может быть и объясняется то обстоятельство, что в данном  зале  мне
удавалось вызвать настроение более подъемное, чем в каком-либо другом.
 
   На этот раз перед самым моим носом, особенно  слева  от  меня  сидели
сплошь противники. Это были все физически крепкие люди, главным  образом
молодежь с фабрик Кустермана, Маффея и др. Вдоль всей левой  стены  зала
они сидели очень густо, и ряды их доходили вплоть до моего стола. Я сра-
зу заметил, что  они  стали  накапливать  около  своих  скамей  возможно
большее количество кружек из-под пива. Они заказывали все новые и  новые
порции, а опорожненные кружки ставили под стол. Так накопили  они  целые
батареи кружек. Трудно было ожидать, что при таких обстоятельствах  дело
может кончиться сколько-нибудь благополучно.
 
   Тем не менее я уже успел проговорить около полутора часов -  несмотря
на все цвишенруфы. Начинало уже казаться, что мы овладели полностью  по-
ложением. Вожаки, присланные для устройства скандала,  по-видимому  сами
начали так думать. Это видно было по тому, как они становились все более
и более беспокойными, куда-то выходили, затем вновь возвращались  и  все
более и более нервно о чем-то нашептывали своей пастве.
 
   Парируя один из цвишенруфов,  я  допустил  небольшую  психологическую
ошибку и сам почувствовал это тотчас же после того, как слова слетели  с
моих уст. Это и послужило сигналом к началу скандала.
 
   Раздалось несколько  гневных  выкриков,  и  в  этот  момент  какой-то
субъект внезапно вскочил на стул и заорал "свобода"'  По  этому  сигналу
печальные рыцари "свободы" и приступили к делу.
 
   В течение нескольких секунд весь громадный зал превратился в  свалку.
Кругом - дико ревущая толпа, над головами  которой  как  снаряды  летают
бесчисленные глиняные кружки. Улюлюканье, крики и вопли, треск сломанных
стульев, звон разлетающихся вдребезги кружек, словом ад!
 
   Таков был этот сумасшедший спектакль. Я остался невозмутимым на своем
месте и смог отсюда наблюдать, как превосходно исполняли свои обязаннос-
ти мои молодцы.
 
   Посмотрел бы я в аналогичной обстановке на любое буржуазное собрание!

   Скандалисты еще не успели войти в роль, как мои штурмовики (так  суж-
дено было называться им с этого дня) уже перешли в наступление. Как стаи
разъяренных волков устремились на них мои  штурмовики,  группируясь  ма-
ленькими кучками по 8-10 человек. Немедленно мои молодцы  стали  выкиды-
вать скандалистов из зала. Уже минут через пять со  всех  моих  молодцов
струилась кровь. Многих из этой дружины я впервые тогда как следует  уз-
нал. Во главе их стоял мой храбрый Морис. Затем я тут впервые узнал Гес-
са, который ныне является моим личным секретарем, и многих, многих  дру-
гих. Даже те из них, которые были ранены тяжело, продолжали драться, по-
ка сколько-нибудь держались на ногах. Весь этот ад продолжался почти  20
минут. Затем однако, противники, которых было не меньше 700-800 человек,
были выбиты из зала и летели стремглав с лестницы. Только в  левом  углу
зала еще держалась большая группа противников, оказывавшая  ожесточенное
сопротивление. В это время у входной двери по направлению к трибуне раз-
далось два револьверных выстрела, после чего поднялась  бешеная  пальба.
Мое сердце старого солдата испытало настоящее  удовольствие.  Обстановка
начинала напоминать настоящую перестрелку на фронте.
 
   Кто именно стрелял, уже нельзя было понять. Ясно  было  только  одно,
что с этой секунды ярость моих обливающихся кровью ребят  только  усили-
лась. В копне концов им удалось справиться с последней группой противни-
ков и полностью очистить зал.
 
   С момента начала боевых действий прошло примерно 25 минут. Теперь зал
выглядел так, будто в нем только что разорвалась граната. Многим из моих
сторонников пришлось сделать перевязки тут же на месте, других пришлось,
увезти в больницу. Но господами положения остались мы. Председательство-
вавший на этом собрании Герман Эссер встал и невозмутимо сказал: "Собра-
ние продолжается. Слово имеет докладчик". И я продолжал.
 
   Когда мы уже закрыли собрание, внезапно вбежал возбужденный полицейс-
кий чиновник и, дико размахивая руками, закричал: "Собрание распускаю".
 
   Невольно расхохотались мы при виде этого запоздавшего блюстителя  по-
рядка. Как похоже это на этих героев! Чем мельче  масштаб  эпос  господ,
тем больше они важничают и встают на ходули.
 
   Многому важному научились мы в ходе этого собрания.  Противники  тоже
однако получили уроки, которые не скоро забыли.
 
   До самой осени 1923 г. местная с.-д. газета ('Мюнхенская  почта")  не
решалась нам больше угрожать "мускулистой рукой рабочего".
 
ГЛАВА VIII 
 
СИЛЬНЫЕ БОЛЬШЕ ВСЕГО КРЕПКИ СВОЕЙ 
САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬЮ 
 
Выше я упоминал о блоке немецких патриотических союзов. Здесь 
я хочу коротко остановиться на проблеме таких блоков вообще. 
 
Обыкновенно под блоком понимают соглашение нескольких союзов 
или организаций, которые, чтобы облегчить свою работу, вступают в 
известное сотрудничество, создают общие руководящие органы с 
большей или меньшей компетенцией и затем приступают к совместным 
действиям. Уже из одного этого ясно, что тут дело должно идти о со- 
юзах или партиях, цели и пути которых не должны слишком отличать- 
ся друг от друга. Обыкновенно так и считают. Средний обыватель бы- 
вает обыкновенно очень обрадован, когда слышит, что такие-то и та- 
кие-то организации наконец образовали блок, отодвинули на задний 
план "все то, что их разъединяет", и выдвинули вперед "то, что их объе- 
диняет". При этом обыкновенно полагают, что в результате такого 
объединения непременно получается нивесть какое увеличение сил, 
что слабые дотоле отдельные группы теперь внезапно выросли в огром- 
ную силу. 
 
По большей часто это совершенно неверно. 
Чтобы как следует разобраться в этой проблеме, по-моему, надо 
прежде всего поставить себе вопрос: если данные группы и организа- 
ции утверждают, что все они преследуют одну и ту же цель, то как 
же, спрашивается, объяснить самый факт возникновения различных 
организаций? Ведь логика, казалось бы, говорит за то, что если цель 
совершенно одинакова, то нет никаких разумных оснований для воз- 
никновения нескольких организаций, преследующих одну и ту же 
цель. 
 
Обыкновенно так и бывает, что данную определенную цель сначала 
преследует только одна организация. Один определенный деятель, по- 
знав определенную истину, провозглашает ее в определенной среде, 
а затем вызывает к жизни движение, призванное бороться за осуще- 
ствление этой цели. 
 
Так и создается союз или партия, которые в зависимости от своей 
программы либо ставят себе задачей устранение определенных суще- 
ствующих порядков, либо стремятся к созданию новых порядков в 
будущем. 
 
Раз такое движение вызвано к жизни, оно этим самым практичес- 
ки приобретает права приоритета. Казалось бы, что все люди, пресле- 
дующие такую же цель, должны бы без дальних слов просто-напросто 
примкнуть к уже существующему движению, стараясь его усилить и 
тем приблизить достижение обшей цели. 
 
На деле это зачастую получается не так. И причин для этого две. 
Одна из них заслуживает название трагической; другая же заложена 
в человеческих слабостях, в жалких чертах характера иных 
людей. 
 
Глубочайшей основой обеих этих групп явлений я считаю факторы, 
сами по себе способные увеличивать силу воли, энергию и интенсив- 
ность действий людей, а тем самым стало быть способные приблизить 
разрешение возникающих проблем и в последнем счете содействовать 
повышению человеческой энергии. 
 
Трагическую причину того, что при разрешении определенной за- 
дачи дело не ограничивается одной единой организацией, мы видим 
в следующем. Каждое действие большого стиля на нашей земле обык- 
новенно является выражением стремлений, давно уже живущих в 
миллионах сердец. Бывает даже и так, что какое-либо страстное стрем- 
ление к разрешению определенной проблемы живет в сердцах мил- 
лионов людей в течение целых столетий. Люди все больше и больше 
чувствуют непереносимость таких-то и таких-то несправедливостей, 
стонут под игом этих несправедливостей, а внешнее выражение этих 
стремлений все еще заставляет себя ждать. Бывает и так, что наро- 
ды, стонущие под игом таких несчастий, в течение очень долгого срока 
не находят никакого героического разрешения проблемы. Такие наро- 
ды мы и называем импотентными. Если же у данного народа достаточ- 
но жизненной силы и энергии, тогда в его среде непременно найдется 
отмеченный божьим перстом человек, который покажет правильную 
дорогу к освобождению, к исполнению заветной мечты, к устранению 
горькой нужды, к успокоению исстрадавшейся души миллионов и 
миллионов. 
 
Поэтому вполне в порядке вещей, что в деле разрешения таких 
великих проблем эпохи неизбежно участвуют тысячи и тысячи людей, 
как неизбежно и то, что очень многие считают именно себя призван- 
ными показать людям дорогу. Сама судьба по-видимому выдвигает 
очень много кандидатур, предоставляя затем в свободной борьбе 
сил победить тому, кто способней, кто крепче. Этому последнему 
жизнь тогда вручает окончательное разрешение соответствующей проб- 
лемы эпохи. 
 
Так бывало и в области религии. Люди испытывали глухое недо- 
вольство данным положением вещей в течение долгих столетий. Все 
это время они страстно стремились к обновлению. Это напряженное 
стремление людей к одной цели неизбежно выдвигало из их среды де- 
сятки деятелей, каждый из которых чувствовал себя призванным по- 
казать дорогу и найти выход религиозному недовольству. Многие из 
этих людей считали себя пророками нового учения и многие из них 
во всяком случае становились выдающимися борцами в этой области. 
 
Конечно и здесь в силу естественного порядка вещей великая 
миссия в конце концов выпадает на долю самого сильного. Однако, 
что самым сильным является именно данное единственное лицо, это 
всем остальным претендентам становится ясно лишь с трудом. Напро- 
тив, эти претенденты всегда сначала склонны думать, что все они име- 
ют одинаковые права стать главными выразителями данного направле- 
ния или настроения. Да и окружающий мир сначала тоже с трудом 
разбирается в вопросе о том, кто же из претендентов на руководство 
является самым сильным и за кем поэтому надо последовать до конца. 
 
Так и случается, что на протяжении столетий, а зачастую и в один 
и тот же сравнительно короткий отрезок времени появляются деятели, 
которые вызывают к жизни движение и намечают цели более или ме- 
нее одинаковые по существу или во всяком случае кажущиеся широ- 
ким массам народа более или менее одинаковыми. 
 
Стремление самого народа часто носит достаточно неопределенный 
характер. Столь же общи в основном и его убеждения. Народ редко 
отдает себе полный отчет до конца в том, каковы же собственно его 
желания и каковы возможности их воплощения в жизнь. 
 
Трагизм положения заключается в том, что крупные деятели зача- 
стую различными путями стремятся к одной и той же цели, совершен- 
но не зная друг о друге, и каждый из них поэтому с полной искрен- 
ностью верит в свою собственную миссию и в то, что он один знает 
дорогу, по которой ему и следует идти, не обращая внимания на других. 
 
Трагичным является или трагичным во всяком случае кажется на 
первый взгляд то обстоятельство, что ряд движений, партий, религиоз- 
ных групп, порожденных духом времени, работают совершенно неза- 
висимо друг от друга, хотя цели их в основном едины. Люди считают 
это трагичным, потому что большею частью уверены в том, что при 
объединении всех этих групп в одном лагере основные цели были бы 
достигнуты быстрее и вернее. На самом деле это, однако, не так. В 
действительности сама природа с ее беспощадной логикой оставляет 
отдельным группам и течениям свободу соревнования и пальму пер- 
венства отдает наиболее сильным. В конце концов победа достается 
тому движению, которое избрало самый верный, самый ясный и самый 
прочный путь. 
 
А как в самом деле определить правильность или неправильность 
того или ин