о помочь устранить идейные предпосылки ее, тот должен  помочь  положить
конец той антиморальной культуре больших городов, которая является  нас-
тоящим бичом для юношества. Конечно по этому поводу подымется  страшней-
ший шум, но на это не следует обращать никакого внимания. И если  мы  не
вырвем нашу молодежь из болота, окружающего ее сейчас, она  неизбежно  в
нем утонет. Кто не хочет видеть всей этой грязи, тот на деле помогает ей
и сам становится соучастником постепенного проституирования будущих  по-
колений, от которых зависит вся дальнейшая судьба нашей нации. Эту очис-
тительную работу необходимо предпринять во всех областях. Это  относится
к театру, искусству, литературе, кино, прессе, плакату, выставке и т. д.
Во всех этих сферах приходится констатировать явления распада и гниения.
Только после основательной чистки сможем мы  заставить  литературу,  ис-
кусство и т.  д.  служить  одной  великой  моральной  государственной  и
культурной идее. Нужно освободить всю нашу общественную жизнь от затхло-
го удушья современной эротики, нужно очистить атмосферу от всех противо-
естественных и бесчестных пороков. Руководящей идеей во всей этой работе
должна быть систематическая забота о сохранении физического и морального
здоровья нашего народа. Право индивидуальной свободы должно отступить на
задний план перед обязанностью сохранения расы.
 
   Только когда мы проведем все эти мероприятия,  можно  будет  сказать,
что теперь и чисто медицинская борьба против этой болезни может  рассчи-
тывать на известный успех. Но и  здесь  полумеры  будут  недопустимы,  и
здесь придется принимать решения очень радикальные и порою тяжелые.  Ли-
шить дефективных людей возможности размножения и создания таким  образом
столь же дефективного потомства только справедливо. Планомерное проведе-
ние такого правила было бы одной из самых  гуманнейших  мер.  Это  будет
варварством по отношению к тем несчастным, которые стали жертвою неизле-
чимых болезней, но это будет благодеянием для всего остального населения
и для будущих поколений. Преходящие страдания займут, может  быть,  одно
столетие, зато потом нас будут благословлять за эти меры в течение тыся-
челетий.
 
   Борьба против сифилиса и его прародительницы проституции является од-
ной из самых трудных задач человечества. Она  трудна  потому,  что  дело
идет не о разрешении той или другой частичной проблемы, а об  устранении
целого комплекса явлений, которые с неизбежностью дают сифилис. Физичес-
кое заболевание в данном случае является только результатом  заболевания
моральных, социальных и расовых инстинктов.
 
   Если из трусости или из лени мы не проведем этой борьбы,  то  что  же
будет с нашим народом через пятьсот лет? Ясно, что среди нас тогда  най-
дется лишь очень немного таких существ, относительно которых можно  было
бы, не возводя хулы на всевышнего, сказать, что они созданы по образу  и
подобию его.
 
   Теперь посмотрим, как со всеми этими ужасными  явлениями  боролись  в
старой Германии. Спокойно исследуя этот вопрос, приходится придти к  вы-
водам поистине печальным. В правительственных кругах, разумеется,  пони-
мали, что болезнь эта приносит ужасный вред, хотя,  далеко  не  отдавали
себе ясного отчета в том, к каким губительным последствиям она ведет. Но
меры борьбы против этого зла были  ниже  всякой  критики.  Вместо  ради-
кальных реформ прибегли к совершенно жалким мероприятиям.  Правительство
не обратилось к корням, к основным причинам болезни, а оставалось только
на поверхности явлений. Проституток стали подвергать медицинскому осмот-
ру, сорганизовали кой-какой надзор за ними, в отдельных случаях заболев-
шую проститутку отправляли в лазарет. Оттуда,  подлечившись,  она  опять
выходила на улицу и продолжала заражать сближающихся с нею мужчин.
 
   Далее, как известно, ввели "специальный параграф",  который  запрещал
половое общение больным и недоизлеченным. Само по себе  это  мероприятие
правильно, но на практике его почти совершенно не удавалось проводить.
 
   Несчастная женщина, которая становилась жертвой такого тяжелого  слу-
чая, избегала появляться в суде в качестве свидетельницы против того во-
ра, который украл ее здоровье. Это вполне понятно, если  учесть  уровень
нашего или, лучше сказать, ее воспитания и если не упускать из  виду,  с
какими моральными неприятностями для нее должно быть связано такое дело.
В конце концов женщина меньше всего выигрывает от того,  будет  ли  этот
человек осужден или не будет. Она то все равно будет окружена презрением
со стороны общества еще в гораздо большей степени, нежели это  относится
к мужчине. Наконец, представьте себе положение женщины, когда  злою  бо-
лезнью заразил ее никто иной, как собственный супруг.
 
   Что же ей тут делать? Идти жаловаться в суд?
   Что касается тех случаев, когда пострадавшим является мужчина, то тут
надо иметь в виду следующее. Ведь большей частью он сближается с прости-
туткой после обильного употребления алкоголя. Он находится в таком  сос-
тоянии, когда ему не до того, чтобы думать о здоровые своей  "возлюблен-
ной". Это хорошо знают больные сифилисом проститутки, и  именно  поэтому
эти несчастные стараются поймать мужчину как раз когда  он  находится  в
этом малопривлекательном состоянии. Результат получается тот, что  забо-
левший впоследствии мужчина при всем напряжении  памяти  не  может  даже
припомнить, кто именно была та женщина, которая  осчастливила  его.  Это
особенно понятно, если происшествие имеет место в таком городе, как Бер-
лин или даже Мюнхен. В десятках тысяч случаев дело идет к тому же о при-
езжих из провинции, которых шум и треск больших  городов  оглушает  нас-
только, что они вообще лишаются возможности отдавать себе отчет в  окру-
жающей их обстановке.
 
   Наконец кто же это может быть вполне уверен, здоров ли опили еще  бо-
лен? Разве не знаем мы тысяч случаев рецидива болезни,  после  того  как
больной как будто вылечился. И разве такие люди, сами того  не  подозре-
вая, не причиняют миллионы несчастий своим близким.
 
   Таким образом на практике получалось, что реальное  действие  особого
параграфа, каравшего за заражение, оказывалось ничтожным. Столь же  нич-
тожные результаты на практике давал надзор за  проституцией.  И  наконец
дело лечения сифилиса еще и теперь далеко не всегда достигает цели.
 
   Бесспорно только одно: несмотря на все эти  мероприятия  ужасная  бо-
лезнь получала все большее распространение. Этим  лучше  всего  доказана
бесцельность всех вышеназванных мероприятий.
 
   Да и как могло быть иначе! Все эти мероприятия были совершенно недос-
таточны и даже прямо смешны. Против морального  проституирования  народа
не предпринималось решительно ничего. Да и  вообще  никакой  продуманной
системы мер не было.
 
   Тем, кто склонен относиться к этой опасности более или  менее  легко-
мысленно, мы можем посоветовать только одно: познакомьтесь основательнее
со статистикой распространения этой ужасной болезни. Сравните  статисти-
ческие данные за последнее столетие. Вдумайтесь хоть немножко в то,  ка-
ков же будет ход развития дальше. Нужно быть совершеннейшим ослом, чтобы
при ознакомлении с этими данными мороз не прошел по коже.
 
   Слабость и половинчатость, которые были проявлены с  такой  очевидной
бездарностью довоенной Германией должны  рассматриваться  нами  во  всех
случаях как наглядное доказательство начавшегося у нас распада. Это были
явные признаки политической и моральной деградации.
 
   Если государство не имеет силы организовать борьбу за здоровье  наро-
да, оно тем самым лишается права на существование в этом  мире,  который
является миром борьбы.
 
   Такое право остается только за сильным и "цельным", но не за слабым и
"половинчатым". Сложные условия существования не  дают  права  на  слюн-
тяйство и нерешительность, способные погубить великую нацию. А если  на-
ция не борется за свое существование, то она не настолько велика,  чтобы
существовать в этом мире. Быть сильным, мощным, решительным -  это  обя-
занность государства перед своим народом, равно как и народ всегда  под-
держит такое государство.
 
   Одним из нагляднейших признаков постепенного распада  империи  уже  в
довоенную  эпоху  было  систематическое,  почти   планомерное   снижение
культурного уровня нации, причем, конечно, под культурой я понимаю  сов-
сем не то, что ныне у нас называют цивилизацией. Современная так называ-
емая цивилизация в моих глазах скорее является прямым  врагом  подлинной
культуры, ибо на самом деле это в лучшем случае есть  псевдоцивилизация,
если вообще уместно здесь говорить о какой-либо цивилизации.
 
   Уже накануне XX столетия в сфере нашего  искусства  начали  обнаружи-
ваться печальные симптомы, дотоле совершенно неизвестные  Германии.  Ко-
нечно, и в более старые времена можно  было  иногда  констатировать  от-
дельные примеры извращения вкуса. Но тогда дело шло  лишь  в  плане  от-
дельных случаев художественных ошибок - итогов художественного, творчес-
кого поиска, чему будущие поколения, однако, все еще могли. несмотря  ни
на что, придавать известную историческую ценность. Многое можно  считать
в этой области спорным, но как предмет спора оно имело право на  сущест-
вование, чего не скажешь о нынешней деградации и извращении  вкусов.  На
рубеже XX века речь могла идти уже не об этом. Тут мы имели  дело  не  с
ошибками, а с идейным вырождением. Тут уже дело касалось симптомов конк-
ретного культурного вырождения, сигнализировавших предстоящую политичес-
кую катастрофу под влиянием идей большевизма.
 
   Большевизм в искусстве является единственно возможной формой проявле-
ния в области культурной жизни большевизма вообще, ибо именно  здесь  он
сам себе может позволить безграничность извращений и уродств. о Кому та-
кое заявление кажется странным или даже несправедливым, тому мы советуем
внимательнее присмотреться к искусству  тех  стран,  которые  уже  имели
счастье быть большевизированными. Последуйте нашему совету и  вы  убеди-
тесь, что официально признанным искусством в этих государствах  являются
продукты сумасшедшей фантазии таких погибших людей, как "кубисты" и "да-
даисты" Даже в течение краткого периода существования Баварской  советс-
кой республики мы могли заметить то же самое. Уже и в Баварии можно было
отметить, что все официальные плакаты, газеты, рисунки и т. д. носили на
себе печать не только политического упадка, но и общекультурного  упадка
и разложения.
 
   Конечно лет 60 назад нельзя было и представить себе политической  ка-
тастрофы таких размеров, какую мы пережили сейчас. Точно так же  и  эле-
менты общекультурного распада лет 60 назад  были  куда  слабее,  чем  те
симптомы распада, которые с начала XX века выродились в кубизм и  т.  п.
Лет 60 назад такие вещи, как выставка так называемых "переживаний" дада-
истов, были бы совершенно немыслимы. В те времена организаторов подобной
выставки просто посадили бы в сумасшедший дом. В  наше  же  время  такие
субъекты возглавляют даже целое художественное общество.  Лет  60  назад
такая чума не могла бы возникнуть, ибо общественное мнение этого не  по-
терпело бы, а государство тотчас же приняло бы меры. Руководители  госу-
дарства обязаны бороться против того, чтобы сумасшедшие могли  оказывать
влияние на духовную жизнь целого народа. Предоставить  "свободу"  такому
"искусству" означает играть судьбами народа. Тот день, когда такого рода
искусство нашло бы себе широкое признание, стал бы роковым днем для все-
го человечества. В этот день можно было бы сказать, что вместо прогресса
умственного развития человечества начался его регресс. Все страшные пос-
ледствия такого "развития трудно себе даже представить.
 
   Стоит только с этой точки зрения на минуту взглянуть на  итог  нашего
развития за последнюю четверть века и с ужасом придется убедиться в том,
насколько далеко ушли мы уже назад по  этому  страшному  пути.  Куда  ни
взглянешь, всюду видишь  зачатки  и  зародыши  таких  болезней,  которые
раньше или позже неизбежно должны привести нашу культуру к  гибели.  Все
это симптомы, указывающие на процесс затяжного периода гниения. Горе тем
народам, которые не умеют справиться с такими болезнями!
 
   Такие заболевания уже издавна можно констатировать в  Германии  почти
во всех областях искусства и культуры вообще. Во всех областях  культуры
мы как будто уже перешли свой высший пункт и находимся на путях  регрес-
са. Наш театр самым очевидным образом шел вниз и еще в довоенной  Герма-
нии он совершенно исчез бы как фактор культурного развития, если бы наши
государственные театры не оказали тогда некоторого сопротивления прости-
туированию искусства. Если отвлечься от этих и некоторых других исключе-
ний, то придется придти к тому убеждению, что наша сцена упала так  низ-
ко, что лучше бы народу совершенно перестать посещать этакий театр. Ведь
совершенно неслыханно уже одно то, что в эти  "храмы  искусства"  мы  не
могли вообще пускать свою молодежь, о чем пришлось открыто заявить в бо-
лее чем странных плакатах: "для молодежи таких-то возрастов вход воспре-
щен".
   Подумайте только, ведь главной задачей этих храмов  искусства  должно
было явиться в первую очередь воспитание молодежи! Ведь не для  того  же
существуют театры, чтобы услаждать пресыщенных жизнью старичков.  И  вот
мы дожили до того, что стали необходимыми  такие  предосторожности.  Что
сказали бы великие драматурги старых времен по поводу таких "мер предос-
торожности", а главное, по поводу таких условий, которые сделали необхо-
димым принятие таких мер? Как пламенно вознегодовал бы по  этому  поводу
Шиллер! С каким возмущением отвернулся бы Гете!
 
   Но что такое Шиллер, Гете или Шекспир для  героев  новейшей  немецкой
поэзии? С точки зрения этих господ Шиллер, Гете и Шекспир - люди  совер-
шенно устаревшие, отжившие, мало того, уже давно  "превзойденные  новыми
поэтами". Крайне характерным для описываемой эпохи  является  не  только
то, что ее герои сами фабрикуют одну только грязь, но и то, что они неп-
ременно стараются вывалять в грязи все подлинно великое в прошлом.  Ана-
логичные явления всегда приходится констатировать в подобные эпохи.  Чем
более жалки и гнусны дела рук такой "новой" эпохи и ее деятелей, тем не-
навистнее для них свидетели прежнего подлинного величия  и  достоинства.
Охотнее всего такие деятели вырвали бы из памяти  человечества  все  его
прошлое. Тогда уже не с чем было бы сравнивать современную грязь и можно
было бы выдать за "искусство" всю "новейшую" гадость. Чем более жалок  и
бесталанен новый институт, тем старательнее пытается он вырвать из памя-
ти людей все следы прошлого. И наоборот. Все то хорошее и  сильное,  что
может дать нам современность, будет стараться вести свою родословную  от
великих завоеваний прошлого. Сильное и хорошее не боится того,  что  оно
побледнеет, если его станут сравнивать с  прошлым.  Напротив,  оно  само
старается вызвать в памяти и освежить в  представлении  новых  поколений
все то примечательное и великое, что было в прошлом. Отрицать все  вели-
кое прошлое, все то, чем человечество уже ранее обладало, ненавидеть все
это прошлое способен только тот, кто сам ничего ценного и великого  миру
дать не может, но в то же время пыжится доказать, что он принес  челове-
честву нивесть какие дары.
 
   Все это можно сказать не только о "новаторах" на общекультурной ниве,
все это относится также и к политике. Новое революционное движение всег-
да будет относиться к старым формам с тем большей ненавистью, чем  менее
значительно само это движение. Стремление выдать свое  собственное  убо-
жество за нечто очень великое рождает слепую  ненависть  ко  всему  тому
действительно великому, что было в прошлом. К примеру.  Ясно,  что  пока
жива слава Фридриха Великого, слава Фридриха Эберта не может стать  осо-
бенно большой. Герой дворца "Сансуси" относится  к  бывшему  бременскому
трактирщику так же, как солнце к луне. Луна светит лишь тогда, когда за-
катывается солнце. Вот почему все наши  "луны"  преследуют  своею  нена-
вистью солнечную славу действительно великих людей. В области политичес-
кой жизни не раз бывало так, что если судьбе бывало угодно на время  от-
дать власть в руки политического нуля, то этот нуль проявлял невероятную
энергию, чтобы оболгать все прошлое и облить его грязью. И в то же время
такое ничтожество пускало в ход все самые крайние средства, чтобы не до-
пустить хотя бы малейшей критики по своему собственному  адресу.  Лучшим
примером может послужить современное законодательство  о  "защите"  гер-
манской республики.
 
   Вот почему, как только вы услышите, что то или иное учение, мировозз-
рение, политическое или экономическое движение опорачивают  без  разбора
все прошлое, то знайте, что уже одно это требует осторожности и  извест-
ного недоверия. По большей части такая ненависть является только доказа-
тельством ничтожества самих тех, кто сеет эту ненависть. А  нередко  это
говорит и о дурных намерениях. Действительно благодетельное для  челове-
чества движение не станет огульно отказываться от прошлого, а использует
для своего строительства все наиболее прочные части старого  фундамента.
Здоровое движение нисколько не постыдится признать,  что  оно  применяет
старые истины. Ведь вся человеческая культура да и сам человек  являются
только результатом единой цепи развития, а звенья этой цепи выкованы ря-
дом поколений, из которых каждое лишь продолжает дело  предыдущих.  Цель
подлинно здоровой революции заключается не в том, чтобы просто разрушить
все старое, а лишь в том, чтобы удалить плохое и устаревшее и продолжать
строить дальше на тех частях фундамента, которые остались пригодными.
 
   Только так можно и должно понимать прогресс человечества.  Иначе  мир
наш никогда не вышел бы из хаоса. Каждое новое поколение стало бы  отри-
цать и отвергать все прошлое и первой предпосылкой своего нового  строи-
тельства считало бы разрушение того, что сделано всеми предыдущими поко-
лениями.
 
   Худшая черта нашей культуры в довоенные годы заключалась не только  в
полной импотентности художественного и общекультурного творчества, но  и
в той ненависти, с которой стремились забросать грязью все прошлое. Поч-
ти во всех областях искусства в особенности в театре и  в  литературе  у
нас на рубеже XX века не только ничего не творили нового, но прямо виде-
ли свою задачу в том, чтобы подорвать и загрязнить все старое. Направо и
налево кричали о том, что такие-то и такие-то великие произведения прош-
лого уже "превзойдены", как будто в самом деле эта ничтожная эпоха  нич-
тожных людей способна была что бы то ни было преодолеть.
 
   В этой связи приходится опять указать на трусость  той  части  нашего
народа, на которую уже одно полученное ею образование возлагало  обязан-
ность открыто выступить против этого опозорения культуры. Наша  интелли-
генция из чистой трусости не решилась этого сделать. Она убоялась криков
"апостолов" большевистского искусства,  которые,  конечно,  обрушивались
самым гнусным образом на каждого, кто не хотел видеть  перл  создания  в
произведениях этих господ. Интеллигенция подчинилась тому, что ей  каза-
лось неизбежным. Мало того. Люди прямо стали бояться того, что эти полу-
мошенники-полудураки упрекнут их в непонимании искусства.  Как  будто  в
самом деле отказаться понимать продукцию дегенератов и наглых обманщиков
может быть зазорным для честного человека. Эти,  с  позволения  сказать,
новаторы имели в своем распоряжении очень простое средство  для  доказа-
тельства, насколько "велики" их творения. Все  совершенно  непонятное  и
просто сумасшедшее в их произведениях они рекламировали перед изумленным
человечеством как продукт "внутренних переживаний". Этим дешевым  спосо-
бом господа эти избавляли себя от всякой критики. Боясь, чтобы ее не об-
винили в непонимании "новейшего" искусства, интелли