ников все это
нестоящие внимания мелочи. А на деле из-за этих мелочей наше государство
несет зря многомиллионные судебные издержки, ибо 90% всех наших судебных
процессов 06 оскорблении личности и т. п. возникают исключительно из то-
го, что у нас не умеют молчать. У нас привыкли легкомысленно повторять и
распространять всевозможные безответственные  заявления.  Наше  народное
хозяйство систематически терпит большой ущерб от того, что направо и на-
лево разбалтываются важные производственные секреты. Мало того! Даже из-
вестные секретные приготовления военного характера  делаются  совершенно
иллюзорными в результате того, что мы разучились молчать и обо всем бол-
таем вслух. Во время же самой войны такая болтливость может припасть еще
гораздо больший вред - вплоть до потери целых сражений, вплоть до потери
всей компании . Не приходится сомневаться в том, что чего мы не воспита-
ли в юности, того мы не увидим и в более зрелом возрасте. Надо во что бы
то ни стало добиться, чтобы  наше  учительство  раз  навсегда  перестало
пользоваться "сведениями", получаемыми от  неразумных  юных  доносчиков,
ибо это воспитывает одно из самых плохих качеств характера.
 
   Это только один из многих примеров. В настоящее время у нас вообще не
обращают никакого внимания на дело развития благородных черт характера в
школе. В свое время наше государство должно будет обратить на это  очень
пристальное внимание. Преданность, верность, готовность к  самопожертво-
ванию, уменье молчать - вот добродетели, которые  очень  нужны  великому
народу. Систематически поддерживать и воспитывать в школе эти чувства  -
дело гораздо более важное, чем многое из того, что заполняет  ныне  наши
учебные программы. Такой же важной задачей воспитания является -  систе-
матически отучивать от слезливых жалоб, от вечного хныканья и т. д. Наша
школа должна воспитывать детей в той мысли, что надо уметь, когда прихо-
дится, молча переносить и страдания и справедливые удары. Если мы  поза-
бываем о тако" важной задаче, то не приходится потом удивляться и  тому,
что в критическую минуту, скажем во время войны, когда на фронтах  нахо-
дятся миллионы наших сынов, вся почта только  и  додает,  что  перевозят
взад и вперед письма, полные хныканья и жалоб. Если бы в наших  народных
школах молодежь меньше накачивали школьной премудростью, но зато  систе-
матически воспитывали бы в ней чувство самообладания,  то  это  очень  и
очень окупилось бы в 1915-1918 гг.
 
   Таким образом наше государство должно будет обратить особенное внима-
ние на дело воспитания характера. Многие моральные дефекты,  от  которых
ныне страдает наш народный организм, могут быть устранены только на этих
путях. Если нам не удастся устранить их полностью, то во  всяком  случае
удастся сильно смягчить эти болезненные явления .
 
   Особенно большое значение придам мы воспитанию силы воли и решимости,
систематическому культивированию чувства ответственности.
 
   В старой армии мы любили говорить, что лучше жесткий приказ, чем  ни-
какого приказа. Если перефразировать эти слова применительно к  воспита-
нию молодежи, то можно сказать: лучше, чтобы молодежь отвечала на вопрос
иногда не совсем правильно, чем не отвечала вовсе. Нужно,  чтобы  у  нас
стыдились больше бояться ответить из-за опасения сказать что-либо непра-
вильное, нежели дать быстрый ответ, хотя не  всегда  правильный.  Уже  в
этой примитивной форме надо воздействовать на  молодежь  в  том  смысле,
чтобы она имела мужество действовать.
 
   Часто мы жалуемся на то, что в декабре 1918 г. все, начиная  монархом
я кончая последним солдатом, потеряли способность  принимать  какое-либо
самостоятельное решение.
 
   Этот ужасный факт является грозным предостережением всему нашему делу
воспитания. В этой ужасной катастрофе нашло себе выражение в  гигантских
размерах лишь то, что у нас систематически воспитывалось в мелочах.  Что
и поныне лишает нас силы к какому бы то ни было  серьезному  сопротивле-
нию, так это не недостаток оружия, а недостаток  воли.  Этот  недостаток
воли угнездился глубоко в нашем народе, и именно он мешает нам принимать
какое бы то ни было  решение,  если  оно  связано  с  серьезным  риском.
Как-будто в самом деле величие решения не заложено  именно  в  том,  что
приходится дерзать .
 
   Один из наших генералов, как известно, употребил формулу: "Я предпри-
нимаю тот или иной шаг лишь в том случае, если мне не менее  чем  на  51
процент обеспечен успех". Сам того не желая, этот немецким генерал дал в
своих словах классическую формулу нашего глубоко печального безводья.  В
этом "51 проценте" весь трагизм современного германского крушения.  Люди
не понимают того, что кто сначала требует от  судьбы  какой-то  гарантии
успеха, тот тем самым заранее отказывается от последних остатков героиз-
ма. Ибо героизм заключается как раз в том, чтобы в полном сознании  гро-
зящей смертельной опасности тем не менее предпринять смелый шаг и  может
быть все-таки спасти положение. Если человек болен раком, то ему не нуж-
но 51 процента уверенности, чтобы решиться на операцию, ибо без операции
он все равно умрет. Если эта операция обещает даже только полпроцента на
выздоровление, то мужественный человек и  то  предпочтет  операцию,  чем
просто плаксиво хныкать о своей неизлечимой болезни.
   Если мы сейчас переживаем такую тяжелую полосу полного  безволия  лю-
дей, полного отсутствия какой бы то ни было решительности, то  это,  не-
сомненно, есть результат принципиально неправильной постановки у нас де-
ла воспитания. Ужасающие последствия этой неправильной  постановки  дела
воспитания затем неизбежно сказываются на всей нашей жизни  и  неизбежно
приводят к тому, что и руководители государства начинают страдать от не-
достатка гражданского мужества.
 
   Сюда же относится и свирепствующая ныне новая  модная  болезнь:  тру-
сость перед ответственностью. Здесь  тоже  приходится  видеть  результат
неправильной постановки воспитания. Недостаток этот постепенно окрашива-
ет всю общественную жизнь и находит себе "бессмертное" завершение в инс-
титуте парламентаризма.
 
   Уже со школьной скамьи у нас отдают предпочтение маленькому грешнику,
быстро и охотно  приносящему  "клятвенное  раскаяние"  в  грехах,  перед
мальчиком, который открыто и мужественно защищает свое мнение. Иному на-
шему современному  воспитателю  последнее  качество  иногда  даже  прямо
представляется образчиком непоправимой испорченности характера. И такому
маленькому упрямцу иногда прямо сулят виселицу за его упорство, не пони-
мая того, что если бы этими чертами характера обладал весь наш народ, то
в этом приходилось бы видеть громадное сокровище.
 
   Наше государство будет воспитывать в  юношестве  со  школьной  скамьи
чувство ответственности и готовность мужественно отстаивать свое мнение.
Это необходимо нам так же, как и систематическое воспитание  в  молодежи
воли и решимости к действию. Если государство сумеет полностью и до кон-
ца понять эти задачи, то в результате очень длительной работы над самими
собой мы получим народный организм, действительно свободный от тех  сла-
бостей, которые ныне роковым образом должны были привести к нашему  кру-
шению.
 
   Что касается чисто школьного образования, которое ныне у нас является
альфой и омегой всего, то наше государство в будущем  сможет  его  пере-
нять, правда, с некоторыми небольшими изменениями.
   Эти изменения лежат в трех областях.
   Во-первых, молодой мозг не должен быть обременен вещами, которые  ему
на 95% не нужны и которые он поэтому быстро забывает. Задача должна зак-
лючаться в том, чтобы каждому учащемуся дать хотя бы небольшой, но самый
важный запас тех сведений,  которые  ему  действительно  необходимы  для
дальнейшей жизни и которые он сможет применить с пользой для  всего  об-
щества. А именно этого как раз мы и не сможем сделать, если просто будем
навязывать молодому человеку чрезмерно большую массу  материалов,  самую
существенную часть которых он не в состоянии удержать в памяти. Так нап-
ример совершенно непонятно, для чего это  нужно,  чтобы  миллионы  людей
тратили ряд лет на изучение двух или трех иностранных  языков.  На  деле
лишь очень небольшая частичка этих людей применит это  знание  языков  в
жизни. Громадное же большинство скоро просто-напросто позабудет  о  них.
Из ста тысяч учеников, изучающих, скажем, французский язык, максимум две
тысячи найдут этому серьезное практическое применение, а 98 тысяч в  те-
чение всей своей дальнейшей жизни на  практике  не  воспользуются  этими
знаниями. Что же получается? Только то, что из-за  двух  тысяч,  которым
эти знания полезны, 98 тысяч мучаются совершенно зря и совершенно беспо-
лезно теряют драгоценное время.
 
   К тому же в данном случае дело идет о языке, о  котором  нельзя  ска-
зать, например итого, что относится к латинскому языку, т.е. что  изуче-
ние его  содействует  вообще  сильному  развитию  логического  мышления.
По-нашему; было бы гораздо полезнее, если бы молодому учащемуся мы  дали
только самое общее понятие о данном языке, общий очерк его, дали понима-
ние характерных черт этого языка, другими словами,  дали  ему  некоторое
представление о грамматике, произношении, синтаксисе и т. п.  Для  этого
можно было ограничиться отдельными образцами. Этого было бы  вполне  до-
вольно для общего обихода, с этим каждый мог бы справиться, и  это  было
бы в конце концов, много ценнее, чем нынешнее накачивание "всем языком",
хотя мы заведомо знаем, что действительного изучения языка не получается
и что люди все равно скоро позабудут его. Тогда исчезла бы  и  та  опас-
ность, что из всего материала в памяти учащегося  останутся  только  от-
дельные случайные крохи, и мы добились бы того, что молодежь удержала бы
в памяти самое важное, ибо неважное было бы уже отсеяно самими педагога-
ми.
 
   Благодаря этому большинство учащихся получило бы общие основы,  кото-
рые им действительно необходимы в дальнейшей жизни. Те же, кому действи-
тельно необходимо изучение иностранных языков, занялись бы  этим  специ-
ально по собственному выбору и достигли бы нужных результатов.
 
   Благодаря этому в учебных программах очистилось бы время для  необхо-
димых физических упражнений и для других дисциплин, о которых мы говори-
ли выше.
 
   Особенно необходимо внести серьезные изменения в нынешнее наше препо-
давание истории. Едва ли какой-нибудь другой народ больше изучает  исто-
рию, нежели мы, немцы. Но едва ли найдется другой народ, кто хуже приме-
нял бы в жизни это изучение, чем мы. Если верно, что политика есть исто-
рия в ее становлении, то вся наша современная политика  доказывает,  как
плохо поставлено у нас дело преподавания исторических наук. Конечно было
бы совершенно бесполезно просто хныкать по  поводу  жалких  политических
результатов, получаемых нами, если бы у нас нехватило решимости действи-
тельно принять необходимые меры, чтобы изменить преподавание  историчес-
ких наук и тем создать базу для лучшего политического воспитания.  В  99
случаях из 100 нынешнее наше преподавание исторических  наук  никуда  не
годится. Общая линия совершенно отсутствует. В  памяти  остаются  только
немногие даты, имена, частичка хронологии. О самом важном, о том, что  в
сущности только и имеет значение, преподаватель истории не говорит  вов-
се.
 
   Как раз в области преподавания истории нужно прежде всего сильно сок-
ратить программу. Центр тяжести надо перенести на  то,  чтобы  облегчить
учащимся понимание общей основной линии развития. Чем больше мы  изменим
программу преподавания в этом направлении, тем более позволительно будет
надеяться на то, что каждый отдельный учащийся действительно  с  пользой
пройдет необходимый курс, а стало быть, пользу в последнем счете получит
и все общество. Ибо историю должны мы изучать не просто для того,  чтобы
знать, что было раньше на свете, а для того, чтобы уроки  истории  уметь
применить на будущее с пользой для собственного народа.  В  этом  должна
заключаться цель. Сообщение же соответствующего  фактического  материала
учащемуся должно рассматриваться только как средство.
 
   Ныне же у нас и тут получилось наоборот: средство стало целью, а сама
цель позабыта совершенно. И пусть опять-таки нам не говорят, что для ос-
новательного изучения истории все эти отдельные даты, фактики и хроноло-
гия, дескать, совершенно необходимы и что без них учащийся не может  по-
нять общей цепи развития. Нет, этим могут  заниматься-только  специалис-
ты-историки. Средний же заурядный человек не является профессором  исто-
рических наук. Для него история необходима настолько, чтобы он мог  сос-
тавить себе самостоятельное мнение в вопросах политической жизни  своего
собственного народа. Кто хочет стать профессором истории, тот может пос-
ле посвятить себя этим занятиям целиком. Такой человек,  понятна  должен
заняться всей этой наукой и углубиться в ее малейшие детали. Но  в  этом
ему как раз не поможет нынешний наш способ  преподавания,  ибо  нынешнее
преподавание слишком обширно для среднего рядового человека и  в  то  же
время совершенно недостаточно для ученого специалиста.
 
   Одной из важных задач нашего государства поэтому явится забота о том,
чтобы наконец был написан такой курс истории, в котором доминирующее по-
ложение займет расовая проблема.
 
   Подводя итог, приходится сказать: наше  государство  сильно  сократит
общешкольное преподавание и выделит из него только самое главное  и  су-
щественное. Рядом с этим оно создаст возможность для всех желающих полу-
чить действительно основательное специальное образование. Вполне  доста-
точно, если каждый получит в качестве основного только самое общее обра-
зование. В той же области, которую он изберет своей  специальностью,  он
сможет получить основательное, детальное, специальное образование. Обще-
образовательный минимум будет обязательным для всех, специальное же  об-
разование будет делом каждого отдельного лица.
 
   Сократив учебный план, мы выиграем много свободных учебных  часов,  и
эти часы должны быть посвящены физическим упражнениям, воспитанию харак-
тера, воли и силы решимости.
 
   Насколько нынешнее наше  школьное  преподавание  недостаточно,  чтобы
дать человеку нужные ему в дальнейшей жизни профессиональные  знания,  -
это лучше всего видно уже из одного того факта, что  на  одни  и  те  же
должности люди приходят у нас из трех различных школ. Решающее  значение
имеет только общеобразовательный минимум, а вовсе не механическое  "при-
обретение" специальной школьной премудрости.  Кому  нужны  действительно
специальные знания, тот не может их, как мы уже  сказали,  приобрести  в
пределах учебных планов наших нынешних средних учебных заведений.
 
   Наше государство поэтому должно раз и навсегда покончить со всей этой
половинчатостью.
 
   Во-вторых, наше государство проведет следующее изменение. В наше вре-
мя засилья материализма преимущество все больше отдают точным  наукам  -
математике, физике, химии и т.д. Разумеется в эпоху, когда техника и хи-
мия главенствуют и окрашивают собою всю  нашу  повседневную  жизнь,  без
этого обойтись нельзя. Но тем не менее было бы крайне  опасно,  если  бы
все наше общее образование исчерпывалось  этими  предметами.  Нет,  дело
воспитания нации должно быть построено не на материализме, а на идеализ-
ме. Наше народное образование должно быть построено в первую очередь  на
гуманистических науках и давать учащемуся лишь  основы  для  дальнейшего
специального образования. Поступая иначе, мы лишаемся  таких  ценностей,
которые с точки зрения общих интересов нации гораздо важнее,  чем  любые
технические и специальные знания. В области истории ни в коем случае  не
следует отказываться от изучения античного мира. Изучение римской  исто-
рии - конечно в самых общих чертах ее развития - всегда было  и  на  все
времена останется важнейшим делом. Нам нужно также сохранить  преподава-
ние истории греков, ибо культурные идеалы этого народа навсегда останут-
ся образцом всего прекрасного. Наша современная борьба  есть  борьба  за
тысячелетнюю культуру. Древние греки и древние германцы работали над од-
ним делом. И мы никому не должны позволить теперь разорвать это  расовое
единство.
 
   Необходимо строго различать между общим образованием и особыми специ-
альными знаниями. Именно потому, что эти последние в наш век все  больше
и больше становятся достоянием мамоны, нам необходимо в качестве  проти-
вовеса сохранить идеалистические основы общего образования. Всюду и вез-
де должны мы доказывать, что промышленность и техника, торговля и ремес-
ла могут процветать лишь до тех пор, пока общество  в  челом  проникнуто
идеализмом, без которого нет и указанного расцвета. Действительной пред-
посылкой такого расцвета может  быть  не  материалистический  эгоизм,  а
только идеалистический альтруизм, готовность  людей  жертвовать  личными
интересами в интересах общества.
 
 
   Нынешнее наше воспитание в общем и целом видит свою главную задачу  в
том, чтобы дать молодому человеку лишь те  специальные  знания,  которые
нужны ему, чтобы он мог в дальнейшей жизни зарабатывать себе кусок  хле-
ба. Это обыкновенно выражается в следующих словах: "молодой человек дол-
жен со временем стать полезным членом нашего общества". Под этим,  одна-
ко, понимают только то, что  он  должен  суметь  себе  обеспечить  соот-
ветствующий заработок. Кой-какое поверхностное общее образование -  это,
так сказать, только бесплатное приложение. Говорят о том, что  наш  уча-
щийся получает еще общее "государственное" образование. Но мы-то с вами,
читатель, знаем, что государство есть только форма. Уже по одному  этому
трудно современному нашему учащемуся дать "государственное" образование.
Форма легко может сломаться. Действительно же ясного содержания в  поня-
тие "государство" у нас теперь не вкладывают. Что же реально остается от
современного  "государственного"  воспитания?  Остается  только  ходячий
"патриотизм". В старой довоенной Германии главную задачу видели  в  том,
чтобы воспитывать идолопоклонство к монарху и всем большим  и  маленьким
князьям. Такая "педагогика" была не только очень безвкусна, но и  крайне
неумна. Она не приводила к цели хотя бы уже по одному тому,  что  идолов
воздвигали слишком уж много. Это приводило к тому, что действительно ве-
ликих деятелей нашей истории народ наш не знал. И здесь за  мелочами  мы
упускали основную линию развития.
 
   Что на этих путях нельзя было вызвать настоящего национального  энту-
зиазма - это ясно само собой. Такая постановка воспитания совершенно  не
давала возможности выбрать лишь очень немногие, но действительно великие
в нашей истории имена и сделать эти имена достоянием всего немецкого на-
рода, - что одно только могло объединить весь народ в поклонении единому
идеалу и вызвать в нем действительно глубокий и прочный  подъем.  Мы  не
сумели поставить в центр внимания народа имен наших действительно  круп-
ных деятелей, сделать из них героев  современности,  концентрировать  на
них внимание всей нации и тем  самым  создать  настроение,  объединяющее
весь народ. Мы не сумели во всех областях знания выделить тех людей, ко-
торые действительно должны составлять нашу славу, и не сумели сделать из
них великие образцы, которыми должна гордиться вся нация. Мы  оставались
целиком на уровне обыденщины. Очевидно, тут играл роль и страх,  как  бы
нам не оказаться в "шовинистах", чего у нас  особенно  боялись.  Мы  до-
вольствовались шаблонным династическим патриотизмом. Этот последний  ка-
зался нам куда более "удобным", нежели  шумные  и  радостные  проявления
действительно глубокой национальной  гордости.  Заурядный  династический
патриотизм всегда готов был "служить", ну, а подлинная национальная гор-
дость могла сама предъявить претензию подчинить себе других. И это каза-
лось "опасным". Монархический патриотизм не ш