Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Петухов Юрий. Рассказы и повести -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  -
и обычно, с утра оповеща- ющего о распорядке на весь день. - Как вы там, Пьер? Пора бы нам и делом заняться, а? Намекните шефу, - О-о! Все будет о'кей, господин Дугин! Гость - вы, дума- ем - мы! Минут через пятнадцать из-за двери ванной комнаты высуну- лась мокрая взъерошенная голова Гугина. - Ну чего они, Михалыч? - Все о'кей, Боря! Через полчасика машину подадут. Го- товься, придется попотеть. Листиков отбывал вторую неделю на "картошке". Картошки как таковой не было, копнили сено, но уж, видать, так пове- лось исстари - все работы в подшефном совхозе шли под этим кодом. Иногда молодые ребята спрашивали у Листикова: сколько ему осталось до пенсии? Он отшучивался, говоря, что в любом слу- чае навряд ли дотянет, а сам переживал и, глядя по утрам в зеркало на кожухе электробритвы, недоумевал: "Неужто так плох, ведь сорока пяти еще нету, чего они с этой пенсией привязались? А все сидячая жизнь - она кого хочешь угробит". Но зато весь остаток дня он в зеркала не смотрелся и потому чувствовал себя молодым. Совхоз избавлял его от суетной нервотрепки с бесконечными срочными и наисрочнейшими справками, отчетами и многими дру- гими чиновничьими делами-заботами. Вот и сейчас, вволю нама- хавшись граблями и соорудив довольно-таки профессионально маленький стожок, Листиков улегся под ним, расслабился, подставляя тело нежарким лучам подмосковного солнышка. Сено кололось, пыль от него лезла в глаза и рот, мошкара норовила пристроиться на тронутой красноватым загаром коже, досаждала своей назойливой бестолковой возней. Ничего этого Листиков старался не замечать - он пил свободу жадно, с прихлебом, упивался своей оторванностью от города и в коротких полуден- ных грезах представлял себя этаким заматерелым от постоянно- го тяжкого труда селянином, обветренным знойными и ледяными степными ветрами, промытым дождями, росами, живой колодезной водой и ежевечерней стопкой кристального ядовито-целебного первача. Короче, дай Листикову волю, и он вовек бы не уезжал отсю- да. Ну только вот если на зиму? Пожалуй что и на зиму Листи- ков остался бы. Достаточно было только представить себе жар- кую русскую печь в просторной светлой избе с заиндевевшими окошками, кипящий самовар... А уж что там говорить о скрипе снега под полозьями летящей упряжки, подледном лове и длин- ныхдлинных неспешных зимних вечерах! Нет, Листиков опреде- ленно остался бы и на зиму. Ах, как хорошо об этом мечта- лось. Физической работы он не боялся, никакого такого особого унижения, в отличие от большинства молодых ребят из родной конторы, он ни в работе этой, ни вообще в посылках на лоно природы не усматривал. Листиков был мудрее их всех вместе взятых и уже давно не гордился высшим образованием и тем, что вкалывает не где-нибудь на заводе или в артели, а в до- вольно-таки солидном научно-исследовательском институте. Все это было семечки, трын-трава, суета сует и всяческая суета. А чтоб понять это, надо проработать на своем веку не один год и увидеть жизнь такою, какова она в самом деле - немного в ней черной краски, совсем немного, но и розовой с голубой, пожалуй, не больше. Так, всего вперемешку. Сейчас, под полуденным вязким солнцем в колком стогу, Листикову казалось, что он понимает кое-что в жизни. И это "кое-что" представлялось весомым, осязаемым, устоявшимся. - Эй, доцент, хорош сачка давить! - послышалось с поля. - Давай сюда! Листиков, подхватив грабли, проворно, пружинисто, чувс- твуя каждую жилку в теле, вскочил на ноги и пошел на крик. Семен Михайлович осторожно косил глаза на Гугина, пытался поймать выражение лица своего спутника. Очень хотелось толк- нуть его локтем в бок, перемигнуться, но было как-то неудоб- но - рядом сидели Пьер и еще какой-то тип, почти не откры- вавший рта, но зато постоянно улыбавшийся. А в общем-то, с ними было легко, они сами в себе несли эту прозрачную и на вид вполне естественную легкость. Гугин, не отрываясь, в упор глядел на сцену, точнее, на ее подобие, потому что сцены как таковой перед ними не было, все происходило в той же плоскости, где они и сидели, почти вплотную к ним. Гугин ерзал и лицо его принимало совершенно бессмысленное выражение. Наконец он не выдержал, повернул голову к Семену Михайловичу, простонал: - Умеют же, черти! - Угу, - многозначительно ответствовал Семен Михайлович, будто для него все это было не впервой. - Вы что-то сказали? - Пьер растянул свой лошадиный рот чуть не до ушей. Он вообще был заботлив и предусмотрителен. И это как-то не очень вязалось с его небрежными манерами в одежде и поведении. Про такого Семен Михайлович, если б уви- дал первый раз, сказал бы - что за хлюст разболтанный, что за пижон такой? Он поначалу и показался ему малосолидным че- ловеком. Но потом Семен Михайлович привык и даже зауважал своего постоянного гида и переводчика. Гугин в ответ на слова Пьера восторженно задрал большой палец вверх, чем заслужил неодобрительную ухмылку начальника - Семен Михайлович уже не раз говорил ему, чтобы был посдер- жаннее, хотя бы на людях. А сдерживать себя было не просто. Девочки, всю одежду ко- торых составляли какие-то очень короткие обрывки рыболовных сетей, откалывали перед самым носом такое, что увидь сейчас это незабвенная и законная дугинская половина, она бы в еди- ный миг за остатки еще вьющихся кудрями волос вытащила бы многоуважаемого Семена Михайловича из заведения, и этим од- ним бы не обошлось! Но "половины" рядом не было. Семен Михайлович любовался. И одновременно предавался философическим трудам, размышляя о множестве вещей, среди которых на первом месте стояла одна, важнейшая, на его взгляд, - полная культурная отсталость страны его проживания от всего цивилизованного мира. Погряз- ли в рутине, в старье, похоронили себя в безлюдьи и дикости "необъятных просторов"! Где уж теперь самим выбраться, отс- тали настолько, что и стыдно перед Европой, не говоря уже об... эх, да чего там! Позор, стыдобища! Да тут, желаешь или не желаешь, а надо идти, бежать в ученики, склоня голову по- ниже, не до гордости! А то еще эти самые, "почвенники" выис- кались, за традиции, дескать, народные надо держаться, исто- рию не забывать расейскую, культуру нашенскую родненькую! Да какая там, к черту, культура, какая там история - все мразь и грязь, слизь и гнусь, мрак кромешный! Их, говоруновто этих, сюда бы вот, на денечек, на часик - вот где культура! Кланяться надо бы в землю, да молча, молча перенимать, учиться у тех, кто поумнее да пообразованнее, а не болтать про лапти да шти любезные. И-эх, темень беспросветная, веко- вечная! Да нам до такой индустрии развлечений еще триста лет пехать! Да и не допехаем сами, в убогости и серости своей! На коленях надо ползти, в пол лбом стучать - научите, госпо- да хорошие, как жить надо по-цивилизованному, по-европейски, чтоб со всею культурою! Еще и согласятся ли взять-то в уче- ники, а то и поворот от ворот указать могут, дескать, сами давайте, здесь нищим не подают! А уж коли согласятся, так не только нам, а и внукам с правнуками до гроба благодарность нести! Да без всякой там дешевой гордости, ишь ты, гонору набрались - о национальном самосознании заговорили! Ты лапти поперву сыми, да бороду вычеши не шишкой еловой, а как поло- жено, тогда еще поглядим, годишься ты в подмастерья или из тебя еще сто лет дурь выбивать надо да манерам обучать, чтоб на порог к культурным людям пустить можно было! Самосознание им, видишь ли, подавай, азиатам затреханным! Семен Михайло- вич развоевался мысленно не на шутку, благо, что про себя можно выражений не выбирать. Да и в журнальчиках такого на- читался про почвенников-традиционалистов, что его выражения - благословие по сравнению с тем, что там печатали. Эх, дав- но бы взяться за этих консерваторов, давно бы понести надо, ишь какие еще славянофилы выискались! Ну да ничего, они свое получат! Цивилизованное общество-то с ними цацкаться не ста- нет долго! Все они, все их вина - вон ведь какой барьер на пути к благосостоянию и культуре воздвигли, все им не так! Да эти народники со своими кислыми щами да квасным патрио- тизмом на пути всего прогресса современного встали. Ничего, реки переворачиваем, а уж их-то не перевернуть? Перевернем да в их любимую землю головой и посадим, чтоб неповадно дру- гим! Одновременно с этим Семен Михайлович не переставал лю- боваться изящными телодвижениями шустрых и гибких девочек - нравилась ему и свобода, и раскованность, и даже игривость танцовщиц, это вам не гугинская "тырпсихора", тут искусство, культура! Точно сказал Боря Гугин, умеют же! Вот он прог- ресс, вот она незакрепощенность психики и тела! Цивилизация! С утра они после аперитива, а попросту говоря легкой пох- мелки перед плотным завтраком, посетили открывшуюся здесь международную выставку всевозможных изделий радиотехники и электроники, так сказать, сверх программы "официального ви- зита". Глаза разбегались, особенно от бытовой аппаратуры, всяких видеодек и оптических, лазерных видеопроигрывателей, персональных компьютеров, электронных игр, магнитофонов, приставок и многого, многого другого. У стендов со спецпри- борами и профессиональной аппаратурой Семен Михайлович важно молчал, а Гугин цокал языком, чтото строчил в блокнотике. Пьер их не торопил и, хотя в выставке принимало участие мно- жество фирм со всего света, он не пытался отвлечь гостей от чужой продукции, не тянул за рукав к своим стендам. Семен Михайлович обратил на это внимание и еще больше зауважал Пь- ера. Сам бы он вряд ли смог хранить такое хладнокровие на месте человека, желающего сбыть именно свой товар, а не чей-то другой. - Ну что? - спросил Семен Михаилович, доверяясь специа- листу Боре Гугину. - Да почти то же самое, что у нас в Сокольниках бывает на оптовых ярмарках, так себе, - проговорил Гугин несколько пренебрежительно, играя скорее на Пьера. Повернувшись же к Семену Михайловичу, просто прикрыл глаза - выразительно и вполне понятно для того. - Ясно, - Семен Михайлович нахмурился на мгновение, стал еще важнее и неприступнее. - Ты по сторонам-то поменьше гла- зей. Мы сюда работать приехали, а не развлекаться. Гугин сделал обиженное лицо, потряс блокнотиком. После обеда их познакомили с производством. Провели по цехам, ла- бораториям. И те и другие были больше похожи на операционные в наисовременнейших больницах. - Видимость одна, - крквя губы, будто про себя проговорил Гугин, - выработка почти та же, что и у нас. - Его густые темные брови за последние дни что-то приобвисли, сошлись почти у самой переносицы грустным домиком, нос обмяк, стал еще больше, а ранние залысины, казалось, отвоевали себе еще по полсантиметра. Впрочем, Гугин не унывал - он бы с удо- вольствием остался здесь еще на недельку, месячишко да и настолько бы, сколько дело потребовало. - Видимость, говоришь? - Семен Михайлович округлил и без того округлые глаза, недовольно поморщился. Но в спор всту- пать не стал - от производства последние пятнадцать, а то и все двадцать лет он был на внушительном расстоянии. После всех этих осмотров остались ненадолго наедине. Гу- гин заныл: - Гробим время на всю эту ерунду, Михалыч! Ведь Париж же кругом, центр Европы, пуп мира всего! Про себя забыли, потом жалеть всю жизнь будем... - Молчи, - оборвал его Семен Михайлович, - в следующий раз поедешь ты у меня, поедешь... на Конотопский филиал или в город Бердск, центр лесов и болот, гляди! - Локти кусать будем! - Мало тебе вечеров, что ли? Ну, Боря, зарываешься! Ты цивилизацию вкушай - да меру знай! - Семен Михайлович само- довольно надулся, а как же, и он, пусть ненароком, а стих сочинил, и очень к месту. Не уступил подчиненному и по твор- ческой части! А про себя подумал, что надо бы людей посолид- нее, постарше посылать, с такими надежнее. Добавил, как от- резал: - И не возникать чтобы! Гугин приобиделся. Семен Михайлович поспешил его утешить, чтоб не слишком расстраивать необходимого ему человека, кое в чем, на самом деле, незаменимого для него консультанта: - Брось, Боря! Ну чего ты дуешься? Да мы с тобой, ежели с умом все делать, не то что на Париж, а... - Семен Михайлович призадумался на секунду, чтобы ввернуть нечто эдакое, в выс- шей степени звучащее, - мы с тобой на Лос-Анжелес или, ска- жем, Чикаго какой-никакой замахнемся! Ты думаешь, на этом "пупе" клин светом сошелся? Боря-я, весь мир объездим, что у нас-то, в богатейшем нашем... - он понизил зачем-то голос, - ...государстве деньжат на командировочные расходы не найдет- ся?! Найдется, Боря! Ведь нам все по плечу, хочешь море осу- шить - пожалуйста! канал надо прорубить в толще Памира - прорубим, Боря, никаких миллиардов не пожалеем! все перевер- нем и осушим, а где сушить не будем, там затопим, Боря, верь, дорогой! Так неужто для нас с тобой, для двух таких отличных спецов, для таких хороших ребят, какой-то там мело- чевки на командировку не найдется?! Все будет, Боря, не зря боролись предки наши! Все!! Гугин с нескрываемым и всевозрастающим уважением глядел на Семена Михайловича во время всей его продолжительной ре- чи. И чувствовал, как сам растет, увеличивается в объеме, наполняясь каким-то неведомым содержимым, будто воздушный шар. Губы его подрагивали, из глаз готовы были брызнуть сле- зы восхищения. Он вновь верил в своего шефа, любил его, обо- жал. И готов был в самом прямом смысле идти за ним на край света. - Верю, Семен Михаилович! - с патетикой сказал он и пус- тил-таки слезу. Для дальнейших словоизлияний времени не оставалось, пора было собираться. Ведь после трудов праведных полагалось от- дохнуть. Ресторанчик Пьер выбрал сам. Этому ангелу-хранителю, как убедился Семен Михайлович, можно было вполне доверять - дважды он выручал их из не слишком приятных, конфузных ситу- аций, берег. Семену Михайловичу и Гугину заведение сразу же пришлось по душе. И программа тоже. ...Пока Гугин с открытым ртом глазел на нахальных танцов- щиц, а Семен Михайлович помимо того успевал и философство- вать, незаметно пролетел почти час и все тяготы усталости, накопленные за день, незаметно улетучились. Отдыхалось на славу! Был и сюрприз - окончив номер, одна из девиц, та, на которую Семен Михайлович особенно загляды- вался, вдруг после изящного пируэта с маху плюхнулась ему на колени и легко, почти неосязаемо чмокнула в щеку у самого уха. Семен Михайлович, надо сказать, не опешил, не ударил в грязь лицом, рдея от удовольствия и необычности положения, он довольно-таки естественно разыграл из себя эдакого полус- ветского льва, привыкшего к успехам у женщин. Он вальяжно похлопал девицу по голой спине, при этом на его выразитель- ном лице с крупными чертами появился даже оттенок явной пло- тоядности. И все же он не счел лишним подмигнуть Гугину с таким видом, что, дескать, и мы в спектакле подыграть можем, не теряя лица, не лыком шиты, в культурных обществах и циви- лизованных странах вращались, да и время ныне иное, дескать, демократичное, за что еще вчера погореть можно было, ныне в актив идет, как коммуникабельность, ныне, мол, пуританство не в моде, да что там говорить - у нас у самих на экранах телевизоров такие девочки скачут, в таком неглиже, что по лучшим мировым стандартам будет, не сомневайтесь! вот в жизнь с трудом внедряется, опыту мало, но мы же не из толпы, мы же из узенького слоя интеллигентных людей, понимаем, ста- ло быть, и ценить по достоинству можем! Многое промелькнуло у Семена Михайловича в глазах за один лишь миг, целый фейер- верк глубочайших мыслей и не менее глубоких чувств. Но Гугин недаром был доверием облечен - все понял, все уловил. И за- кивал восторженно, чуть не облизываясь, пожирая счастливого шефа преданными глазами. Но счастье длилось недолго, Пьер что-то там протарабарил легкомысленной девице по-своему, отчаянно грассируя, как и положено подлинному французу, и та, соскользнув с колен и послав на прощание Семену Михайловичу воздушный поцелуй, растворилась за занавесью. С таким не пропадешь, еще раз отметил Семен Михайлович про себя. Гугин же остался недоволен вмешательством, потому что в его голове за мгновения созрели уже немыслимые и слад- кие планы, в которых самое активное участие должна была при- нять та самая танцовщица, что сидела на коленях шефа. Прибежавший официант неторопливо расставлял по столику блюда, блюдечки, бутылки... Гугин с искренней преданностью и желанием поделиться впечатлениями, думая, что никто этого не замечает, вожделенно потирал руки, поглядывал на Семена Ми- хайловича. Глаза его бегали, чувствовалось, Боря ждет про- должения. - Первый тост, господин Дугин, за вас! - Пьер выхватил наполненный бокал прямо из-под руки гарсона, разливавшего шампанское. - За ваш огромный вклад в наука! О-о, мы знаем - вы есть не просто большой... крупный... - Пьер пощелкал пальцами левой руки, подыскивая нужное слово, и речь его по- лилась вновь, витиевато и услаждающе, впрочем, слишком болт- ливым он не захотел быть. - Нам большой честь, господин Ду- гин, фирма гордится, что имеет дело с такими людьми! За вре- мя нашего совместного... Семен Михайлович давно потерял нить речи. Он сидел, убаю- канный сладким голосом, совсем позабыв про все на свете, и чуть было не пропустил момент, когда надо было пить. Эх-хе-хе, все мы люди-человеки падки на ласковое слово, по- ругал и одновременно оправдал он себя мысленно и, встав, га- лантно раскланялся. - Ура! - завершил процедуру не слишком уместным выражени- ем для нынешнего общества Гугин. Французы его, вразнобой поддержали. А потом все пошло са- мо собой. И было хорошо и вольготно. И не хотелось никуда уходить. И не было никаких гнусных и пошлых провокаций, ка- кими пугали до полусмерти прежде, то есть абсолютно никакой пошлятины из дешевых романов и дорогих (по затратой стоимос- ти) кинофильмов из жизни разведчиков и перебежчиков. Девицы мельтешили перед глазами, почти не возбуждая, хотя их ту- фельки посверкивали у самых носов пирующих на французский манер. Потом было еще кое-что, но уже похлеще. Даже Гугин сказал: - Эт-то они переборщили, Михалыч, как считаешь?! - Тут восприятие от уровня культуры зависит, Боря! Пони- мать надо! - полузаплетающимся языком объяснил Семен Михай- лович и погрозил Гугину вилкой с подцепленной на ней масли- ной. - Куль-тур-ра! - Угу, - согласился Гугин без споров. Его теперь больше интересовала выпивка. Закусывать, одна- ко, он тоже не забывал - кормили вкусно и без обычной евро- пейской скаредности. Это также льстило. Будет что вспомнить. Пьер и его напарник казались лучшими друзьями, да что там, они ими и были! Правда, шутили без изысканности, которую непременно приписывают французам, плосковато, но для такой обстановки "полной международной взаимопонимаемости" в самый раз. Семен Михайлович блаженствовал. Европа! Это тебе не Тамбовщина заплесневелая, не Рязанщина... Да что там, сама Москва - мрак и темень, провинция, периферия. По дороге в отель, в такси, Гугин по широте души своей, впитавшей-таки, видно, в себя просторы российские какой-то частью, лез целоваться к Пьеру и громко заверял всех, вклю- чая и шофера, что мы еще, дескать, всех и вся! обойдем и обскачем! покажем себя! да нам только простор дай! Кого конкретно он имел в виду, понять было невозможно. В конце концов Гугин решил, что слушателей у него явно недостаточно, высунулся по плечи в окошко и завопил на весь ночной Париж с изрядной долей свирепости к "чуждому окру

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору