джака.
   Валентина Сергеевна  перемен в муже,  вернувшемся,  как и
обычно,  в половине седьмого,  не нашла и заботливо  порхала
вокруг Баулина.  Она по-своему любила его, а уж заботиться о
мужнином семейном благополучии считала своим долгом. Несмот-
ря  на  затянувшийся взрыв эмансипации и свою ученую степень
кандидата искусствоведения,  Валентина Сергеевна любила  до-
машние хлопоты.
   Отужинал Антон Варфоломеевич на этот раз с большим  аппе-
титом, обласкав супругу теплым взглядом; уютно посидел у те-
левизора,  с некоторой заминкой, тайком, проглотил маленькую
таблеточку и заснул.  Заснул, едва коснувшись головой подуш-
ки,  как человек,  даже и не имеющий понятия о бессоннице  и
считающий  всех страдающих таковой просто-напросто чудаками.
И тем не менее...
   ...очередь в приемной была человек на двадцать пять.  Все
сидели на своих стульчиках молчком. Дожидались.
   Антон Варфоломеевич сидел прямо напротив двери с пугающей
табличкой. В голове его никак не укладывалось, зачем он сюда
попал, при каких обстоятельствах. Лишь повестка, подрагиваю-
щая в его руке, напоминала, что в очереди этой он не случай-
но.
   Все сидели тихо,  не поднимая голов.  И все же  боявшийся
повернуться  Антон  Варфоломеевич краешком глаза успел отме-
тить,  что сидели все сплошь знакомые: рядом с ним сгорбился
на стуле седовласый красавец профессор Тудомский,  следом за
ним - двое из ученого совета того же института,  где работал
и сам Баулин, за ними кое-кто из немаловажных административ-
ных работников, в свое время оказавших немалую помощь Антону
Варфоломеевичу, и так далее.  С другой стороны, отвернувшись
от шефа, сидел Сашенька. И снова - все знакомые лица... Саш-
ка,  подлец,  упорно не смотрел на Баулина, делая вид, будто
не знаком с ним.  Однако в очереди этой странной он выделял-
ся.  Выделялся тем,  что между ног у него,  под стулом, была
зажата солидная крупноячеистая авоська,  сплошь набитая  бу-
тылками коньяка "KB".
   Тишина давила.  А заговорить с кем-либо из сидящих  Антон
Варфоломеевич  не смел,  даже в глаза заглянуть не решался -
на этот раз каждый был сам по себе.
   Наконец дверь медленно растворилась.  И Антон Варфоломее-
вич увидел на пороге Иван Иваныча.  Сердце в  груди  екнуло,
провалилось вниз. Но не сам, изрядно позеленевший, сгорблен-
ный, с руками, сложенными за спиной, Иван Иваныч поразил Ба-
улина,  нет. Почему-то больший страх на него навеяли две фи-
гуры в ладно подогнанных костюмчиках,  стоящие по  бокам  от
Иван Иваныча. Впрочем, стояли они недолго.
   "Увели! - мелькнуло в горячечном  мозгу.  -  Самого  Иван
Иваныча! Что же?.." - Антон Варфоломеевич не успел додумать,
как из-за двери раздался мягкий убаюкивающий тенорок:
   - Следующий, проходите, пожалуйста.
   Изменник Сашка сорвался с места и вместе со своей  авось-
кой моментально исчез за дверью. Никто даже головы не повер-
нул в его сторону, не проводил взглядом.
   Но так же быстро,  как вошел, Сашка и вышел обратно. Точ-
нее вылетел,  свалившись прямо под ноги Антону Варфоломееви-
чу.  Вослед за ним вылетела авоська,  на лету теряя свое со-
держимое.
   Сашка вскочил  на ноги,  тут же упал вновь,  но уже не на
спину, а на колени, и принялся с невероятным проворством со-
бирать раскатившиеся под стулья бутылки.  Сидевшие брезгливо
подбирали ноги,  морщились.  Но Сашка продолжал суетливо де-
лать  свое дело.  Когда собрал бутылок пять-шесть,  часть из
которых уже была распихана по  карманам,  а  другая  бережно
прижата  к груди,  Сашка опрометью бросился к двери в другом
конце коридора.  Через секунду  послышались  его  торопливые
удаляющиеся шажки по лестнице,  а потом раздались дикий гро-
хот и омерзительный дребезг бьющегося стекла.
   Одну из бутылок Сашка все-таки не успел подобрать,  и она
теперь почивала под стулом у Антона Варфоломеевича. Стараясь
делать  это незаметно,  Баулин пытался ногой откатить ее под
стул соседа.  Но посудина, видимо пользуясь неровностями по-
ла, упорно возвращалась на свое место.
   - Следующий! - вновь пропел упоительный голосок.
   Антон Варфоломеевич затаился. Но как раз в это самое вре-
мя почувствовал внушительный толчок в бок - Тудомский на не-
го  не  глядел,  но выразительно оттопыренный локоть говорил
сам за себя.
   Баулин привстал, пытаясь унять дрожь в коленях. Огляделся
по сторонам,  будто ища поддержки.  Не нашел -  все  каменно
смотрели в пол.
   - Антон Варфоломеевич?!  - сидящий обрадовался  вошедшему
Баулину,  будто тот был его лучшим другом. - Проходите, про-
ходите, пожалуйста!
   Перед Антоном  Варфоломеевичем стоял невысокий,  румяный,
ладно скроенный человек.  Он раздвигал руки в стороны, будто
приноравливаясь обнять посетителя, но с места не сходил.
   - Не беспокойтесь,  любезный Антон Варфоломеич,  формаль-
ность, чистая формальность. Вы, наверное, притомились, дожи-
даючись там, в коридоре. Простите уж нас - служба такая.
   Человек вздохнул сокрушенно, даже глаза в сторону отвел.
   - Да вы присаживайтесь, что ж стоять-то?!
   Он уселся сам и достал из стола папку. Углубился в ее со-
держимое.
   Антон Варфоломеевич  не  знал  - радоваться ли ему такому
приему,  сокрушаться ли - нет ли подвоха?  Но он  присел  на
краешек стула, выражая своим видом внимание и готовность от-
вечать на все вопросы. Отвечать искренне, как на духу.
   По мере  того как человек изучал документы,  лицо его все
больше и больше мрачнело. Минут через десять он из радушного
хозяина превратился в угрюмоусталого чиновника, обремененно-
го однообразными и явно приевшимися ему делами.
   - Да-а, - протянул он после затянувшегося молчания, - та-
кие блестящие характеристики...  и на тебе.  Что-то  у  меня
концы с концами не сходятся. - Он исподлобья взглянул на Ан-
тона Варфоломеевича и неожиданно резко выпалил:  - Иван Ива-
ныча Иванова знаете?
   - Нет!  - неожиданно для себя ответил Баулин и  сжался  в
комок от накатившего волной страха,  и тут же поправился:  -
То есть, извините, пожалуйста, знаю, конечно, знаю, только я
никогда с ним...
   - Угу,  - неопределенно промычал человек,  - стало  быть,
знакомы. А вы знаете, что у упомянутого подследственного за-
городный домик на шестьсот тысяч потянул?
   - Нет!  - твердо отрезал Баулин. - Хотя я всегда подозре-
вал, что этот человек, как бы вам сказать, не совсем чист...
   - Не  надо,  - брезгливо сморщился хозяин кабинета,  - не
надо здесь о чистоте.  Кстати, я слышал, у вас неплохая дача
в Малаховке, цветочки выращиваете?
   - Все на свои трудовые сбережения.  - Антон Варфоломеевич
побледнел,  зашарил по карманам, но ничего там, естественно,
не нашел. - Я вам сейчас мигом все документы представлю.
   - Не утруждайте себя, любезный Антон Варфоломеич, мы рас-
полагаем всеми документами,  - человек похлопал по папке,  -
машина на жену, другая на сына, так?
   Баулин торопливо затряс головой.
   - Вы не волнуйтесь только - это так,  формальности. - Че-
ловек снова заулыбался. - Это ж надо, а третья-то - на тещу!
Сколько ей лет-то?
   - Восемьдесят два.
   - Да-а,  все мы не молодеем, к сожалению. Так говорите, с
Иван Иванычем не знакомы?
   - Очень,  очень дальнее знакомство,  шапочное, можно ска-
зать! - Антон Варфоломеевич начинал волноваться. - Я и рань-
ше предполагал, что...
   - Человек предполагает!..  Но это все к делу отношения не
имеет. Я вот, знаете, антикой увлекаюсь, грешен - люблю! Це-
ню,  как высшее выражение духа,  полет его,  так сказать.  А
кстати,  -  человек  сделал паузу,  пристально глядя прямо в
глаза Баулину, - Антон Варфоломеич, не пригласите ли посмот-
реть собрание свое,  как любителя, значит? Потолкуем, поспо-
рим, знаете ли!
   Что-то внутри  у Баулина оборвалось,  неожиданно для себя
он прямо со стула упал на колени.
   - Не губите!  - Голос его опустился до сипа. - Не губите,
ради всего... у меня внук, меня в коллективе ценят!
   Человек встал, не обращая ни малейшего внимания на стена-
ния посетителя, и отошел к окну.
   Антон Варфоломеевич  уткнулся в сиденье стула лицом и су-
дорожно зарыдал.  Если бы ему сейчас сказали  -  отдай  все,
все, что имеешь, до последней нитки, и можешь идти отсюда на
все четыре стороны,  он бы, ни минуты не колеблясь, - отдал.
Но никто ему этого варианта не предлагал.
   А человек, засунув руки в карманы брюк, стоял у распахну-
того  окна и что-то насвистывал.  Антон Варфоломеевич мотива
разобрать не смог,  но зато разобрал другое -  воспользовав-
шись тем,  что человек стоит к нему спиною,  он,  заглянул в
свое дело - на фоне напечатанного на машинке  материала  там
стояла приписка от руки красными чернилами: "В особо крупных
размерах".  Это окончательно убило Антона Варфоломеевича,  и
он зарыдал пуще прежнего.
   Но вместе с тем все  его  чувства  обострились,  он  даже
расслышал,  как человек у окна не насвистывает, а еле слышно
напевает:
         Всюду деньги, деньги, деньги,
         Всюду деньги, господа...

   - Пощадите!  - вновь взмолился Антон Варфоломеевич,  под-
ползая на коленях к стоящему. - Только вы, я знаю, только вы
можете!
   Человек неожиданно обернулся,  в глазах его застыло удив-
ление.
   - Антон  Варфоломеич,  да что с вами,  любезнейший?!  Вам
плохо?
   Он бережно приподнял Баулина за плечи, поставил на ноги.
   - Выпейте водички,  - доброжелательным тоном, с сострада-
нием проговорил он,  но ни стакана, ни графина не предложил,
даже не указал на них. - Ну будет, будет, с кем не бывает?
   По спине Антона Варфоломеевича прокатилась волна дрожи.
   - Пойдемте, я провожу вас, - человек вежливо повел Баули-
на к двери, - и не переживайте, я вас очень прошу.
   Тот судорожно кивнул, с мольбою глядя на говорящего.
   Хозяин кабинета,  не  переставая улыбаться и рассыпаясь в
деликатностях,  подвел Антона Варфоомеевича к двери, распах-
нул  ее  услужливо  перед  самым носом Баулина и неожиданно,
сильным ударом колена под зад выставил его вон.
   Валентина Сергеевна  пробудилась от истошного и какого-то
по-бабьи высокого крика и с перепугу закричала тоже.  Но уже
через секунду смолкла.  Пожара вроде не было, да и воров то-
же.  Рядом лежал тяжело дышащий муж.  Лицо у него было все в
поту, губы дрожали.
   Валентина Сергеевна тихонечко заплакала, размазывая слезы
ладонью.  Она  не могла понять - спит муж или просто лежит с
закрытыми глазами.  А вдруг спит? Тогда будить не стоит, все
пройдет само собой и кошмары эти внезапные кончатся, главное
спокойствие.
   Но Антон Варфоломеевич не спал.
   - Надо прятать,  - проговорил он вдруг отчетливо, не отк-
рывая глаз, - пока не поздно.
   - Что? Что прятать? - удивилась Валентина Сергеевна.
   - Все! И скорее! А то поздно будет!
   Баулин перевернулся на бок,  спустил ноги с кровати, при-
нялся нащупывать шлепанцы.
   - Немедленно прятать!
   Валентина Сергеевна зарыдала пуще прежнего, вцепилась ру-
кой в край мужниной пижамы.
   - Ты куда? Ложись, все пройдет!
   - Молчи, дура!
   Антон Варфоломеевич  поплелся  на кухню,  мало соображая,
что именно и куда надо прятать.  Там он из горлышка  высосал
целый чайник воды и от этого осоловел еще больше. Вернулся в
спальню, рухнул на постель и тут же заснул.
   Валентина Сергеевна  до  утра не спала.  Приглядывалась к
мужу. Но тот посапывал себе потихоньку, был розов и безмяте-
жен. И она успокоилась совершенно.
   А между тем безмятежность была мнимой.
   Антон Варфоломеевич даже во сне думал о том, что "прятать
все же надо" и что "будет поздно". Но просыпаться и вставать
ему было лень.
   Пробудил его неожиданно громкий звонок в дверь. Он встре-
пенулся,  присел на постели, прислушиваясь. Звонок повторил-
ся, причем прозвучал он еще громче прежнего. Осторожно, что-
бы не разбудить жену,
   Антон Варфоломеевич слез с кровати и босиком, на цыпочках
побежал в прихожую.
   Звонок опять ударил по ушам.  Но Баулин не спешил  откры-
вать. Он заглянул в глазок: на лестничной площадке было пус-
то.  "Чертовщина! - мелькнуло в голове. - Или, может, разыг-
рывает кто?"
   Звонок прогремел снова, в дверь забарабанили.
   Антон Варфоломеевич  оглянулся в надежде на то,  что жена
проснулась от шума и поможет разобраться что к  чему.  Но  в
квартире  было  тихо.  Он снова заглянул в глазок - ни души!
Поплелся в спальню.  За спиной вновь забарабанили, даже пос-
лышались какие-то невнятные ругательства и крики.
   Антон Варфоломеевич уже было обернулся к  входной  двери,
но...  остолбенел:  то, что увидал, сразило его мгновенно, и
пришлось закрыть глаза, потереть виски, ущипнуть себя за нос
и даже потрясти головой с силой, как это проделывают стряхи-
вающие с себя воду собаки.  Но видение не исчезло!  Дверь  в
спальню была опечатана огромной сургучной печатью,  наложен-
ной на полоски бумаги с  чьими-то  подписями.  В  довершение
всего на двери висел огромный амбарный замок,  а ниже - таб-
личка с красными неровными буквами: "Не вскрывать!"
   Антон Варфоломеевич  протянул было руку.  Но вновь во всю
мощь зазвонил звонок,  дверь загудела под ударами.  Когда он
подбежал  к глазку и заглянул в него,  вновь ничего и никого
не обнаружив за дверью, из туалета послышались звуки спуска-
емой воды.  Причем бурчание сливного бачка повторилось еще и
еще раз - с какой-то нервной настойчивостью.
   Обозленный всем происходящим,  Антон Варфоломеевич напра-
вил свои стопы к туалету,  смакуя предстоящую расправу с об-
наглевшими гостями, проникшими в его квартиру. В силах своих
он, будучи в наитяжелейшей весовой категории, ничуть не сом-
невался.
   Но когда он резко толкнул туалетную дверь от себя  и  она
раскрылась, Антон Варфоломеевич не увидал ни сливного бачка,
ни унитаза, ни даже стен - перед ним была пугающая бездонная
чернота.
   Он невольно отшатнулся назад,  уперся плечом  в  стену  и
снова ущипнул себя за нос.
   В эту минуту из темноты выплыли две фигуры: одна в черном
расхристанном бушлате,  другая в какой-то длиннющей серо-зе-
лено-желтой замызганной окопной шинели,  какие Баулин  видал
лишь в фильмах.
   - Гражданин Баулин -  кто  будет?!  -  спросил,  глядя  в
пространство, матрос.
   - Но позвольте!
   - Не  позволим!  -  Окопник  пригрозил Баулину скрюченным
грязным пальцем.
   А матрос, сдвинув гигантскую кобуру назад, порылся в кар-
манах и ткнул прямо в нос Антону Варфоломеевичу лист бумаги.
На нем было криво выведено фиолетовыми чернилами: "Мандат".
   - А ну, к стенке! Паразит!
   Баулин не обиделся на "паразита". Но вот это безапелляци-
онное - "к стенке" повергло его в ужас.  Пижама на спине тут
же намокла, в груди закололо.
   - Ну зачем же так, сразу - к стенке, товарищи?! Заходите,
пожалуйста,  разберемся. Все мы люди свои, наши, все за одно
дело...
   - Петлюра  тебе товарищ,  - проворчал окопник и предложил
матросу: - Связать бы паразита?
   - Чести  много,  -  отозвался тот,  - я его и так шлепну,
пусть шелохнется только.  - И он выразительно хлопнул по де-
ревянной кобуре ладонью-лопатой.  - Иди в залу, а я тут пог-
ляжу.
   - Но в чем все же дело?  - вставил Баулин,  начиная пони-
мать, что с ним не шутки шутят.
   - Экспроприация экспроприаторов!  - сурово выдавил матрос
и сдвинул потертую бескозырку на затылок.
   Солдат закинул за спину винтовку со штыком, болтавшуюся у
него до того на локте, подступил ближе:
   - Говори, контра, где оружие и драгоценности прячешь?!
   При слове "оружие" Антону Варфоломеевичу стало совсем ху-
до.
   - Ничего нет, - пролепетал он.
   Окопник ткнул его кулаком в грудь,  выматерился и пошел в
гостиную,  роняя с сапог ошметки чернозема,  с вдавленными в
них окурками,  соломой,  семечной шелухой.  Матрос,  молча и
по-прежнему не глядя на хозяина квартиры,  принялся  сдирать
обои - кусок за куском,  принюхиваясь к обрывкам и простуки-
вая стену. Вся прихожая и коридор от этого превратились сра-
зу в подобие захламленного сарая.
   Баулин сидел на корточках у стены, всхлипывал и подумывал
о  звонке  в милицию.  Но предприятие это было довольно-таки
рискованным - а вдруг и вправду "шлепнет"?
   Матрос явно устал от обдирочно-стучальных работ и ничего,
разумеется, не нашел. Он в который уже раз разгладил светлые
усы и вытер пот со лба.  Потом неторопливо раскурил огромную
самокрутку.
   - Едрит твою в граммофон! Умеют прятать! - пожаловался он
Антону Варфоломеевичу и присел рядом.
   Из гостиной доносились стук,  скрип,  сопенье и мат-пере-
мат. Баулин не хотел даже представлять, что там происходит.
   За туалетной дверью вновь заурчало-забулькало,  и в кори-
дор ввалился еще один солдат - низенький и злой на вид.
   - Здесь, что ли, раскулачивают-то?! - с ходу вопросил он.
   - Проходи, браток! - проговорил матрос.
   Пришедший сразу подступился к Баулину,  не выясняя, вино-
вен тот или нет. Чувствовалась в нем хватка.
   - Куда зерно заховал, кулацкая морда?!
   Антон Варфоломеевич отвернулся.
   А матрос,  посдиравший все, что можно содрать, и передох-
нувший малость,  принялся за трубы в ванной - вначале он  их
хотел  отодрать от стены,  посбивал весь кафель.  Не получи-
лось. Разыскав ножовку, стал пилить, наполняя квартиру диким
визгом и скрежетом. Заглянувшему маленькому солдату сказал:
   - Золотишко-то у него здесь, нутром чую!
   Тот волочил  с  кухни  полиэтиленовый  мешок с огурцами и
авоську с картошкой.
   - Во-о, скрыть хотел, гнида!
   Баулин уже ни на что не реагировал.  Лишь когда из гости-
ной  стали доноситься совсем какие-то дикие звуки,  он осто-
рожненько подполз к дверям,  просунул голову. Что там твори-
лось! Окопник, скинувший длиннополую шинель, с каким-то неи-
моверным остервенением рубил топором  паркет  прямо  посреди
комнаты,  при  этом  взухивал,  прикрякивал  и  даже напевал
что-то. Щепа летела во все стороны.
   - Найдем, все найдем!
   Антон Варфоломеевич,  не удивляющийся уже ничему, почувс-
твовал коленями сырость,  да и ладони стали скользить,  рас-
ползаться по мокрому паркету -  видно,  матрос  доконал-таки
трубы.
   Впрочем, к этому моменту все три  экспроприатора  были  в
гостиной.  И  если один был занят важным делом - рубкой бау-
линского паркета,  то двое других подсобляли ему советами  и
прибаутками.  Низенький  солдатик пытался даже подковыривать
пол сбоку длинным штыком. Вода прибывала.
   Наконец вложивший  всю  мощь  тела в последний,  решающий
удар окопник пробил  перекрытие  насквозь...  и  ухнул  вниз
вместе со своим топором. Матрос почти на лету ухватил его за
сапог и с натугой, при помощи низенького, вытащил из дыры.
   - Подпол знатный, - пробурчал вытащенный глубокомысленно.
   Вода лилась в дыру,  увлекая туда же обрывки обоев и мел-
кую кухонную утварь.
   Антон Варфоломеевич,  как был на четвереньках,  подполз к
дыре,  заглянул  в нее.  В полумраке подземелья - а вовсе не
квартиры нижних жильцов,  как думалось поначалу  Баулину,  -
засверкали  бриллианты и изумруды,  монеты царской чеканки с
бородатым профилем, запереливались отблесками груды диковин-
ных  украшений,  кое-где  тусклыми  воронеными стволами чуть
посвечивали пулеметы "максимы", винтовки...
   - Что и требовалось доказать,  - прозвучало над ухом. - А
ну, встать, контра!
   - Отбегался, паразит, - добавил окопник, подбирая винтов-
ку и наставляя ее на Баулина.
   А низенький  лишь сбросил в дыру авоську и пакет,  как бы
присовокупляя их содержимое к хранящимся там награбленным  у
трудового люда богатствам.
   Антона Варфоломеевича поставили к стене, прямо под карти-
ной голландских мастеров восемнадцатого века, на которую по-
чему-то никто из экспроприаторов не обратил внимания. Матрос
вытащил знакомый уже Баулину "мандат", перевернул его другой
стороной и стал зачитывать текст.  Стволы винтовок  медленно
поднимались,  Антон  Варфоломеевич  думал со странной покор-
ностью,  что он помрет еще до того,  как грянут выстрелы,  а
вода струилась, журчала, стекала в искромсанный широкий зев.
   -...как врага и подлого наймита! Обжалованию не подлежит!
- заключил матрос. И поднял в