обычаев, есть такое: "И от
края ногтей иного из русов до шеи имеется собрание деревьев,
изображений и тому подобного". Речь, конечно же, о татуиров-
ках.  Где мы можем встретить агафирсов еще?  Оказывается, на
Делосе,  у алтаря Аполлона. "И с шумом алтарь окружают толпы
дриопов, критян и раскрашенных агафирсо в", - свидетельству-
ет Вергилий в "Энеиде". Агафирсы не только участвуют в обря-
довых празднествах, посвященных "пришельцу с севера", но де-
лают это совместно с нашим старым знакомым,  Энеем.  Попытки
привязать этнически агафирсов к фракийским племенам  до  сих
пор успеха не принесли. К тому же, у фракийцев не было куль-
та,  сходного с аполлоновским.  Возможно,  агафирсы  и  были
чем-то  близки этнически фракийцам,  возможно и нет.  Однако
контакты с Фракией  безусловно  были,  достаточно  вспомнить
фракийского царя Реза с его войском,  защищавшим Трою, и то,
что многие переселенцы из Малой Азии  перебирались  в  новые
места на фракийских кораблях, когда те возвращались на роди-
ну.  Вместе с тем фракийцы были  достаточно  хорошо  знакомы
грекам, чтобы те их не путали с гипербореями и прочими наро-
дами.  Мы не ставим перед собой задачи вычленения из прасла-
вянской массы отдельных субстратов,  имевших на определенном
этапе свой путь развития. Важно то, что другие этносы в зоне
влияния сливались с коренным на-

    * Х.Коте пишет:  "Агафирсы и гелоны должны считаться или
потомками, или преемниками сколотое.

селением прародины славян, впитывали в себя элементы культу-
ры  (закономерно  шел и обратный процесс) и в дальнейшем уже
являлись распространителями этих элементов наряду  с  самими
праславянами. Прокопий Кесарийский в своей "Войне с готами",
например,  писал, что анты и славяне были когда-то одним на-
родом и что в древности славян называли спорами ("рассеянны-
ми"). Он приводит свою трактовку такого названия. Но вероят-
нее будет предположить, что "рассеяны они не потому, что жи-
вут отдельными поселками" (так же жили  и  другие  народы  -
"рассеянными поселками ли,  городами" - одно и то же), а по-
тому, что они рассеяны по земле, по другим странам, что мог-
ло  происходить в результате постоянного проникновения прас-
лавян в  другие  этносы,  разноэтнические  образования.  Вся
трудность розыска представителей праславянства заключается в
том, что оно было бесписьменным, а потому не сохранило собс-
твенных этнонимов. В историю же народов, обладавших письмен-
ностью,  праславяне входили, как и другие общности и их час-
ти,  под  различными,  часто меняющимися названиями.  Вторая
главная причина заключается  в  том,  что  праславянам  было
свойственно трупосожжение на протяжении двух с половиной ты-
сячелетий - это существенно затрудняет работу  антропологов.
И тем не менее,  история протославян-праславян-славян с каж-
дым десятилетием развития науки не только  отодвигается  все
дальше в глубь времен, но и расширяется географически.
   Таким образом,  и этническая цепочка:  энеты -  венеты  -
праславяне  Подунавья - венеды - сколоты,  и географическая:
Малая Азия - Эгеида - Балканский полуостров - Северная  Ита-
лия  -  побережье Балтики - Поднепровье - Северное Причерно-
морье,  замыкаются.  В центре  замкнутой  цепи  на  огромных
пространствах раскинулась,  древняя прародина славян с куль-
том ЛадыЛели-Кополо, глубоко архаичным по своему характеру.
   В восточной,  южной и западной пограничных зонах этой об-
ласти почитаются более "современные"  Лето-Артемида-Аполлон.
Чем  же  объясняется разница между божествами и их культами,
если они имеют общие корни?  По Б.А.Рыбакову - "расщеплением
единства,  благодаря  вовлечению  в разные сферы влияния" и,
прежде всего,  уже упомянутым расслоением  самих  праславян.
Для тех, кто остался на прародине, Кополо по-прежнему мирный
бог,  отвечающий за плодородие,  скот, благосостояние и сол-
нечный  свет.  Переселенцы же вкладывают в старое божество и
новые качества. По Ж.Дюмезилю, всех основных богов индоевро-
пейского пантеона можно разбить на три группы, соответствую-
щие основным их носителям внутри племени:  первая - боги ма-
гии, культа и закона, вторая - боги насилия и физической си-
лы (войны),  третья - боги плодородия,  материальных благ  и
здоровья. На практике, как показали исследования, все обсто-
яло гораздо  сложнее.  И  часто  "бог-труженик"  превращался
по-совместительству  и  в  "бога-воина"  -  боги теряли свои
функции,  приобретали новые или же совмещали и те, и другие.
Видимо,  так  случилось  и с Кополо - знаменем переселенцев.
Для них самих он оставался добрым богом,  заботящимся о бла-
госостоянии и здоровье,  и одновременно он же как "бог-воин"
вел их в походах.  Для племен же,  подвергшихся экспансии  с
севера,  Кополо был тем самым "губителем",  каким запомнился
"микенским грекам". Но прошли сотни лет - ив сознании потом-
ков  аборигенов и поселенцев действует уже нечто обобщенное:
Аполло,  который сразу и губитель, и целитель, и свой, и чу-
жак. Память спластовалась, выковала странный, необъяснимый с
точки зрения эволюции на местной  почве  образ.  Усиливается
этот  образ  тем,  что  идет в Эгеиду и с востока,  из Малой
Азии,  где уже успел усвоиться,  как освоились там и пересе-
ленцы-сколоты-тавроскифы,  влившиеся в родственные индоевро-
пейские малоазиатские племена. Отдельные "кополо", пришедшие
с территории прародины разными путями, сливаются в Средизем-
номорье в единого, многофункционального бога, который прохо-
дит  в  течение  веков основательную творческую обработку на
местной почве, в условиях расцвета мифотворчества и культуры
в целом,  и становится знакомым нам Аполлоном.  Еще до этого
он вместе с Энеем прибывает в Северную Италию,  где он вовсе
не чужак, но и не совсем свой, проходит тысячелетие, он под-
нимается вверх по ступенькам,  и наконец,  занимает одно  из
ведущих  мест  в пантеоне богов могущественной Римской импе-
рии.
   У себя  на  родине Кополо не делает такой блестящей карь-
еры. Когда-то он был единым и неделимым. Потом

     * Подробнее см.:  Э.Берзин  "Сивка-бурка,  вещая  Каур-
ка..." "Знание - сила", N 11, 1986 г. 322

его "половину"  унесла  молодежь племени.  На родину доходят
слухи о победах племенной молодежи, племенного бога - отсюда
и "дары гипсрбореев" - знак почитания кумира,  отличившегося
в чужих землях, ушедшего с сыновьями, внуками, правнуками...
Только  и  сам  кумир  становится достаточно чужим - ведь он
ушел, а "уход" богов воспринимался вполне реально и конкрет-
но. Прообраз ушедшего, Кополо, каким был на прародине, таким
и остался,  ему не приписывают далеких побед,  потому что он
всегда был рядом и продолжал выполнять свои функции. Со вре-
менем его будут вытеснять другие, более могущественные боги,
и он займет второстепенное место,  а еще позже он сольется в
понимании людей с ритуальным костром, с самим празднеством и
той жертвой, что ему приносили в день летнего солнцестояния,
- и превратится в соломенную куклу, сжигаемую на костре.

                           * * *

   Феб, не стригущий власов... Аполлон сребролукий.
   Быстро с Олимпа вершин устремился, пышущий гневом,
   Лук за плечами неся и колчан, отовсюду эакрытый.
   Громко крылатые  стрелы,  биксь  за плечами,  звучали.
   В шествии гневного бога: он шествовал ночи подобный.

                                       Гомер "Илиада"


   У читателя может сложиться мнение, что все изложенное яв-
ляется каким-то всплеском фантазии с искусственно притянуты-
ми фактами,  что между Купалой и Аполлоном не может быть ни-
чего общего.  Но подобная точка зрения и закономерна  -  она
есть результат многолетней односторонней обработки читателя,
зрителя,  слушателя, не знакомого с трудами выдающихся русс-
ких ученых, начиная, пожалуй, от Ломоносова. Разумеется, и в
его времена бытовали определенные стереотипы,  мешавшие исс-
ледователям,  ведь  сама петровская и послепетровская эпоха,
ознаменовавшаяся искусственной германизацией как науки,  так
и всей жизни, заставляла рассматривать российскую и славянс-
кую историю чужими глазами,  порою просто близорукими, а по-
рою  и  предвзято прищуренными.  И тем не менее ученые тех и
последующих лет не впадали в догматизм, свойственный ответс-
твенным научным работникам 20-80-х годов нашего столетия. Во
всяком случае,  шли дискуссии,  и наблюдатель-читатель  мог,
как  и  вся  научная общественность,  взвесить доводы одной,
другой,  третьей и т. д. сторон. Обязательного для советской
исторической  школы противоборства двух и только двух проти-
воположных направлений не было.  Да и,  наверное, обществен-
ности  XIX века показалось бы и странным,  если бы ей начали
усиленно навязывать именно дуалистический антагонизм.
   А ложные  представления,  сидящие в нашем сознании,  - ох
как сильны! Взгляд со стороны, ставший в 20-80-х годах нашим
единственным взглядом,  начал прививаться задолго до того. И
не без помощи, как это ни покажется нам странным, античных и
раннесредневековых историков.
   Мы зачастую называем довольно-таки обобщенно жителей мно-
гих частей света: африканцами, австралийцами, азиатами и так
до бесконечности.  Но ведь там проживают самые различные на-
роды,  иногда имеющие больше различий между собой, чем обще-
го.
   Примерно так  же античные авторы делили европейских "вар-
варов" на две категории: германцев и скифов, не выделяя сос-
тавные  части,  а  если и выделяя,  как Геродот,  то лишь со
слов,  по рассказам самих "варваров",  а точнее,  какой-либо
одной части "варваров".
   Византийские авторы, как прямые продолжатели своих антич-
ных  предшественников,  повторяли  вслед за теми:  германцы,
скифы... Славян, как непосредственно славян, они воспринима-
ли,  когда  те  контактировали с самими византийцами,  и как
часть населения,  входившего в империю. Но стоило их взгляду
преодолеть  границы  империи и пограничные области - и снова
сплошь и рядом появлялись безликие "скифы" и "германцы".
   Единственной, пожалуй,  попыткой разобраться со славянами
извне было сочинение  византийского  императора  Константина
VII Багрянородного (Порфирогенета) "Об управлении империей",
составленное в 948-952 годах и впервые изданное за годы  со-
ветской  власти  в 1989 г.  Славянам Константин посвятил не-
большую главку,  написанную им по рассказам русских торговых
людей. Из этого труда явно следует, что для историков Визан-
тии и в целом для ее авторов славяне севера  оставались  за-
гадкой,  "скифами". Очень характерно воззрения современников
выражает, например, такой византийский автор как Лев Диакон,
с "Историей" которого, написанной во второй половине Х века,
мы опять-таки сумели познакомиться лишь в 1988 г.  благодаря
издательству  "Наука".  По  представлению Диакона - древляне
являлись германским племенем,  то  есть  были  "германцами".
Очень типично. И в комментариях не нуждается!
   Мы не будем вдаваться  в  детали  того,  как  складывался
"взгляд извне", - это сложнейшая проблема, заслуживающая от-
дельного исследования. Скажем лишь, что прививался он из ве-
ка в век.  Мы и сами не заметили, как стали называть, напри-
мер,  Российское государство XVI-XVII веков Московией, а его
жителей московитами.  Почему?! Ведь наши предки того времени
не называли себя так.  Но мы почему-то позаимствовали  обоб-
щенное название у заезжих иностранцев, которые для себя, ра-
зумеется, имели право придерживаться каких-то своих названий
и определений. Зачем?! Причины были. В какой-то мере и субъ-
ективные и объективные.  И этот взгляд со  стороны,  "взгляд
извне",  оценка  глазами  как  коммивояжеров и наемных ланд-
скнехтов,  так и вполне добросовестных западных ученых и пу-
тешественников по России восторжествовал. Мы начали смотреть
на историю страны с "того берега",  забывая о том, что берег
может быть и крут,  и высок, и хорош, но все же он несколько
удален, нужна подзорная труба - но и в нее ведь не все угля-
дишь.
   Тяжело избавляться от ложных представлений. Но нам никуда
не  деться от этого.  Идеальным вариантом было бы совмещение
всех "взглядов", оценок со всех сторон, в том числе и изнут-
ри. Честно признаемся, нашей да и мировой науке пока еще да-
леко до идеала.
   И раз  уж  мы коснулись проблемы "скифов",  то вернемся к
легенде о трех царских братьях - как мы помним,  в греческом
варианте  это  были  сыновья  Геракла.  Теперь же на очереди
скифский вариант.
   О полиэтничности "скифов" мы говорили ранее,  ссылаясь на
академика Б.А.Рыбакова.  И все же горы литературы как  науч-
ной,  так  и художественной уверяют читателя,  что все скифы
были иранского происхождения.  Избавиться от подобного  заб-
луждения не так-то просто.  Рассмотрим саму легенду.  У царя
Таргитая было три сына:  Липоксай, Арпоксай и младший Колак-
сай. Сам Таргитай был первочеловеком, рожденным от верховно-
го божества (в передаче Геродота это Зевс, но, разумеется, у
"скифов"  было  свое  название  божества)  и дочери Борисфе-
на-Днепра.  Во времена правления сыновей с  небес  упали  на
землю золотые предметы:  плуг с ярмом,  секира и чаша.  Двум
старшим братьям не удалось овладеть дарами,  потому что  при
попытках приблизиться к ним,  братья испытывали жар - словно
золото раскалялось и горело.  Все взял себе младший брат Ко-
локсай. В результате земли скифов были поделены на три царс-
тва.  И главное царство - золотое, принадлежало счастливчику
Колоксаю. От него пошли все скифские цари.
   В русском,  и шире, .славянском фольклоре излюбленный мо-
тив - это соревнование трех братьев.  Выигрывает всегда тоже
младший.  К числу  наиболее  популярных  сказок  принадлежат
сказки  о  трех царствах.  Они разные в разных вариантах,  в
разных местностях. Наиболее часто встречаются такие их опре-
деления: "Царство медное, царство серебряное и царство золо-
тое". "Золотое царство" достается всегда младшему.
   На схожесть  славяно-скифских  мотивов  внимание обратили
очень давно.  Но,  исходя из бытующего и по сию пору мнения,
что скифы-иранцы "бесспорно старше славян",  выводы делались
однозначные: славяне позаимствовали мотивы и детали сказок у
иранского  происхождения  скифов-кочевников  или,  в крайнем
случае, у потомков иранских скифов - аланов, предков осетин.
При  этом обращалось внимание на странные факты типа такого:
почему вдруг в сказаниях и легендах кочевников, не державших
в  руках  плуга и вовсе не собиравшихся переходить от ското-
водства к земледелию" с дебес вдруг  падает  плуг  с  ярмом?
Исследователи замечали это несоответствие, но старались зак-
рывать на него глаза:  мало ли чего,  дескать, не бывает! Но
представим себе на минуту ситуацию сходного типа: земледель-
ческая среда, скажем, славянская, множество сказаний, преда-
ний и тому подобного,  а самое главное предание о первочело-
веке,  основателе выглядит следующим образом - "и  упали  на
землю младшему сыну золотая пирога и золотая острога..." Ве-
роятно? Не очень! Так же и с кочевниками. Ни одному из коче-
вых сказителей не пришло бы и в голову одарить соплеменников
"небесным плугом", пусть даже и золотым.
   Что же  касается  передачи славянам мотивов иранских ска-
зок,  доказательствами мы не обладаем.  С одинаковой уверен-
ностью можно пока говорить и о таком процессе,  и о процессе
обратном,  как и о процессе развития схожих пс"егов, имевших
один ствол-корень.
   Но не это главное. Упоминавшемуся уже нами Х.Коте удалось
установить,  что имена братьев: Липо-, Арпо-, Коло- не явля-
ются иранскими,  но принадлежат древнейшему земледельческому
населению, проживавшему в областях Днепра задолго до прихода
туда ираноязычных скифов.  Лишь завершение, искусственно до-
бавлявшееся к именам, -ксай, то есть "царь", "вождь" - имело
возможно скифо-иранское происхождение.  Но эта прибавка дела
не меняет, так же, как не меняло дела, скажем, приставленное
к венценосцам России,  Австро-Венгрии, Германии, Франции ла-
тинское "император".
   От Колоксая пошли все племена сколотов.  Само имя практи-
чески и не требует для нас перевода - это и "круг", и "коле-
со",  и "солнце". Колоксай - солнечный царь или царь-солнце.
Он и рождается при заре, связан с восходом солнца. Заманчиво
было бы провести тут параллель с имеющими отношение к солнцу
и свету Кополой и Аполлоном.  Но,  как мы подчеркивали, пос-
ледние непосредственно солнца не олицетворяют,  у  них  СБОИ
функции.  А вот в Ипатьевской летописи в записи,  датируемой
1114 годом,  говорится о "цесаре-солнце, сыне Сварогове, еже
есть  Даждьбог".  Можно вспомнить и "Слово о полку Игореве",
там русские князья именуются потомками  Даждьбога,  то  есть
прямыми наследниками "царя-солнца".
   Продолжим взыскания и присмотримся,  где еще мог оставить
следы наш герой Кополо-Аполло.  И к слову, сразу же отметим,
что наивно-простецкая этимология,  проникшая во многие спра-
вочники, учебники да и околонаучные издания, нас занимать не
будет.  Ибо еще можно как-то предположить,  что у слов  "ку-
паться" и "купала" могли быть в пяти-шеститысячелетней глуби
общие корни,  но выводить "Купалу" из глагола  "купаться"  и
наивно,  и глупо.  Потому, что стоит только пойти по ложному
пути,  как мы тут же окружим себя сонмом  словечек-выродков,
сочиненных нами самими:  "купать - Купала,  летать - Летала,
сочинять - Сочиняла,  спать - Спала,  воровать  -  Воровала,
таскать - Таскала".  И единственным, пожалуй, по отношению к
подобным этимологам, жизненным словопорождением будет следу-
ющее: "охмурять - Охмуряла"!
   Мы же будем исходить не из схожести звучаний,  а кз более
основательных  положений.  Где еще можно найти родственников
Кополы?
   В греческой,  римской,  славянской мифологиях мы немножко
сориентировались.  В  германо-скандинавской  вот  так  сразу
двойника  обнаружить  не  удается - то ли сам образ божества
загас,  был утрачен при переселениях, то ли он как-то сильно
видоизменился  и мы не можем его.  опознать.  В чем причина,
трудно сказать.  Может, и в том, что большая часть мифологи-
ческих образов и сюжетов стали известны исследователям не от
самих германцев, плохо сохранивших предания, а от окружающих
их  народов.  Гадать  не будем.  Но и упускать из виду тоже,
ведь иногда искомое лежит совсем рядом, и оно вовсе не вино-
вато, что мы бродим вокруг да около с завязанными глазами.
   Мифология кельтская?  С налету также не  разберешься.  Но
кое-что  выявить  удается.  Вспомним о связи Кополо-Купалы о
волком и собакой,  о "волчьих" функциях Аполлона.  О способ-
ностях всевозможных волкодлаковоборотней.  Постоянно рядом с
божествами юных охотников-скотоводов, при случае исполняющих
и воинские обязанности,  присутствуют эти волко-собаки. Даже
когда скотоводы (еще раз подчеркиваю - не кочевники  поздних
времен,  а  именно индоевропейцы и их всевозможные потомки в
моменты расселения.  - Ю.П.) оседали на  земле,  превращаясь
уже по большей части в земледельцев, этот образ волко-собаки
играл в их сознании огромную роль.  Охранитель, бесстрашный,
яростный воин?  Наверное,  да. Мы знаем традиционные маски с
волчьими мордами и зубами. Не в этом ли и разгадка оборотни-
чества?  Не  в  ритуале ли превращения путем переодевания на
какое-то время в волко-собаку?  Например,  перед боем, перед
охотой,  чтобы разъярить себя, поднять боевой дух? Во всяком
случае,  мы знаем,  что племенная молодежь охотно сравнивала
себя с волками и собаками, пыталась подражать этим хищникам.
И в этом была очень схожа на больших пространствах, заселен-
ных как славянами, так и германцами, кельтами, древними гре-
ками и прочими.
   Вожди и цари не гнушались носить имен "повелителей собак"
или "хозяев молодых собак".  Подразумевалось,  конечно,  что
"собаки" - это и есть их смелые воины, бесстрашная племенная
молодежь.  Такие эпитеты носили и короли вандалов,  и герма-
но-скандинавские конунги,  и...  по мнению Х.Коте, тот самый
Колоксай,  родоначальник сколотов,  в чьих землях обнаружены
археологами  в  ритуальных кострищах волчьи и