- смена, работа.
Повеселились немного, отвели душу, пора и честь знать!
   - Айда к чудовищу! - скомандовал Пак.
   Близнецы-Сидоровы возбужденно  загоготали.  Коротышка Чук
прижал лапки к груди и от избытка чувств испортил воздух.
   - Я не пойду!  - прошипел Гурыня-младший. - Надоело в би-
рюльки играть, цацкаться!
   Он резко развернулся и стал быстро удаляться.
   - Пожалеешь! - крикнул ему вслед Пак.
   Гурыня не ответил.
   Его старший брат не посмел уйти,  а может,  и не  захотел
просто. И они все направились к развалинам.
   Но они не нашли чудовища на месте.  Между тремя каменными
стенами лежала брошенная сеть да поблескивали мелкие осколки
разбитого зеркала.  По этим осколкам было сразу  видно,  что
зеркало не само упало,  что его долго и старательно раскола-
чивали - чуть ли не в пыль.
   - Ушла, гадина! - зло выкрикнул Пак и выругался.
   Безмозглый Бандыра захлопал своими складными лапами высо-
ко над головой, завыл протяжно.
   - Живо обыскать все! - дал команду Пак.
   Облазили все окрестности. Но чудовища нигде не было.
   Начинало смеркаться. Идти по домам не хотелось. И Пак ре-
шил  устроить на развалинах короткий привал.  Улеглись прямо
на грудах мусора. Спешить было некуда, каждый знал, что луч-
ше  прийти  немного  попозже,  когда родичи,  вернувшиеся от
труб,  забудутся под действием своего каждодневного пойла. И
потому лежали,  отдыхали,  думали о своем.  Паку представля-
лось,  что его назначат старостой и он будет важный и  толс-
тый,  станет покрикивать не только лишь на эту малышню, а на
всех обитателей поселка.  Близнецам-Сидоровым грезилась  ог-
ромная, с корыто, миска баланды. Грюня спал, и ему ничего не
снилось - темнота и пустота царили в его мозгу.  Старший Гу-
рыня думал о брате и о том, что у них не сегодня, так завтра
обязательно будет стычка и придется младшему накидать  хоро-
шенько,  чтоб не своевольничал.  Коротышка Чук мечтал о том,
что вырастет в великана и всем  покажет!  Бумбе  представля-
лось, что он справился бы с обязанностями главаря ватаги ни-
чуть не хуже хитреца Пака,  может, и лучше. Бандыра ни о чем
не думал, ему и так было хорошо.

   Стемнело.
   Чудовище выставило глаза из своего укрытия.  Оно могло их
вытягивать на  стебельках-ножках,  но  не слишком далеко.  В
подвале,  о котором из жителей поселка никто не  знал,  было
сыро.  Но чудовище терпело. Оно ждало ребятню с самого утра,
намереваясь, как и было задумано, немного попугать нахальных
и  жестоких мальчишек.  Но не дождалось.  Решило спрятаться.
Перед этим лихо расправилось с зеркалом - самым  ненавистным
своим врагом.
   Уже сидя в подвале,  оно решило - если пугать, так в тем-
ноте!  При  свете от такого "пугания" кого-то из мальчуганов
могла и кондрашка хватить. А чудовище не хотело никому зла.
   И вот наконец стемнело.  Самая пора была выскочить из ук-
рытия и с ревом броситься на них,  размахивая  щупальцами  и
топоча! То-то кинутся врассыпную!
   "Пора! Чего ждать?  Неужто за все мучения и унижения я не
имею  права немного поволновать этих сорванцов?  Имею!  Гля-
дишь,  и проснется в ком-нибудь их них сострадание,  поймут,
что не только лишь на силе и злобе мир держится.  Пора! Хотя
нет, надо выждать, пусть отдохнут, пускай, а вот когда вста-
нут,  начнут собираться...  Эх, плюнуть на них на всех да по
своим делам идти! Чего мне в этом городишке делать?! Нечего!
Сегодня последнее раскокал! Не хватало еще с мелюзгой связы-
ваться!"
   Чудовище собиралось уже вылезти.  Но вдруг замелькали ка-
кие-то вспышки,  пробились откуда-то лучи света - широкие  и
яркие,  явно не те, что днем иногда пробиваются сквозь свин-
цовые тучи.  В одном из таких лучей бежал змееголовый  Гуры-
ня-младший.  Своим  корявым  обрубком он указывал на что-то.
Кому? Это было непонятно.
   Лишь мгновением позже чудовище разглядело странные машины
на гусеницах. Но не те, что доводилось видеть на пожелтевших
картинках,  а совсем другие - приземистые, обтекаемые, с ба-
шенками и торчащими вперед стволами.  Чудище решило, что вы-
лезать пока не стоит.
   То, что произошло дальше,  уложилось в  одну-две  минуты.
Свет стал до невыносимости ярким. И Гурыня-младший нырнул из
его лучей во тьму. Лишь вопль его сотряс воздух:
   - Все, падла! Каюк!
   В этом ярком свете заметались в трех стенах фигуры,  отб-
расывая  резкие  причудливые тени.  Пружинистый четырехлапый
Бандыра первым почувствовал опасность  и  прыгнул  прямо  на
стену, вцепился в ее край. Тут же раздался отрывистый треск,
и Бандыра, обливаясь черной на свету кровью, сразу прекратив
мигать и хлопать своими прозрачными веками,  сполз по стене.
Его удивленно-глупая морда была обращена к машинам. Остекле-
невшие выпученные глаза посверкивали словно пуговицы.
   - Шухер!!!  - завопил хитрый Пак и метнулся к  выходу  из
западни.
   Из первой машины выскочили две фигуры - стройные и  длин-
ноногие,  в одинаковых дыхательных, как и было сказано Паку,
масках. В руках туристов были зажаты короткие трубки с руко-
ятками.  Из них палыхнуло. Снова раздался треск. Но Пак выс-
кользнул. Он был уже в темноте.
   Одна из машин,  резко подав назад,  принялась шарить про-
жекторами,  выискивая беглеца.  Стреляли наугад. От безумной
пальбы, сопровождаемой невероятным треском, можно было сойти
с ума.  Оцепеневшее чудовище не верило ни глазам  своим,  ни
ушам. То, что происходило, не укладывалось ни в какие рамки.
   Оно видело,  как в луч прожектора  внезапно  попал  Гуры-
ня-младший,  словно привидение,  вырванное изо тьмы. Его тут
же скосила отрывистая очередь.  Гурыня привел их, Гурыня по-
гиб от них! Странное происходило дело.
   Совсем далеко,  на пределе,  нащупали прожектором Пака. И
погнали, и погнали - одна из машин пропала в темноте. Остав-
шиеся две освещали каменный тупик.  Туристов было уже четве-
ро. Они стояли полукругом, преграждая выход. Но не стреляли.
   В каменном тупике,  сбившись в кучу, жались к стене Воло-
сатый Грюня,  глуповато-доверчивые Близнецы-Сидоровы,  Бумба
Пеликан,  вовсе не радующийся исчезновению  вожака,  смирный
Гурыня-старший и съежившийся колобком Коротышка Чук.  Бежать
им было некуда.
   Издалека доносились приглушенные выстрелы.
   Туристы чего-то выжидали.
   Чудовище поглядывало из своего подвала.  Ему было как ни-
когда жутко.
   Первая очередь  раскрошила  камни над головой,  заставила
пригнуться и опуститься на колени. Вторая - фонтанчиком уда-
рила  перед  стоящими в загоне,  обдала их осколками гравия,
щебня.
   - Не надо!  - выкрикнул Бумба Пеликан. - Вы ошиблись! Это
не нас надо отлавливать!
   - Мы из поселка! - пробубнил Грюня. - Не надо!
   Третья очередь заставила опуститься их еще  ниже.  Первым
не  выдержал  Гурыня-старший.  Он дернулся в сторону,  потом
вперед,  норовя перевернуться на лету через голову и кубарем
выскочить в  темноту.  У самой границы света и тьмы он расп-
ластался, вытягивая в последний раз свою шею и судорожно по-
дергивая обрубками. Его тело зацепили крючьями и забросили в
большой металлический короб на корме машины.  Туда же после-
довал и мертвый, полуодеревеневший Бандыра.
   Машины чуть отъехали назад, высвобождая проход пошире, но
не ослабляя света прожекторов. Доверчивые Близнецы-Сидоровы,
расставив свои ласты,  пошли следом, пригибая головы понижу,
на полусогнутых...  Сначала убили одного.  Голова его совсем
свесилась,  изо рта на комбинезон текла густая кровь. Но те-
ло,  управляемое второй головой, еще шло, и ласты так же то-
порщились... Дико заверещал Коротышка Чук, вжимаясь в стену,
захрапел  Бумба Пеликан.  Но снова раздался треск.  И вторая
голова закинулась назад.  Близнецы,  немного постояв на опо-
ристых когтистых лапах,  обмякли, словно опустевший внезапно
мешок, тело их съежилось, запрокинулось набок.
   В этот момент чудовище и выскочило из своего укрытия. Оно
даже успело заметить,  что не все из туристов стреляли,  что
двое  водили какими-то штуковинами,  лежавшими у них на пле-
чах. И из этих штуковин не вырывалось пламя и не трещало, не
гремело... Но было не до мелочей, не до деталей. В один пры-
жок,  не помня себя от ярости,  чудовище смяло своим тяжелым
телом  двоих,  стоящих в центре,  - их трубки не успели даже
повернуться в его сторону. Захватив боковым щупальцем треть-
его,  чудовище размозжило его о стену. Четвертый, резко раз-
вернувшийся лицом к нападавшему,  стрелял прямо  в  дрожащий
зеленовато-серый бок, усеянный бородавками. Понадобилась до-
ля мгновения, чтобы обратить его в кусок жижи, трепыхающийся
у гусеницы машины. Боли чудовище не почувствовало. Лишь оне-
мели два щупальца.
   И тогда  начали  стрелять из башенки.  Но не по чудовищу.
Оно стояло слишком близко, и ствол мог лишь упереться в него
боковиной, но никак не отверстием.
   Завизжал пуще прежнего Коротышка Чук.  Молча упал Пеликан
Бумба.  Пополз,  оставляя кровавую дорожку, Волосатый Грюня.
Он был, наверное, сильно ранен. Но полз к выходу. Единствен-
ный круглый, широко раскрытый глаз смотрел с мольбой.
   Чудовище чуть качнулось - и ствол уперся в броню  машины,
теперь он был скорее не стволом, а крюком, во всяком случае,
стрелять из него было нельзя.
   Грюня еще дышал, когда чудовище подошло ближе.
   - Зачем? - пролепетал он. - Кому мы мешали?
   - Ничего, все пройдет, ты же живой, - проговорило чудови-
ще.
   - Пак сказал, что будут отлавливать тех, кто не годен...
   Из огромного глаза текли слезы.
   Чудовище хотело сказать еще что-то.  Но оно заметило, что
глаз начинает стекленеть, и отвернулось...
   "Несчастный Грюня! Его-то за что?! Отлавливать? Врете, не
отлавливать!  И даже не отстреливать особо  деградировавших!
Это все враки!  Чистая ложь!  А чего ж не поохотиться,  коли
тут резервация?!  Коли тут все для охоты есть?! А какие тро-
феи?!  У вас там,  во внешнем мире,  за колпаком, такие и не
водятся!  Так вот вы какие. Раньше вы на нас смотрели как на
племя уродцев, несчастных, как на дармовых, за глоток сивухи
и миску баланды, рабов! А теперь и так перестали! Теперь как
на зверей смотрите,  позабыв,  что предки-то у нас одни, что
прапрадедушки и прапрабабушки наши были сестрами и братьями!
Ну  ладно,  давай!  Тешьте себя!  Поглядим еще - кто на кого
охотиться будет!"
   Погнавшаяся за  Паком  машина  возвращалась.  В тишине ее
лязг был особенно слышен.  Наверное,  находившиеся в ней уже
сообразили, что дело неладно.
   Чудовище спряталось за стеной.  Оно знало,  что надо  де-
лать.
   Когда машина подъехала  ближе  и  остановилась,  чудовище
подпрыгнуло  и обрушилось всей массой на башенку.  Броня вы-
держала, но ствол, торчащий из нее, превратился в кривую за-
гогулину.  Почти сразу чудовище сползло назад. И не ошиблось
- люки откинулись.  И наверх выскочили трое с трубками.  Они
ничего и никого не боялись здесь.  Они знали,  что обитатели
резервации не имеют никакого оружия,  что это  вырождающиеся
мутанты, не способные толком защитить себя...
   И они просчитались.  Их смерть была  мгновенной  и  почти
безболезненной. Все! С туристами было покончено.
   Чудовище заглянуло в короб на корме. Там лежал скрюченный
Гурыня-младший в изодранном очередями комбинезоне,  со свер-
нутой шеей.  Рядом полусидел умный и хитрый Пак - хобот  его
был рассечен надвое,  на лысом огромном лбу зияла дыра. Вид-
но,  в последний миг Пак успел повернуться к преследователям
лицом. Но теперь это не имело ровно никакого значения.
   "Сволочи! Они всегда были сволочами! И мы виноваты тоже!"
   Чудовище по  одному  отнесло тела мальчуганов к потайному
подвалу.  Спустило их вниз.  И завалило  камнями,  обломками
кирпичей.  Сверху  накатило  огромный сцементированный кусок
стены. Чужаков-туристов оставило как они и были.
   Потом оно немного передохнуло. И, не оглядываясь, побрело
прочь из городка.
   "Все будет как прежде.  В поселке и не заметят пропавших.
Кому какое дело до них!  Ну и пусть!  Они сами по себе,  а я
сам по себе.  У них там свои дела, своя работа. А у меня все
свое,  собственное. Нам рядом не ужиться. Эти, конечно, при-
дут еще. Все расследуют, все определят. Будут искать. Пускай
ищут! Плевать на них! Пускай отстреливают, отлавливают! Пус-
кай охотятся! И пускай знают - и на охотников охотник сыщет-
ся!  Я не пугаю.  Мне до них нет дела. У меня своя цель. И я
ее  не собираюсь менять.  У меня нет другой цели.  Я буду их
бить! Крушить! Расколачивать вдребезги! По всем городкам! По
всем местечкам! По всей нашей бескрайней резервации! А когда
я расколочу последнее и мир перестанет  двоиться,  я  выберу
самый большой,  самый острый осколок и перережу им собствен-
ную глотку!"



                  ЮРИЙ ДМИТРИЕВИЧ ПЕТУХОВ

                          ЧУДОВИЩЕ

               Издается в авторской редакции
           Художественный редактор А. Г. Чувасов
            Технический редактор Т. С. Казовская

Сдано в набор 09.02.90. Подписано к псчсти 04.05.90. А03083.
Формат 84 "108 1/32. Бумага газетная. Гарнитура Тип "таймс".
Печать  высокая.  Усл.  печ.  л.  20,16.  Учизд.л.20,90.'Ги-
раж71 000 экз. Заказ ј314. Цена Юр.

"Метагалактика", приложение к журналу "Приключения,  фантас-
      тика". 111123, Москва, 2-я Владимирская, а/я 40.


Отпечатано с готовых диапозитивов в Московской типографии  ј
  13 ПО "Периодика". 107005, Москва, Денисовский пер., 30




ЮРИЙ ПЕТУХОВ

                     КАК ТАМ В ПАРИЖЕ?

                       Кривое не может сделаться  прямым,  и
                    чего нет, того нельзя считать.

                                                Екклесиаст


   В отеле было хорошо, вольготно. Никто над душою не стоял:
начальство далеко,  в Москве,  и бог с ним,  - всегда бы оно
было где подальше.  Да и перед подчиненными пыжиться нет не-
обходимости:  где они,  подчиненные? Корпят в управлении, по
институтам над своими отчетишками и справками.  Жена? Да что
там про жену вспоминать!  Семен Михайлович отдыхал.  Отдыхал
душою и отчасти телом.  Почему отчасти?  Давали знать о себе
встречи, коктейли и прочие удовольствия, ненавязчиво препод-
носимые фирмачами. Но тело было еще далеко не старое, вынос-
ливое.
   Сладко поеживаясь под одеялом, Семен Михайлович думал - а
что сегодня, чем их еще угостят? Мысли были приятные, но да-
же они не могли разлучить его с низкой уютной кроватью,  та-
кой мягкой, вытягивающей из тела все желания, кроме одного -
лежать.
   Научно-технические обмены - отменны-ы-ы:
   Посыла-и-им... посыла-им? У, черт-тя, забыл!
   Ага, вот: пссыла-и-им тырпси-холу!
   Получа-и-им пепси-колу! А-а! У-ух! Хор-р-рошо!!!

   - доносилось из ванной.  Там Гугин пел с душой, вкладывая
всю ее в какой-то разухабистый мотизчик собственного сочине-
ния.
   - Семен Михалыч, а что это за хреновина такая - тырпсихо-
ла, не слыхал?! Тыр, пыр, восемь дыр - язык вывернуть можно,
придумают же! Что-о?!
   Семен Михайлович молчал и блаженствовал.
   - А-а? Не слышу?! - еще громче, сиреною вопросил Гугин.
   - Да это одна,  такая...  в балете,  короче, пляшет. И не
хола, кстати, а хора, понял?! Запоминай: тер-пси-хора!
   - Ай?!
   Семен Михайлович взорвался:
   - Тер-пси-хора, оглох, что ли, тер - повторяй!
   - Тер! - послушно донеслось из ванной.
   - Пси! - еще громче рявкнул Семен Михайлович, воодушевив-
шись понятливостью ученика.
   - Пси-и-и! - эхом отозвался Гугин.
   - Хора!
   - Да ладно, понял. - В голосе Гугина зазвучали вдруг нот-
ки недовольства: - И что за поэты пошли, за что только день-
ги получают,  срифмовать не могут толком двух слов:  хору  -
колу?! Ну дает! Эт-то и я так смогу! Слушай! Эх, хорошо, Се-
мен Михалыч, что не бьют по голове, а в министерстве не слы-
хали,  что я тоже тут поэт ! И-эх! У-ох! Хор-рошо! - гугинс-
кий голос постепенно из  недовольного  возвысился  вновь  до
жизнерадостного,  бесшабашно-удалого.  - Здорово получилось,
а?!
   Неделю назад,  когда  их  привезли из аэропорта в отель и
они попросили поселить их в одном номере, отказавшись от от-
дельных апартаментов, администратор, портье или как там он у
них назывался - ни Семен Михайлович,  ни  Гугин  языками  не
владели - посмотрел на обоих с недоумением,  но быстро отвел
глаза,  скрывая свои чувства за  чересчур  широкой  слащавой
улыбкой,  суетливо достал ключи. О чем он думал, их не инте-
ресовало.  Семен Михайлович слыхивал,  что тут у них с  пло-
щадью  в  гостиницах  все в норме и обычно вместе поселяются
лишь очень близкие родственники...  Но свой устав Семен  Ми-
хайлович всегда носил при себе, а то, что "монастырь чужой",
- не беда. Да и мало ли о чем мог думать какой-то там, пусть
даже и заграничный,  администратор. А вдвоем, да еще на чуж-
бине, далеко от дому, веселее... И не так страшно. В послед-
нем они,  правда,  не признавались открыто, но каждый, чуя в
себе присутствие некоторого душевного озноба,  подозревал то
же самое и в спутнике.
   Перед самым отъездом их "порадовал" один сотрудничек, по-
лумолодой  специалист,  бывший у Семена Михайловича на побе-
гушках. Припрыгал, тряся газетками, угодить хотел, чтоб его!
Семен Михайлович виду не подал,  когда прочитал в заметочке,
что на днях двум директорам внешторговских контор  за  злоу-
потребление взятками - это ж как надо было злоупотребить!  -
намотали срока на полную  катушку.  Принес  известьице!  Вот
ведь,  пригрел  ехидну на груди!  Эх,  молодежь,  подумал бы
прежде, чем "радовать", причем тут шеф-то его - ведь он, Се-
мен Михайлович, к тем конторам и вообще к внешторговским де-
лам ни сном, ни чохом, его дело - заключение дать, техничес-
кое,  по существу аппаратика этого, как специалисту, значит,
- уж закупочная комиссия решит,  там голов много, пускай они
и делят ответственность на число голов своих,  им проще да и
по закону так положено,  по инструкциям, а инструкции - дело
святое и непреложное. Нет, не осталось чуткости в людях, ог-
рубели,  очерствели! И-эх, людишки, "порождение крокодилов"!
А полумолодой шутник и тут не вник,  не разобрался,  ляпнул,
что,  дескать,  знакомого представителя чего-то или  кого-то
(не  уточнил) прямо на днях отозвали за аморалку и недостой-
ный образ, а другой якобы вместе с самолетом на той неделе в
море  потонул.  Дурак!  Ну какие по дороге во Францию моря?!
Чего пугаешь-то?!  Семен Михайлович его выгнал из кабинета и
до  самого  отъезда так и ни разочку не одарил благосклонной
улыбкой,  словечка теплого ни единого не сказал. Шутник зас-
кучал  что-то,  совсем  с лица спал.  Ну да ничего,  это ему
только на пользу!.. Так что веселее вдвоем и надежнее, думал
Семен Михайлович,  мы народ коллективистов, мало ли чего тут
у них принято;  хотя поучиться есть чему, перенять, так ска-
зать,  ценный и полезный опыт, и все это на пользу выходящей
из "стагнации" любимой родине!  Ничего,  мы ее из  застоя-то
вытянем,  поставим,  ослабленную,  на ножки, рассуждал Семен
Михайлович;  как там поговаривал любимый литературный герой,
большой специалист по международным отношениям - "Турция нам
поможет"?! Точно, поможет, и не только Турция. Да и куда нам
без помощи-то, народ не подготовлен еще, малокультурен, опы-
та по части демократии у  него  ни  малейшего  нету,  кругом
хамство и распущенность,  лень и дикость...  Нет, без помощи
не обойтись. И сперва надо самым наикультурнейшим, наиинтел-
лигентнейшим и самым умным выходить на международный уровень
общения, а потом, глядишь, при их посредстве дело и до широ-
ких масс дойдет.  Но это потом. А покуда все на таких как он
держится, на передовых людях нашего времени. Ну и разные там
гугины на первых порах сойдут,  как помощники... Так размыш-
лял Семен Михайлович, лежа на широкой и мягкой кровати в но-
мере на восьмом этаже отеля,  расположенного если и не в са-
мом центре Парижа, то и не на самых окраинах.
   Мелодично динькнул телефон на столике у изголовья.
   - Господин Дугин, алле, я не будил? Как спали?
   - Мерси,  бонжур! - ответил Семен Михайлович, привыкший к
приторному голосу переводчика, как